Последнее дело адвоката

                ПОСЛЕДНЕЕ  ДЕЛО  АДВОКАТА…

          Обычно на жизнь адвокатов не покушаются – ведь они служат защитниками различных преступных элементов. Но в жизни бывает всякое…Случается и адвокатов убивают в связи с их профессиональной деятельностью…

                НЕПРИЯТНОЕ ДЕЛО
         В тот день (это был вторник) известный адвокат  Борис Львович Фельдман  утром, как обычно, легко позавтракал  и  пил кофе в кабинете своей элитно отремонтированной   трехкомнатной квартиры.  За кофе он просматривал  материалы уголовного дела, по которому  осуществлял защиту обвиняемого Щурского Владислава.  Следствие по делу было закончено, материалы  были переданы  следователем в суд, где накануне состоялось первое заседание по этому делу.  Но из-за несвоевременной явки  участников процесса заседание началось поздно и рассмотрение дела в тот день не удалось закончить.  Судья объявил перерыв до четверга. 

         Поэтому  у Бориса Львовича  появилась возможность  еще раз  полистать материалы дела (у него были  копии с необходимых документов, и  нужные выписки).   Ведь ему предстояло  защищать Щурского в суде, и он хотел, более тщательно ознакомившись с обстоятельствами  преступления,  подкорректировать тактику защиты  в судебном процессе.

         Листая бумаги, Борис Львович  морщился:  он помнил свои беседы с подзащитным, который не вызывал никакой симпатии.  И, судя по материалам дела, ему предстояла трудная  задача.  Ему приходилось защищать  молодого отморозка, который хладнокровно, без жалости убил двух человек.  Наркоман Щурский   ради дозы был готов на все.  Обычно он под разными предлогами выпрашивал деньги у родителей, но в этот раз  у него не получилось.  Поэтому он решил  ограбить пожилую супружескую пару, живущую в соседнем подъезде.  Не особо раздумывая,  Щурский полагал: раз старики  живут одни, без детей и внуков, пенсии им тратить некуда, так что у них должны быть накоплены  приличные денежки.
 
                ЖЕСТОКОЕ УБИЙСТВО СТАРИКОВ
        Молодой мерзавец  подобрал где-то кусок арматуры и  отправился к намеченным жертвам.  Позвонив в дверь, он на вопрос хозяина представился электриком.   Доверчивый старик распахнул дверь, не проверяя документов.  И сразу же получил сильнейший удар арматурой по голове.  Обливаясь кровью,  хозяин рухнул на пол.  В тесной прихожей обычной малогабаритной квартиры  Щурскому пришлось перешагнуть через тело убитого им человека.  Из комнаты донесся вопрос хозяйки:  «Миша, что случилось, кто там пришел?».

      Щурский влетел  в комнату.  Сидевшая в кресле хозяйка ахнула:  «Что Вам надо?  Где мой муж?».    Налётчик  подскочил к ней: «Заткнись, а то убью!».   Испуганная пожилая  женщина  даже не могла выбраться из кресла, а Щурский стал требовать у неё деньги.   Она показала на ящик серванта.   Щурский  открыл ящик, но там лежало совсем немного денег – остатки их с мужем пенсий.   Разъярившись, Щурский  снова вернулся к бледной хозяйке:  «Ты что, издеваешься надо мной?!  Где у вас накопления?».   Женщина  попыталась ему объяснить, что у них с мужем  только похоронные деньги, но они на сберкнижке.
 
      Щурскому никак не хотелось верить, что  он здесь больше ничего не найдет,  и он стал бить старую женщину, прижигать ей руки и лицо сигаретой, требуя, чтобы она показала, где у них спрятаны большие деньги…Рыдающая женщина кричала, что у них нет больших денег, а то, что есть – на книжке.  Но молодой отморозок  не унимался.  Он то бил хозяйку, то бросал её и кидался к шкафам,  выдвигая подряд все ящики  в поисках денег.   В какой-то момент, когда он рылся в очередном ящике,  хозяйке удалось выбраться из кресла, и  она  поспешила в прихожую, где увидела окровавленное тело мужа.  Она опустилась около него на колени, еще надеясь, что он жив,  и стала кричать, зовя на помощь. 

