Девочка-наоборот

С детства никто не любил мою задумчивость. В большой деревенской семье рассеянные и к тому же упрямые детишки не пользуются уважением. Там жизнь ежедневно катится по намеченному кругу дел, мечтать совсем некогда. Желание уединиться толкуется как отлынивание от поручений. Одногодки и дети постарше пытались дразнить меня, но были каждый раз биты. Ангельская внешность не мешала мне пускать в ход недюжинную силу.
Тётя однажды сердито сказала: «Ты яйцо не нашего гнезда». Она жаловалась бабушке: «Странная какая-то Наташка. Вы бы свозили её в город, психику проверили.» А та заступилась: «Выправится она. Увидите ещё, её Бог поцеловал. С этого момента сказка про гадкого утёнка стала моей любимой. И я очень боялась, что не оправдаю божьего поцелуя.
У бабушки тоже иногда кончалось терпение. Когда мы ходили полоскать бельё на реку, я умудрялась даже его выкручивать не в ту сторону, как учили. «Ну, что ты за девочка-наоборот!»,- удивлялась она. И дедушка мне тоже часто удивлялся. Дедушка с войны был слепым. Он учил меня играть на гармошке, писать стихи, плести корзины. Удивлялся, что корзины получаются лучше, чем у других детей. А стихи и гармошка вообще больше ни у кого не получились. Родители покупали мне инструменты, и я осваивала их один за другим.
А потом стали меня дразнить балериной. Потому что, если по телевизору шёл балет, больше никто ничего не мог посмотреть по другому каналу во избежание моего дикого вопля. Маму очень удивляло это моё пристрастие к балету, но она согласилась выписывать дорогущий журнал «Театральная жизнь». Летом я танцевала в поле. Зимой в самой большой комнате в доме. Но там собиралась толпа поглазеть, а мне публика всегда очень мешала. Просьба отправить меня в город в балетную школу была пресечена на корню.
В 18 я уехала в столицу получать образование и через полгода вышла замуж за такого же задумчивого «утёнка», которого плохо понимали в семье врачей. Правда, он уже успел к тому времени окончить художественное училище и московский вуз. Мы нарожали детей. А через 7 лет я уехала вместе с малышами в глухую деревню. Потому что там я перестала писать стихи, танцевать в поле и ...плести корзины. Наверное, Бог совсем не хотел видеть меня такой, когда целовал в колыбели. И я до сих пор боюсь обидеть его доверие.