Доктор смерть

                ДОКТОР  «СМЕРТЬ»

     Вопрос  эвтаназии – один из сложнейших морально-этических вопросов  нашего времени.  В разных странах он решается по-разному.  Где-то государство даёт право медикам в определенных случаях  помогать безнадежно больным и сильно страдающим людям безболезненно уходить из жизни. Но все-таки чаще в таком праве государственные органы отказывают.  Ведь здесь много нюансов:  во-первых, бывают случаи, когда даже  умирающий человек вдруг выздоравливает. Во-вторых, здесь есть поле для злоупотреблений (родственники могут из меркантильных соображений дать согласие на умерщвление больного).  Да и других спорных моментов немало в вопросах эвтаназии.

                Наташа
     Наташа с полными сумками в руках, запыхавшись, поднялась к двери квартиры матери, в который раз радуясь, что мама живет на втором, а не на пятом этаже старой безлифтовой пятиэтажки.  Наташе приходилось 2 раза в неделю приезжать к матери,  которая по своей однокомнатной квартирке кое-как еще передвигалась, но на улицу не могла выходить – у нее были больные ноги.  Раиса Михайловна в свои 63 года, к сожалению,  помимо физической немощи,  страдала еще  и послеинсультным слабоумием.  Она не полностью выжила из ума, но её поведение в последние годы сильно изменилось:  она была  недовольна всем, что делала Наташа.  Обвиняла дочь в том, что та морит её голодом, что желает ей скорой смерти  и т.д.

      Конечно, было бы лучше взять мать к себе, чтобы не разрываться  между двумя домами.  Но, во-первых,  брать маму  было некуда: в двухкомнатной «хрущобе»  Наташа жила с двумя детьми.  Так что у матери там не было бы даже своей комнаты, а больной пожилой женщине чаще всего нужен был покой.  А во-вторых, Наташа понимала, что если мама будет «пилить»  её день и ночь, то и она тоже свихнётся с ума. Да собственно, мать тоже не согласилась бы  жить в тесной квартирке, где  было двое  шумных детей:  Леночке было 9 лет, а Васеньке 6 лет. 

       Вот и приходилось   тридцатишестилетней Наташе мотаться к матери с тяжелыми сумками в руках.  Один раз она приезжала среди недели после работы (а работала она медсестрой в районной поликлинике),  готовила матери еду на несколько дней.  Второй раз она приезжала в субботу с утра, чтобы сделать уборку квартиры матери, стирку, помыть маму, ну и снова готовила обед.  А потом спешила домой к детям – их ведь тоже надо было кормить и обслуживать.

       Муж-то её  ушел к молодой беззаботной любовнице уже давно, когда родился  Вася.  Муж тогда понял, что покоя в этом доме ему уже не будет, а замотанная бытом жена  не молодеет и уделяет ему всё меньше внимания – он не хотел считаться с тем, что все силы Наташи уходили на детей, тем более  что мальчик родился крикливым.  Ночами Наташе спать вообще не приходилось, т.к.  Васенька затихал только у нее на руках и далеко не сразу.   Раиса Михайловна в те годы еще работала и большой помощи замученной дочери не оказывала. Разве что Леночку иногда на выходные брала в свою однокомнатную квартирку, благо, девочка была спокойная, усидчивая и послушная.

       А потом у Раисы Михайловны случился инсульт, после чего она вообще уже не могла помогать дочке и внукам, а уход за нею потребовал от Наташи  неимоверных сил.

      И вот в тот осенний день, около 5 часов пополудни,  Наташа подошла к двери квартиры матери. Ключ от неё у молодой женщины был, но искать его на дне одной из сумок ей не хотелось, поэтому она на несколько секунд перекинула все сумки в одну руку, а другой нажала на звонок.  Зная, что мама медленно передвигается, опираясь на палочку, она некоторое время ждала спокойно. Но прошло уже несколько минут, а  за дверью царила тишина.  Вздохнув, Наташа пристроила две сумки на ручку двери,  нашла связку ключей, на которой были и 2 ключа от замков на  двери маминой квартиры.

