Поцелуй ангела

                Рассказ.

Петров выгнал из дома очередную возлюбленную. Расстался, не сожалея. «И что я в ней нашёл? – ругал он себя. – Худая, пигалица, полы и то мыть не умеет. А тут ещё сексуальный бойкот объявила...»
Он привык всё делать сам. И готовить, и убирать, и стирать. Поэтому ревностно следил за проявлениями жизненной смекалки очередной своей женщины. Специально создавал экстремальные, как ему казалось, ситуации. Приглашал на вечер кучу приятелей, и те в пьяном угаре горланили похабные песни, приходил домой в страшно вымазанном костюме (имитировал поломку автомобиля), а то и вообще заваливал домой пьяный за полночь с придуманной бизнес-леди (пусть знает, что у коммерсантов и такое бывает после заключения сделки). Всё вроде бы выдержала последняя кандидатура в жёны. Не было скандалов, ревности, упрёков и обид. Она лишь тихонько плакала, уткнувшись в подушку. А утром как ни в чём ни бывало подавала ему в постель любимый крепкий чай с лимоном. Говорила, что он – шалунишка и заслуживает быть поставленным в угол.
– Воспитательница, – бурчал Петров. – Привыкла дрессировать детишек в своём садике. А я – мужик, крутой бизнесмен. У меня солидное дело.
Впрочем, бизнес у него был средненький: торговля мебелью и стройматериалами, которые давали ему на реализацию партнёры из столичной фирмы. Имел Петров, правда, большой магазин. Он пользовался популярностью в провинциальном городе. Розничная и в незначительных объёмах оптовая торговля требовали постоянного ежедневного напряжения сил, собранности, компетентности и усердия.
Ему было тридцать лет. После окончания технического вуза успел отработать четыре года на различных должностях в управлении одного крупного завода, затем забросил карьеру и ушёл на «вольные хлеба»: создал частное предприятие. Первоначальный капитал, как и шикарная трёхкомнатная квартира, ему достались от покойных родителей. Природный ум и решительность, помноженные на упорство в достижении цели, сделали за три года из Петрова преуспевающего бизнесмена. «Купца второй гильдии», – как любил он говаривать на различных презентациях. На резонный вопрос у него всегда был заготовлен ответ: « Первая гильдия – только у господа бога, а у остальных – по их уму и сообразительности».
Петров  не был женат, и это его удручало. Он спал и видел во сне свою спутницу жизни – красивую, умную, под стать ему, с которой он мог бы спокойно плыть по бушующему океану жизни, мечтал выстроить и всегда иметь надежную, тихую гавань, время от времени заходя в нее для подпитки сил, отдыха и самоуспокоения. О детях Петров не задумывался: пока это не входило в его будущие планы. 

