Как я стал Чемпионом СCCР - 3

Продолжу, небольшое отступление от основной темы моего рассказа о том, что любая мечта или желание непреодолимой силы человека, не противоречащие основному смыслу его существования, обязательно будут исполнены – это закон!
Я благодарен Судьбе за то, что довелось познакомится с Борисом Аркадьевичем Каяновичем. Он был специалистом и профессионалом высочайшего класса, прекрасным человеком, умел дружить. Достаточно вспомнить то, что в результате командировки в Вологду я был на грани увольнения, но Б.А. спас положение, объявив мне благодарность по заводу с записью в трудовой книжке.

Дело было так. Время нашей командировки подходило к концу, но Б.А. не успевал закончить работу, ради которой мы месяц толкались в Вологде. У нас заканчивались деньги, у меня талоны на бензин и Б.А. принял решение отправить меня в Тольятти одного без машины, за пополнением наших истощенных запасов и продлением командировки. Способ моей транспортировки он выбрал довольно оригинальный – посадил меня в транспортный самолет, который доставлял готовую продукцию Вологодского завода подшипников на ВАЗ. Машину я оставил на заводе, т.к. тех талонов на бензин, что у меня оставались, хватило бы только выехать за околицу Вологды. Так вот, сидя на ящичке с подшипниками в самолете, я прилетел в Курумоч, кто не знает, это Самарский теперь, а тогда Куйбышевский аэропорт. На другой день явился в УГК на ковер к А. Акоеву с докладом о том, что месяц командировки закончился и для того, чтобы вернуть вверенный мне автомобиль из Вологды, мне нужна новая командировка, талоны на бензин и способ доставки меня в Вологду.  Акоев потерял дар речи и потом тихим голосом, не предвещавшим для меня ничего хорошего, произнес, что случай, когда водитель возвращается на завод без машины не имеет прецедентов и вопиющий по сути, поэтому по возвращению мною машины будет поставлен вопрос о моем наказание вплоть до увольнения.

Мне выдали новую командировку на неделю, деньги и бензин, с тем я и был отправлен обратно в Вологду, тем же самолетом, с тем же экипажем.  В Вологде, представ перед ничем не замутненным взором Бориса Аркадьевича, я поведал ему о перспективе меня ожидающей в Тольятти. Б.А не долго думал, сказал, что он будет немедленно звонить на завод с тем, чтобы мне объявили благодарность по заводу в связи с моим неоценимым вкладом в деле устранения дефекта в термообработке подшипника рулевого механизма, с обязательным занесением благодарности в трудовую книжку и добавил, что с таким «оберегом», меня не посмеет никто наказать. Я чуток приободрился и осмелился попросить у него еще об одной милости. Я снял свои зимние ботинки и показал Б.А. на остатки подошвы на них, которые были выполнены из микропоры и которые почти полностью исчезли в результате моей месячной беготни по полу в вологодском термическом цехе, лоснившемся от масла. Б.А. снова немного подумал и сказал, что он сделает меня соавтором в тех многочисленных рациональных предложениях, которые он оформил на этом заводе по термообработке широкого ассортимента выпускаемых на нем подшипников. Добавил, что на гонорары от этих «рацух» я смогу купить не одну пару зимней и летней обуви, но не высокого качества, в ту пору вся обувь была одного качества. Действительно, уже после трагической гибели Бориса Аркадьевича, пришло уведомление о том, что мне перечислено вознаграждение за довольно большой список рациональных предложений по термообработке, которые «мы» с Борисом Аркадьевичем сделали на Вологодском подшипниковом заводе. Из всего металловедения я запомнил, только два термина, которые постоянно слышал на тех совещаниях, что проводил Б.А. с руководством завода, на которых я следил за временным регламентом – феррит, мартенсит, на этом мои познания в термообработке обрывались.
Вот такая одна из историй, которые происходили в наших с Б.А. взаимоотношениях. 

Продолжу.