Баррикады. Глава 4

Глава 4. Незабываемое начало рабочего дня


Нику разбудили громкие голоса под окном. Девушка открыла глаза и по окружающим её предметам не сразу сообразила, где она. Журналистка огляделась. Какие-то шкафы, стеллажи, мониторы. Стол, на котором была разложена карта города. Ноутбук стоял на столе и был включён, словно ещё пару минут за ним кто-то работал. Под каждым вопросом были напечатаны развернутые ответы. Понимание пришло через несколько секунд: она была в мэрии, во всё в том же 333-м кабинете, куда они пришли с Артуром накануне вечером.

Рядом, тихо посапывая, спал Артур. Видимо, Стешкин уложил его на тот же диван, укрыв вторым пледом. Голова не болела. Ника дотронулась до виска – припухлости и след простыл. И был ещё один момент, который показался ей чрезвычайно приятным: несмотря на всё то, что творилось с ней вчера, она чувствовала себя хорошо отдохнувшей.

Потянуло запахом ромашки – на жестяном подносе стоял чайник с дымящимся чаем, вазочка с печеньем и розетка с вишнёвым вареньем. Из окна повеяло утренней прохладой. Калинкова накинула плед, села за стол и взяла чашку с ароматным отваром. Сделав несколько глотков, она вдруг поняла, что страшно проголодалась. Ника с аппетитом ела печенье, смазанное вишнёвым вареньем, и оно казалось ей невероятно вкусным.

Один вопрос не давал ей покоя: куда подевался хозяин кабинета? Уже на ногах и работает? Или оставил их здесь, а сам уехал ночевать к себе домой? Но как тогда объяснить включённый ноутбук и горячий чай на подносе? Вероятно, где-то поблизости.

Ника прошлась по кабинету. Интересно, зачем здесь столько мониторов? Под ними были панели с кнопками разного цвета, расположенные в спектральном порядке. Под каждой кнопкой был конический рычаг, как на старых радио или телевизорах, а третьим рядом шли индикаторы. Любопытная девушка нажала красную кнопку – та вдавилась, а снизу загорелся красный индикатор. Ника повернула рычаг вправо на одно деление. Клац – он сработал как переключатель каналов в старом телевизоре – индикатор стал ярче. Ника повернула на две позиции – клац-клац – индикатор стал ярче ещё на два тона. Калинкова нажала на жёлтую кнопку. Всё сработало по такому же принципу: утопленная кнопка и жёлтый индикатор. В конце концов Калинкова нажала зелёную, после чего все три кнопки вместе с рычагами возвратились в исходное положение, а на табло загорелась надпись: «Неверная комбинация». Больше Ника решила не экспериментировать.

Она подошла к дивану и аккуратно, чтобы не разбудить Артура, достала свой диктофон, который включила вечером, чтобы записать разговор Стешкина и Дорогина. К радости Ники, запись сохранилась. Но только там было совсем не то, что она ожидала услышать.

На аудиозаписи послышался шорох, потом звон посуды и тихое посёрбывание – вероятнее всего, Стешкин и фотокор «Баррикад» сидели за столом.

– А излучатель ты для какого проекта снимал? – услышала она голос Стешкина.

– А вы откуда знаете про излучатель?

Снова звуки наливания жидкости и звон посуды.

– Да ты пей, не бойся, пей… Я – главный конструктор дистанционной электронной системы городской инфраструктуры и обороны – ДЭСГИ-О, она находится здесь, под этим зданием. А то, что ты назвал излучателем – лазер, разработанный нашим адмиральским КБ «Маяк». Не слышал про такое? Хотя откуда? Оно было создано во времена расцвета СССР и занималось лазерными установками. Лазер на заводе – часть дистанционного оборудования ДЭСГИ-О.

Опять звуки плещущейся жидкости – видимо, госслужащий доливал содержимое из бутылки в чашку Артура.