                *       * *

Познакомился Петров с последней возлюбленной в детском садике. Она была простой воспитательницей, а он с благотворительной целью приехал поздравить ребятишек с предстоящими новогодними праздниками.
После традиционного утренника с хороводом вокруг ёлки и раздачей приготовленных подарков к нему вдруг подошла молодая, худенькая воспитательница с шикарными длинными чёрными волосами и, смущаясь, попросила:
– Вы не могли бы отвезти меня с подарком к одной девочке... Недалеко, на хуторок. Всего три-четыре километра...
Воспитательнице на вид было лет двадцать пять. Милая улыбка, прямой взгляд, красивая, точёная фигурка. Петров, естественно, согласился.
– Татьяна, – представилась она ему уже в машине.
Он назвал почему-то своё имя и отчество и лихо помчал свой «Мерседес» в указанном направлении.
Стоял морозный солнечный день. Выпавший ночью обильный снег покрыл выстуженную ранее голую землю, тем, согревая, и сейчас блестел, сиял мириадами малюсеньких звёздочек, приятно радуя глаз и поднимая настроение.
–  Кому предназначено сие творение искусств? – проронил, смеясь, Петров и указал, на дешёвую, но красочно разодетую куклу в руках воспитательницы.
– Моей крестнице, – проговорила она тихим, ласковым голоском. – У неё сегодня день рождения. Целых пять лет... Знаете, такой ласковый воробышек...
–  Воробышек, – повторил ликующе Петров. Глядя на воспитательницу,   подмигнул ей. – Тогда надо купить воробышку зёрнышек, и то чем их запить...
Татьяна натужно улыбнулась.
Петров остановил машину у ближайшего торгового ларька, купил подарочный баульчик конфет, не забыв прихватить большую бутылку «Фанты».
–  Сколько я вам должна? – спросила воспитательница и начала искать в сумочке кошелёк.
– Ничего... Подарок от Деда Мороза.
Когда они свернули на просёлочную дорогу и машина стала медленно пробиваться через нечищеные сугробы снега, Татьяна печально сказала:
–  У моей крестницы непутёвые родители. Спились... Вот даже девочку на утренник не привезли.  Вот я и тороплюсь быстрей её поздравить. Вечером родители будут... никакие...
–  Понятно, – посерьёзнел Петров. Когда Татьяна попросила остановиться возле крайней, полуразваленной хаты, вызвался пойти с ней.
– Идёмте, – проговорила она взволнованно. – Хоть бы девочка была дома. И не было этого пьяницы-дебила...
Крестница оказалась миленькой белобрысенькой девочкой с косичками и большим полуоткрытым ротиком. «Воробышек» обрадовалась гостям и подаркам. Радостно рассказывая стишок, она быстренько забралась Петрову на колени, на ходу жуя конфету и запивая её «Фантой». Мать, полупьяная, толстая молодая женщина с растрёпанными волосами, сидела за неубранным столом. Обхватив голову, она лишь что-то невразумительно мычала на нравоучения воспитательницы.
От раздающихся голосов и смеха девочки проснулся её отец, здоровенный детина. Он слез с печи и, матерясь, набросился с кулаками на Петрова. Испуганная девочка упала и громко заплакала.
Петрову пришлось вспомнить давно забытые приёмы самбо и классической борьбы, разученные ещё в студенческие годы. Но весовые категории были неравными. Петров, среднего роста и телосложения, хоть и спортивного вида (регулярно посещал тренажерный зал), но всё равно выглядел заморышем против борова-мужчины. Тем не менее, былая подготовка, трезвый ум и сноровка помогли повалить на пол пьяницу, заломить за спину руки. А потом и связать их спешно принесённой Татьяной из какого-то закутка верёвкой.
– Фу, - запыхался Петров и для страховки связал дебоширу и ноги. Тот продолжал грязно ругаться и грозился всех убить. В унисон заорала и его благоверная, пытаясь ударить Петрова.
Пришлось гостям спешно пробираться к выходу, унося ноги.
Уже садясь в машину, Петров машинально бросил, что, мол, неплохо бы водички глотнуть  – в горле пересохло. Кругом, кроме снега и ржавой воды из старого колодца, не было ничего влагосодержащего.
–  Сейчас я принесу «Фанты»! – прокричала бесстрашно воспитательница и побежала назад в хату.
– Куда?! - завопил Петров, пытаясь её остановить. Она его не слышала или не хотела слышать: нырнула в сени.
Через минуту воспитательница уже неслась обратно с выпученными глазами и полными, как у хомяка, щеками. Подбежала к машине, выдернула из неё Петрова, и, мыча, протянула свои губы к его губам.
– Чё? – не сразу понял Петров, что ей от него надо. И лишь только когда она, жестикулируя, показала пальцем на свой рот, открыл от удивления свой.
Принесённый во рту такой драгоценный глоток живительной «Фанты» утолил его жажду. Он долго пил-целовал её холодные, но такие мягкие губы. И так хотелось, чтобы этот процесс никогда не заканчивался...
Так они познакомились. На следующий день Татьяна с вещами переехала в его квартиру. Благо, вещей у неё было немного, вместилось всё на заднем сиденье «Мерседеса». Да и откуда было взяться тем вещам у сироты, бывшей детдомовки? Администрация же общежития никогда не препятствовала отъезду любого из жильцов.


      
              *                *                *
Потом они часто вспоминали тот морозный предпраздничный день и, перебивая друг друга, хохотали над своим первым поцелуем.
–  Я забежала в хату,  – смеясь, вспоминала она, – схватила со стола бутылку «Фанты». Немного отпила сама, набрала с испугу ещё полный рот – и ходу во двор. Хозяева только глаза успели выпучить…
– Могла бы забрать всю бутылку, – покатываясь от смеха, говорил Петров.
– А нельзя, крестницу жалко. Эти пьяницы  разве ей купят...
Легко, на одном дыхании, прожили они вместе целый месяц. Петрову было с ней хорошо. Он водил её по всем тусовкам, в ресторан, к приятелям. Она вела себя достойно. Не выпендривалась, как другие дамы, не капризничала, ничего лишнего не требовала. Всегда была ласковой, приветливой, рассудительной. А по ночам у них была страстная любовь. Не любовь – самовыжигание.
Утром, однако, хватало сил приплестись на работу. Продавщицы в магазине хихикали, глядя на измочаленное лицо шефа. А мужики – подчинённые молча откладывали в сторону приготовленные на подпись деловые бумаги, бывало, и до обеда.
На второй месяц Петров начал испытывать на Татьяне свои излюбленные тесты-проверки для будущей жены. Возлюбленная мужественно их выдерживала. Тогда он, разгорячённый, сделал ей официальное предложение. Женой его Татьяна согласилась быть, в чём он, конечно, и не сомневался.