                Скоропостижная смерть мамы
           Отпирая  первый замок, Наташа удивилась:  оказалось, что  замок был полностью не заперт, а закрыт только на автоматическую защелку.  Второй замок был вообще не заперт.  А ведь Раиса Михайловна  всегда тщательно запирала на все обороты оба замка.  Наташа окликнула мать, но ответа не получила.  Пронеся сумки на кухню, она  вошла в комнату и замерла:  её мать сидела в кресле в спокойной позе, но она не дышала.  Глаза ее были закрыты, а рот открыт.  Будучи медиком, Наташа не впервые видела смерть, но  ведь перед ней была мама.  Наташа, подавив рыдания, подошла и проверила пульс -  его не было, да и тело уже остыло.

      Ноги не держали Наташу, она присела на край дивана напротив мамы и  смотрела на дорогое лицо, которое вскоре ей уже не дано будет видеть вьявь.  Из ее глаз текли горькие слезы – больно было думать, что мама умирала одна, не дождавшись ее.  Потом она взяла себя в руки и стала думать о том, что теперь следует делать. Да, конечно, надо вызвать милицию и, кажется, скорую помощь, хотя помочь маме уже было нечем, но нужен документ о смерти.  Вот, если бы мама только потеряла сознание, то можно было попытаться ее реанимировать, сделать какие-нибудь уколы.  Тут Наташа поневоле глянула на руки матери и с удивлением заметила на локтевом сгибе левой руки, спокойно лежащей на журнальном столике,  след укола – красную точку.

         Подойдя к телу матери, Наташа нагнулась и внимательно рассмотрела эту точку – да, точно, это след внутривенного укола.  Странно, - думала Наташа,  кто бы мог сделать матери внутривенный укол?  Если вдруг  маме стало плохо, и она вызвала скорую помощь (хотя обычно она в таких случаях звонила ей, Наташе, чтобы та примчалась и сделала нужные уколы),  то почему на столике нет сигнального листа, шприца и пустой ампулы?  Врачи скорой помощи всегда оставляют запись о том, какие препараты они вводили и оставляют ампулы – чтобы при повторном вызове скорой или врача из поликлиники    им стало известно, что раньше было сделано пациенту.

Но ни на столике, ни в кухне ампулы, шприца  и сигнального листа не было.
Несмотря на состояние полной растерянности и боли от непоправимой утраты,  Наташа не потеряла   способности мыслить логически.  Поэтому она поняла, что с этим уколом что-то неладно, и надо не забыть сказать об этом  следователю, который приедет на осмотр.

                Пропали деньги
     Потом Наташа вспомнила, что надо бы подвязать нижнюю челюсть мамы, иначе потом рот не закроется.  Наташа  стала искать  в комоде у мамы подходящий платок или кусок ткани.  И тут она заметила, что  в ящиках комода кто-то рылся.  Нет,  вещи находились там, но у мамы они всегда лежали аккуратными стопками, а сейчас Наташа видела, что всё лежит вперемешку.  Она стала искать деньги, которые мама хранила «на черный день» или для проводов в последний путь.  Раиса Михайловна показывала дочери, где у неё лежат несколько тысяч – в нижнем ящике комода, между стопками простыней у нее лежал узелок с вещами на смертный час, а в нем деньги.  Если она правильно помнила, то вся сумма здесь была  цела.
Зато в верхнем ящике комода, там, где мама держала свои пенсионные накопления   (она копила на оплату коммунальных услуг,  на лекарства,  ну и на жизнь)  денег не оказалось.
 
      Не было денег и в других местах, где они могли быть спрятаны. Впрочем, Наташа, конечно, в те тяжелые минуты  не могла заниматься долгими и тщательными поисками.  Подвязав платком челюсть мамы, Наташа вышла в кухню, вспомнив, что бросила  там принесенные сумки с продуктами.   Она разложила продукты в холодильнике и решила проверить, а целы ли расходные пенсионные деньги мамы – мама хранила  деньги на повседневные расходы   в кухонном шкафу, за банками с  крупами.   Но и там денег не оказалось.  Поскольку мама сама по магазинам и рынкам давно уже не ходила, истратить последнюю пенсию она не могла. Ведь обычно (если была в адекватном состоянии) она  спрашивала, на какую сумму Наташа купила ей продукты,  и давала именно эту сумму.  Изредка она  давала немного сверх этой суммы – на гостинцы для внуков.  Порою  Наташа занимала у мамы небольшие суммы до зарплаты, но всегда отдавала долги.

