Параллельные миры коммуниста Тулина

Из шофёрских баек с добавками очевидца

Введение в тему

Местность вокруг районного центра, куда я приглашаю читателя, была бедна текучими водами; и ни одного озерка. Не  укоряйте в непредусмотрительности основателей города Раздол. Они не заглядывали на века вперёд. Только  к последней четверти Века мировых катастроф одноэтажное захолустье устремилось вверх и вширь, прибавилось населением за счёт приезжих, обзавелось промышленными предприятиями, средними учебными заведениями.  Наконец, собственным пивным заводом на зависть соседям. Такое преображение вызвано было открытием месторождения самородной серы и её разработкой на благо людей, дабы передовые бригады на верном пути привыкали к серному запаху.

Вдруг оказалось, что Раздол  по всем урбанистическим показателям приблизился к областной столице. Патриоты окружающих посёлков городского типа и городков смирились с появлением на  задворках нового средоточия  районной власти. И сам район территориально удвоился, поглотив чахлого соседа, пытавшегося монокультурить хмелем. Теперь пенистый компонент народной крови оказался в руках Раздольского совета нардепов, который советовался с местным райкомом КПСС, превратившимся в правую руку Обкома партии.

Процветанию Раздола, кроме  старой партийной гвардии, способствовала новоспущенная личность по фамилии Тулин. Он безошибочно определил то главное, к чему устремлялись помыслы изнывавших от безводья раздольцев. Ведь пиво «Раздольское» утоляло только жажду, но в пиве купаться нельзя. Выбив правдой и неправдой деньги в центре, Тулин утвердил решающей подписью рукотворное озеро, названное Комсомольским в честь  энтузиастов, которые  запрудили ручей в низине за городом и навезли песка на его берега. Этим деянием "чужак" превратился в "нашего",  безраздельно завоевал коллективное сердце  местных жителей.

 
Глава 1

Пётр Петрович Тулин,  одолев добрую половину жизненной дистанции, не позволял годам разлучить его с молодостью. Высокий и стройный, он всеми движениями тела производил впечатление гимнаста. Совершенная мускулатура чувствовалась сквозь тонкую ткань пиджачной пары тёмно-серой, как правило, окраски, в узкую полоску.  В те годы командный состав номенклатуры уже сменил униформу топорного покроя на элегантный импорт из стран народной (и ненародной) демократии, за исключением Монголии. Того требовало превращение псевдопролетарского  ленинского авангарда советского общества в привилегированный класс. Наследственный механизм работал всё надежней, верность вышестоящему лицу стала цениться дороже деловых качеств. Однако новой знати, состоящей из безродных баловней счастья, не хватало аристократизма.  Им были наделены от природы единицы, которые бросались в глаза окружающих внешним видом и  манерами.

Тулин одевался у модных портных областной столицы, в своих владениях придерживался одного цирюльника, варшавского еврея,  спасённого красноармейцем буквально возле газовой печи. Из рук мастера угловатая голова Тулина, невзирая на жидкую волосяную поросль рыжеватого тусклого оттенка, выходила, если не идеальной формы, то  в приближение к ней. Предводитель  районного истеблишмента, говоря современным языком, и партийный надсмотрщик за разночинной массой  был некрасив ликом – мордовский тип, описанный Ключевским. Но производил положительное впечатление на собеседника взглядом серых глаз, которые выдавали незаурядный ум, развитый школами и самообразованием, житейскую мудрость и чувство справедливости с предпочтением доброты.  Речь Тулина, закалённая категоричностью первого лица на подмандатной ему территории, отличалась правильностью и завораживающей плавностью. А могла и звенеть,  - не по срыву, а по обдуманному решению.

