Мы кажемся взрослыми

- Давай, завтра?
- А почему не теперь? Где гарантия того, Что оно наступит, это твоё «завтра».
- Почему это моё?
- Ну, или моё!

  Небо красиво сердилось и хмурилось с самого утра, а потом, когда показалось что оно уже спокойно, вдруг включился солнечный свет, и открылся кран, там, повыше, куда не дотянуться. И посыпалась вдруг вода, - захрустела, зашуршала, зачмокала...
   Когда происходит что-то яркое, хорошее, вроде такого же вот дождя, или птица подпустит неожиданно близко, словно хочет поделиться чем-то сокровенным, - тогда думается о том, что есть люди, которым об этом уже не рассказать. Вспоминая их с благодарностью, чувствуешь, как чуть правее того места, откуда сердце пытается достучаться до тебя с самого рождения, открывается небольшая воронка, в которой исчезают души тех, без которых ты был бы иным. Хуже, лучше, - то неважно. Просто - не таким, каков ты теперь, в этот самый миг.
   И ты понимаешь вдруг, часто почти впустую, что не надо откладывать ничего на потом, а нужно радовать и радоваться сейчас, пока есть ещё вероятность услышать знакомый голос после длинных гудков. Не отсрочивать на завтра ни встречу, ни взгляд в небо... Только если ты чувствуешь, что это  в самом деле необходимо. Если без того не обойтись никак, ни тому, не тебе.

   У жизни есть некое ограничение на приятия, взгляды и отношения. Исчерпав свою норму, ты перестаёшь выделять лицо из толпы, не можешь уловить то, особое выражение глаз, по которому только и возможно узнать своего человека.
И, если... когда это случится, ты окажешься безумно, безраздельно, трагически одинок, ибо все мы - маленькие испуганные жизнью дети, а взрослыми только кажемся, на первый взгляд.