      Щурский бросился в прихожую и все тем же прутом арматуры  нанес ей удар по голове. Женщина упала на тело своего убитого мужа.  Щурский  снова вернулся в комнату и перерыл всё в ней  и в  кухне, но все, что он нашел – это 2 сберкнижки  на имена хозяев.  На книжках лежало по несколько тысяч  рублей  (в те восьмидесятые годы пожилые люди хранили такие суммы на собственные похороны). 
Даже своими затуманенными мозгами  Щурский понимал, что с именных сберкнижек  он не сможет взять эти деньги, поэтому он со злостью швырнул обе сберкнижки на пол и потоптал их.   Так что вся его добыча составила 156 рублей.  Это, конечно, была далеко не та сумма, на которую он рассчитывал.   Поэтому он  взял из шкатулки на туалетном столике  немногочисленные украшения хозяйки - часть из них были даже не золотые, а простая бижутерия.
 
      В  платяном шкафу  он увидел парадный пиджак   с прикрепленными орденами и медалями (хозяин был ветераном Великой отечественной войны).  Попытался откручивать, но на это у него не хватило терпения.  Он взял со стола, где стояла коробка  убитой хозяйки  со швейными  принадлежностями,  ножницы и просто вырезал из пиджака кусок с  фронтовыми наградами.  Шагнув в прихожую,  преступник  снял с пальца убитой женщины золотое обручальное колечко, а из её ушей вырвал золотые
сережки с рубинами. 
                УБИЙЦА ВЗЯТ С ПОЛИЧНЫМ

      Выскочив из квартиры, он даже не захлопнул дверь и бросился бегом к выходу из подъезда – спешил поскорее раздобыть очередную дозу.  Он не заметил, что на его одежде  остались брызги крови от удара по голове хозяина.   А вот подходивший к этому дому  оперативный сотрудник милиции (он жил в этом же подъезде и шел домой на обед)   заметил пятна крови и вытаращенные безумные глаза выбегавшего парня.   Он окликнул его: «Стой, стрелять буду!», но тот только ускорил бег.   Однако ослабленный наркотиками  убийца не мог бежать слишком быстро, поэтому   молодой крепкий оперативник  довольно быстро его догнал, толчком в спину повалил на землю,  связал сзади руки  брючным ремнем. 

      Подняв  задержанного, оперативник спросил: «Ну, и откуда и куда так спешишь?».    Щурский  молча пытался вырваться.  Тогда смелый сотрудник милиции  поволок его к подъезду, откуда тот выскочил.  Ну, а там оперативник увидел полуоткрытую дверь  стариков-соседей,  а за ней два окровавленных тела в прихожей.

     Так что Щурский был задержан практически на месте преступления.  В карманах его брюк нашлись похищенные женские украшения, кусок  костюмной ткани с орденами и медалями,  а также серьги с пятнами крови. Позднее судебно-биологическая экспертиза подтвердила, что на рубашке Щурского имелись брызги крови,  совпадающей по групповой принадлежности с кровью убитого им  Михаила Данильченко. 
      
      В квартире убитых пожилых супругов  нашлось множество отпечатков пальцев Щурского.   На полу квартиры остались  окровавленные следы его обуви (он наступил в натекшую из головы хозяина квартиры кровь).

        Найденные в его карманах украшения  позже опознала соседка убитых супругов Данильченко, как принадлежавшие  убитой Надежде  Алексеевне.  Причем позже судебно-биологическая экспертиза подтвердила, что кровь на серьгах, найденных к карманах подозреваемого Щурского,  имеет ту же групповую принадлежность, что и кровь убитой женщины.