 
Глава 2

Восхождение Тулина на районный пик власти произошло стремительно,  по масштабам обычной карьеры того времени. Выпускник Саранского университета попался на глаза влиятельному члену ЦК КПСС, когда тот нагрянул в Среднюю Азию после второго подряд крупного землетрясения. Первое из них превратило в руины большой город. Только его отстроили всей страной, новая серия толчков уложила новостройку. Уцелел лишь один квартал. «Кто строил? – вопросил многозвёздный цекист. Хозяева пострадавшей республики вытолкнули из ряда прибывших на ковёр молодого градостроителя. «Инженер Тулин», - представился он. «Чем объясните,  Тулин, что ваши дома стоят, в то время как другие… - красноречивый кивок в сторону свежих руин. Виновник успеха скромно промолчал. А вопросивший чин после паузы продолжил. – Вы коммунист?» – «Кандидат». – «С этого момента – член партии. Поздравляю, Тулин. Так правильно организовать работу способен только член партии со стажем. Учитесь, товарищи, у молодых».

Тулин не стал поправлять, что его успех не только в организации строительных работ. Он, в отличие от других зодчих эпохи тотального дефицита, не воровал цемент для продажи частникам, понесшим урон при гневе Плутона. Свои строения честный специалист среди стихийных несунов, чьё сознание определялось бытием, возводил не на песке. Но высокопоставленный дознаватель в детали углубляться не стал. Он запомнил опартбилеченного им молодца, который  не поддался разрушительной силе природы. И когда пришло время возведения корпусов серного комбината в тектонической зоне, героя потрясённой Средней Азии призвали  как надёжное компартийное око для действенного наблюдения над районом строительства. Ведь Партия ведёт, повторял, приумножая премии, очень советский поэт Павло Тычина.

 
Глава 3

Новая стезя для строителя, теперь бывшего, началась с крошечного посёлка городского типа, в недавнем прошлом военного городка. Его опустевшие склады и ангары стали пополняться оборудованием для задуманного комбината, а финские домики съехавших вертолётчиков заселил пришлый люд. Злато место, в виде жилплощади, пусто не могло быть, когда с приростом населения в старых городах уже не справлялись коммуналки и жилые подвалы. Трудовой народ ликвидировал безработицу на консервной фабричке и в различных мастерских. Нетрудовые -исполняли обязанности совслужащих, подметали улицы, et сetera, как говорится. В клубе крутили кино, устраивались увеселения и торжественные собрания. Из школы прямой и короткий путь вёл в сельхозтехникум.

Основой процветания  демилитаризованного городка стало земледелие, так как в городскую черту попала центральная усадьба совхоза. Окружающая местность отличалась самой плодородной почвой в крае. Чтобы усилить отдачу  ещё не истощённой земли и убедить рабочих совхоза в важности ударного  труда, в горкоме увеличили штат сотрудников и усилили идеологическую работу среди населения.  Тулин оказался в нужном месте в нужное время.

В партийных верхах области не забывали, кем рекомендован им отличившийся строитель. Поэтому руководящие  товарищи позволяли выскочке некоторую свободу действий. Однако поставили перед ним задачу заведомо невыполнимую – вывести в тройку передовых  совхоз-середнячок.  Неизбежная неудача этого хода  тактично, без вызова,  привела бы к выводу, где надо, что и влиятельные ЦКвики могут ошибаться в подборе кадров. Сначала Тулину подчинили  сельскохозяйственный отдел партийного учреждения. Закрутилось колесо времён года. В одну прекрасную осень  подопечное Тулину хозяйство  переместилось с колхозно-совхозного хвоста области близко к голове. Тулин повёз отчёт в центр. Показывая пухлую папку верному шофёру, сказал с усмешкой:

- Говорят о методе Тулина, некоторые – о реформах Тулина. Здесь, на сотне листов, -  словесный сор. Пусть радуются: и мы пахали. Всё, что я сделал, это заменил спущенного свержу невежу-директора и других спецов на толковых мужиков. Да ещё раздобыл настоящего агронома и внушил всем, что его слово – последнее. А своим инструкторам запретил  рты раскрывать в поле. Дескать, хотите получать оклад,  так не мешайте крестьянам работать. Поняли?