  В прихожей на тумбочке лежала  любимая сумка матери. Несмотря на то, что мать уже несколько лет из дому не выходила, она иногда пенсию складывала  в эту сумку.  Наташа заглянула в сумку – пусто…

                Доктор  «Смерть»
     Илья Николаевич очень рано, еще в детстве, решил, что будет врачом.  Он вырос в очень неблагополучной семье,  где пьющий отец бил жену и двух сыновей и гонял их.   Так что им с матерью приходилось убегать из дому  в чём были и прятаться  у соседей или у знакомых.   А потом отец по пьянке  зарезал кого-то из собутыльников и  надолго попал за колючую проволоку.  Тогда семья облегченно вздохнула, но ненадолго.  Видимо,  побои мужа и постоянные стрессы от жизни с ним  не прошли бесследно:  у еще не старой женщины обнаружилась болезнь сердца.  Лечиться ей было не на что,  отдыхать нельзя – ведь ей надо было зарабатывать на прокорм подрастающих мальчишек.   И вот однажды, когда Илье было 13 лет, а его братишке 9лет,  ночью Илью разбудил задыхающийся голос матери:  «Илюша,  мне очень плохо,  дай мне воды и позвони в скорую помощь».  Мальчик  бегом принес маме стакан воды, но она уже не могла пить,  страшно хрипела,  глаза ее закатывались.  Илья позвонил в скорую, крича, что мама умирает.  Машина скорой помощи приехала  быстро, но все равно опоздала: к моменту их прибытия мама Ильи и Сережи  была уже мертва.
 
    Бессильно смотревший как умирает его мама, Илья тогда и решил: «Буду врачом!  Если бы я был врачом, мама осталась бы  жива».
Оставшихся сиротами  Илью и Сережу  отправили в детский дом – хорошо, что в один, только определили в разные возрастные группы.  После смерти матери Илья быстро повзрослел и  чувствовал себя ответственным за младшего братишку.   Окончив среднюю школу, в семнадцать лет Илья сумел поступить  в медицинский институт и одновременно  стал работать санитаром в больнице,  а позже – в морге. С некоторым удивлением он понял, что в отличие от других своих сокурсников он не только не боится работать с покойниками, но и даже получает от этого какое-то непонятное удовлетворение.  Поэтому он собственно и стал подрабатывать в морге.

      Закончив мединститут,  Илья по направлению стал работать терапевтом в районной поликлинике.  Вскоре он женился,  у них с женой родились двое детей.  Раньше они  жили в  двухкомнатной  малогабаритке в том районе, где проживала мать Наташи,  и Илья работал в её районной поликлинике.  Ему доводилось посещать Раису Михайловну на дому после инсульта,  поэтому он был еще тогда знаком с  Наташей. 
Правда   в последние годы он работал уже не в том районе, поскольку его семья переехала в другой район.  Они обменяли свою малогабаритку и однушку, оставшуюся после смерти бабушки жены Ильи,  на трехкомнатную в том районе, где жила Наташа.  Илья перешел на работу в поликлинику  Наташи. Вскоре ему стало известно, как тяжело живется медсестре Наташе, которую любили пациенты и ценили коллеги  за профессионализм и  добросердечность.

                Хотелось помочь женщине
      Илья Николаевич видел, как  измотана Наташа, как она устает разрываться на два дома.  Он решил как-нибудь съездить к Раисе Михайловне и самому посмотреть, в каком она находится состоянии и каковы перспективы.
      Выбрав время, он  навестил Раису Михайловну - она спокойно открыла ему дверь, т.к.  знала его раньше.  Илья побеседовал с пожилой женщиной,  осмотрел её,  послушал сердце, а главное, выслушал жалобы на дочь, которая мало ей уделяет внимания,   держит её впроголодь и не помогает по дому.  Но пройдя в кухню якобы за водой,  он открыл холодильник и увидел, что тот заполнен продуктами, там стояла и кастрюлька с супом  и судок с котлетами.  Квартира была чистой, сама Раиса Михайловна выглядела ухоженной и сытой. В общем, он понял, что мать Наташи после инсульта выжила из ума, и поедом ест дочь, будучи абсолютно несправедлива к ней.
 