– Правда, приятная на вкус? А теперь скажи: зачем тебе понадобился этот… прибор, который ты назвал «излучателем»? Кто тебе дал задание его снимать?

– Да мы просто с Никой полезли на завод, а там эта штуковина светит. Я и заснял…

Снова шаги, звуки отодвигающихся стульев. Переставление чашек по столу и звуки наливающейся жидкости. Видимо, чиновник подлил её коллеге ещё наливки.

– Вы, конечно, молодцы, но наследили знатно. Это ещё хорошо, что я за пультом оказался и все записи с камер видеонаблюдения стёрты. – Она едва расслышала шёпот Стешкина.

– За каким пультом? – переспросил Артур.

На этом месте запись обрывалась.


* * *


Часы над мэрией ожили и огласили округу громким семикратным боем. Артур потянулся на диване. Он приподнялся, ища глазами подругу. Голова была абсолютно ясной, вроде он и не пил весь вечер.

Из окна послышались громкие голоса. Невнятные фразы сменились вполне внятными: «Мэр, выходи к народу!».

Скинув пуховой плед, Дорогин вскочил с дивана и подбежал к окну, откуда доносилось скандирование. Огромное количество людей стояло под мэрией.

– Похоже, пришли рабочие первого судостроительного, – предположил Артур.

И действительно, протестующие выглядели очень характерно – в касках, в спецовках, кто-то и вовсе в робе, перепачканной мазутом.

– Бежим быстрее, – скомандовал Дорогин. – Камеру и ноутбук не забудь.

Журналистка упаковала ноутбук и мимоходом глянула на себя в зеркало. Ни синяка на скуле, ни отёка уже не было. Артур накинул свой балахон, и ребята, покинув кабинет 333, сбежали вниз по лестнице.

Крики на улице усиливались. Более трёхсот человек в рабочей одежде выстроились под мэрией с плакатами, на которых было написано «Руки прочь от завода!», «Не дадим уничтожить кораблестроение!», «Чиновник – всех бед виновник», «Мэрию в отставку!» и другими.

В «Баррикадах» было установлено негласное правило: в случаях, подобных этому – когда люди перекрывают дороги, протестуют на улицах и админзданиях – звонить непосредственно Громову. Калинкова набрала номер своего начальника и сообщила о внушительном количестве людей в касках и спецовках, вышедших под здание мэрии.

Ника и Артур достали аппаратуру и принялись вести съёмку. Наверное, это было самое незабываемое начало их рабочего дня за недолгое время работы в интернет-издании «Баррикады».

– Вчера вечером, дождавшись, пока у работников закончится смена, представители компании «Сити-Индастриал» начали демонтаж оборудования первого цеха, – кричал в мегафон работник судостроительного завода. – Они сняли станки и погрузили их в свои автомобили. Но мы перекрыли им выезд с завода. Бригадиры под колёса бросались! Там оборудование, изготовленное по специальной технологии. Это – имущество первого судостроительного, и мы хотим задать мэру вопрос, на каком основании нашим имуществом распоряжается частная фирма?

– Это – не модернизация! Это – тотальное уничтожение, – продолжил другой оратор. – Принятие закона о демилитаризации позволило нечистым на руку дельцам под видом демонтажа военных объектов прибрать к рукам ценнейшие научные разработки и завладеть большими земельными участками. Уже два цеха Адмиральского судостроительного завода №1 отданы на откуп строительной компании, зарегистрированной в Болгарии. Её владелец Стефан Зарев обещал провести модернизацию. Вместо неё сейчас происходит варварское разрушение завода, который впоследствии будет переделан под деловой центр.

«Не дадим уничтожить завод!», – кричали рабочие.

К площадке перед мэрией подъехал автомобиль, в котором журналисты «Баррикад» узнали машину своего главного редактора – Александра Васильевича Громова.