В описываемое время такая откровенность воспринималась бдительными гражданами,  как  злостная клевета на прекрасную, хоть и суровую советскую действительность, с известными последствиями для болтуна. В конкретном случае Тулин не рисковал. Шофёр, зовомый Витей, души не чаял, кудряво выражаясь, в шефе.  Причина тому – бесценное благодеяние  саранчанина в пользу Вити, в бытность их обоих под солнцем Средней Азии. Витя возил местного бая, чем-то там важным руководящего. Однажды аксакалистый начальник велел водителю уступить руль всюду сопровождавшей его племяннице, как он представлял деву из сказок "Тысячи и одной ночи". Та сбила пешехода. Следствие всю вину возложило на неверного (в смысле неверно рулившего водителя).  Передачу руля и катастрофу с тяжёлыми последствиями для пострадавшего заметил Тулин, ехавший в том же направлении в своём Запорожце. Несмотря на давление со всех сторон, он не менял своих показаний, пока не понял, что невиновного может спасти от  сурового наказания только компромисс между свидетелями и следствием. Без вины виноватый отделался двумя годами условно. Чувствуя угрызения совести, Тулин нашёл ему место  у себя на стройке, а при смене карьерного пути забрал с собой.

 
Глава 4

Якорная стоянка после частых перемещений по стране дала возможность Тулину наладить, наконец, семейную жизнь. Женился-то  он рано, на однокурснице по зову не столько сердца, сколько по нужде телесной, как говаривали откровенно его деды здоровых крестьянских кровей. Клара была  идеальна (в его вкусе) – мясистая в меру, но тугая. Узковатый таз компенсировали  волнительно выступающие ягодицы. Мысли о душе избранницы не приходили на ум студента. Садясь в улетающий в даль самолёт, муж оставил заметно беременной жене надежду на скорое воссоединение  в подготовленном им гнёздышке. Только увидеться им довелось лишь год спустя в том же Саранске. Соломенная вдова произвела на свет девочку, которая отнюдь не умилила отца. Он  с присущей ему самоуверенностью задумал сына, чтобы продлить род «вторым я». Разочаровала и располневшая от родительских хлебов какая-то обабившаяся Клара. Половинки под платьем уже не играли, просто бугрились... Первый отпуск молодого специалиста прошёл скучно. Наградив Клару новым зародышем,  он улетел в даль, в другом направлении, где, по его словам, скорее получит квартиру. На "одном из полустанков"  в своё время добровольного скитальца  догонит телеграмма от тестя: "Клара родила дочь". Опять дочь! С той поры Тулин навещал семью не чаще, чем раз в год. И всё дальше удалялся от неё внутри себя.  В этом Клара не препятствовала ему. Ни слова упрёка с её стороны. Девочки целиком заполнили мир матери. Похоже, телесная нужда была в ней слаба. О разводе ни один из супругов разговора не заводил. Личную жизнь на стороне Пётр вёл аккуратно и не позволял себе увлекаться. Саранчане не могли упрекнуть  загулявшего отца и мужа в малости дани, отправляемой  им без задержек.  Строитель ещё мог себе позволить такой образ жизни. Но высокопоставленный сейчас  партиец призадумался. Вокруг шептались… Теперь развод исключён навсегда. Коммунистическая мораль… М-да, загвоздка. Подумав, дольше чем ему было свойственно, Пётр Петрович призвал первого из своих доверенных лиц: «Собирайся, Витя, в Саранск за моими».

Тулину, занявшему к тому времени пост секретаря горкома, опекавшему совхоз-победитель, выделили старорежимный особнячок с садом.  Клара, будто и не жила с мужем в долгой разлуке, приняла изменения в быту в лучшую сторону как должное. К облегчению мужа она потеряла способность рожать девочек. А мальчики были (уверил себя разочарованный отец) ей «не по нутру», в полном смысле.  Увидев подросших дочек, не узнал их,  перевёл взгляд в сторону, вновь забыл, как они выглядят. Аида и Рада обещали стать копиями мамы,  но ту юную Клару в глазах Петра Петровича заслонила до неприличия разжиревшая её нынешняя полная тёзка.  Тулин всё реже ночевал дома. Чаще оставался на ночную работу над документами в комнатке для отдыха при рабочем кабинете, или выезжал в народ. Тем самым он, как бы, становился ближе к массам, которые хоть и безмолвствуют, но всё замечают и делают выводы.

