Сергий Баранов

лег Корягин
сегодня в 2:07
Выйди на волю.
– Как же мирянину заниматься Иисусовой молитвой? Это же монашеское делание. Для мирян опасное...
– А откуда у вас такой опыт в Иисусовой молитве? Когда я слышу какое-то категоричное высказывание, всегда хочется уточнить: «А почему вы так непререкаемо это утверждаете, что мирскому нельзя заниматься, только монаху?»
– Духовник так говорит...
– А, ну, всё... Тогда – «Аминь!» Хотя я бы всё равно втихаря от него занимался. Знаете, если бы вы хотя бы по краешку прошли бы... Вот меня никто не заставит Иисусову молитву бросить. Хотя я ни с кем не буду спорить. Даже постараюсь прислушаться к тому, что до меня пытаются донести. Но заставить бросить Иисусову молитву того, кто попробовал, что это такое, – невозможно. Никогда.
Ко мне вот приезжал друг-священник: «Отец Сергий, – говорит, – ты постоянно тянешь четки с Иисусовой молитвой, а я то начну, то брошу... То опять возьмусь за правило, то не до него... Но теперь я ее не брошу». – «Почему?» – «Я почувствовал ее вкус. И мне всё остальное теперь невкусно».
Как бы я хотел, чтобы эти батюшки, которые отговаривают всех, почувствовали вкус Иисусовой молитвы. Не вкус вот этого вот: «Ты вычитал правило?» – «Вычитал!» – «Всё! Иди причащайся!» А вкус того, что Бог близок... Он настолько светел, настолько деликатен...
Я иногда говорю: представьте, если человек родился у каких-то бездомных родителей, в некоем подвале, ему с детства давали только хлеб и воду, и солнце-то он еле различал сквозь маленькое запыленное окошечко... И вдруг этого человека выводят на свежий воздух, он видит круг солнца, голубое небо, изумрудную, всю в деревьях, даль... Ему дают попробовать, что там за жизнь... И что же? Если раньше он, не зная всего этого, был доволен: главное, что перед ним вовремя поставили стакан воды с получерствой краюхой хлеба, – то теперь ему, познавшему вкус и силу жизни, возвращаться назад невыносимо.
Протоиерей Сергий Баранов.