Возвращение Валерия Дыкова

  Возвращение Валерия Дыкова.
   
   Все началось с того, что в доме по соседству с Валерой и его семьей поселились новые соседи. Раньше в этом доме жила цыганка Маша Каблукова. Она гнала самогонку и обеспечивала выпивкой всю округу. Новые же соседи самогонку не гнали, но любители выпить часто, по старой памяти, к ним стучались по ночам и просили или, даже, требовали самогонку. Валера тоже как-то пришел поздно вечером и закатил такой скандал, что соседи не выдержали и отдали ему полбутылки водки "Экстра", которая у них случайно оказалась
   Валера оповестил собутыльников, что выпить у соседей есть, и поток ночных посетителей усилился, и участились громкие скандалы на всю улицу. Соседи не выдержали. Закупили в магазине водку и стали продавать по той же цене, что и купили, только бы отвязаться от особо скандальных. Все это открылось и было настолько непонятно, что новых соседей - Андреича и Петровну чуть не посадили. Потом все разъяснилось и успокоилось. А настучал на них Валера, которому эти придурки отдали полбутылки водки.
   Обо всем этом Петровна сама рассказала, а соседский пацан записал ее рассказ на магнитофон, и он был напечатан под названием "Интеллигенты на пенсии".
   Все решили, что Валера исчез потому, что ему стало стыдно от соседей за свой подлый поступок, но может быть, была и другая причина.
   Валера жил с женой Аней, тещей Татьяной Арсентьевной и сынишкой Мишей трех лет. Зарабатывал на жизнь, а жизнь его заключалась в повседневных попойках, тем, что работал шофером. Потом, когда его за пьянку выгнали из всех АТП, что были в городе, он стал подрабатывать на строительстве дач, ремонте и перестройке домов в старом городе, и пить стал еще больше.
   Жена не выдержала и ушла с сынишкой к бывшему Валериному приятелю и однокласснику. Валера остался с тещей. Она его жалела. Валера был сыном покойной подруги. Дочь свою осуждала. Говорила, что пьяница проспится, а дурак никогда. Даже когда Валера украл у тещи иконы и пропил их, ничего ему не сказала. Но когда он украл и пропил тещину шубу и югославские сапожки, сказала, что если он не вернет домой ее дочь и внука, пусть убирается, куда хочет. Дом был тещин.
   Валера, поняв, что дело плохо, решил жену с сыном вернуть. Взял топор и пошел на соседнюю улицу, где жил его бывший одноклассник, теперь уже с Валериной женой и сыном. Жена возвращаться не захотела. Валера порубил топором окно, дверь и крыльцо, ворота и калитку в заборе и пошел обратно к теще. Татьяна Арсентьевна опять его пожалела и пустила в дом. После истории с новыми соседями он исчез.
   Прошло пять лет. Сын Валеры закончил первый класс. Отчим подарил ему велосипед "Орленок", а родной отец явился собственной персоной, неизвестно откуда. Явление Валеры произвело необычайное впечатление во всем микрорайоне. Начнем с того, что явился он на "навороченном" джипе. Вместо обычной одежды на нем был сногсшибательный "прикид". В качестве аргумента, вместо топора, на заднем сидении лежал автомат.
   Валера подъехал к тещиному дому. Заметив его в окно и быстро оценив джип, "прикид" и автомат (последний Валера, не таясь, проталкивал в калитку вместе с чемоданом), Татьяна Арсентьевна огородами сбежала в дом дочери и ее нового мужа. Валера зашел в дом, не найдя тещу, сходил в курятник, принес полдюжины яиц, достал из холодильника сала, сварганил яичницу и утолил ностальгию по прежним временам. Потом завалился спать. В округе повисло тревожное ожидание. Проспав почти сутки, Валера умылся у колонки, опять сделал яичницу, напился чаю и уселся перед домом на скамеечку, соображая, куда девалась теща. Соседей тоже не было видно. Постепенно до Валеры стало доходить, что все попрятались, испугавшись его - Валеру.
   - Вот придурки, - подумал он и опечалился.
   Теще Валера привез красивую шубу из щипаной норки и сапожки из натуральной кожи и меха. Сыну привез автомат, который не отличишь от настоящего. Наконец, к Валере подошел сосед Володя, бывший собутыльник, и храбро протянул руку, сказав:
   - С приездом! Где тебя носило? Мы думали, тебя и в живых нет. Машина твоя?
   - Моя. Не знаешь, где теща?
   - К Аньке убежала. Увидела тебя с автоматом.
   - Игрушечный это. Соседи-то, что водкой покупной торговали, живут?
   - Живут, куда им деться. Нормальные люди. Ты им здоровую свинью подложил тогда.
   - По пьянке все. Хочу извиниться.
