Почерк чекистов -Из ГБ и аспирантура

    Не  скажу,  что  я  строго  держался  плана:  делать  вид,  что  стремлюсь  восстановиться  в  ТОИ,  пока  не  получу  квартиру.  Ведь  надежда  была  призрачная.
  Поэтому  попробовал  искать  работу  в  другом  месте.  А  ближайшее – в  Институте  автоматики,  под  окнами  ТОИ.
    В  лаборатории  Эмиля  Гербека  меня  уже  знали:  год  назад  хотели  даже  совместный  межинститутский  семинар  по  УКВ  организовать.

  В  том  же  ИАПУ  работала  Татьяна  Романенко  (Павлова),  моя  подружка  со  студенчества,  и  школьный  приятель  Юрка  Малышенко;  далеко  не  последние  там  люди.
    Кто-то  из замещавших  Гербека  сказал,  что  проблем  не  будет.  Приходи,  мол,  послезавтра,  и  увидишь  приказ.  И  дал  номер  телефона.
  Я  позвонил  накануне  визита,  и  услышал  глухой  категорический  отказ.  Видимо,  собеседник  на  связи  думал,  что  я  буду  биться,  и  потому  предупредил:  отказ  на  очень  высоком  уровне.

    Этого  и  следовало  ожидать:  директором  ИАПУ  был  Виктор  Львович  Перчук,  доктор  непонятно  каких  наук,  в  прошлом  военно-морской  электроинженер.
  Он  тоже  был  ставленник  военно-промышленного  комплекса.  Говорили,  что  он  гнобил  Ф. Г. Староса  и  довёл-таки  его  до  инфаркта,  будучи  замом  директора.
  Со  Старосом  я  имел  разговор  однажды  благодаря  Павловой  и  не могу  забыть  ощущения,  что  мне  повезло  увидеть  настоящего  учёного.
  Его  биографию  «штирлица»  Татьяна  мне  рассказала.

    А  ещё  за  полтора  года  до  моей  попытки  работать  в  ИАПУ  там  было  «восстание  декабристов»:  пятеро  завлабов,  в  т. ч.  мой  бывший  преподаватель  математического  анализа  и  теории  групп  А. П. Шапиро,  в  декабре  подали  протест  против  Перчука.
   Они  доказали,  что  он  никакой  не  учёный,  а  самодур,  вор,  пьяница  и  т. п.
  «Декабристы»  не  упомянули,  что  Виктор  Львович – друг  и  собутыльник  моего  Виктора  Ивановича,  но  это  их  не  спасло.

   Обоих  ставленников  ВПК  крышевал  КГБ,  и  пятёрка  «протестантов»,  как  пробка,  вылетела  из  института.  Шапиро  вскоре умер.  Кстати,  о  Перчуке  знал  даже  мой  отец,  как  и  о  Ильичёве  и  Терёхе.  Мне  он  сказал:
  - Есть  поговорка:  когда  хохол  родился – еврей  заплакал.  А  директор  ИАПУ – еврей  из  Одессы,  а  прикидывается  хохлом.  Гремучая  смесь.
    Мне  очень  не  понравилась  эта  фраза,  потому  и  запомнилась.  Так  чего  я  ждал  в  ИАПУ?

    Кто-то  посоветовал  мне  вспомнить  про  свой  диплом  «ядерная  физика»  и  сходить  в  родной  университет:  там  есть  место  в  лаборатории  близкой  тематики  у  некоего  Ивановского.
    Оказалось,  однофамилец  отца  вирусологии – мой  однокурсник  Юрочка;  от  него  я  всегда  шарахался.

  Пьяница  и  бабник  типа  Терёхи,  пробиваемый  мамой  на  сытные  должности,  он  и  в  тот  вечер  предложил  мне  пойти  в  ближайшее  кафе  «Пингвин»  поговорить  за  выпивкой.
   На моё  «нет  денег»  Юрочка  объявил,  что  поляна  за  счёт  «третьего».  Им  оказался  мой  знакомый  ещё с  детства  Толик  Чумак,  старше  меня  года  на  два-три.
  Чумак  просил  Ивановского  пристроить  его  на  год,  так  как  его  уволили  из  Института  химии  накануне  защиты  диссертации.
   Итак, почти  моя  история,  я  не  оригинален.  Разве  что  «поляны»  не  накрываю.
  Конечно,  свою  кандидатуру  я  снял;   это  сделал  бы  в любом  случае – хватило  мне  одного  Терёхи.

    Куда-то  я  ещё  тыкался,  уже  и  не помню:  везде  охотно  соглашались  меня  взять,  сулили  нормальный  оклад,  а  накануне  выхода  на  работу  говорили,  пряча  глаза,  что  «сверху»  приказали  не  брать.
   Я  всё  это  относил  на  счёт  «позвоночного  права»  на  уровне  отдела  кадров.

  Наконец,  произошёл  особый  случай.  На  улице  меня  встретил  мой  первый  завлаб  Владимир  Петрович  Шевцов  и  предложил  мне  обратиться  в  военно-морской  институт  на  полуострове  Басаргина.  Когда-то  я  туда  ходил  с  Шевцовым  пару  раз.
  Тамошние  чины  меня  вряд  ли  помнили,  но  рекомендация  Шевцова  для  них  весила  немало.  Петрович  сказал,  что  поможет.

  Кроме  того,  там  работала  жена  моего  младшего  брата,  дочь  тогдашнего  начальника  боевой  подготовки  Тихоокеанского  флота  без  пяти  минут  адмирала Степанцева.
  Она  активно взялась  мне  помогать,  дала  телефон  каперанга  Афиногенова (фамилию,  возможно,  чуть  переврал).
  Допуск  к  секретности  и  даже  виза  на  загранплавание у  меня  были,  как  Митник  проверил.

    Афиногенов  бодро  отрапортовал,  что  меня  ждут  и  не  обидят.  А  накануне  моего  выхода  на  работу  позвонил  вечером  и  извинился:  приказано  не  брать…
    Это  уже  походило  на  почерк  чекистов:  мне  оставляли  только  кочегарку,  как  Виктору  Цою.

Обложили  меня,  обложили,
Гонят  весело  на  номера.
…………………………………………….
Оградив  нам  свободу  флажками,
Бьют  уверенно,  наверняка.
………………………………………………….
Мы  затравленно  мчимся  на  выстрел
И  не  пробуем  через  запрет?!

    Итак,  меня  гонят  на  номера:  как  добычу  Ильичёва,  или  Алексеева,  или  Митника,  или  кому  я  там   предназначен?  Не  думаю,  что  влияние  Ю. И. Степанцева слабее  ильичёвского;  тут  пахнет  КГБ.  Значит,  рано  или  поздно  они  пойдут  на  прямой  контакт,  если  я  устою  в  игре.