Мак Маг. Вережский лес, гл. 9

После беседы с подследственным Александром, мы с Юи отправились к группе, которая  находилась в известном месте на осмотре воздушного монстра, в поле.
- Подведем итог, - сказала Юлия, когда мы, преодолев расстояние на предложенной нам попутке, вышли чуть ранее под предлогом прогуляться пешком.
- Ничего путного мы не добились с этого человечка, - закончила она
- Еще второй в резерве, - отвечал я. - С ним – завтра пообщаемся. Ты видела, как он был испуган?
- Ты думаешь, он, действительно, что-то видел за нашими спинами?
- Уверен.
 - А я думаю – он будет изображать из себя самого сумасшедшего, чтобы только выбраться из этой передряги.
- Юля, многого ему не грозит, тем более, что мы будет ходатайствовать о его чистосердечном признании.
- Зачем? И кто же?
«Юлечка! – Захотелось мне вдруг к ней обратиться сейчас так: уменьшительно-ласково. Но я предупредил притязания: первое – это станет началом чего-то нового, второе – может прозвучать фамильярно, и некстати, третье – то новое, так ли нужно нам обоим в несении нынешних обязанностей и не станет ли это стартом некоторого отпочкования нашей пары от целостности всей группы. Сейчас это может быть опасным. 
- Что же вы молчите?
- А что нам говорить?
- Никаких соображений не созрело?
- Все пока на весу, Юля. Нужно разговорить Глашу, о ее представлениях на счет дождя.
- Это правда, но неужели ничего нового нет в ваших представлениях? Вы, Мак, так внимательно слушали Александра.
Я посмотрел на Юлию наигранно лукаво, но она, кажется, не намерена была шутить.
- Ну, ведь я же вижу, пожалуйста, поделились бы.
- А как на счет увещеваний Хины?
- Она не начальница – я уже говорила.
- Не начальница – это верно. Но у меня такое чувство, что у нас в одежде, в каждом рюкзачке вшиты чипы с памятью, с которых она потом считывает нужную информацию.
- У вас, дорогой Мак, паранойя! – Здесь Юлия посмеялась.
- А тот факт, например, что она именно нас отправила на дознание, это как?
- Могла бы и других. Это доверие, разве не так? Разве Хина сделала что-то не так, по вашему мнению?
- Она не хотела, чтобы мы первыми увидели полотно монстра, я так думаю.
- Мак, вы смеетесь. Снова смеетесь. Просто надо мной и над своей нервной системой, просто потешаетесь, - вы и здесь видите какой-то подвох?
- Если сказать так, Юля, - что я во всем вижу подвох, то сказать, что я стараюсь увидеть во всем что-то неординарное, особенное.
- И в прошлых следствиях тоже?
- Везде. Привычка. А вы разве не заметили обувь Александра?
- Обувь? Стоп, стоп, стоп! – Юлия даже притормозила, - чего бы это я, женщина, не могла заметить в мужчине? Тем более в обуви! На нем были кожаные потрепанные ботинки, - ответила она.
- Верно, но какие? Идемте дальше.
Мы продолжили путь.
- Разве это так важно, какие ботинки? Старые какие-то. Я не пойму.
- Они были иссушены  кислотой, а шнурки были совершенно разными.
- Хм, - Юлия не знала когда следует начинать смеяться, - вы шутите?
- Нет. На одном ботинке – атласный шнурок, вы заметили? На другом – пеньковый.
- Пенька – это…
- Пенька – это   лубяное волокно из стеблей конопли. Добывают путём долгого (до трёх лет!) отмачивания конопляной массы в проточной воде.
- В воде?
- В воде, да, Юля.
- Ну, а теперь разъясним! – Предложила она.
- Да, дело-то всего в двух фразах. Но их нужно раскрыть.
- Хотя бы из сочувствия ко мне, Мак -  что в археологии, скалолазании пенька не используется, не так ли?
- Верно. Она годится разве для попугая слингом. Но наш подопечный был  меченным. Плюс намек на воду, совместите.
- Мак, подождите,  о чем вы сейчас? Кто помечен?
- Александр наш помечен разностями в шнурках.
- Ага.
- Мы видели артефакты отрезков палок-весел, так? Там, где вы еще что-то подобное увидите, опять-таки продолжается тема все тех же кусков весел. Вы держали те отрезки в руках?
- Да. Один.
- А я – два, извольте. И, знаете, почему вам не удалось добраться до второго?
- Я просто … Это было, наверное, легкомысленно, но мне показалось – мне что-то помешало.
- Потому что второй отрезок, - напомнил я, - почти все время находился в руках Оливера.
-  Два шнурка, две палки. Отличная логика!
- Ну, вот, Юля, а теперь послушайте. Весла были сделаны из разных материалов. Они совершенны, художественно подобны, но по весу – это абсолютно разные вещи. Один выструган из  дуба, а другой – из бузины. Все это не заметили, Юля, потому что вам не удалось подержать два варианта кусков весел. Это невозможно не заметить. И Оливер настойчиво не отдавал второй артефакт. Никому.
- То есть, Оливер…
- То есть, Оливер, автоматически есть так же меченный.
- Отличненько! И как вы это, пусть хоть каплей разумной ноши, представите Хине?
- Ну, вот потому я и молчу до поры до времени.
Юлия, приподняв брови шла молча, потом произнесла:
- У меня, Мак, такое ощущение, как-будто всю работу вы делаете сами. И группы здесь никакой не надо было.
- А если я не стану противоречить вам? И скажу, что вы правы, но в этом нашем собрании тоже  есть резон. Каждый играет свою роль в  расследовании. У каждого свой темперамент, воля к действию, специальность. Но я не стану гиперболизировать и развивать данную тему.