                *  * *
Размолвка и взаимная неприязнь, как Петров считал, произошли неожиданно, по-глупому.
Как-то утром Татьяна, собираясь на работу в свой любимый детский сад, бросила ему ещё полусонному и нежившемуся в постели:
– Дорогой... С сегодняшнего дня мы приступаем к зачатию ребёнка. Хватит гулять. Нам уже пора...
– Что?! – заревел вдруг Петров, негодуя. – Этого ещё мне не хватало! Я скажу, когда будет можно!
– А когда? – умоляюще посмотрела она на него, в глазах появились слёзы.
– Ещё рано, – буркнул, зевая, Петров. – Я ещё подумаю... А может быть, и никогда.
Смягчившись, подскочил к ней, ластясь, как котёнок:
– Разве нам вдвоём плохо?
–  Тогда я объявляю тебе сексуальный бойкот, – решительно заявила она, отстраняясь от его ласк. – Пока не дашь добро – сплю одна, на диване, в зале...
И понеслось, закружилось. Вылился холодный ушат обидных слов, взаимных упрёков, претензий. Ему бы, как мужчине, уступить – остановиться, сгладить острые углы. Но Петров был бы не Петровым. Ещё ни один деловой партнёр не уговорил его сделать что-то в не назначенное им время. А тут женщина позволила себе прихоти...