       Криминалистическая экспертиза позднее  дала  заключение, что  найденный у Щурского кусок ткани с боевыми наградами  вырезан из пиджака убитого ветерана. 
Будучи сразу задержан, не  успевший купить дозу  Щурский в отделении милиции   практически сразу признался в двойном убийстве.  Единственно  о чем он просил – дать ему хоть капельку наркоты, иначе он грозился умереть там же…

               КАК ИЗБЕЖАТЬ ЗАСЛУЖЕННОГО НАКАЗАНИЯ

        За совершенное  Щурским двойное жестокое убийство, совершенное с целью ограбления,  ему грозила высшая мера пресечения – на тот момент это еще была смертная казнь.   И никуда бы ему не уйти от этого заслуженного наказания, если бы не был он выходцем из непростой семьи.  Дело в том, что его папа был преподавателем в одном из институтов их  города, а мама была одним из ответственных работников администрации города.  Вот именно мама и наняла известного в городе адвоката Фельдмана для защиты своего единственного сыночка.  Её, конечно, абсолютно не волновало,  что он жестоко расправился с двумя пожилыми людьми.  Ей важно было спасти сына от  расстрела…

     Она понимала, разумеется, что полностью «отмазать»  сына от судебного наказания невозможно.   Но, нанимая адвоката,  просила его  сделать все возможное, чтобы уменьшить наказание.  Она сразу заплатила ему приличный аванс, пообещав после суда (если  защита окажется успешной)  добавить еще такую же сумму.

       Поэтому  Борис Львович, несмотря на естественное человеческое отвращение к своему подзащитному,   старался  найти возможность  выполнить просьбу его матери  и максимально снизить меру его наказания.
Вникая во все детали материалов следствия, Борис Львович  пытался выработать стратегию защиты.  А в данной ситуации это было очень непросто.  Обычно Борис Львович  строил защиту либо на процессуальных нарушениях, либо делал упор  на личностные характеристики подзащитного:  как правило, его подопечные  были из неполных или вовсе из неблагополучных семей.  В последних случаях  Борис Львович  эмоционально воздействовал на судей (или на народных заседателей),  ссылаясь на то, что его подзащитного  на преступный путь толкнули жизненные обстоятельства - он   не получил правильного воспитания, у него  плохая наследственность,  тяжелая финансовая ситуация  и т.п.
 
       Ну, а на что ему в своей защитительной речи  опереться в деле Щурского?  Не на что, так как  заметных  процессуальных  нарушений в материалах следствия адвокат не нашел, а  выходца из суперблагополучной семьи невозможно было  выдать за бедного, несчастного мальчика, заслуживающего  не осуждения, а жалости. 
Получалось, что единственным способом уменьшить наказание оставалось договориться с судьей, естественно, не безвозмездно.  Правда, Борис Львович очень не любил этот «способ» защиты, предпочитая все-таки правовые способы.  Но тут уж нечего было поделать.  В этой ситуации никакими доводами  нельзя было убедить судью, заседателей и находящихся в зале судебных заседаний добропорядочных граждан в том, что жестокий убийца двух беззащитных стариков заслуживает снисхождения, потому что ради дозы он и мать родную не пожалеет...

      С первых же встреч с подзащитным  Борис Львович  стал его  инструктировать, как тому следовало себя вести в суде:  Щурский  должен был  всем своим видом изображать раскаянье и глубокое сожаление о том, что совершил убийство двух человек.  Он должен сидеть, понурившись, опустив глаза, а в последнем слове  со слезами на глазах произнести  слова раскаянья и попросить прощения у потерпевшей – ею была признана дочь  убитых стариков  Ольга.   

     Правда, Борис Львович  сомневался, что у его подзащитного получится убедить суд в своем раскаянии – по виду Щурского  сразу было видно, что ему совершенно безразлично, что он натворил… А ведь у судьи будет только одна возможность хоть как-то обосновать не слишком большое наказание для подсудимого:  в приговоре он должен был указать, что наказание Щурскому определено с учетом его молодого возраста (значит, есть шанс на его исправление)  и глубокого раскаянья.  Иначе любая вышестоящая инстанция при проверке этого дела обратит внимание на  необоснованно мягкий приговор.