Мне ясно одно, раскрою вам: дело не в летающем чучеле. Здесь завязаны, как и утверждал Александр, какие-то иные силы, о которых нам еще предстоит узнать.
Александру ничего не казалось. Он, на самом деле, видел Нечто, что регулярно появлялось перед ним, не давало покоя, ни сна.
- А водка – всему лекарство, получается?
- А вот здесь –  интересность! Если водка  не подействует, как обычно он привык, как он себе представляет, и видение Того неизвестного лица вновь возникнет перед ним, тогда – другой разговор.
- Хорошо, Мак, я теперь не все разберу. Путь ваши мысли дозреют, и вы мне потом объясните что и как.
- Я и всем объясню. Хине же обет дал! – Сыронизировал я, и подытожил:
- Шнурки разного качества, отрезки весел – разной породы, Оливер – неизвестно пока зачем удерживающий последний факт. Ассоциации с водой, а также свидетельские показания на шум воды, дождь, - все это дОлжно проявляться линейно. И именно так и проявляется.
- Мак, честно, когда я обернулась на ужас Александра – я ничего там не увидела.
- Юлия, массу окружающих вещей мы не видим вот прямо сейчас вокруг нас. Мозг здорового человека все намного упрощает, адаптирует, округляет.
Если человеческий мозг обманывается простейшими иллюзиями вроде,  задачками типа, какого цвета линии, какой длины отрезки, где тень – справа или слева? То, что говорить о более сложных  существах, которые то и дело у нас перед самым носом или в небольшом отдалении!
- Я соглашусь с вами при одном условии, Мак.
- Что же, коллега?
- Вы не дадите повода этих существ ваших увидеть.
- Вы не желаете, значит?
- Нет. У меня довольно своих проблем, работы, чтобы видеть еще нечто потустороннее. И, наверное, я таки считаю себя психически здоровее того замученного парня.
- Помните, когда мы выходили из палатки, вы споткнулись на ровном месте?
- О, нет, Мак, я не хочу этого слышать! Все!
Я засмеялся, но мне, действительно, было, что ей сказать. Я промолчал.
- Хорошо, Мак, я хочу задать вам последний вопрос и больше, пока  ничего не хочу слышать.
- Я – внимание.
- Вы дали определение «меченный» - наш подследственный и Оливер. Кем меченные?
- Тем, Кто за нами следит.
- То есть, и мы уже меченные?
- В каком-то смысле это так. То Нечто что-то хочет от нас. Оно ведет нас, нашу группу конкретно, к какой-то цели, нужной Ему.
- И мы не выполним сугубо своей миссии?
- Нет, с нами ничего не должно случиться, но мы, вполне вероятно так, и не узнаем, что Тому нужно было от нас, потому что, то нужно было только Ему.
- Да, Мак, с вами не соскучишься. Ах, вот! – Юлия кивнула вперед, вот и наши!
Я не видел «наших» - вокруг толпились люди, зеваки, местные селяне.
Чтобы пройти кордон, нам пришлось показать свои документы охране.
- Добрый вечер! – Приветствовала нас Хина.
Она  меня стала удивлять некими резкими эмоциональными перепадами настроения. Сейчас - она действительно была рада нам и наставлений, приказов мы пока от нее не слышали.
- Как прошла беседа? – Спросила она.
- Второго нам не дали сегодня. Обещали завтра.
- Ничего, останемся тут. Вы ужинать идите, потом – к нам.
- А Оливер? – Спросила Юлия.
- Что Оливер?
- Он останется там?
- Да, мы созвонились. Все в порядке.
- Посоветуйте ему не отлучаться от лагеря! – Сказал я.
- Само собой разумеется.
Глафира, Федор  разбираются там, в материале воздушной игрушки. Мы скоро вернемся к вам. А вы можете располагаться. Вам все покажут. – Хина прямой рукой указала в сторону дымящей трубы из передвижного вагончика.
- Мы пошли? – Спросил я, шагнув в указанном направлении.
- Да. Нам еще нужно народ разогнать. Видите - сколько их! – Отметила Хина окружение по кругу любопытных глаз. – Вы, Мак, случайно не обладаете  способностями – отправить всех домой?
Я остановился. Юлия стояла рядом.
- Это можно устроить вполне - ответил я, - стоит только заштопать чучело и надуть его.
- О, да, зачетный ответ! –  Хина улыбнулась и отправилась к Глафире и Федору.
- Вы, - заметила Юлия мне, когда мы пошли, - кажется, начинаете находить общий язык с этой феминисткой.
- На самом деле – она всего-то демонстративный тип. Она прячется за некоторые условности в себе. По-вашему, комплексы. Но и благодаря им, борясь с ними, она перерастает самою себя.
- Это тоже по рукам видно?
- Не важно. Биполярная фиксация психики – всегда активный поиск себя. Если бы вы спросили об ее истинном возрасте, я бы не дал ей больше пятнадцати.
- Ну, а мне, верно, все – шесть!
Я не успел ответить. Сзади нас окликнул голос. И он был знаком.
Я не поверил своим глазам и Юлия так же. Я же еще по той еще причине, что чувствовал, что это должно произойти, но невероятно.
Да, я видел по знакам, содержанию бывшего нашего с Юлией разговора.
И теперь мы стали свидетелями, как огромная размашистая фигура, большой поднятой рукой отзывала нас. Это был Оливер.
Он улыбался в привычности своей.
 Я обратил внимание на Юлию. Лицо ее обострилось, стало неимоверно серьезным, черты просветлели. Сжатые губы ее раскрылись в серединке крохотным окошком, как бы в неисполнимом вопросе.
Она переводила взгляд с меня, то на Оливера.
И я чувствовал ее волнение. И жалел, что слишком многое рассказал об Оливере.