 
Глава 5

Самым впечатлительным для простых людей поступком Тулина стал его отказ от квартиры на новом месте, куда перспективного партийного деятеля переместил обком, когда началась страда на месторождении самородной серы, под Раздолом. «Уступаю очередникам », - объяснил в интимной беседе с дарителем ключей свой поступок представленный новый секретарь  райкома  партии, не предполагая, что его слова дойдут до прессы. Народное сознание не приняло во внимание  невозможность такой уступки. Так называемые обкомовские квартиры, даже на хуторах близ Диканьки, из резерва кому попало не выделялись.   Ежу понятно. Но, видимо, на той стадии личного партийного развития закоренелый строитель не дорос до понимания простых истин. А может перерос? Может им двигали иные соображения? Как бы там ни было, Тулин оставил семью в премиленьком особнячке с садом, к которому его девочки привыкли, где им будет уютно и спокойно. А сам удовольствовался однушкой на новом месте,  вернувшись тем самым «к плоти от плоти» народа. И это оценили.

Не годы, а считанные  часы провела четвёрка Тулиных под одной крышей. Слишком мало, чтобы ощутить тепло семейного очага.  Телесная страсть зачинателей рода без душевной близости давно умерла,  не успев переродиться в спасительную, добрую привычку - любовь. Старшие машинально выполняли супружеские обязанности, машинально пестовали младших. Девочки дышали воздухом родительского дома, невольно проникаясь машинальностью. Каков поп, таков приход. Тулин, переехав на место новой работы, в семью стал наведываться ещё реже. Притом, никогда - на служебной машине, всё, почему-то, "на перекладных". Что обижало Витю.

 
Глава 6

Вновь обретя по воле обстоятельств (так  оправдался перед собой Тулин)  полную свободу,  он не задался планом как-то использовать её себе в удовольствие. «Отдохну», - решил. И действительно, первое время отдыхал с книгой или перед телевизором, когда валился с ног от работы.

Одного не учёл Тулин. Не буду смаковать подробности из этических соображений.

Время от времени, всё чаще,  стали посещать Тулина странные видения, не во сне, не наяву, а по серёдке.

Будто не партийный он лидер (видит себя со стороны), а помещик, наподобие тех, что описал Тургенев. Вышел, значит, испытывая томление под брюхом, на заднее крыльцо господского дома, а по двору между людской и амбаром снуют девки, да все, как на подбор ядрёные, в соку. Особенно хороша Глашка. В одной просторной рубахе, волнуя широким шагом подол (и его, Тулина), она держит перед собой между раздавшимися персями  большую миску с чем-то съестным.  Скрывается за распахнутой дверью избы, мелькнув половинками, словно приманивая барина, раскрывшего рот, полный слюны.  Барин, то есть он, Тулин, кличет старосту: «Ты,  Архипушка, тово… сговорись с Глашкой. Посули рупь целковый». -  «Чё деньги зря тратить? - ворчит прототип Савельича из «Капитанской дочки». - За так бери. Чай твоё, отец ты наш, мущество. Тешься с кем хош». Крепостник серчает: «Я тебе, раб безбожный, не какой-нибудь  бесчувственный злодей с прихотью.  Мы учение основоположников… - Тулин запнулся, поправился. – Мы чтим Священное писание. Рупь, моя воля! А коль девка непорочна, сговорись с ейным отчичем. Приданное справлю, ежели будет стелить мне в покоях».