– Молодцы, оперативно, – похвалил он журналистов. – У меня, конечно, напрашивается вопрос, что вы делали в семь утра под мэрией, но я его задам кое-кому другому. Обязательно возьмите комментарии у рабочих, а я сейчас Агату найду и выясню, какого рожна она вывела людей в семь утра, когда здесь никого ещё нет.

Мегафон взял новый выступающий.

– На наш судостроительный завод был назначен фиктивный директор, который пляшет под дудку «Сити-Индастриал». При его попустительстве вчера вечером было демонтировано уникальное оборудование…

– Стефан Зарев под прикрытием вице-мэра Владимира Крючкова захватывает крупнейшие промышленные объекты Адмиральска. Далее схема проста: они продают на запад секретные технологии, эти объекты разрушают и строят на их месте торговые центры!

«Господи, как хорошо, что сейчас только начало восьмого и их никто не слышит и не записывает. Что они несут?! Без доказательств за такие обвинения и под суд можно влететь. Удивительно, как Агата такое допустила», – размышлял Громов. Он пробежался глазами по толпе. На удивление Громова, рыжей профсоюзницы среди протестующих не было. Это всерьёз удивило главного редактора «Баррикад». Агата Мичман была не из робкого десятка и уж тем более никогда не пряталась за чужими спинами. Мысли о том, что она подговорила людей выйти под мэрию, а сама не явилась, он вообще не допускал.

Спешно набрав номер председателя заводского профсоюза, Громов сообщил, что её люди сейчас протестуют под мэрией. Однако женщина на том конце провода убеждала его, что это какой-то спектакль и её люди выйти на протест сами по себе не могут.

– Вот и я тебе говорю, что их кто-то организовал… Да какой фейк, я сам на месте и лично эту картину наблюдаю… – повысил голос Громов. – Семь утра для митинга, конечно, оригинально. Кого они в такое время планировали застать, кроме техперсонала, непонятно. Но, с другой стороны, счастье, что этого никто не слышит. Тут такие обвинения звучат, такие фамилии называют… Приезжай срочно, иначе это может плохо закончиться. Я боюсь, что у самых горячих сдадут нервы и сюда приедет полиция…

Ника и Артур прошли сквозь гущу разгневанной толпы. Люди не только отказывались давать комментарий, но и вели себя достаточно агрессивно, закрывая объективы камер.

Тут внимание ребят привлекли несколько людей, которые стояли немного в стороне и о чём-то оживлённо беседовали. Предметом их спора была рында – корабельный колокол, установленный на крейсере «Украина», который стоит у причальной стенки завода. Рабочий в годах доказывал тем, что помоложе, что лично перед каждыми потрясениями, будоражащими город и страну, слышит её звон.

– Наш завод подобен Ленину в Мавзолее, – говорил он. – Его убили. Убили жёстко и цинично. А теперь все ходят смотреть на его «забальзамированный труп». Удобнее всего это делать с понтонного моста через реку Ингул. Тогда можно увидеть не только пустые стапеля и сухой док, но и безымянный крейсер, который когда-то носил имя «Украина»…

Мужчина утверждал, что перед тяжёлыми для завода, города или страны событиями он слышит звук рынды. Не просто случайные удары от порывов ветра, а как будто человек целенаправленно в неё звонит. Байка байкой, но сталкеры, проникшие на завод, тоже рассказывали, что слышали какой-то странный звук, похожий на корабельный колокол. Да и буквально позавчера Ника и Артур отчётливо слышали звук рынды.

Мужчина заметил журналистов.

– Подходите ближе. Что стоите, как не родные? – пригласил он ребят с фотоаппаратами. – Антон Иванович я. Корпусостроитель. Пятьдесят лет отработал на заводе.

– Я – Вероника Калинкова, журналист интернет-издания «Баррикады». Пишу материал про крейсер и ваш завод. А это мой коллега, Артур Дорогин, – тут же сообразила Ника, которую заинтересовал рассказ рабочего. – Вы говорили про рынду, звук которой раздается во время тяжёлых потрясений?