      А медицинский осмотр  Раисы Михайловны  показал ему, что  с таким сердцем и почками пожилая женщина может прожить еще лет 20.  Ему стало вдвойне жаль Наташу. Тем более  что  по опыту он знал,  что умственное  состояние  такой больной может только ухудшаться.  Значит, Наташе предстояло  мучиться, разрываясь на два дома,  много лет.  А это было чревато для самой Наташи  ухудшением физического и психического здоровья.

    В тот раз Илья Николаевич  ушел,  успокоив  Раису Михайловну и обнадежив ее словами о ее неплохом состоянии.  Он также попытался убедить пожилую женщину в том, что   ее Наташа – очень хорошая дочь, которая дважды в неделю  приезжает к матери, оставив своих детей.  Но Раиса Михайловна брызгала слюной:  «Что Вы мне говорите?!  Она голодом меня морит, она ждет не дождется, когда я умру!». 
С тяжелым сердцем Илья Николаевич  уходил из дома Раисы Михайловны – он понял, что  его попытка помочь Наташе не удалась.

     Несколько дней он все же раздумывал, как бы облегчить жизнь молодой женщине.  Остановился он на  простой мысли:  единственное, что спасет  Наташу – это смерть её матери  и   стал обдумывать ситуацию. На одной чаше весов -   пожилая нездоровая женщина, от которой не только никакой пользы родным, а напротив – одни только проблемы.  На другой – молодая женщина, её дочь, которая растит двух  своих детей и  просто необходима им живая и здоровая.

     В общем, постепенно Илья Николаевич  пришел к твёрдому решению: Раису Михайловну  следует устранить.  Тогда Наташа   освободится от тяжкой обузы, да еще и сможет сдавать квартиру матери, пополняя свой скудный бюджет.

                Последний укол
        Как врач,  Илья Николаевич  смог подобрать препарат, введение которого приведет к безболезненной кончине Раисы Михайловне.  Когда дней через 20 он снова пришел к пожилой женщине,  она с радостью впустила его и сразу стала жаловаться на дочь: «Жестокая, бесчувственная, ничем мне не хочет помочь. Придет на 5 минут и тут же убегает. А вот Вы, доктор,  такой добрый, такой внимательный.  С Вами хоть поговорить могу».  Илья Николаевич  осмотрел пожилую женщину,  смерил ей давление и, покачав головой,  заявил, что оно высоковатое,  и надо сделать внутривенный укольчик.   Раиса Михайловна покорно подставила руку…

    Илья Николаевич  сразу не ушел, он дождался конца, убедившись, что конец был мягкий, незаметный – пожилая женщина  спокойно уснула, а затем сон плавно перешел в вечный.   Убедившись, что дело сделано,  врач удалился, захлопнув  дверь на автоматическую защелку.  Он не знал, что именно в этот вечер придет Наташа (она пришла на 2 дня раньше времени своего обычного визита) и считал, что когда Наташа придет, то уже будет незаметен след укола.  А уж в том, что сотрудники милиции  на третий день после смерти старушки  не заметят след укола на руке умершей – он не сомневался.  И к тому времени введенный им препарат никакими исследованиями уже будет невозможно обнаружить.

     Но так получилось, что Наташа слишком рано обнаружила труп матери и заметила след укола в сгибе ее руки, о чем и сообщила прибывшему дежурному следователю  и судмедэксперту.  Эксперт, конечно, тщательно рассмотрел  подозрительный след и пояснил следователю: «След явно свежий, сегодняшний.  Укол сделан профессионально, без синячка и уже завтра-послезавтра стал бы  практически незаметен».  Время смерти эксперт определил:  «11-12 часов сегодняшнего дня.  А о причине смерти будем говорить после вскрытия и дополнительных анализов».  Медэксперт констатировал также, что никаких наружных телесных повреждений у мертвой женщины нет. 

