Отпустите меня в небо!

Во время первого турне, покидая очередную страну, восходящая молодая оперная звезда невольно вспоминает детство, историю своей жизни.

               

               
                ОТДАТЬ ШВАРТОВЫЕ!

Белоснежный многопалубный корабль у пирса готовится к отходу. Его с берегом еще связывает трап, по которому суетливо поднимаются на борт последние запоздавшие пассажиры. Вдруг на пирс, как стая голубей, выпорхнула целая толпа нарядных девушек и юношей. Заметив стоящую на корме молодую женщину в малиновом манто с белоснежной меховой оторочкой, они стали неистово кричать и хлопать!

Аэро Кардайн, восходящая оперная звезда (девушка в малиновом была именно она), поняв, что скрыться бесполезно, широко улыбнулась и помахала им обеими руками. Это привело к еще большему восторгу провожающих. Морякам, уже готовившимся убирать трап, принесли целую корзину цветов и подарков.

Трап убран. Остались только эти нити — швартовые канаты, которые связывали корабль с этой удивительной страной. Аэро всегда представляла себе ее именно такой. Одновременно и снежной, и невероятно уютной. Даже ее низко свисающие облака, кажется, озарены каким-то волшебным светом. А ярко окрашенные, двух-трехэтажные домики на набережной жмутся друг другу, совсем как стадо барашков на склоне горы. Так и просится на ум картина, как в этих домиках сказочные гномы занимаются своими делами, пьют чай-кофе за крошечными столиками.

Аэро с удовольствием подставляла лицо колючему морскому ветру, вдыхала его солоноватый запах, слушала постоянный шум волн, смешанный с пронзительными криками чаек.

— Мисс, куда это? — моряки поставили корзины у ног женщины средних лет, о чем-то озабоченно расспрашивающей помощника капитана.

— Спасибо, мальчики! Поставьте у дверей нашей каюты, я сама занесу внутрь, — улыбнулась она морякам.

Глядя на ее дородную фигуру с пышным бюстом, гладко причесанные волосы под кокетливой шляпкой с крошечной вуалью, ни за что не подумаешь, что она когда-то была мужчиной. А между тем это была Грейс Свирски, администратор, пресс-секретарь и помощница Аэро.

— Спасибо, сэр! Вы меня успокоили насчет нашей безопасности. С нас контрамарки для вас и вашей супруги на ближайший наш концерт! — проворковала Грейс своим низким голосом, отходя от помощника капитана.

Помощник улыбнулся и любезно склонил голову. Мисс Грейс плавно, как бригантина, направилась в сторону Аэро, которая все еще отрешенно наблюдала за волнами, вьющимися за кормой. Берег постепенно отдалялся, на нем уже нельзя было разглядеть барашков-домиков. Лишь только чайки пока еще следовали за кораблем, пытаясь разглядеть в бурлящих волнах за ним каких-нибудь рыбешек.

— Аэро, милая! Ты уже довольно долго стоишь на палубе. Это совсем не полезно для твоих голосовых связок, — сказала Грейс, нависая над хрупкой девушкой. Она, как заботливая нянька, плотнее укутала меховой воротник ее манто. — Пойдем в каюту, девочка. Я велела стюарду приготовить для тебя горячее молоко.

— Ты иди, я скоро, — ответила Аэро, все еще не отрываясь от берега. Его теперь заволокло туманом, даже самой линии горизонта не стало. Но море все не отпускало ее. Хоть оно совсем не было похоже на то море, на берегу которого она родилась.

 

                ДЕТСТВО АЭРО

Подводный риф буквально кишел всякой живностью. Бело-оранжевые рыбки-клоуны деловито копошились в качающихся в такт волнам щупальцах актиний, как в своем подводном саду. Змееголовая зеленая мурена выглядывала из каменной норы, ритмично раскрывая зубастую пасть. Бесчисленные стайки пестрых рыбок весело сновали между разноцветными кораллами в поисках корма.

Вдруг сверху стала спускаться продолговатая фигурка — человек. Возможно, это было частое явление, поэтому никого из подводных жителей оно не потревожило.

Это была девочка лет пяти-шести. На ней не было ни дыхательной трубки, ни маски. Всего лишь только легкое платьице и ярко-желтые ласты. Опустившись на дно, она, быстро ориентировавшись, стала собирать чуть заметные наросты на камнях — устриц. Она ловко вырезала их из камня небольшим ножом и складывала в сетчатую сумку, висящую у нее на поясе. Когда она почувствовала, что пора всплывать, ее поясная сумка была наполнена более чем наполовину. 

