5 промилле

5 промилле
Утро рабочего дня. Трудящиеся бывшего Советского Союза отправились на работу.  Двое джентльменов вышли на  берег заливчика позагорать. Почему они не пошли на работу? Джентльмены – бомжи. День для них начался хорошо. Постелили газету, разложили и порезали то, что Бог послал, и разлили то, что послал Нечистый….  Тут они и увидели нечто, прибившееся к берегу. Вытянули предмет на сушу. Это оказался полосатый матрац со всех сторон зашитый крепкими нитками. Распороли ножами и увидели тело своего знакомого Славки Чумаченко. Он хоть и не бомж, жил в квартире со своей женой Любой, но пьяница  горький и товарищ хороший. Случившиеся на берегу, жители тоже опознали труп и чехол от матраца. Люба его недавно постирала и сушила на веревке, все видели.
Сообщили в милицию.
Два милиционера познакомились с происшествием и пошли в Любину и Славкину квартиру. Зашли. Посередине комнаты Люба на коленях стоит:
-Я это его капроновым чулком задушила, в матрац зашила и в реку бросила.
-Как же ты смогла в реку?
-Колька с Витькой помогли, я им пол-литра поставила.
-Они что, не спросили, что в мешке?
-Сказала, что картошка гнилая из погреба. Ведите меня на казнь.
Милиционеры переглянулись. Куда ее? КПЗ переполнено, одни мужики. Велели сидеть дома, никуда не выходить. Труп отвезли в морг. Дело ясное. Можно передавать в прокуратуру. Убийца сама созналась. Но вскрытие показало, что удушения не было, а помер Чумаченко совсем по другой причине. Имеет место сокрытие трупа и самооговор, что тоже карается, но не убийство.
-За что ты его, Люба? – это участковый подключился.
-Все пропил, не работал, дрался. Хотел иконы продать, да никто не покупает, он и плюнул на иконы. Говорит: «Понавесила тут, никто и за пол-литра не берет», и плюнул. Я и не стерпела. Чулок капроновый на шею ему накинула и дернула. Он упал и давай храпеть, потом замолчал. Я смотрю – мертвый. В матрац зашила, Кольку с Витькой позвала, пол-литра пообещала. А они говорят, пусть Славка отнесет. А Славка-то в мешке. Я им говорю, нету Славки, весь вышел. А они мне:  «Он только что литр бормотухи выдул, с нами не поделился. Вместе с утра пили, все поровну, Славка же и разливал. А тут вдруг вытаскивает из сумки пластмассовую бутылку на полтора литра и прямо из горлышка один и выпил. Что с ним такое приключилось, мы прямо испугались. А он встал и домой пошел. Куда он делся-то, Люба?»
-Так это сколько же он всего выпил? – спросил участковый.
-Они сначала втроем напились, а потом он один еще целую бутылку выпил. У Кольки с Витькой надо спросить, если они помнят.
Участковый выяснил, что Чумаченко выпил не менее двух литров алкогольных напитков разной крепости. Зная обычный ассортимент, в милиции посчитали, что в среднем он употребил двадцатипятиградусную жидкость. Отсюда и стал исходить эксперт-криминалист, недавно окончивший курс юридических наук Женя Прокопенко, которому  дали задание определить содержание алкоголя в крови утопленника. В те годы приборов, как сейчас, не было. Надо было в трубочку подуть и видно, есть алкоголь или нет. А тут – утопленник, трубочка не годится.  Поэтому Женя, помножив предполагаемую крепость напитков на предполагаемое количество выпитого,  определил, что за половину рабочего дня, т.е. за четыре часа, в организм Чумаченко поступило 500 миллилитров чистого алкоголя. Сопоставив это количество с весом пострадавшего, эксперт на основе научных данных установил, что в крови Чумаченко на момент его возвращения домой должно содержаться не менее 5,3 промилле алкоголя. Женя честно вычел 0,3 промилле эндогенного, т.е. природного количества алкоголя и получил 5 промилле – т.е. количество несовместимое с жизнью. При таком содержании алкоголя в крови должны произойти отключение сознания, паралич дыхания и остановка сердца. Что и произошло. Эксперт написал заключение с приведением всех расчетов и передал его следователям.
Заключение мед-эксперта прочитал начальник отдела убийств, удовлетворенно кивнул головой и передал дело в уголовный розыск. Начальник отдела уголовного розыска, прочитав заключение, сказал: «До чего же грамотный парень!», имея в виду Женю Прокопенко и понес дело начальнику отделения милиции. Подполковник просмотрел, остановился на заключении мед-эксперта, удовлетворенно крякнул и подписал бумаги. Заключение следствия гласило: смерть произошла в результате отравления алкоголем. В те годы промилле, как единицу не употребляли, просто устанавливали слабое, среднее и сильное опьянение. Женя Прокопенко определил количество алкоголя в промилле. Теперь этим никого не удивишь, сам президент запросто оперирует термином «промилле», но многие не знают, что  это тысячная часть объема, или, проще сказать – это грамм чистого алкоголя в одном литре крови.   Теперь в правительстве обсуждают вопрос, сколько промилле будет в крови трезвого человека – ноль или 0,3. Что такое 0,3 промилле – или это погрешность прибора, или человек бутылку кефира выпил, или это эндогенное количество, свойственное данному человеку. Вопрос решается в рабочей группе правительства. Женя Прокопенко все решил сам, как независимый эксперт.