        Эксперт-криминалист пытался выявить следы рук.  Их оказалось много, большинство принадлежали  самой покойной хозяйке,  были там и следы пальцев  рук ее дочери Натальи.  Следов  рук посторонних лиц в комнате не нашлось.  А вот  на линолеуме,  застилавшем пол в прихожей,  эксперт выявил пару слабовидимых пылевых  следов-отпечатков подошв  мужской обуви.   Убедившись, что следы оставлены   не сотрудниками дежурной группы,  эксперт тщательно их сфотографировал. 
На входной двери  квартиры  эксперт выявил несколько посторонних следов пальцев рук,  среди которых несколько отпечатков оказались пригодными для идентификации личности.

       Других посторонних следов при осмотре квартиры умершей не обнаружили.
Хотя любому следователю лучше всего, если смерть пожилого человека  окажется естественной, по состоянию здоровья,  всё-таки  при вынесении постановления о назначении  судебно-медицинской экспертизы трупа следователь поставил вопрос о наличии в организме умершей  каких-то лекарственных препаратов, которые могли повлечь ее смерть.  И, увы, вскрытие и дополнительные исследования  дали свои результаты: да, в крови умершей выявлен препарат, который привел к  смерти женщины.

                А врача-то не вызывали…
      Было возбуждено уголовное дело.  Следователь Полина Ивановна, которой было поручено расследование этого дела,  в первую очередь проверила, не было ли в скорой помощи в тот день вызова по адресу Раисы Михайловны.  Не было.   Из районной поликлиники  была получена справка о том, что Раиса Михайловна не вызывала врача.  Аналогичную справку получили из скорой помощи.

      Стало ясно, что  смерть Раисы Михайловны Градовой не является каким-то несчастным случаем (например, если бы официально вызванный врач ввел ей неподходящий препарат и, нарушив правила, не оставил ампулы от этого лекарства).
Опросом соседей Раисы Михайловны оперативники сумели выяснить, что  в день  её  смерти  посторонних людей в подъезде  соседи не видели, но вот  примерно за пару недель  до того две соседки пенсионерки видели, как в подъезд входил бывший врач из поликлиники, которого зовут Ильей.  Причем в поликлинике выяснилось, что Илья Николаевич  уже 2 с лишним года в этой поликлинике не работает.  Зато теперь у следователя была фамилия этого врача,  и по ней сразу же установили, где он работает и живет теперь. Оказалось, Теплов Илья Николаевич  живет  в том районе, где живет Наташа, и работает  в ее  поликлинике. 

      Когда следователь Полина Ивановна  вызвала Теплова  на первый допрос, он попытался отрицать, что приходил к Раисе Михайловне в последние годы, после увольнения из её районной поликлиники.   Но услышав от следователя, что его видели соседки (при этом Полина Ивановна умышленно не уточнила, в какой именно день они его видели),  он занервничал и сказал, что действительно навещал пожилую женщину дважды, т.к. когда-то лечил ее  и хотел  осмотреть, проверив динамику ее заболевания. 

      На вопрос Полины Ивановны о том, почему же  сначала он отрицал свои визиты к Раисе Михайловне,  Илья Николаевич ответил: «Побоялся, что Вы свяжете убийство пожилой женщины с моими визитами».  Полина Ивановна моментально спросила, откуда ему известно, что Раиса Михайловна  убита.  Теплов сослался на разговоры в поликлинике, где он работает вместе с её дочерью Наташей.  Но Полина Ивановна точно знала, что в поликлинике  никто не знал об убийстве матери Наташи – ведь Наташу в первый день же день предупредили, чтобы она никому в поликлинике и вообще никому из знакомых и родных не говорила о  том, что ее мать  убита.  Полина Ивановна уточнила у Наташи, не рассказывала ли она кому-нибудь на работе о сделанном матери уколе.  Наташа утверждала, что не говорила.  А так как все сотрудники были осведомлены о тяжелой болезни Раисы Михайловны, все считали, что она умерла своей смертью.

