Язык любви

       Что, если  дерево при цветении вдруг запахнет иначе, или цветы будут не той окраски? Если соловей вдруг охрипнет, павлин потеряет перья, крокодил во время брачных игр будет вибрировать не в той частоте? Их  язык любви  будет нарушен, и они не дадут потомства. Этот язык привлечения особи противоположного поля, человек, далеко не все понимающий в языке животных, может назвать примитивным языком любви.

        Не без оснований может назвать примитивным.  Мало того, что человечество за счет обладания уникальным инструментом, голосовых связок, говорит на множестве языков, он изобрело и специальные языки. Язык математики, язык химических формул, язык нотных знаков, язык дорожных знаков, и так далее.

          Конечно, люди говорят о любви, не так как крокодилы. Поэты пишут о любви. «Как сказать мне для прекрасной Лалы по-персидски слово нежное люблю?»  или «Только я глаза открою, предо мною ты встаешь, только я глаза закрою, над ресницами плывешь» или «Я вас люблю, хоть я бешусь, хоть это стыд и труд напрасный» и так далее, и тому подобное. Когда я лет в четырнадцать - пятнадцать добрался до томика Маршака с переводами сонетов  Шекспира, Шекспир меня поразил точностью описания чувств любящего мужчины. Ну, каждому нравится свое. Но каким краем к любви  может прислониться   точный язык науки?   

        В свои студенческие годы, в те годы,  когда, по меткой фразе одной гражданки, секса в стране не было, я познакомился с одной симпатичной девушкой. Но  она училась в Плехановском.  А  Плехановский  в те годы считался полным отстоем. Конкурс туда был маленьким. Мало того, мне  казалось, что и девушки там, в девичьем институте,  в смысле  половой  свободы – полный отстой. И когда я сказал  Володе, своему соседу по комнате в общаге, про новое знакомство, он  со мной был согласен  по всем пунктам.  Ловить там  что-либо сложно.

     Но после нескольких вегетативных встреч девушка согласилась приехать в гости. Но конечно, с подругой. Это условие ставило ограду перед  моими возможными домогательствами. Подруга так подруга. На что в комнате  Володя?
 
.       Я их встречал у метро, в то время как Володя наводил шмон в комнате, убирал подальше ватманские листы, и накрывал на стол. Уже у метро я заметил:  плехановки зажаты.  По дороге к общаге только вопросы общественно-политического характера.  Студенческие на входе никто не спросил. И это, вижу, показалось им тем более подозрительным.  Они поднимались по лестнице на наш третий этаж и шли по длинному коридору, словно восходят, если не на эшафот, то ввязались такой рискованный аттракцион, на котором, не пристегнешься - голову оторвет. Зашли робко. Стоят, осматриваются. А Володя еще суетится. Тут одна от нечего делать поднимает какой-то из валявшихся на тумбочке учебников. Не помню, что это было, и как он точно назывался. Ну, например «Прочность выпукло-вогутых оболочек» или «Дифференциальные уравнения в волновых процессах» То, что нам уже оскомину набило.  Открывает она учебник, видит: формулы, формулы. И у нее глаза на лоб лезут.
           А  это были те времена, когда еще ломали копья физики и лирики. Физики были популярны. О физиках писали песни, ставили фильмы.  Хотя наша  с Володей специальность к  тем героическим физикам никакого отношения не имела. Но это мы знали, а плехановки этого не знали. И мы с Володей просекли, каков должен быть вектор.  Начинаем вворачивать заумные слова. И, как говорится, наш рейтинг растет не по часам, а по минутам. Доверия и даже чувства к нам становится все больше и больше. Заулыбались наши дамы. Глазки загорелись. Так шершавый и  им непонятный язык механики на них подействовал.  Ужасно интересно все то, что неизвестно. А нам только дай языком молоть.

 И они, уже прощаясь  с нами, согласны были продолжить знакомство. Надо же, думаю, а  для меня и  для тех девочек, что учатся  с нами – это все скучища неимоверная. С теми девочками из Плехановского, не помню, почему, все быстро свернулось. Но не ими одними жив человек. И теперь при общении с незнакомками я старался изобразить из себя этакую выпукло-вогнутую оболочку, напустить побольше туману. И нередко это срабатывало. Им казалось, что я умный. А я вспоминаю  и думаю,  каким дураком нужно быть, чтобы  кривляться и изображать умного.  Потребовалось время, чтобы я понял.
 
        Я  вспомнил о девушках из Плехановского потому, что сейчас в океане литературных опусов, появляющихся в интернете, часто встречаю желающих философствовать. Человеку свойственно рассуждать. Мыслю - значит существую. Но  большей частью предмет рассуждений  - это сферы трансцендентального: Бог, душа, вселенная, материя, познание, мироустройство, устройство общества,  и так далее. Почему?  Потому что там каждый чувствует себя знатоком. Ладно бы только это.  У многих авторов такой язык, что черт ногу сломит.  И подозреваю, эти авторы пробовали читать философов, например Гегеля или Канта. Ничего там не поняли. И понятно, чтобы  понять профессиональных философов, нужно знать этот специфический язык. Так же точно, для понимания  мелодии нужно читать ноты. Ничего у философов они не поняли, Поняли одно: чем туманнее изъясняешься, тем больше кажешься Сократом. Прежде всего, себе,  а может быть и другим.

          Спрашиваю в переписке некоторых авторов, а  почему не изъясняться точнее,  чтобы понятно было, что вы имеете в виду. Это же переписка, а не философский трактат. В ответ – я изъясняюсь наплывающими на меня образами, а примитивам, не понимающим  образного мышления, понять глубину моей философии не дано. И вспоминаю себя, молодого  дурачка и девочек из Плехановского.