Не спится

Всегда Анна была совой, то есть ей легче было сидеть допоздна ночью и дольше спать утром, чем рано засыпать и рано вставать. Сейчас всё сместилось, засыпает она рано,  но часто бывает, что просыпается ночью и долго не может уснуть. И что только не лезет в голову в эти ночные часы! Вспоминаются события дня, обостряется любая тревога. А то и возвращает память в далёкое прошлое, мысли о будущем в основном невесёлые. Да и какое у неё будущее в её-то возрасте? Не лежать бы, не быть обузой для близких, но кто знает, как сложится. Дочерей у неё нет, сыновья живут своей жизнью, в которой нет места для старой матери.

Николай? Он тоже живёт своей жизнью, где Анна занимает совсем не главное место. Связывала любовь к природе, интерес к путешествиям, помогала ему, пока были силы, работать на его участке. Сейчас всё это уходит, сил всё меньше, а жить на пенсию всё труднее, кончается она гораздо раньше, чем начинается. Львиная доля тратится на оплату коммунальных услуг, остаётся только на скромное питание. А остальное? Телевизор и Интернет ей пока оплачивает младший сын, но зимняя куртка уже изношена, сапоги тоже, сломался пылесос, вот-вот сломается стиральная машина. Николай много сажает на своем участке, что-то продаёт, но всё, что получает, вкладывает в постройку деревенского дома. Дом большой, кирпичный, с высокой крышей. Снаружи дом выглядит солидно, а внутри больше похож на сарай, чем на дом.  Двадцать лет они встречаются, и двадцать лет он строит этот дом.  Нравится ему строить, пусть строит, но она-то к этому дому отношения не имеет. Они не расписаны, общих детей нет, дом достанется его сыну, да и тот вряд ли будет жить в нём, продаст. А Николай  столько сил вкладывает в строительство, готов питаться,  чем попало, ходит в обносках, стрижётся сам перед зеркалом. Он бы хотел, чтобы и Анна так жила, а она не может, всегда жила по-другому.  В чём-то она изменилась за годы общения с Николаем и не сказать, чтобы к лучшему, но ей такой образ жизни непонятен.

Расстаться совсем? Одной еще хуже, особенно осенью и весной, когда наваливается наследственная депрессия, погубившая её отца и брата. Они ушли из жизни один в шестьдесят, другой в сорок семь лет. Анна до сих пор не может пережить  уход отца, может ли она нанести такую травму своим детям? Государство отказалось от стариков, обрекло их на нищенское существование, а отвечать за это должны их дети.  Нет, надо дожить и желательно на своих ногах.

Да ведь и привыкла за столько лет к Николаю, работящий, непьющий, поговорить с ним есть о чём, в поездках он надёжныё спутник, умеет держаться в компаниях. Зачем ему этот дом, тем более такой большой? Хвалится, что в деревне его знают, здороваются с ним, а сам даже ночевать там не рискует, жутковато одному. Гонится за теми, кто строит такие особняки один за другим. Но их строят не на заработанные деньги. Здесь разворованные заводы, не отремонтированные или некачественно отремонтированные дороги, не оказанные коммунальные услуги, дико завышенные цены на продукты и лекарства, не построенные за шестнадцать лет очистные сооружения и прочее в том же духе. В таких домах столько сил на уборку надо тратить, Анна сейчас со своей квартирой едва справляется.

Почему сложился такой характер у Николая? В детстве у него стала болеть и сохнуть левая нога. Врачи не знали, как лечить непонятную болезнь, помогла старушка-травница, поставила на ноги. Хромота осталась, но он ходил и даже служил в армии. А двое других сыновей у его матери умерли, один в младенческом возрасте, другой уже в юношеском возрасте от рака. Вся нерастраченная любовь и тревога досталась одному. Но могут ли другие женщины любить так слепо и жертвенно, как мать? А Николай научился пользоваться сочувствием людей, хочет получать как можно больше, отдавать меньше. В семье Анны было не так, её отец всегда  отдавал гораздо больше, чем получал. Только всегда находились желающие этим воспользоваться, включая его собственного сына. Анна же переняла характер отца, старалась никогда ни от кого не зависеть.

Но вот мысли Анны начинают путаться, её подхватывает тёплый, мутный поток. Она, наконец-то, засыпает.