                УТРО АДВОКАТА ОКАЗАЛОСЬ ПОСЛЕДНИМ

       Вздохнув, Борис Львович  отодвинул бумаги,  понес в кухню кофейную чашку, и в это время раздался звонок в дверь.  Поставив чашку в раковину к другой использованной посуде (скоро должна  была прийти домработница),  он подошел к двери и посмотрел в глазок.  Перед дверью стояла молодая симпатичная девушка. Не спрашивая, кто она и зачем пришла, Борис Львович  распахнул дверь и с приятной улыбкой вопросительно глянул на  незнакомую гостью…

     Примерно через час,  около 11 часов дня,  к двери квартиры Бориса Львовича  подошла его домработница  Галина Сергеевна и с удивлением увидела, что дверь не заперта, лишь неплотно прикрыта.   Толкнув дверь,  женщина увидела распростертое на полу  тело своего хозяина.  Он  лежал на спине,  а на его груди  растекалось  кровавое пятно…

      Вскрикнув от ужаса,  женщина бросилась к соседней двери, позвонила  туда, сбивчиво объяснила, что произошло, и попросила разрешения позвонить в милицию.   Когда приехавший в составе дежурной группы  следователь Фёдор Петрович  узнал имя убитого, он тяжко вздохнул:  персона известная, в газетах будет истерия по поводу бездействия правоохранительных органов,  начнутся звонки сверху с требованием в кратчайшие сроки найти убийцу…

      Пока судмедэксперт осматривал труп,  следователь осмотрел шикарную квартиру убитого адвоката, который жил в ней один после развода (о жизни  погибшего хозяина ему рассказала домработница).   Фёдор Петрович,  проживавший с женой и двумя детьми в малогабаритной двухкомнатной квартире,  горько усмехаясь,  прошелся по трем комнатам,  стены в двух из которых  были увешаны картинами в дорогих рамах.  А в кабинете адвоката  по стенам во всю высоту  стояли книжные шкафы, заполненные  множеством книг – там была и  художественная литература, и специальная юридическая.  Федор Петрович позавидовал и кабинету, и множеству книг.

       Осмотр квартиры показал, что в ней абсолютно  не нарушен порядок.  Галина Сергеевна, осмотревшись,  сказала, что  на первый взгляд из квартиры ничего не пропало.  Впрочем, и на второй взгляд тоже – она  выдвинула один из ящиков кухонного шкафа и показала лежавшие там немалые деньги.  Их ей оставлял на хозяйство  Борис Львович.  Также она проверила, не пропало ли столовое серебро и дорогие часы  хозяина – не пропали.  Поэтому версия об убийстве адвоката с целью ограбления  сразу отпала.
 
      Тем временем  судмедэксперт  закончил осмотр тела:  «Смерть наступила примерно за 1-2 часа до осмотра  от  огнестрельного ранения в грудь.  Выстрел произведен с близкого расстояния, но не в упор».  На вопрос следователя дополнил, что других телесных повреждений на трупе нет, а под ногтями чисто – значит, потерпевший не оказывал сопротивления.  Получается,  или  убийца был знаком жертве,  или адвокат просто не ожидал нападения. 
Судмедэксперт и эксперт-криминалист, осмотрев рану в груди адвоката,  предположили, что  выстрел произведен из пистолета «Вальтер».  Окончательно о виде оружия и расстоянии выстрела эксперты должны были сделать выводы после вскрытия тела и извлечения пули. 

                НЕУЖЕЛИ УБИЙЦА – ЖЕНЩИНА?

     Зато эксперт-криминалист показал  следователю находки:  на полу в прихожей квартиры, а  также на площадке имелись  слабые, но все-таки видимые  следы обуви  (в тот день на улице было сыровато).  Судя по размерам следов и их конфигурации (с отдельным  нешироким каблуком),  обувь была женская.  Значит, убийцей могла быть женщина.  Сразу проверили подошвы обуви Галины Сергеевны, но у неё обувь была побольше размерами  и со сплошной подошвой.
 
     Осматривая кабинет в  квартире адвоката,  следователь обратил внимание на разложенные на письменном столе   бумаги.  Он записал и внес в протокол осмотра, по какому делу работал адвокат в последние часы перед своей гибелью.
Основными версиями стали две:  первая – убийство связано с профессиональной  деятельностью адвоката, а вторая – убийство совершено из личных мотивов  (например,  месть брошенной женщины). 