   - Ну, придумал, сколько лет прошло, они тебя и не узнают. Ты что никак пить бросил?
   - Бросил, как ты догадался?
   - Так сидишь спокойно уже который час. К своим-то пойдешь?
   - Пойдешь, пойдешь, чего ты пристал? Какие они мне теперь свои?
   - А сын?
   - Да пойду я. Автомат отнесу, денег привез.
   - Денег- то много ли?
   - Не твое дело.
   - Что тебе, жалко сказать?
   - Десять тысяч.
   - Ого, ну ты даешь! Десять тысяч рублей Аньке?
   - Дурак ты. Каких рублей - долларов.
   Сосед поспешно удалился. По всей улице пополз слух, что Валера связался с бандитами, и сам стал бандитом. А иначе, откуда взяться десяти тысячам долларов. Теще все рассказали и она, рассудив, что ее долг спасти ни в чем не повинных соседей от бандита Валеры, простилась с дочкой и внуком и пошла к себе домой. Дочь ее не пускала, но она не послушалась.
   - Пусть лучше меня убьет, а там сразу его арестуют, и больше он никого не тронет, - думала храбрая женщина.
   У ворот, действительно, стоял джип, на кухне на столе лежал автомат, в комнате на плечиках висела необыкновенной красоты шуба и стояли сапожки.
   - Значит, с полюбовницей приехал, точно меня убьет, чтобы им тут не мешала. Зачем я только пришла?
   - Здравствуйте, мамаша, - сказал Валера, входя в дом, - вот приехал.
   - «Ишь ты, мамашей зовет и на вы, а то все бабка, да бабка». - Вслух сказала, - вижу, что приехал, да и не один.
   - Это почему не один? Один я.
   - А это чье? - указала на шубу.
   - Вам это. Пропил тогда вашу шубу.
   Татьяна Арсентьевна онемела. Она ждала всего, чего угодно, но только не такого. Поверить в то, что зять изменился до такой степени, что привез ей дорогую шубу и сапожки, она решительно не могла. Не верила и его вежливым словам и мирному виду. Ждала, что вот-вот он схватит топор, или замахнется кулаком, или начнет стрелять из автомата.
   - Если вы насчет икон обижаетесь, - продолжал покаянную речь Валера, - то съездим в церковь, накупим этих икон, каких пожелаете.
   - Вот теперь ясно, что он задумал, - догадалась Татьяна Арсентьевна, - повезет меня будто в церковь, а в лесочке пристукнет и бросит в кустах. Никто и не найдет.
   Однако она знала, на что шла, взяла себя в руки и сказала:
   - Спасибо, Валера, не надо мне ничего. Иконка вон у меня есть, - и она показала на открытку девять на двенадцать с изображением Николая-угодника.
   - И слушать не хочу. Купим красивые иконы в золотых рамках, под стеклом. Завтра же с утра и поедем.
   - Не отстанет ведь, - подумала, а вслух сказала, - завтра службы нет. Ты автомат-то убрал бы со стола.
   Валера взял автомат, повертел его в руках. У Татьяны Арсентьевны замерло сердце. Прицелился в окно, нажал на спусковой крючок, раздался треск и засверкал огонек.
   - Игрушка это, а от настоящего не отличишь. Мишке привез.
   Несмотря на то, что автомат оказался игрушечным, полюбовницы не было, Валера не орал, ничего не ломал и не дрался, Татьяна Арсентьевна не могла успокоиться и ждала чего-то страшного.
   - Хочу к Андреичу сходить, извиниться надо перед ним и его бабкой. Сейчас и пойду.
   - Вот оно что, простить им не может, что оскандалили его тогда. Знаю, как это извиниться, убить их хочет, - понеслись тревожные мысли в голове Татьяны Арсентьевны - как его остановить? - Вслух она сказала - давай уж сегодня в церковь съездим, сейчас там служба.
   - Поехали, - охотно согласился Валера.
   До церкви доехали благополучно, накупили икон, Валера еще купил теще библию, и вернулись домой.
   Иконы и Библия немного успокоили Татьяну Арсентьевну, она даже подумала, что Валера стал другим, изменился до неузнаваемости. Недаром она всегда жалела его и прощала все безобразия, которые он проделывал. Как будто ждала какого-то чуда. То, что происходило, было похоже на чудо, но чудес ведь не бывает, и в душе женщины опять возникла тревога.
   - Надо не пускать его к соседям и к Ане, но как? - думала Татьяна Арсентьевна.
   - Давай ужинать, - пришло в голову.
   - Давай, поздно уже, - откликнулся Валера.
   В холодильнике оказалось небывалое изобилие, и стояла бутылка с коньяком.