 – После того, как последний член экипажа ракетного крейсера «Украина» сошёл на берег, как раз была моя смена. Я работал в ночь и услышал, как кто-то бьёт в рынду. Опасаясь мародёров, я взял металлическую трубу и решил проверить корабль на наличие незваных гостей. Однако, к моему удивлению, поднявшись на палубу, я никого там не нашёл, а когда спустился – снова услышал, как бил колокол.

– Антон Иванович, но ведь можно предположить, что на корабле остался человек, который и бьёт в рынду, – сказала Ника.

– Да ну, кому там быть? – загалдели стоящие рядом рабочие. – Там давно ни души.

– А это тогда кто? – вмешался Артур, включая фотоаппарат и показывая силуэт на фотографии крейсера.

Мужчина посмотрел на экран:

– О, на Михалыча нашего похож. Смотри, Кузьма, – он окликнул своего товарища. – И впрямь Михалыч, как живой.

– Да, твоя правда, Иваныч, – с изумлением подтвердил Кузьма. – Его линейка, он один с такой ходил.

– А что за Михалыч? И что он делал на корабле? – заинтересовался Артур.

– Николай Михайлович Архипов. Величайший конструктор... Эххх! Михалыч – человек-легенда. Крейсер был его детищем. Он знал на нем каждый болтик, каждый сварочный шов. Он был руководителем нашего профсоюза, почти тридцать лет проработал на заводе, до рейдерского захвата, который был в январе. Он больше всех пострадал от молодчиков и сейчас он практически прикован к кровати.

– Рейдерский захват?

– В конце декабря случился. Летом убрали директора завода Караваева и назначили Кириленко. Архипов тогда был председателем нашего профсоюза, он и начал борьбу. Полгода мы ходили с протестами, даже в министерство выезжали представители. А первого января банда людей в масках незаконным образом проникла на завод и устроила погром. Полиция не ехала. Начальник службы охраны успел дозвониться Архипову и наши вот так же, с касками и спецовками, прибежали на завод. Им противостояла хорошо экипированная и вооружённая банда молодчиков… В результате Архипов с серьёзными травмами был направлен в больницу. Как позже говорили, целью нападающих был не только погром, но и демонтаж прибора, установленного на вышке возле сгоревшего КБ.

У Артура забилось сердце. Он снова включил фотоаппарат и вывел на монитор фотографию, которую сделал находясь в кабине крана.

– Вот этого прибора?

– Да, именно его, – подтвердил судостроитель.

– А вы не знаете, для чего он нужен?

– А это уже промышленный шпионаж. Чей ты будешь? Признавайся, – усмехнулся корпусостроитель. – Да шучу я, парень. Просто подписку давал о неразглашении, вот и всё.

Старик достал из нагрудного кармана папиросы и закурил. Ника была немного обескуражена. Зачем Артур снова всё это спрашивает? Ему же вчера вечером Стешкин всё рассказал, и что это, и для чего используется. Или он настолько сильно напился наливки, что ничего не помнит? Но при любых обстоятельствах он всегда помнил, что и когда с ним происходило, даже когда приходилось в редкие моменты с кем-то выпивать. Может, это и не наливка была вовсе? Или она обладает какими-то странными свойствами?

Поговорив с руководителем заводского профсоюза, Громов снова подошёл к выступающим.
 
– Мы просим мэра вмешаться в ситуацию. Мэр, выходи к народу! – кричали заводчане.

Крепкий коренастый мужчина в робе с руками в мозолях был настроен очень агрессивно.

– Мэр закрылся в этом здании, он прячется от жителей города. Его машина стоит здесь. Он не вышел к народу. Давайте возьмём здание штурмом!

Толпа двинулась ко входу. В этот момент двери мэрии распахнулись и из здания вышел высокий человек в сером костюме с красным галстуком.

