Пилот и Небо

Светлой памяти Павла Ерошенко посвящается

Он сидел за столом, задумавшись. Думал  о небе. Когда-то оно было для него родным. Как он был счастлив, когда впервые взлетел, управляя учебным самолетом. Сбылась его детская мечта. Он стал лётчиком.
Но родным для него небо стало много позже, когда он сидел за штурвалом громадного ТУ-142. Выполняя задания командования, он побывал на нём в разных уголках света. В любую погоду. в любое время года, иногда по много часов с дозаправкой в воздухе, он вёл свой самолёт, и небо помогало ему. Даже, когда отказал автопилот, и ему пришлось вручную вести самолёт несколько часов, небо будто поддерживало его своими облаками, как подушкой. Удерживать тяжёлую машину было сложно, но она тоже не подвела, подчинялась малейшему движению рук человека, признавая его силу и первенство. Когда  приземлились, пилоту показалось, что Небо радостно улыбается ему. И он громко крикнул ввысь: «Спасибо! Небо»!
Позднее он написал стихотворение «Спасибо, небо!».
Спасибо, небо, за желанье жить.
За то, что приоткрыло жизни тайну.
Что помогло мне искренне любить,
За веру, что любить не перестану.

Спасибо! За познанье высоты,
За радость в ощущении полёта.
За нужные характеру черты,
Что овладел профессией пилота.

Спасибо, небо! За большую жизнь,
За песню, что о жизни мною спета.
Что Родине могу ещё служить,
Душой пополнив храм Добра и Света.

Ещё позднее, он написал книгу, которую так и назвал первой строчкой этого стихотворения. Стихи он писал не часто, для этого нужно было особое состояние души. Многие становились песнями, которые он сам же и исполнял. Даже сольные концерты давал.
 Он мысленно улыбнулся, думая об этом. Побаливала левая сторона груди, он потёр её рукой и снова вернулся к воспоминаниям.
Уход из военной авиации на пенсию он воспринял трагически. Вернулся в родной город, привыкал к жизни на земле, занимал себя бытовыми проблемами, то квартиру обустраивал, то дачу, но всегда с тоской смотрел в небо.
А небо, когда-то такое родное и близкое, теперь было чужим и далёким. Оно, то ехидно подмигивало ему своими звёздами, то заливисто хохотало раскатами  грома,  будто говоря: «Ну что, совсем приземлился? А говорил, что ещё полетаем»…
Вот тогда и появилась мечта, построить собственноручно самолёт и снова взлететь в небо, ощутить неповторимое чувство полёта.
Работа была нелёгкой, почти десять лет он строил свою Мечту, так он назвал самолётик. От первого винтика до последней гайки, всё своими руками. Несколько раз проводил испытания на земле, но находил какие-то недостатки и откладывал полёт снова и снова. И каждый раз мысленно говорил небу: «Ничего, мы ещё полетаем»!
И вот, наконец, свершилось! Неделю назад он взмыл в небо на своём самолёте. Мечта вела себя прекрасно, идеально слушалась руля, мотор работал ровно, а небо улыбалось ему. Чувство огромного счастья, удовлетворения и душевного подъёма переполняло пилота и создателя. Мечта сбылась.
Это чувство не оставляло его всю неделю, несмотря на начавшуюся аритмию, которая мучила его уже много лет. Она появлялась внезапно, беспричинно, иногда держалась несколько дней, а потом вдруг проходила бесследно. И вот вчера утром он проснулся, чувствуя себя абсолютно здоровым. Сегодня он собрался полететь снова, тем более, что завтра должна приехать дочь с внуками, которые ждали готовности самолёта с ещё большим нетерпением, чем он сам, и мечтали прокатиться на нём.
Он снова помассировал грудь. Боль была не сильной, почти не беспокоила, не мешала дышать, но само её присутствие было неприятным. Подошла жена, обеспокоенно посмотрела на него.
- Всё в порядке?- спросила она.
Он с нежностью глядел на подругу. Когда-то давно, ещё в школе, он влюбился в изящную стройную красавицу одноклассницу. Впрочем, в неё были влюблены почти все мальчики класса. А он не решался даже приблизиться к ней. Она казалась ему хрупкой фарфоровой статуэткой, которую можно разбить неосторожным движением. Но прошли годы, и она стала его женой. И вот без малого полвека они вместе. Эта хрупкая женщина обладала незаурядной внутренней силой, которая помогала ей выносить трудности гарнизонной жизни, терпеливо ждать мужа из длительных и порой опасных командировок, растить детей.
- Да, всё нормально, сейчас пойду к самолёту.
- Может, не полетишь? Вон, за сердце держишься. Опять аритмия?
- Да нет. Так ноет немного. А я соседским мальчишкам обещал, что сегодня полечу.
Она замолчала. Знала, что отговаривать бесполезно, если он решил, то так и будет. Но тревога из её глаз не уходила.
Когда он сел за штурвал и снова взлетел на своей Мечте, на него опять нахлынуло огромное чувство счастья. Он снова в небе, снова летит. И машина, собранная им с таким трудом, идеально подчиняется пилоту. Вдруг страшная боль слева, казалось, разорвала грудную клетку и резко стихла. Его руки упали со штурвала, но он этого не замечал. Он снова продолжал лететь, и ощущение счастья не проходило.
Только вдруг с удивлением со стороны увидел, как его маленький  самолётик, потеряв управление,  беспомощно закружился, перевернулся в воздухе и тяжело ударился о землю. Как к упавшей машине бегут люди, как с ужасом на лице бежит его любимая. Ему хотелось обнять её, успокоить, сказать, что всё хорошо, что он счастлив, но он почему-то не мог этого сделать. Его уносило всё выше и выше в сияющее неземным светом небо, которое ласково обнимало его, звало к себе, и он соединился с ним. Навсегда!

Спасибо, Господи, тебе! Что дал дожить до этих лет.
За все неровности в судьбе, которым объяснений нет.
За то, что многое познал, и сердце неустанно билось!
Бывало, высоко летал, да приземляться приходилось.

Спасибо, Господи, тебе! Молюсь, ведь знаю, что крещёный.
Дай Солнца свет моей Земле и успокой мир возмущённый.
Всели надежды огонёк в сердца, что в гневе онемели!
Пусть будет пройденным урок, для тех, кто властвовать хотели.

Спасибо, Господи, тебе! Что верю, есть такая сила.
Не обязательно в беде, людей бы всех объединила.
В земных заботах и делах, в любви и радости, что верим,
Преодолеют люди страх, и настежь кованые двери!

(Стихи Павла  Ерошенко)