На том видение прерывалось. Секретарь полдня ходил разбитым. Наведать жену, что ли?  Уж сколько дней не появлялся дома?  Да месяца два, поди. Вроде бы младшая дочь... как её? Рада… Школу заканчивает. А другая… Аида? Что за глупое имя! Помнится, куда-то поступила. Не выслать ли денег сверх обычного? Нет, сам завезу.

Уже было собрался, да наплыла на глаза законная, в вечных домашних обносках с оборванными пуговицами, причёсанная кое-как, всегда озабоченная – перина с пухом... И передумал ехать.

А то, мучительное, видение учащалось…

Завести кобылку для заездов на короткие дистанции, что ли? В администрации подходящая нашлась бы, с широким взглядом на жизнь,  не обременённая принципами.  Да только у него самого был железный принцип – не кобеляжничать по месту работы. Проблемы, как пить дать, возникнут, хлопот потом не оберёшься.

Тулин обвёл взглядом кабинет размером со спортзал сельской школы под Саранском, где он получил среднее образование.  Книжные шкафы во всю глухую стену напротив окон были заполнены трудами классиков материалистического направления в философии от Фалеса Милетского до Брежнева, известного фалесца (милетского), по  косвенному свидетельству его личной фронтовой медсестры. На почётных полках мерцали неприкасаемыми корешками 55 томов сочинений В.И. Ленина. Что подскажет вождь мирового пролетариата сыну  кухарки на полевых колхозных станах?  Был же у него самого опыт подобных затруднений. Но вождь на эту тему молчал. Видимо, приберёг на дополнительный том. Только ждать его выхода не было терпения. Материализм, хоть пещерный, хоть  развитой, одинаково беспощаден для бренных тел. Оставалось обратиться за помощью к наперснику всех затей – к  личному шофёру.

 
Глава 7

Все водители высоких лиц в курсе  интимных дел своих работодателей. Тому способствует  расположение сидений в автомобиле. И вообще, нет тайны, недоступной для ушей и глаз.  Витя обладал способностью  избранного участника доверительной беседы, когда её  инициатор  испытывал потребность высказаться.

Бывалый извозчик каретных сараев правящей  касты дал ценный совет начинающему  покорителю карьерной лестницы руководящих товарищей, когда вчерашний строитель   обнаружил в своих угодьях организованное с умом   и по правилам конспирации маленькое, но доходное предприятие цеховиков,  борцов с расхитителями и этих самых товарищей.  О  таком в народе шёл слух, более завистливый, чем осуждающий. Но теперь незапятнанный ещё партиец столкнулся впервые  с этим  явлением развитого социализма своей возмутившейся душой. Как поступить?  Этот вопрос самому себе был задан в присутствии доверенного лица. «Лбом столб этот не свалишь, - философски промолвил Витя, крутя баранку. - А расшибёшься в усмерть – точно. Ещё помогут. Надо войти в систему, как говорится, методом критического реализма. И там, внутри,  исправлять её,  чтобы и себе, и нашим, и простым рабочим, которые в деле. Но всем в меру. По потребностям. Иначе крышка. Обэхээсу  для отчётности надо что-то делать, кого-то ловить иногда». Тулин действительно навёл порядок в явно-тайном сообществе,  приструнил ненасытных, увеличил отчисления в область. За своей долей отправлял в полюдье Витю, вознаграждением не скупился. Витя о прибавке не просил.  Жил он холостяком, существенный дополнительный доход приносил ему частный извоз  с разрешения шефа.  Кто из гаишников позволит себе остановить  автомобиль с самыми узнаваемыми номерами!

Любопытный донельзя, глазастый, наделённый тонким слухом,  автокучер был в курсе местных событий, не попадавших на страницы газет, игнорируемых радио. В его живописном изложении пикантные подробности из тайной жизни известных в округе лиц пополняли патронташ первого лица (на всякий случай. А вдруг придётся отстреливаться!).