– Доброе утро, товарищи! – произнёс вышедший звучным голосом. – Ну какой штурм, вы в своём уме? Толку вам от того, что вы захватите пустое здание? Такой шаг в решении ваших проблем вам никоим образом не поможет, а вот навредит запросто.

Толпа остановилась.

– Ты кто такой? – задал вопрос коренастый участник митинга, который призывал к штурму.

– Начальник управления земельных ресурсов – Стешкин Иван Митрофанович. И я вышел к вам, чтобы выслушать ваши требования.

– Вы слышали? Это тот самый продажный чиновник! – кричал бунтарь в мегафон. – Это его подпись стояла под документами о передаче территории завода!

Крепкий рабочий с перепачканными в мазуте руками выскочил из толпы, подбежал к чиновнику и схватил его за пиджак.

Ника среагировала мгновенно и в считанные секунды оказалась на пороге мэрии возле Стешкина. А примчавшийся за ней Дорогин демонстративно нацелил камеру на рабочих и для большей внушительности выкрутил объектив. Стешкин улыбнулся.

– И что вы намерены со мной сделать? – невозмутимо спросил Иван Митрофанович.

– В рожу твою противную сейчас тебе дам! – сказал разгневанный рабочий.

При высоком росте Стешкина это выглядело бы карикатурно, поскольку рабочий смог бы дотянуться максимум до подбородка. Но он продолжал держать начальника управления земельных ресурсов «за грудки».

– И как бы это повлияло на ситуацию? – невозмутимо продолжал чиновник. – Какова целесообразность вашего поступка в контексте данного митинга?

Двери мэрии открылись и выбежала охрана.

– Богдан Христофорович, всё нормально, мы с людьми просто беседуем, – сказал Стешкин начальнику охраны.

В этот момент к бунтарям подбежал работник завода, который рассказывал Нике про крейсер.

– Гена, Коля, успокойтесь. Видите: здесь пресса, там охрана, – начал одёргивать разозлившихся коллег корпусостроитель Антон Иванович. – Если человек к вам вышел, дайте ему мегафон, пусть расскажет, что да как, и имейте такт его выслушать.

Рабочий по имени Коля ослабил хватку. А вот бунтарь Геннадий продолжал.

– Какое нам дело до его вранья? Нас не интересует, что скажет Иуда, продавший наш завод, всю историю города за какие-то тридцать серебренников! – шипел во всё горло рабочий.

– Геннадий, как ваше отчество? – спросил чиновник.

– Какая тебе разница? – раздражённо спросил мужчина. – Ты плевать на всех нас хотел!

– Я хочу знать, как к вам обращаться, – настаивал Стешкин.

– Не надо ко мне никак обращаться.

– Геннадий, вы дважды обвинили меня в том, что моя подпись стояла под документами о передаче земли под цехами Первого судостроительного завода Строительному объединению «Сити-Индастриал». Уверяю вас, моей подписи там не могло быть, потому как я назначен на должность позавчера, а вы ссылаетесь на документ месячной давности.

– Говорите громче, нам не слышно! – закричала женщина из толпы.

– Ну, мой голос тоже имеет свой предел. А если хотите, чтобы меня было слышно, пусть Геннадий предоставит мне громкоговоритель.

– Ещё чего, – скривился бунтарь. – Так пусть орёт.

– Гена, ну что ты как подросток? – возмутился Антон Иванович. – Дай ему мегафон.

– Я ещё раз повторяю, что в должности начальника управления земельных ресурсов я нахожусь всего третий день, – начал Стешкин в мегафон. – Мне только передали дела. Моей подписи ещё нет ни на одном документе. Поверьте, мне небезразлична судьба завода.

– Он всё врёт! – не унимался Геннадий. – Типичный чиновник. Всех бед виновник!

«Чиновник – всех бед виновник!», – подхватила толпа и проскандировала несколько раз.