   - Вот то, что надо, - сказала себе Татьяна Арсентьевна, - напьется, уснет, а я к Ане сбегаю, расскажу все.
   Но не получилось. Валера нашел в буфете два пузатеньких бокальчика, налил грамм по пятьдесят. Сам сначала подержал бокальчик в руках, посмотрел на свет, понюхал и начал цедить по капле.
   - Ну, чудеса, да и только, чего это он выпендривается,- подумала Татьяна Арсентьевна, - от такой дозы он не захмелеет, это ему все равно, что слону дробина. Где только набрался таких манер?
   Сама она пригубила по-русски. Напиток был крепкий, и осушить чарку побоялась, как бы не захмелеть.
   Ночью к дому подъехала машина, чуть слышно постучали в окно, Валера услышал, вышел на улицу. Татьяна Арсентьевна метнулась к окну, стала слушать, но уловила только отдельные слова: "через польскую границу", "баксы", "евро", "марки", "Германия", "машины, машины, машины". Заспорили о времени. Потом отошли, и ничего не стало слышно.
   - Машины воруют, через польскую границу перегоняют и продают в Германии, - думала Татьяна Арсентьевна, - уж хоть бы не убивали никого. А ведь, наверное, убивают. Ох, Господи! Посадят Валерку. В любой момент могут придти.
   Решила собрать на всякий случай продукты и вещи. Пока он спал, нашла на чердаке вещмешок. Сложила, что нашла. Из холодильника взяла палку твердой копченой колбасы. Из своих запасов три пачки чая, банку растворимого кофе, две банки тушенки.
   - Сухарей надо посушить, - вспомнила старые, тяжелые времена.
   - Куда это вы, мамаша, с вещмешком собрались? - спросил, проснувшись и ничего не понимая, Валера.
   - Я никуда не собралась. Тебе вот мешок соберу, и пускай стоит у дверей, как понадобится сразу и возьмешь на плечо.
   - Зачем он мне? У меня чемодан есть. Да и продукты я в дорогу не беру. Постойте-ка, вы чего меня выпроваживаете? Я хотел у вас тут с недельку побыть. Забор починю.
   Что на это было ответить? Выкручиваться и хитрить Татьяна Арсентьевна не умела и высказала все свои опасения и про разговор, что ночью услышала.
   - Машины ты воруешь и за границей продаешь. У меня тут скрываешься, небось, от милиции. Убил, наверное, кого-нибудь. Господи спаси и сохрани. Вот потому и мешок готовлю.
   - Так вот какого вы обо мне мнения.
   - А что же я еще могу подумать? Ты уж к соседям не ходи и Аню не тронь. Автомат Мишеньке тоже не нужен - страсть какая, как настоящий. Ему отчим велосипед купил. Если убивать меня не будешь, так сделай божескую милость, уберись от нас поскорее.
   - Так вот какого вы обо мне мнения, - как попугай повторил Валера.
   - Что, разве не так? Если не так, то я свечку в церкви на радостях поставила бы, но ясно же все, чудес не бывает. Бандит ты, тюрьма по тебе плачет.
   Тут Валера рухнул на стул, уронил перед собой тяжелые руки.
   - Господи, кулачищи-то, - подумала Татьяна Арсентьевна, - ему бы землю пахать, а он людей убивает.
   Наконец-то, все высказав, она несколько успокоилась, ждала, что Валера предпримет. Хорошего не ожидала, но стала надеяться, что может, он ее и не убьет.
   - Ладно, - сказал Валера, - должно быть я все это заработал, что от вас сейчас получил, но вы меня послушайте. - Это прозвучало, как слова давней блатной песни, которая когда-то рвала души: "Граждане, послушайте меня!"
   Татьяна Арсентьевна молчала. А он рассказал, как жил, как ему повезло. Никого он не убивал и ничего не украл. Честно заработав в Москве у "нового русского" порядком денег, купил новые "Жигули" последней модели. Угнал за границу, там продал и купил подержанную иномарку. Остался в барыше. Пригнал иномарку домой, опять продал. Так и пошло дело. Здесь за рубли покупал прямо с завода машины, за границей продавал за доллары. Покупал там по дешевке их рухлядь - иномарки. У себя на родине с выгодой продавал. Ребят знакомых - шоферов работой обеспечивал, платил хорошо. Татьяна Арсентьевна ахала в изумлении. Кажется, он не бандит. Радость-то, какая.
   - Но ты скажи, Валера, законно ли все это? Не по-нашему оно как-то, не по-советски.
   - Ну, мамаша, вам если мед, то обязательно ложкой. Что сейчас по-советски делается? И где эти советы?