      После бесед с домработницей и коллегами Бориса Львовича  вторая версия стала менее перспективной.  Ведь Борис Львович после развода с женой  (инициатором развода была именно она, т.к. она вскоре вышла замуж  и уехала с мужем-американцем в Соединенные Штаты)  вел довольно аскетичный  образ жизни.  Домработница пояснила, что, конечно,  у него бывали женщины, но  довольно редко.  У Галины Сергеевны сложилось впечатление, что, обжегшись на первом неудачном браке,  он как-то избегал  длительных и постоянных связей с женщинами.   Ни домработница, ни коллеги не имели сведений о том, что какая-то из женщин, с которыми у него были отношения,  выражала неудовольствие расставанием с ним и тем более – угрожала ему местью.

    А вот первая версия с каждым днем становилась все более реальной:  коллеги Бориса Львовича  рассказывали, что, конечно,  среди  его подзащитных не было недовольных.  А вот  потерпевшие или родственники погибших потерпевших, бывало,  выражали недовольство работой адвоката, благодаря которому  подсудимый получал  менее строгое наказание, которое, по их мнению,  он заслуживал.  Впрочем, как правило, это неудовольствие  ограничивалось словами и криками.   Лишь в одном случае  родственники убитой девушки  написали официальную жалобу на действия адвоката.  Но  ведь  невозможно наказать адвоката за то, что он слишком грамотно сумел осуществить защиту своего подопечного…

     Так что следователь обратился в горсуд  и ему подобрали десяток дел, по которым защиту осуществлял адвокат Фельдман.   Изучив материалы этих судебных дел,  Федор Петрович  понял, почему Борис Львович  имел  репутацию  лучшего адвоката в городе.  Его восхитило умение адвоката  обнаруживать и  с пользой использовать  малейшие процессуальные нарушения и промахи следствия.  Ну, и конечно,  Борис Львович  обладал  острым умом,  и  языком:  в отдельных случаях по его защитительной речи получалось так, что  подсудимого впору было не осуждать, а пожалеть и освободить от наказания…
    В общем,  следователю скоро стало ясно, что убийцу не  следует   искать среди подзащитных убитого адвоката. 

     Федор Петрович  выписал всех потерпевших  по пяти последним делам Бориса Львовича  и поручил оперативникам  собрать информацию  о них  с целью  выявления возможного убийцы  (или возможной убийцы).   А сам занялся  материалами  последнего его дела, материалы которого лежали на столе убитого адвоката. 

             МОТИВ ДЛЯ УБИЙСТВА - У ВНУЧКИ УБИТЫХ СТАРИКОВ

     Из этих материалов  усматривалось, что у убитых супругов Данильченко  были дочь  Ольга и внучка  Марина – двадцатидвухлетняя студентка юрфака.  Федору Павловичу  предстояло проверить именно внучку на причастность к убийству  адвоката, т.к.  Ольга Михайловна в день убийства  была в командировке. 
Правда, в первую очередь  следовало установить, откуда у Марины мог появиться пистолет  «Вальтер».  Федор Петрович видел, что в деле об убийстве супругов Данильченко  следователь  не  допрашивал ни соседей погибших, ни их друзей, удовлетворившись тем, что   есть обвиняемый, который взят с поличным и не отрицает свою вину в убийстве.  Поэтому Федор Петрович  решил  побеседовать  с соседями и друзьями убитых  - может быть что-то выяснится.   И выяснилось – оказывается,  у фронтовика, участника ВОВ Михаила Степановича Данильченко имелся наградной пистолет «Вальтер», который на фронте  ему был вручен с дарственной надписью от маршала К. Рокоссовского. 

