Банки и банкиры Австро-Венгрии

Как и все без исключения континентальные страны-участницы наполеоновских войн, Австрия оказалась по их завершении с расстроенными финансами. Учитывая, что в обыденном употреблении понятие «расстроенные финансы» чрезвычайно размыто, здесь необходимо зафиксировать внимание на специфическом экономическом качестве, которое отражает эта констатация.

К началу XIX века в составе категории «финансы» обновились старые и появились новые конструктивные элементы — например, «бумажные деньги» и «государственный долг». На предыдущих страницах экономической истории мы видели, что по окончании всех войн, вплоть до предыдущей «мировой» (Столетней), обычным исходом для государства была «пустая казна». Среднегодовой прибавочный продукт в мирно развивающейся аграрной экономике был не настолько велик, чтобы «казна» накопила достаточный стоимостной эквивалент для продолжительного расходования его на военные нужды.

Источником, из которого черпались недостающие средства (создавая тем самым «государственный долг»), были частные лица (крупные торговцы и менялы) и институты, располагавшие крупными суммами (церковь). Страна-победитель, кроме того, получала разовую контрибуцию или некую регулярно взимаемую дань. Но в конечном счёте источниками погашения были, так или иначе, будущие платежи в казну экономически активного населения, и — это важно подчеркнуть — система и принцип их взимания не разрушались, и не «расстраивалась». Войны, таким образом, «расстраивали», видоизменяли в финансах отдельно взятых стран лишь структуру расходной части бюджета. В то же время инструменты формирования доходных потоков в казну оставались в основном  нетронутыми, эволюционируя лишь по мере создания необходимых предпосылок на уровне базиса.

В XVIII века на арену финансовых отношений вступают банки как эмитенты бумажных денег. В том, чтобы эти инструменты были обязательны к приёму всеми гражданами и институтами взамен традиционной металлической монеты, заинтересовано прежде всего само государство. Это создаёт предпосылку возникновения общественно-правовых отношений между государством и частными лицами, которые принимают на себя функции эмитента. Фиксируя взаимные обязательства сторон в «хартиях» с перечисленными в них «привилегиями», государство тем самым инкорпорирует банк как социально-экономический институт, которому оно делегирует известный набор прав.

Учреждённый таким образом банк становится «государственным» лишь в понимании, что он действует «от имени и по поручению» государства. Однако в формировании капитала этого банка, как стоимости, на которую может быть обращено взыскание клиентов, государства, как правило не участвовали. Таким образом, по форме собственности эти «государственные» банки оставались сугубо частными учреждениями, а возможность государства оказывать на них управляющее воздействие имела под собой не экономическую, а исключительно административно-командную основу.

Исторически в крупных европейских странах, а позже и в США эмиссионные функции оказались рассредоточены между несколькими территориально разобщёнными учреждениями. Так, в Германии помимо Имперского было ещё 8 эмиссионных банков, во Франции до 1848 г. их было 9; ещё больше эмиссионных контор имел Английский банк.

Австрия была первой страной Европы, где после печального опыта «системы Ло» рискнули ввести в оборот бумажные деньги. Это произошло во время Семилетней войны, когда в 1762 г. Венский городской банк получил право выпустить ассигнации на сумму 12 млн. гульденов.

В 1769 г. банк получил статус правительственного. В 1786 г. объём эмиссии был увеличен до 17,8 млн., и к 1796 достиг 46,8 млн. В 1797 г. их размен на серебро был прекращён. К 1810 гг. наличноденежная масса выросла до 944 млн. гульденов, а курс банкнот упал с 96 до 15 гульденов серебром.

20 февраля 1811 г. Австрия объявила государственный дефолт. Обслуживание долга перед Францией по контрибуции (85 млн. франков) составляло 29% расходов бюджета, а общий государственный долг достиг 676 млн. гульденов. Банкноты (их сумма по номиналу составляла уже 1060,8 млн.) были объявлены недействительными, и в срок до 1 января 1812 г. их можно было обменять на новые в отношении 5:1 (на 208,7 млн. т.н. новой «венской валюты» (Wiener Wahrung).

