Миллионерка Нина Петровна

Миллионерка Нина Петровна

Я учусь в аспирантуре в сельхоз. академии. Живу с родителями на одной лестничной площадке с Ниной Петровной. Сейчас она на пенсии, а в прошлом работала геологом и заработала на Севере много денег. Мы на нее удивляемся. Сама при деньгах, а одевается, как тинэйджерка. Джинсы, кеды, футболка, бейсболка, зимой - куртка. Это при ее деньгах и семидесяти с лишним годах. В квартире у нее все старинное, но не 19-го века, а времен первых сталинских пятилеток.
  -Вон гляди, наша тинэйджерка в булочную поскакала. Сейчас накупит всего, позовет нас чай пить, - говорит мама.
  -Что ж, надо идти, а то она голодная в кино удерет, - отвечаю я.
           Она не покупает себе никакой одежды. Все что носит - принадлежало когда-то ее внуку и внучке. Она говорит, что их подростковой одежды ей хватит на всю жизнь.
   -Очень, - говорит, - хорошие вещи, хорошего качества. Из натуральных материалов. Многое пришлось выбросить - порванное было. Дырки на коленках, потертое, обтрепанное. Это они стали носить, когда подросли. Так и ходили все в дырках. Ну, вы знаете, мода у них такая была. Сейчас-то они взрослые, хорошо одеваются, но их вещи уже мне не подходят - велики.
   -Нина Петровна, - говорим, - вы бы сами себе купили что-нибудь. Сейчас много красивых вещей продается. Вы говорили, что вам на юбилей идти к кому-то.
   -К Петьке Кузнецову. Ему 80 лет исполнится. Так у меня для этого костюм есть. Я в нем кандидатскую диссертацию защищала в 70-м году и докторскую - в 80-м.
   -Ваш костюм, наверное, из моды вышел.
   -Ничего он не вышел. Английский покрой. Никогда не выйдет из моды. И блузка к нему тоже английская. Я, Анечка, (Анечка - это я) была очень большая модница. Одевалась всегда со вкусом. Вот и теперь у меня все подобрано соответственно. Джинсы синие, водолазка голубоватая, безрукавка - серая. Я не люблю одеваться как попугай.
   У меня глаза на лоб лезут от таких откровений. Оказывается, она не как попало одевается, а все у нее продумано. А ведь это верно - у нее и сумка на ремешке через плечо подходит к ее костюму.
   Мы пьем у нее чай.
   -Чайник подогрею, - говорит Нина Петровна, берет горелую спичку, зажигает ее от горящей горелки, ставит чайник.
   -Нина Петровна, вы, что на спичках экономите?
   -Привычка. В экспедиции, бывало, если кто из молодых прикурит от спички возле горящего костра, то подзатыльник получит.
   -И никак отвыкнуть не можете?
   -И не могу, и не хочу. Так интересней.
   Я уже упоминала, что учусь в аспирантуре. Стипендия у меня 1200 рублей. Родители - пенсионеры. Наступив на горло своей гордости, я мою лестницу в нашем подъезде. Получаю за это 3 тысячи. Нина Петровна одобряет мои старания и еще, иногда, дает мне статьи на английском языке сделать переводы для научного журнала. За это я еще получаю энную сумму денег. Так и живем. Жить можно. Но вот наступил последний год моей аспирантуры, и жить так стало невозможно. Стало катастрофически не хватать времени, и я была вынуждена отказаться от переводов, а потом и от должности поломойки. Времени стало больше, но стало не хватать денег.
   Нина Петровна была в курсе наших затруднений и говорит:
   -Анечка, у меня без дела лежит миллион рублей. Да, да - я миллионерка. Я хочу дать вам 36 тысяч рублей, для того чтобы вы закончили аспирантуру и к ее окончанию успели написать диссертацию.
   -Как дать? В долг? Но я никогда не смогу вернуть. Если только через много лет, да и то, если мне повезет.
   -Кто вам сказал, что в долг? Я даю вам эти деньги безвозмездно. В качестве стипендии. Я доктор наук. Могу я иметь своих стипендиатов?
   -Но у нас разные специальности. Я агрохимик, а вы геолог. Я не могу быть вашим стипендиатом.
   -Неправильно говорите. В свое время я занималась загрязнением грунтовых вод сельскохозяйственными химикатами. У вас в диссертации такой раздел имеется. Можем написать совместную статью.
   Боже, как мне хотелось взять у нее эти 36 тысяч. Хотя бы - 30. Как они мне были нужны.
   -Нина Петровна, а почему именно 36, - глупо говорю я.
   -3 тысячи в месяц на год. В году 12 месяцев. Что тут не понять?
   Я заплакала. Она накапала мне валерьянки. Мы договорились. Написали совместную статью. Ходить по лестнице и по двору, встречаться с ней мне стало невмоготу. Зачем я только взяла у нее эти деньги. Однажды я нашла в почтовом ящике записку от Нины Петровны. Она извещала нас, что уехала на 8 месяцев в США к своей дочке. До конца моей аспирантуры оставалось 8 месяцев.