      Но во время осмотра квартиры супругов Данильченко после их убийства  никакого пистолета не было обнаружено.  Друг Михаила Степановича  вспомнил, что тот как-то ему сказал, что хочет  свой наградной пистолет  подарить внучке, понимая, что им с женой  осталось не так много лет жизни.  Но этот мужчина  не знал, действительно ли Михаил Степанович  подарил пистолет Марине.  На прямой вопрос следователя  Марина ответила, что пистолета ей дед не дарил.  А вот её мать, допрошенная раньше дочери,  ответила, что действительно  дед подарил Марине свой пистолет,  и пояснила, что он подарил его вместе с небольшим сейфом – железным ящиком, в котором хранил свое оружие.  Ольга Михайловна еще добавила, что дед  велел  внучке обязательно оформить в милиции разрешение, но она не успела до убийства деда.   
      По сути  ответ Марины о пистолете только подтвердил подозрения  Федора Павловича.  Поэтому он принял решение провести обыск в квартире  дочери и внучки  убитых стариков.  Но  пистолета не нашли. Сначала  следователь  растерялся, но, немного подумав,  решил провести обыск в квартире  убитых супругов Данильченко.   И он не ошибся:  Марина,  полагая, что  там  второй осмотр делать не будут,  отнесла сейф с пистолетом  в квартиру дедушки.  А ключи от той квартиры у них с матерью конечно были. 
     Так что пистолет был найден.  Судебно-баллистическая экспертиза  установила, что пуля, изъятая из трупа убитого адвоката,  выстреляна из  этого пистолета. 
Признание внучки
     В общем, Марина, будучи неглупой девушкой, имевшей к тому же хотя и неполное, но юридическое образование,  не стала отрицать очевидного и признала свою вину в убийстве адвоката Фельдмана.  Она объяснила, что очень хотела бы убить  убийцу своих бабушки и дедушки.  Но это не получилось.  Она взяла с собою пистолет, когда в понедельник пошла на первое судебное заседание,  и  надеялась, что сможет застрелить Щурского.  Но оказалось, что  при входе в зал судебного заседания  всех проверяют сотрудники милиции.  Тогда она спрятала пистолет в женском туалете в  кладовочке, где хранились  ведра, швабры, тряпки,   а сама пошла в зал.

     Изнервничавшись после долгого ожидания  начала процесса,  Марина, как только ввели подсудимого,  не спускала с него глаз и отчетливо видела, что  Щурский, хотя иногда и пытался изобразить раскаяние,  нисколечко не раскаивался.  Он оживленно вертел головой,  кому-то кивал и подмигивал, а потом его одергивал адвокат, и  Щурский  снова старался  сделать  печальный вид.   В общем, Марина четко видела, что Щурский – законченный негодяй, а адвокат  ему помогает избежать заслуженного наказания.
 
      Поняв, что убить  убийцу  стариков  ей не удастся,  Марина решила, что надо ранить адвоката, чтобы он не смог  помочь Щурскому получить маленький срок.  На допросе Марина пояснила, что желала ранить адвоката, чтобы он попал в больницу,  но, не будучи умелым стрелком,  она стреляла в грудь и  убила Бориса Львовича наповал.  Гордо вскинув голову, девушка  заявила, что конечно, ей немного жалко адвоката, но зато теперь он   не будет помогать всяким мерзавцам  избегать заслуженного наказания за их  кровавые преступления.
 
     Оказалось, что Марина, когда-то проходившая практику в прокуратуре города,  поинтересовалась у  своего руководителя - опытного следователя, что из себя  представляет адвокат Фельдман.  Следователь покачал головой:  «Марина, он такой опытный и ловкий адвокат, что умудряется защитить любого своего подзащитного и добиться  приличного смягчения наказания!  Порою он даже вызывает восхищение своими  защитительными речами  и умением  найти и использовать  малейшие процессуальные нарушения».  Поэтому Марина поняла, что Фельдман  и в деле с убийством её родных  сумеет добиться смягчения наказания Щурскому.  Это и подтолкнуло её к выстрелу  в адвоката…

                ТАКОЕ РАЗНОЕ НАКАЗАНИЕ

       Конечно,  ничем нельзя оправдать убийство человека,  и нельзя допускать самосуд, но  позиция  Марины была ясна и понятна  и следователю Федору Петровичу,  и – позже - судье.  Впрочем,  это не помогло Марине  уйти от наказания за убийство адвоката – защитника убийцы её бабушки и дедушки.  Суд назначил ей наказание в виде лишения свободы на немалый  срок  9 лет – ведь адвоката Фельдмана,  который  мог бы  помочь ей получить меньшее наказание, уже не было в живых… 
       А мама  подсудимого  В. Щурского, совершившего убийство  двух стариков (из корыстных побуждений),  и  без  адвоката Фельдмана, нашла способ добиться для своего сына  наказания в виде лишения свободы сроком  всего на  10 лет - вместо  заслуженной высшей меры наказания.  Но это уже другая история…

                Имена персонажей вымышленные.
Все совпадения  носят  случайный характер.

Ольга Маршанская