   - Советов нет, а мы остались. И не привыкли так вот деньги зарабатывать. Что ты не вор и не бандит, я рада, очень рада и свечку за это Господу поставлю, но денег твоих не надо и Аня не возьмет. Ты уж не обижайся. Шубу с сапожками тоже не возьму.
   - Забор хоть дозвольте починить.
   - Забор чини, это ты своими руками сделаешь. Это мне в радость. И живи, сколько захочешь. Ты сказал - неделю? Живешь-то ты где? Квартира, семья есть?
   - Живу в Москве. Квартиру купил. Жена, дочка.
   - Батюшки, радость-то.
   - Радость, радость... Если бы Аня согласилась, все бы бросил.
   - Об этом забудь, Аню не тревожь.
   - Ладно.
   - Поклянись.
   - Клянусь.
   - Господи! Хорошо-то как, - пело в груди Татьяны Арсентьевны, - неужели это мне не снится?
   Валера, расстроенный сел пить чай, а она, схватив ведра, помчалась к колонке. Соседи зорко следили за их калиткой и сразу отметили легкий шаг и счастливое лицо Татьяны Арсентьевны. К колонке метнулись с ведрами сразу три соседки и сосед Володя, вылив полное ведро под куст смородины.
   - Что? Говори скорей.
   - Никакой он не бандит. Машинами торгует, денег много заработал.
   - Бизнесмен, значит, - сказал Володя, - это все равно, что бандит.
   - Сам ты бизнесмен, - обиделась Татьяна Арсентьевна, а соседки замахали на него руками:
   - Молчи лучше. Рассказывай, Татьяна.
   - Потом расскажу, вон он на крыльцо вышел. Неудобно.
   Дома Татьяну Арсентьевну ждал серьезный разговор. Дело в том, что Валере очень хотелось, чтобы теща признала правильность его дела, не осуждала и приняла бы шубу и сапожки, взяла денег для себя и для Ани с сыном.
   - Послушайте меня, мамаша (опять зазвучало: "Граждане, послушайте меня!), жизнь переменилась. Вы вокруг посмотрите. Кто хорошо живет? Да те, кто торгует с выгодой. А те, кто собственным трудом пытаются заработать - на грани. Да что я вам говорю, сами видите. А в почете кто? Абрамович вон, да Березовский.
   - Да ты что, Валера! Разве тебе Абрамович с Березовским примеры? И не в почете они у добрых людей. Абрамович людей покупает - футбольные команды. Это по -божески? А где он эти деньги взял? Заработал? Жулик он. Нефть Российскую продает, а на эти деньги футболистов покупает. А Березовский где деньги взял? Тоже, как и ты, машины продавал. Только ты покупал, да продавал. А он и не покупал, а продавать - продавал.
   - Откуда, мамаша, вы все это знаете?
   - Так не глухая, телевизор у меня и радио, и в электричке люди говорят.
   - Да, свобода слова, - недоглядело правительство-то.
   - Я тебе, Валера, вот что скажу, ты на торговцев этих, на бизнесменов не смотри, а тем более на олигархов (тьфу ты, ну и имечко), ты лучше мать с отцом вспомни - царство им небесное. Трудящиеся были люди. Отец-то твой трактористом всю жизнь проработал, а мать Нюра - подружка моя (я и Аню в честь ее назвала) - на почте. Почтальоном была по молодости, а потом начальником почты. Никто про них худого слова не скажет. И жили - все у них было. Ты вот только много чего размотал.
   - Да чего я размотал-то? Мотоцикл в сарае стоит и ружье цело. А дом продали, так на эти деньги ваш отремонтировали и пристройку сделали.
   - Скажи спасибо, что мы с Аней тебе разгуляться не дали, а то ничего бы не осталось от родительского добра.
   Договориться они так и не смогли. Валера починил забор. Да и не починил даже, а построил новый. Купил струганный штакетник, покрыл бесцветной краской пинотекс. Калитку и ворота сделал, что и у "нового русского", который жил на их улице, таких не было. Навесы, запоры, ручки купил самые дорогие, какие только нашел в магазине. В довершение поставил замок на калитку, чуть не за тысячу рублей. Татьяна Арсентьевна видела, что он опять "выпендривается", но смолчала. Основную работу он все же сделал своими руками, а с остальным можно и смириться.
   - Руки-то у него рабочие. Может, бросит свой бизнес, - мечтала Татьяна Арсентьевна, - будет людям дома и квартиры обстраивать.
   Прошла неделя Валериного пребывания у тещи. Полюбовавшись на прощание на забор, ворота и калитку, он отбыл в сторону столицы. Дорога предстояла дальняя. Татьяна Арсентьевна перекрестила запасное колесо Валериного джипа и пошла домой. На плечиках висела шуба, стояли сапожки, на столе - два конверта с долларами ей и Ане с Мишей. Автомата не было.