Австрийский национальный банк (;sterreichische Nationalbank, далее по тексту «Национальный банк»), с самого своего основания был монополистом в вопросах эмиссии в масштабах всей страны. Будущее показало, что этот фактор сыграл позитивную роль в обеспечении единства денежной системы и концентрации ресурсов для управления денежным обращением. По форме собственности Национальный банк был частным учреждением, совладельцами которого стало несколько швейцарских банкиров.

Имперский патент Национального банка от 1 июля 1816 г. в пафосных выражениях обещал народу никогда впредь не выпускать бумажные деньги, а те, что уже выпущены, постепенно выкупить, вернув в обращение полноценную монету. 18 января 1818 г. банк приступил к работе, располагая 11,5 млн. флоринов при 75%-м покрытии банкнот серебром и долге казначейства банку в размере 2,2 млн. В 1820–21 гг. государственный долг возрос на 50 млн., в 1831 г. ещё на 12 млн., и покрытие банкнот упало до 10,3%.

На протяжении десятилетий обещания выкупить когда-нибудь бумажные деньги регулярно повторялись. Комментируя их в передовице «New-York Daily Tribune» от 22 марта 1854 г., К.Маркс отметил:

«…в июне 1852 г. мы снова находим в правительственной газете заявление министра финансов, что принудительные займы, чрезвычайные налоги, уменьшение стоимости денег впредь ни в коем случае не будут иметь места, а австрийские бумажные деньги, если не сейчас, то, несомненно, в будущем, будут без потери обменены на металлические деньги и заём, который теперь обсуждается, предназначен для изъятия государственных бумажных денег и выплаты государственных долгов банку. Не может быть лучшего свидетельства несостоятельности подобных обещаний, чем их периодическое повторение» .

Как бы то ни было, на протяжении 30 лет Национальный банк, невзирая на политические и экономические кризисы, не ограничивал держателей банкнот в праве обратить их в монету. Размер обменного фонда составлял к 1844–45 гг. до 44–45% к денежной массе. Изъятие ассигнаций продолжалось до 1857 г. включительно по курсу 250:100. Всего же за эти годы банк фактически обменял 667,4 млн. гульденов, т.е. более, чем втрое по сравнению с объёмом первоначальной эмиссии «венской валюты» (208,7 млн.).

Только в экстраординарных условиях революции 1848 г., когда с февраля по март запасы монеты в хранилищах уменьшились на 43 млн. флоринов, был введён принудительный курс с количественным ограничением обмена суммой 25 флоринов, а с 22 мая размен был приостановлен. С 1848 г. правительство начало эмиссию новых банкнот, масса которых выросла за 1849–53 гг. с 71,1 до 148,3 млн. гульденов.

Создание «государственного» банка централизует функции, сопутствующие прохождению денег от плательщиков налогов в казну, хотя и не исключает институт налоговых откупов. Оказываясь в центре слияния этих финансовых потоков, частный центральный банк становится ядром, вокруг которого нарастает сеть взаимодействующих с ним агентов. Тем самым формируется банковская система страны.

Устав 1841–61 гг. увеличил влияние государства на политику банка. Как раз на этот период пришлись революция 1848 г., война с Пруссией, а также Крымская война с Россией, в ходе которой в Австрии была объявлена мобилизация.

В 1820 г. Соломон Меир фрайхер фон Ротшильд  открыл в Вене банкирский дом. Соломон был одним из четырёх сыновей Меира Ротшильда (1744–1812) — крупнейшего банкира Европы рубежа XVIII–XIX вв. Братья Соломона Ротшильда владели банками : в Лондоне Натан Меир, в Париже Яков и в Неаполе Карл. Банкирский дом Соломона Ротшильда сыграл ключевую роль на первых этапах индустриализации Австро-Венгрии. (Понятие «банкирский дом», используемое в отечественной литературе, не раскрывает весь спектр экономической активности этих институтов, который выходит далеко за пределы того, что понимается под банковским делом в современном мире. В зарубежной литературе банкирские дома Англии называются Goldsmiths).

Особый интерес Ротшильд уделял в эти годы только что развернувшемуся строительству железных дорог. Объектами его кредитования была как собственно их постройка (1830 г. — продление Северной ж.д.), так и отрасли-поставщики, от коксовых плавильных печей до проката рельсов. В 1855 г. Ротшильд официально зарегистрировал «Кредитанштальт», ставший крупнейшим торгово-промышленным банком страны.