Рассказы АнтИфа. Скрипач и Дева

   

     Скрипач и Дева.

     Нет, хорошо что и старость есть. Начинаешь понимать многое, а как минимум, что был, был дураком.
Хорошо хоть не всегда. И умным бывал. Например, хватало ума не любить лето. А за что его любить? Жара, пыль, комары, как тигры полосатые, и такие же клыкастые. Пить хочется! А нельзя. Воду пить, местную. Ночью тогда комары грызть будут, в не загорелые места. Когда сидишь на корточках, песок пустыни цементируя. Ой как будут грызть! Да много чего нехорошего можно сказать про лето, в прикаспийской пустыне. Но работа есть работа, и пришлось мне ехать на трассу, которую и делали. Вылезать из под кондиционера, так уютно посапывающего над кроватью… Сезон, - не укроем асфальтом километры дороги, будем лапу сосать, всю зиму. А не медведи.
     Скрипка полетела, по моей, электрической части. Скрипка — ну, народ-то творческий, так обзывали скрепер самоходный. Двигатель от К-701, с большущим ковшом между кабиной и передней балкой. Глину возил из карьера в основание дороги. Подъедет, опустит ковш, нагребёт глины — прёт, самоходка.
     Отвезли меня, да и бросили. Дескать на стан вернёшься на автобусе, что за людьми приедет. Скрипка-то не одна, техники много, людей много, автобус как раз Ага. Провозился весь день, после обеда который, автобус ждать не будет, да и скрипку на базе шаманить надо. Стартер барахлит. Потому и ехать пришлось на ней. А она такая… такая… Медленная, болючая! Для задницы. Ну, не лексус.
     Солнце стало окрашивать редкие облака закатными цветами, начали верещать цикады… Тушканчики запрыгали по своим делам. Жара спадает, не сильно, пить хочется. А вот и вагончик стоит, наш вагончик.
С отметчицей. Ну, гравий привозной, из самой Астрахани, вот и подрядили местных аборигенов, на КАМАЗах, возят. Но счёт-то нужен? Сколько рейсов? Нужен. Вот и посадили в вагончик молодую, недавно прибившуюся к нам деваху. Считать.
    Скрипач, не спрашивая, свернул к вагончику, чаю попить, - святое дело. Движок не глушит, можем и не завести потом, так, в ямку загнал. Спустились, по трапу, пошли, солидно, к вагончику, облизывая пересохшие губы. Дверь открыта, виднеется за ней стол, кровать, угадывается плита, - баллон, газовый, видно. И правильно — кушать надо и ей, а она хоть и молодая, но девушка, готовить должна уметь. И нас покормит. Ага…
В вагончике-то полумрак, сразу и не разглядишь, глазам привыкнуть надо. Привыкли. Разглядели…
     Сидит, откинувшись, на кровати, голая, подогнутые ноги расщеперенны, личико отёкшее…
- Ты бы хоть оделась!
- Зачем? Сейчас шофера приедут, ...ть будут…
- Какие шофера? Вечер уже.
- Ну ты будешь… Выпить лучше налей.
Скрипач взял бутылку, налил в эмалированную кружку водки, немного, сколько осталось, подал ей. Выпила, не заметив.
- Чай есть?
- Сам смотри. Не буфет.
Чай был. Все хотят пить, и шофера. Холодный, самый раз. Попили, скрипач ополоснул бутылку, в неё чаю налил:
- Пошли…
Залез по трапу в кабину, заглушил скрипку, повозился, - недолго. Спустился, в руках бутылка водки. Ага… Я молча полез в кабину. Хм… Матрас постелил, когда успел? Даже подушку где-то добыл. Видать опытного сидельца. Действительно видать. Оттенок цвета кожи, слова нет-нет прорываются, поведение, внимательное. Тридцать с небольшим, а видно. Не один год. Но я не расспрашивал. Варвара в пример. Плюхнулся на матрас, подгрёб подушку, задумался…
Ну ладно, она. Тяжёлое детство, отец в больших чинах и должностях в КГБ, красивая, балованная — из тех, кому нечего желать. А он-то? Мужик тёртый, а не разборчивый. Он что, свой хрен на помойке нашёл?
- Дурак… - буркнул, да захрапел.
    Недолго. Какой сон в клетке с тиграми? Вроде даже пыль в кабину не просачивается, а эти гады, комары, полосатые? Так и промучился всю ночь, и с огромным облегчением встретил рассвет. Ранний. Солнце ещё не взошло, но осветило землю, небо покрасило всеми оттенками от красного до розового. Птицы, что гнездятся на озере, небольшом и не глубоком, рядом с вагончиком которое, поднялись на крыло.  Им на недалёкое море, еду добывать, малят кормить.
    Вода в озере неподвижная, утро, нет ветра, цветом с небом сливается. И в нём, розовом, по колено в воде, стоят… Он, сухощавый, с удивительно гармоничной, как у пятиборца фигурой, рослый, с гордо откинутой головой, и она. Немного выше его плеча, светлые волосы, рассыпанные по плечам, тонкая талия, круглая попка...За руки держатся, смотрят, на восход… Солнце выкинуло первые лучи, утопив их в своём золоте. Адам и Ева, обретение рая...
На следующий заезд ни скрипач, ни она не приехали.
А старость — это хорошо.