                Прокол доктора Теплова
       В общем, врач Теплов прокололся.  Впоследствии оказалось, что Раиса Михайловна стала его пятой жертвой.  А поскольку в первых четырех случаях  никто даже и не заподозрил, что смерть пожилых больных людей была насильственной,  Илья Николаевич слишком  понадеялся на свою удачу и не подготовился к возможному разоблачению.

        Во время допроса следователь  позвонила криминалисту, тот пришел и попросил Теплова показать ему подошвы его ботинок.  Осмотрев подошвы, криминалист кивнул Полине Ивановне, и она поняла, что рисунок аналогичен следам в прихожей убитой пенсионерки.  Она объявила Теплову, что  эти его ботинки будут  изъяты для производства трасологической экспертизы, а он сам будет задержан по подозрению в убийстве Раисы Михайловны.    В его присутствии следователь позвонила жене Теплова и попросила её привезти ему другую обувь, объяснив, что муж задержан.  Криминалист также откатал «пальчики»  Теплова для дактилоскопической экспертизы.
 
       Полина Ивановна убедила Илью Николаевича, что у них есть доказательства его вины,  а  скоро будут и другие (следы обуви  и рук), и ему лучше бы дать признательные показания, чтобы облегчить свою вину. При этом следователь  не стала скрывать, что ей непонятен только мотив совершения этого преступления.   
Доктор Теплов согласился рассказать честно, как он совершил это преступление,  и пояснил, почему он решил убить больную пожилую женщину:  «Понимаете, её дочь Наташа  замучилась ухаживать за больной матерью.  А мать после инсульта  совсем выжила из ума – поедом ела дочь. Вот я и решил помочь Наташе. Как врач, я после осмотра Раисы Михайловны  понял, что надеяться на улучшение    её состояния      не приходится. Как и ждать, что она скоро умрет.  Как это чаще всего бывает у таких больных,  она могла прожить еще лет 15-20, замучив при этом свою дочь».
Полина Ивановна с изумлением слушала откровения доктора-убийцы.  Конечно, своя логика в его рассуждениях была, но  как можно человеку, призванному лечить и спасать людей,  вот так, походя,  решать, кому жить, а кому умирать?

                Похоже, что это не первый случай у доктора-убийцы

     Оценивая его показания, Полина Ивановна вдруг подумала: «А ведь похоже, что это у него не первый случай.  Слишком уж уверенно и без малейшего сожаления он  совершил это убийство…». 
     Она решила проверить все подозрительные смерти  на участке доктора Теплова.  Он работал  в  первой поликлинике 6 лет. Вот за эти 6 лет  Полина Ивановна и запросила данные о смертях на дому пожилых пациентов.  Таковых нашлось  11 человек.  Но Полина Ивановна, понимая какой большой объем работы по этим случаям предстоит,  решила все-таки немного ограничить  число случаев, подлежащих проверке.  Она пока исключила  из первоочередных проверяемых 2 случая смерти.  Это были очень старые люди – старше 90 лет.  Конечно, здесь доктор-убийца тоже мог приложить свою руку, но все же они могли и без его помощи отправиться в мир иной.

      А вот в 9 случаях умирали люди не  такие старые: 6 человек, перенесшие инсульты    и трое больных онкологией и умерших после операций и химиотерапии  (последний случай был около 2-х лет тому назад).
 
     Проверять эти давние случаи было очень непросто, ведь тогда, когда случались эти смерти,  ни у кого не возникало подозрений на насильственную смерть.  Поэтому дела не возбуждались,  практически никого не допрашивали.  Разве что брали коротенькие объяснения у родственников умерших.  Часть из тех умерших даже на вскрытие не направлялись – ведь онкология для многих является приговором, и всем известно, как часто  после операции такие больные умирают, будучи выписанными домой (чтобы не портить своей смертью статистику больниц).  Какой смысл делать вскрытие обреченного больного, которому недавно только делали операцию,  а она  показала наличие опухоли в 4-й стадии с  обширными метастазами.