— Маура! Маура опять собрала больше всех! — как только она приплыла к берегу, темнокожие чумазые детишки тут же окружили ее. Несмотря на ее почти коричневый загар под круглогодичным тропическим солнцем, девочка все же отличалась от своих друзей серо-зелеными глазами и волнистыми каштановыми волосами. Она весело сверкала белоснежными зубами и принимала восторги и поздравления ребятни.

Дети шумной гурьбой направились в пальмовую рощу, растущую вдоль берега. Там они, быстро разведя костер, уселись вокруг и принялись пировать. Кем-то пойманные рыбы тут же были выпотрошены и повешены над костром. Устрицы девочки были также поровну поделены между всеми ребятами.

Было хорошо, просто замечательно вот так сидеть на сыпучем, мягком песке и уплетать податливую мякоть устриц! А совсем рядом синие-синие океанские волны, увенчанные белой каймой, с шумом прибывали на песчаный пляж.

— Смотрите! Киты! — воскликнул кто-то из ребят.

Вдалеке от берега то тут, то там стали показываться черные спинные плавники и раздвоенные громадные хвосты исполинских морских млекопитающих. Иногда даже забивал в небо невысокий китовый фонтан. Это кит освобождал дыхательные пути, чтобы снова набрать воздуха. В этот момент один из китов приблизился к лагуне, около которой сидела ребятня. Продолговатое туловище кита было отчетливо видно на небольшой глубине недалеко от берега.

Вот он всплыл. Над водой показалась его широкая морда. Тут дети заметили рядом с ним небольшую фигурку посветлее. Китенок! Когда китиха замерла, чуть повернувшись на бок, китенок приник к ней. Немного спустя в воде вокруг них стало распространяться белое облачко.

— Он сосет маму совсем как теленок корову! — заметила девочка. Она единственная не утерпела, нарушила молчание.

— Я когда-нибудь научусь оставаться под водой столько же, сколько эти горбачи, — сказала зеленоглазая, наблюдая, как другие киты горизонтально погружаются в пучину, показывая свои раздвоенные, белые с изнанки громадные хвосты.

— Ха-ха! Человек никогда не сможет нырять как кит! Мне мой папа сказал, — возразил ей один из мальчиков.

— Почему? — спросила девочка. — Они дышат воздухом — я дышу воздухом. Они всплывают, чтобы набрать воздуха, — я тоже всплываю. Почему не смогу? Я ведь дольше всех могу держаться под водой!

— Этого я не знаю, — сказал озадаченный мальчуган. — Это ты спроси своего папу.

Как бы им ни было хорошо здесь, пора было возвращаться домой. Океан потемнел, а солнце неуклонно приближалось к краю неба. Всем известно: как только солнце скроется, тут же наступает темная-темная южная ночь. И хотя никого из ребят не напугаешь этой темнотой, поскольку все они могли ходить здесь хоть с закрытыми глазами, получить очередной нагоняй от родителей никому не хотелось.

— Доброй ночи, Маура! Не забудь завтра принести книжку с картинками! — на прощание дети махали Аэро, направляющейся в противоположную сторону. Детишки так коверкали ее имя на свой туземный лад.

Девочка шла сквозь чащу джунглей в сопровождении своего пса, весело шагающего впереди. Здесь стояла приятная прохлада, казалось, травы и цветы сейчас, перед наступлением ночи, пахли особенно остро. Остановившись, Аэро с удовольствием приникла к цветущей ванильной орхидее, растущей на корявом стволе дерева. Какой божественный запах... Прямо как первые звуки прелюдии фа-минор Баха. 

Так, напевая вполголоса, она подошла к дому, стоящему в стороне от других деревенских домов. Он и своими формами отличался от простых деревенских хижин. Это был добротный двухэтажный деревянный дом с огороженным двором. Ограждение было необходимостью, чтобы защитить домашние посевы мамы Аэро от вездесущих деревенских свиней, всюду рыскающих и копающих все, что попадется на пути. 

На первом этаже дома располагалась кухня, где сейчас хлопотала мать девочки — Шарлотт, столовая-гостиная, прачечная и другие хозяйственные помещения. На втором были устроены три спальные комнаты: родителей, ребенка, и еще одна — гостевая. У каждой спальни был выход на просторную террасу с навесом от дождя. Здесь располагались уютные гамаки, кресла и приземистый кофейный столик.