– Ну коли вы так со мной, значит, и я буду с вами аналогично. Потом не обижайтесь, – проговорил в мегафон Стешкин.

Он ещё раз посмотрел на ребят. Возможно, их присутствие добавляло ему уверенности в своих действиях.

– Вот вы только что скандировали фразу: «Чиновник – всех бед виновник». То же самое написано и на вашем плакате. У меня вопрос: к кому обращён этот плакат и какую смысловую нагрузку несёт это утверждение в контексте данного протеста? Вы имеете в виду какого-то конкретного чиновника, или вы пишете обо всех? Если обо всех, то зачем вы тогда пришли сюда, к чиновникам, если у вас по умолчанию «чиновник – всех бед виновник»? – раскладывал по полочкам замолчавшей толпе Иван Митрофанович Стешкин. – Чего молчите? Это же простой вопрос. Перехожу ко второму утверждению, также написанному на вашем плакате. «Руки прочь от завода!». Чьи руки? Руки рабочих? Слесарей, инженеров, кораблестроителей?.. Чьи руки?

– «Сити-Индастриал»! – раздалось из толпы.

– Вот видите. Вы знаете, против кого вы сюда пришли. Так почему вы это на плакате не написали? Краски не хватило, или ватман закончился?.. А какой бы говорящий плакат был: «Сити-Индастриал! Руки прочь от нашего завода!». И всем всё было бы понятно. И ваши требования были бы ясны.

Заводчане стояли, как вкопанные. А Стешкин продолжал:

– «Мэрию в отставку»… Я понимаю, что вы недовольны чиновниками и решениями, которые они принимают. Но при чём здесь наше здание? Давайте наш театр отправим в отставку, площадь в отставку. Да что там площадь – мост в отставку, Ингул в отставку.

– Да он нам зубы заговаривает! – кричал зачинщик бунта.

– Ну, так не давайте мне повод заговаривать вам зубы, – парировал представитель городской власти. – А теперь к делу. Мэра сейчас нет и раньше девяти не будет. Вы можете изложить свои требования мне. Хотя я бы на вашем месте пришёл сюда с грамотно составленным списком. А ещё лучше – подготовил бы резолюцию.

– Вы нас обманываете, мэр здесь. Вот его машина, – закричал мужчина средних лет, показывая на иномарку, которая была видна через кованные ворота внутреннего двора.

– Ну, во-первых, это служебная машина, и она всегда здесь стоит. А во вторых… если вы хотите увидеть мэра, вас никто в этом праве не ограничивает. Но вам придётся подождать ещё полтора часа. У нас рабочий день начинается в девять утра.

В этот момент к мэрии подъехало такси, и оттуда, звонко цокая каблуками по плитке, выпорхнула Агата Алексеевна Мичман, председатель заводского профсоюза. Она буквально взлетела на кольцо перед мэрией и оказалась рядом со Стешкиным.

– Здравствуйте, Агата Алексеевна, – сказал он, не убирая от лица мегафон. – А мне тут члены вашего профсоюза рассказывают, как вчера ночью они предотвратили попытку хищения с завода уникального оборудования. Они просят меня, как представителя городской власти, вмешаться в ситуацию и поставить на место иностранную фирму с сомнительной репутацией.

– Мы этого не говорили! Ты врёшь! – даже не вникнув в суть сказанного, прокричал один из митингующих.

– То есть, вы хотите сказать, что вам не нужно, чтобы я, как представитель власти, вмешался в ситуацию с разворовыванием оборудования вашего завода? – спросил Стешкин, и тот замолчал.

– Вот так вывернул, респект, – тихо сказал Громов своим сотрудникам.