                *                *                *
«Война» между ними продолжалась в течение пяти суток. На шестые, утром, Петров выгнал её. Помог собрать вещи и жестоко выставил за дверь. Татьяна уходила молча. Не плакала - не было уже сил для слёз. Только посмотрела ему в глаза – жалобно, как та собака, которую побил любимый хозяин.
– Ну и придумала, – ворчал ещё несколько минут после её ухода Петров. – Сексуальный бойкот!
И метался взад-вперёд по просторной квартире. Будто раненый зверь, крушил всё на своём пути: разбрасывал вещи, книги, одежду.
Немного успокоившись, сделал несколько звонков на работу. Отругал ни за что директора магазина и свою секретаршу. И приказал никому сегодня его не тревожить. В изнеможении упал на спину, на диван, и тупо уставился в окно.
На улице вовсю буйствовал март. Снег таял, и капельки воды, будто чьи-то слёзы, падали с крыши, барабаня гулко по стеклу. Легкий ветерок качал ветви березы и сидящих на них одуревших от приближающейся весны воробьев. Те весело чирикали, привлекая к себе самок, и возвещали всему миру, что зиме пришел конец, и наступила пора для приятных хлопот.
«Господи, как гадко на душе, – думал Петров. – Какое у меня скотское положение. Любимую женщину выгнал, сам расклеился. Что впереди – неизвестно, а пока – пустота».
Он вспомнил тот случай, когда Татьяна принесла ему во рту глоток напитка, воробышка-девочку, которая так радовалась таким простым, но редким для неё, подаркам. Раньше это согревало, теперь – вызывало озноб. «Какой же ты жестокий, – говорила в нем святая половина души, другая, сатанинская: «Какой ты сильный, не пожалел возлюбленную ради великой цели». А в чем его цель: богатство, достаток?! Так вроде бы он уже есть, хочется большего – да, хочется. Только где предел, к которому нужно стремиться, и ради чего, ради кого. Сейчас у него никого не осталось. Друзей даже преданных не нажил (партнеры по бизнесу не в счет), не с кем поговорить, посоветоваться,  как дальше жить.
 Тяжёлые думы развеял настойчивый звонок в дверь.
– Ага, вернулась! – промелькнуло в мыслях. Сердце заколотилось, и Петров вприпрыжку побежал открывать.
– Получите, пожалуйста, заказное письмо, – простужено прохрипела появившаяся в дверях  молоденькая  девушка – почтальон, лет восемнадцати-девятнадцати, и протянула ему объёмный конверт.
–  Заходи,  – грубовато пригласил её в квартиру Петров. – Где нужно расписаться?
– Вот туточки и туточки, – показала хорошенькая девушка и с любопытством начала осматривать коридор.
– Замёрзла?  – спросил, расписавшись в тетрадке, Петров. И неожиданно для себя, ошарашил: – Водки выпить хочешь?
–  Не откажусь, – спокойно выдала почтальон.
– Тогда вперёд, на мины... Через минуту они сидели уже в зале, и он разливал по рюмкам водку.
– Какая смешная бутылка, – восхищалась девушка. – Наверно, жутко дорогая.
–  Ага. Как раз твоя месячная зарплата....
– Ух ты, супер! – проговорила девушка и залпом осушила рюмку.
Закусывая, огляделась по сторонам. И глядя на разбросанные кругом вещи, простодушно спросила:
– Что, было землетрясение?
–  Как раз в точку. Даму свою выгнал из дому...
–  Гуляла? – осведомилась ушлая девушка.
«Лучше б гуляла, – подумал Петров. – Легче было б расставаться».
–  Никогда б не подумала, – продолжила почтальон. – Я её знаю. Жили по соседству в общежитии. Такая приветливая, положительная... Я как-то приносила вам заказное письмо, а вас не было. Так чаем с лимоном меня напоила... А вот прошлая, которая такая рыжая, грудастая баба, так та была мегерой. Принесла письмо – раскричалась на меня, не наследи, мол, и дуй – не останавливайся...
– Смотри-ка, – удивился Петров и, вспомнив предыдущую пассию, выругался про себя.
Налитую Петровым вторую рюмку водки почтальон также легко махнула и даже не скривилась.
– Почему вам никогда никто не пишет? Ни родственники, ни друзья, ни подруги? – допытывалась гостья. – Только письма идут  сплошь казенные.
– Наверное, никто не любит, – печально произнёс он, и сам выпил рюмку водки.
– Не может быть, – удивилась девушка и дружески предложила: – А хотите, я вам буду писать письма, а вы их будете получать?
– Зачем?
– Чтоб было хорошо и спокойно на душе.
– Валяй, – махнул рукой Петров и выпил ещё рюмку водки. Не спеша, закусил кусочком ветчины.
– Ну, когда будете меня насиловать? – выпалила вдруг девушка.
– Ты что, с катушек съехала? – Петров покрутил пальцем у виска. – Или ты думаешь, я тебя для этого пригласил?
– Так дама ваша меня предупреждала... Не суйся, говорит, сюда. Здесь кобель – враз изнасилует.
– Какая? Чёрненькая?
– Не-а. Рыжая. Ещё кулаком мне грозилась.
– Серьёзно?! – не переставал удивляться Петров. – Так чего же ты со мной сейчас пьёшь?
Почтальон неловко пожала плечиками.
–  Ладно... Ты говоришь, в общежитии живёшь по соседству с этой...  чёрненькой. Большая у неё комната?
– Тю... – просвистела девушка. – Так она давно выписалась из общежития. У нас с этим строго. На одно место – двадцать желающих.
«Вот те на! – известие и выпитая водка ударили в голову Петрова. – Ну и глупая: позвал замуж, тут же пошла и освободила кому-то место. Сердобольная...»
– Я вашу чёрненькую, Татьяну то есть, недавно в больнице видела, – довольная, что её информация востребованная, поведала всезнающая почтальон. – На приёме у гинеколога. Так вышла она из кабинета рада – радёшенька. Говорит, беременная я...
–  Что, что ты говоришь? – завопил Петров, да так, что его собеседница испуганно вскочила. – Когда... Когда ты её видела у гинеколога?
– Да неделю тому назад. А что?
– Что ж ты, дура, сразу мне не сообщила об этом! – заметался он по залу.
–  Я не дура, – обиделась почтальон. – Я дюже сообразительная.
Петров быстро сделал в уме необходимые нехитрые математические подсчёты, сопоставил с датой его знакомства с Татьяной и заорал на всю квартиру:
–  Во, болван! Как сразу не догадался! Ведь я уже отец!
Выпихивая за дверь собеседницу и тыча ей в руки недопитую бутылку водки, глупо спросил:
– Ты не знаешь, в детском садике когда обеденный перерыв?
Почтальон, недоумевая, пожала плечиками. Что-то жуя, спросила у спешно одевающего пальто Петрова:
– Так письма можно писать?
–  Валяй... А теперь быстренько на выход...
Глядя вслед убегающему бизнесмену, прыгающему через две ступеньки лестничного марша, почтальон глубоко вздохнула и разочарованно выдала:
– Уже не надо писать письма... Опять не повезло...

                              ------------------------------