Утром на крыльце отделения милиции Люба Чумаченко сидит с узелочком.
-Ты чего, Люба, - это знакомый участковый спросил, – чего ты пришла?
-Пришла вот, отдел убийств-то  в каком кабинете?
-Ты что, сдаваться пришла?
-Пришла вот, пусть меня посадят. Виновата я. Славку задушила.
-Люба, ты домой иди. Вызовут тебя, если понадобишься. Не сиди здесь со своим узелком. Тебе Вячеслава похоронить надо, вот этим и займись.
Незнакомые с материалами дела верные друзья Вячеслава Чумаченко возмутились таким поворотом  и стали требовать ареста, справедливого суда и строгого наказания для Славкиной жены. Припомнили, что она им жизнь отравляла, мешала их теплой компании, а Славку и вовсе запилила. Они пришли к Любе: «Ты убила!». А Люба: «Я и не отказываюсь, а они меня домой послали, велели похоронить Славочку. Вот хлопочу. Денег мне соседи собрали. Гроб заказала. Все как у людей».
-Пиши вот явку с повинной!
-Напишу. Как похороню, так и напишу. Да я и так уже расписывалась у них в бумаге, что я это его.
-Ну, смотри. А то давай, сейчас и напиши. Альберт Моисеевич поможет, составит бумагу как надо.
-Кто такой? Новенький что ли в вашей компании объявился?
-Это такой человек, Люба. Стихи сочиняет. Может, ты пустишь его к себе пожить? Его жена выгнала. Такого человека.
-Так он же пьющий, раз из вашей компании?
-Ну и что. Зато культурный человек.
-Нет не надо мне пьющего. Натерпелась я.
-Ну, нет, так нет. Но заявление в милицию пусть он тебе поможет написать.
На другой день появилось  сочинение следующего содержания: «Я, Чумаченко Любовь Ивановна, 1945 года рождения, гражданка Советского Союза (СССР), торжественно клянусь. Я убила своего мужа Чумаченко Вячеслава Ивановича, задушив своим собственным капроновым чулком  в состоянии аффекта. К этому меня привело небожественное поведение мужа, который был так пьян, что плюнул на святую икону Николая Угодника. Чтобы он еще не плюнул на икону Божьей Матери, я накинула ему на шею капроновый чулок, отчего он упал и умер. Я не хотела его убивать, а только хотела оттащить от икон, чтобы все не заплевал. Теперь в милиции установили, что муж мой умер не от чулка, а от промилле, но это не так. Что ему какая-то промилле, он, бывало, литр водки выпьет без закуски и не опьянеет. Прошу посадить меня в тюрьму насколько провинилась. К сему Чумаченко Любовь Ивановна».
Верные друзья написали к этому еще от себя, собрали с десяток подписей, и послали заявление в отделение милиции и копию в Райисполком. В заявлении они требовали справедливого суда над  женой Вячеслава Чумаченко и строгого наказания. К этому заявлению опять-таки приложил руку грамотный Альберт Моисеевич, оно гласило: «Мы нижеподписавшиеся честные граждане Советского Союза (СССР) торжественно клянемся. Это она Чумаченко Любовь Ивановна – жена Чумаченко Вячеслава Ивановича убила своего мужа. Будучи темной женщиной, она защищала свои иконы от символического плевка мужа, а он и не попал, как потом оказалось при осмотре икон. Опиум для народа толкнул религиозную женщину на защиту икон, которым даже ничего и не угрожало. Считаем поведение Чумаченко Любовь Ивановны социально опасным и требуем ее изоляции от Советского общества». В конце стояли подписи.
Председатель Райисполкома позвонил начальнику Райотдела милиции.
-Что это у вас убийца на свободе разгуливает?
-Не убивала она его, Петр Степанович. От водки помер. Два литра выпил за полдня. Заключение мед-эксперта есть. 5 промилле в крови – содержание несовместимое с жизнью.
-У меня заявление от группы товарищей, они в газету будут писать и в верховный суд. Рекомендую взять под стражу подозреваемую.
Люба той порой мужа схоронила, взяла узелок, свое заявление и опять пошла в милицию.
Подполковник собрал оперативное совещание.
-Что делать будем? С одной стороны чистосердечное признание и рекомендация председателя Райисполкома, с другой – заключение судмедэксперта. Грамотное заключение на основании научных данных. Против промилле не попрешь…
Все задумались.
-Возьмите пока с нее подписку о невыезде, а там видно будет, - решил подполковник.
Неофициальным порядком участковому инспектору было дано задание побеседовать с каждым из «верных друзей»  и пообещать им всем хорошие штрафы за нарушение общественного порядка, что при желании им всегда можно вменить. После этого профилактического мероприятия  свое заявление  они забрали и из милиции, и из Райисполкома.
Потом был суд. За сокрытие факта смерти и за попытку сокрытия трупа путем потопления в реке Любе вынесли общественное порицание и приговорили к штрафу 200 рублей. В смерти же Вячеслава Чумаченко Любу признали невиновной.