И они втроём с интересом наблюдали, как начали прятать глаза и теряться в толпе Гена, Коля и несколько других особо буйных участников митинга. А начальник управления земельных ресурсов передал мегафон Агате Мичман. Пытаясь скрыть волнение в голосе, она начала:

– Сегодня нашу заводскую семью постигла большая беда. Цех, построенный в конце восемнадцатого века по распоряжению самого Потёмкина, стирают с лица земли. Вместе с ним демонтируют первый стапель, которому больше двухсот лет…

«О Боже!», – Громов закрыл лицо рукой.

Агата осеклась, глядя на Громова, и поняла, что говорит что-то не то. К зданию подъехало два такси, из одного из них вышла сонная журналистка, на ходу распаковывая фотоаппарат, из другого – бодрая съёмочная группа утренних новостей: ведущая с причёской и макияжем и оператор, неся в одной руке штатив, а в другой камеру в чехле.

– Агата, соберись, – тихо, почти ей на ухо проговорил Стешкин. – Здесь уже не только Громов. Эти ошибок не прощают. Давай, ты сможешь! – он незаметно сжал её руку.

Громов тоже взял инициативу на себя. Он решил построить картинку.

– Так, с плакатами, «Руки прочь от завода» и  «Сити-Индастриал, вон из Адмиральска!» – станьте по центру. И сюда же «Не дадим уничтожить кораблестроение». Так, кто здесь в касках и спецовках, пожалуйста, встаньте в первый ряд. Молодцы. Отлично.

Часы пробили восемь раз. Тем временем у мэрии припарковались ещё пару автомобилей и минибус с логотипами местных телеканалов «Фарватер», «Меридиан-ТВ» и международного телеканала «Альтаир», один из корпунктов которого находился в Адмиральске. Громов продолжал свои наставления.

– Агата, теперь ты с мегафоном становись на фоне них. У тебя пара минут, чтобы продумать текст без этих соплей типа «большая беда» и исторических справок про двухсотлетний стапель. Как только они установят камеры, начнёшь говорить. Главное – вы вчера пресекли попытку вывоза с завода оборудования, имеющего стратегическое значение. «Сити-Индастриал» не предоставило вам полученной ими разрешительной документации на демонтаж. Вы не знаете, что они собираются делать с оборудованием. У вас есть предположение, что они намерены его продать военному альянсу, что является нарушением закона о демилитаризации.

Журналисты с камерами выстроились перед участниками митинга, их ряды пополнили Громов, Калинкова и Дорогин. Председатель профсоюза Адмиральского судостроительного завода №1 Агата Алексеевна Мичман спокойным, уверенным голосом начала своё выступление.

Громов умиротворённо потирал руки. Картинка получалась такая, как надо. Поводов для беспокойства уже не было. Агата говорила чётко и взвешенно. Скандирования были разумными и к месту. Осталось продержаться до приезда мэра – и вот тогда все камеры будут обращены на него и неудобные вопросы журналистов посыпятся уже в его сторону. Но, как говорится, расслабляться рано.

К мэрии подъехало несколько экипажей полиции и спецавтомобиль департамента госбезопасности. Из них вышли хорошо экипированные люди. Громов насчитал больше ста человек. Они стали вокруг митингующих. Из элитного служебного автомобиля вышел начальник Адмиральской городской полиции со своим мегафоном. Он встал перед участниками протеста.

– Ваш митинг несанкционирован и вы все будете привлечены к ответственности, в соответствии с законом. Кто организатор данного сбора?

Над мэрией повисла тишина.

– Я организатор, – раздался хриплый голос.

Ника и Артур оглянулись назад. На крыльце мэрии, за спинами журналистов, стоял новоиспеченный начальник управления земельных ресурсов. Человек, предотвративший стихийный бунт и остановивший штурм. Он глядел на всё сосредоточенным, спокойным взглядом, цепким и внимательным.

Журналисты нацелили на него свои камеры, уже предвкушая сенсацию. Начальник полиции застыл в недоумении.

– Организатор данного сбора я – начальник управления земельных ресурсов, Иван Митрофанович Стешкин.