Тулин никогда не просил совета у своего универсального, как литературный Балда, работника. Вопрос  звучал примерно так: «Как бы ты поступил, Витя, если бы тебе пришлось…». Витя, быстро переварив услышанное, ставил себя на место того Инкогнито, которому «пришлось»...это самое. И чётко, уверенно излагал свои действия, шаг за шагом в предполагаемой ситуации.  «Я бы, Пётр Петрович, первым делом…».  Выслушав ценное мнение, Тулин ничем не выдавал своего отношения к нему, а опытный полудруг лишних вопросов не задавал.

Так и на этот раз. Длинная дорога позволила не торопить слова:

-  Один мой знакомый, Витя, оказался в интересном положении. Понимаешь…

И Витя был поставлен в известность о положении  несчастного знакомца. И понял. Как не понять. Все мы человеки, озабоченные не чуждым нам. Совет тому страдальцу последовал почти мгновенно:

- Если, чтоб железно шито-крыто, надо поискать на Комсомольском озере. Верное место.

На этот раз монолог бывалого знатока людей получился необычно длинным. Лучше коротко пересказать его, для чего надо освежить память. Помните (в начале рассказа), мимоходом сказано о запруде за околицей Раздола, Комсомольским озером названная? Так о месте отдыха горожан и приезжих сейчас речь. По словам всезнающего Вити, его облюбовали областные бомонджи особой категории, как место сбора,  чтобы облегчить  поиски нуждающихся в интимных услугах. В Советском Союзе проституции не было,  но были девушки и тётеньки,  которые готовы были вести себя легко, очень легко, если их хорошо попросить. На Комсомольском озере создалась традиция гневно отказывать нуждающемуся хаму,  если тот спрашивал о цене, развязно в лоб, тут же, на пляже, среди прекрасных тел, что в купальниках от ЕВЫ.  Сюда  наведывались посредники от солидных товарищей, договаривались о месте встречи. Их избранницы о платёжеспособности тайного клиента не заикались.  Даже малоопытной ежихе было понятно, что её не обидят. Только сюда, на пляжи, слетались птички с опытом (кобылки по другой классификации).

Монолог Вити иссяк, словно стакан с возбуждающим раствором. Напоследок добавил:

-Эти… интеллигентные, шо с деньгами, ими пользуются. Могу постараться, на здоровье вашему хорошему знакомому.

На этот раз, впервые, Тулин изменил своему обыкновению  задумчиво отмолчаться на слова находчивого советчика.

- Все пользуются говоришь? И наши?.. Разве  они не люди? Люди, это верно… Ладно… действуй.

 
Глава 8

Несколько дней спустя  Витя без вызова  протёк в дверь начальника.  Курносое лицо заговорщика не нуждалось в титрах.

- Гражданка записана на приём, Пётр Петрович.

- Какая гражданка? – вопрос для проформы.

- Что надо, - плавным движением рук Витя обрисовал сзади, с боков и впереди себя нечто рельефное и живое.

- Приму после семи. Вишь, очередь в приёмной.

Покончив с очередниками к сроку и отпустив секретаршу, Тулин напряг слух. За дверью, ведущей в комнату отдыха со всеми удобствами, слышались шаги, шорох. Вспомнил:  он оставил заднюю дверь в тупичок коридора открытой. Значит, Витя понял, скрытно провёл ту, «что надо», куда надо. Молодец!
Тушин повесил пиджак на спинку кресла, освободился от удавки на шее, разулся под столом и в носках, в расстёгнутой рубашке  мягким шагом барса направился туда, что стало временным приютом тайны. Впервые за много лет его охватило юношеское волнение.

В полумраке покоя, с плотно зашторенным окном после залитого предзакатным солнцем кабинета, хозяин апартаментов первую минуту как бы ослеп.  Наконец у задней стены на фоне дивана чёрной кожи проявилась мутно-белая фигура. Нагая особа, спиной к вошедшему, согнувшись в поясе, расстилала на ложе простыню. Она не вздрогнула при появлении заказчика, не оглянулась, не прервала подготовительного труда. Лишь закончив его, выпрямилась, показала барочный фасад тела. Пользуясь  замешательством партнёра, подошла к загодя сервированному столику. Забулькало вино в стакане, запрокинулась на длинной шее голова, потекла по спине к ягодицам роскошная грива, тёмная, как кожа дивана. «Хорошаа-а!», - беззвучно простонало в Тулине. Он уже овладел собой, подошёл к столику с другой стороны,  налил себе, махом опорожнил стакан.