     Полина Ивановна все-таки попыталась по последним трем случаям побеседовать с лечащими врачами и родственниками  скончавшихся онкологических больных.  Увы, следователю не удалось  выявить что-либо подозрительное в их смерти.  Более того, родные этих несчастных даже слышать не хотели  о возможности насильственной смерти обреченных на муки близких.  В таких ситуациях  все считают однозначно: «Отмучился».

         Лечащие врачи  и хирурги, оперировавшие этих больных,  также не сомневались в, так сказать, естественной их смерти – ведь они видели всю тяжесть их состояния.  Консультация у судмедэкспертов  не оставила никаких надежд – спустя годы после захоронения  при эксгумации трупов выявить следы  каких-то лекарственных препаратов, которые могли привести к быстрой смерти  этих больных,  конечно, невозможно.

      Но Полина Ивановна все-таки  попыталась вызвать обвиняемого доктора Теплова на  откровенность:  «Илья Николаевич, ведь Вы и раньше  помогали ускорить смерть некоторых больных – признайтесь. Я даже могу перечислить некоторые фамилии таких пациентов, особенно онкобольных».

      Теплов улыбнулся:  «Я сразу понял, что Вы – очень толковый следователь и умная, тактичная женщина.  Вы сумели разобраться со смертью Раисы Михайловны.  Не под протокол я Вам расскажу о предыдущих эвтаназиях,  которые я осуществил.  Но доказать их Вам  не удастся.  А я подписывать признания не буду, и в суде, конечно, откажусь от всех предыдущих эпизодов.  Но мне хочется доставить Вам удовольствие, подтвердив Ваши предположения».   

                Сторонник эвтаназии

     И он рассказал, что он действительно помог  безболезненно расстаться с жизнью троим онкологическим больным, и одному парализованному после инсульта старику.  Последний случай эвтаназии  Тепловым  был совершен около двух лет назад.  Илья Николаевич спокойно говорил, а Полине Ивановне казалось, что она в каком-то фильме ужасов.  Врач Теплов не сомневался в своем праве решать, кому лучше умереть быстро.  Он  считал, что так он помог  обреченным на долгую и мучительную смерть людям  расстаться с жизнью легко и  безболезненно – укол и сон, мягко переходящий в вечный.  Да и родственников  этих пациентов он избавил от страданий – ведь очень страшно беспомощно   смотреть, как  в ужасных муках  умирает  родной человек,  и не  иметь возможности облегчить его страдания. Конечно, родственникам больных он не сообщал о своих намерениях совершить акты эвтаназии…

        Выслушав откровения Теплова, Полина Ивановна  поблагодарила его за откровенность.  Но при этом она,  выразив понимание  вроде бы благородных мотивов  врача,  упрекнула его:  «А ведь Вы из квартиры Раисы Михайловны не забыли украсть деньги».   Теплов поморщился:  «Во-первых, я не взял отложенные старушкой  похоронные деньги.  Во-вторых,  деньги я брал, чтобы в случае чего навести следствие на мотив ограбления.  А в-третьих, это как бы мой гонорар за работу – ведь я не настолько  обеспеченный человек, а семью кормить надо… ». 

     Заканчивая это дело, Полина Ивановна, конечно, предъявила обвинение  Теплову только в убийстве Раисы Михайловны Градовой.  Ведь Теплов был прав в том, что  доказать совершение им  прежних  аналогичных убийств уже было невозможно.
А виновность доктора Теплова в  убийстве Раисы Михайловны, помимо его признания,   подтверждалась и другими доказательствами.  Так,  трасологическая экспертиза  дала категорическое заключение, что след обуви на полу в прихожей убитой Раисы Михайловны оставлен подошвой обуви Теплова.  И на ручке двери её квартиры нашелся след большого пальца Теплова.

     Доктор Теплов, получивший во время следствия имя «Доктор Смерть»,  свою вину в убийстве  Раисы Михайловны Градовой признавал не только на следствии, но и в судебном заседании.  Правда, он ни разу не  употребил слово «убийство»,  он твердил, что совершил акт эвтаназии…
     И все-таки суд признал его виновным в совершении умышленного убийства, за что он получил немалый срок лишения свободы.


                Имена персонажей вымышленные.
Все совпадения  носят  случайный характер.

                Ольга  МАРШАНСКАЯ.