«С чего начнём, котик? Как ты хочешь?». Звуки голоса насторожили Тулина, касание  женской руки показалось знакомым. Где? Когда? Саранск? Норильск? Тюмень? Мёртвый город на Тянь-Шане?  И вдруг горячая вспышка в глубине мозга. Тулин рванулся к окну, вздёрнул штору под потолок.

- Радка, ты!?

- Батька, что ли? Ну и встреча! Уписаться можно. Отвернись, дай одеться.

Дочь, казалось, не смутилась или держала профессиональное лицо. «Опытная девка», - подумал отец, вдруг слабея и опустошаясь, выпалил вслух:

– Ладно, прости, не мог предусмотреть такого. Немыслимо! - замолк и уже другим тоном: - На выход, туда!

Дочь издевательски рассмеялась:

- Погоди, батя. А откупные? Я на мели… Давай,  давай ещё, скупой рыцарь.

Витя ждал за задней дверью, устроившись с газетой «Правда» на стуле.

 
Заключение

Сегодня Тулин, удачно и вовремя перестроившись в ногу с Партией, не доведшей народ до светлого горизонта, руководит районом, как прежде. Он совладелец серного комбината и хозяин ряда мелких предприятий. Вокруг элитарные лица - новые русские из бывшей номенклатуры и  заботливо опекавшихся ею бывших же цеховиков, которые  пополняют клуб миллионеров и стремятся к заветному золотому миллиарду.  Живы и неудачники, не успевшие к дележу всесоюзного пирога. Те -  в политической оппозиции, мутят забывчивый народ, зовут в прошлое, где «всё было», пока не доели до последней крошки, не сносили до дыр. Но испытанное неравенство притягивает к себе сильнее, чем невозможное, нигде никогда не существовавшее равенство. Ибо при неравенстве возможно движение вверх - к успеху, чинам, к материальному достатку. А при равенстве, если к нему упрямо стремиться, неизбежно появятся "более равные" и "менее равные". Во всей  живой природе, от амёбы до человека, нет равенства  и не может быть по определению.

Раздольцы, видимо помня личный вклад секретаря райкома в преобразование природы посредством Комсомольского озера, раз за разом избирали его правителем территории, переставшей быть народной, но оставшейся демократической. Помнилось и то, как он решительно, ещё при советской власти покончил с развратом  идеологически целомудренной верхушки партийцев, что распространялся с пляжей рукотворного водоёма трудящихся. Теперь отцы города, столпы промышленности и земледелия, могли, таясь только от жён и постоянных любовниц, заказывать девушек по  вызову, изучив данные бабочки-кобылки  по  интернету. К месту отметить, что Тулин в конце концов отвадил младшую дочь от профессии, порочащей его имя. Он купил Раде салон «Глубокий массаж по методу тасманийских целителей». Чтобы не обидеть Аиду, его серьёзное произведение,  поставил её во главе приватизированной фабрики керамических изделий из редкостного сырья чёрного цвета. Выставка и распродажа изделий в Брюсселе позволили первенькой приобрести избушку там же и заманить в неё  заграничного мужа. Сам основатель нескольких предприятий поселился в скромной постройке -уменьшенной копии Ливадийского дворца. Законная жена покидать насиженное место отказалась. Она привыкла "вдовствовать на соломе".

Всё изменилось вокруг прирождённого вожака народа и его лучших представителей.

Не изменился только его верный шофёр. Если не считать легализацию им входящих в традицию  уз с неким Хвостовым-Ёдко, который  разделял взгляды Вити на женщин, как на бесполезных существ.

Глашка больше не нарушала покоя Тулина.