— Аэро, мой руки, сейчас будем ужинать, — сказала мать, выглянув из кухни. У нее были такие же волнистые каштановые волосы, как у дочери.

— Мама, я не хочу! — крикнула девочка, собираясь подняться на второй этаж в свою комнату.

— Что? Опять устроила пикник со своими друзьями? — возмутилась Шарлотт. — Айван, когда ты поговоришь с ней?! Хватит ей целыми днями носиться на пляже и есть там что попало! Как бездомная дикарка! Для кого я готовила ужин?

— Аэро, что вы там ели сегодня? — нарочито строго спросил мужчина с длинными, рано поседевшими волосами, собранными в пучок.

— Рыбу жарили на костре. Папа! Я сегодня больше всех собрала устриц! А потом к нам подплыла китиха с кро-о-шечным китенком, он сосал молоко у мамы прямо как теленочек! — протараторила Аэро, присев на ступеньке.

— Нет, так больше не пойдет, — к столу подошла мама с подносом на руках. — Надо прекратить это твое шатание целыми днями на пляже. Айван, скажи ты ей.

Девочка перевела взгляд от папы к маме и наоборот. Что же еще нового они могут ей сказать?

— Аэро, сегодня мы получили посылку с нашими заказами. С завтрашнего дня ты будешь учиться, — сказал Айван, доставая из синей коробки книги, тетради, ручки и прочие вещи для учебы.

— Это все мне?.. — девочка зачарованно смотрела на школьные принадлежности, словно они были сокровищами из пещеры Али-Бабы.

— Конечно тебе, дочка! — отец так широко улыбнулся, что его глаза превратились в узенькие щелки.

— Ура!!! Я теперь сама смогу читать книжки с картинками! — закричала Аэро и стала скакать по гостиной! Собака, подражая ей, также начала прыгать и лаять в унисон. Родители посмотрели друг на друга: они были довольны своим сюрпризом.

Когда первые восторги стихли и Аэро свалилась в кресло, Айван направился к стоящему в углу проигрывателю и достал пластинку.

— Папа, пожалуйста, прелюдию фа-минор Баха! Она у меня всю дорогу звучала в голове, — попросила Аэро.

Мгновение спустя весь дом и окрестности заполонили божественные звуки хоральной прелюдии Баха.

 

 

                СКЛАДЫВАЕМ БУКВЫ!


Рыжий, в черных разводах, будто тигр, пес потянулся. Он зевнул, широко раскрыв пасть, и уставился на кровать хозяйки. Аэро спала, как всегда, словно морская звезда, раскинув загорелые руки и ноги по постели. Пес сначала осторожно лизнул ладонь своей хозяйки. Тишина. После он, встав на задние лапы, потянулся к ее лицу и стал неистово тыкаться острой мордашкой, полизывать лицо девочки.

— Фу! Тайгер! Я встаю-встаю, вот хулиган! — Аэро беззлобно рассмеялась и обняла за шею своего любимца.

Тайгер радостно гавкнул, обрадовавшись, что ему таки удалось разбудить хозяйку.

— Тихо, родители спят, — погрозила Аэро собаке, быстро натягивая на себя одежду.

Мгновения спустя веселая парочка направилась к океану по тропинке, еще покрытой утренней росой. Тайгер, на спину которого она водрузила пляжное полотенце, весело трусил впереди хозяйки.

Было раннее утро. Солнце только недавно взошло. Высоко в кронах деревьев дивно окрашенные тропические птички щебетали свои утренние напевы. Вдали от берега, на водном горизонте несколько рыбачьих лодчонок давно, еще затемно заняли свои места в надежде на хороший улов.

Аэро, родившейся здесь пять лет назад, этот тропический остров, затерянный в великих просторах Тихого океана, казался всем миром. Она и не могла представить, что где-то есть другие земли, другие люди и животные. Будто весь мир состоит из этого райского островка, утопающего в буйной зелени и бесконечного синего горизонта, окружающего этот клочок суши со всех сторон. 

Ее родители в молодости были хиппи. Их каким-то чудом занесло сюда, как природа заносит семена диковинных растений и деревьев на этот богом забытый островок, где никогда не бывает смены сезонов. Аэро росла сама по себе, как растет вся эта пышная тропическая растительность. Играла с детьми туземцев и, в отличие от родителей, бойко говорила на местном языке.

Скинув одежду, девочка с ходу бросилась в воду. Блаженство! Прохладная соленая вода будто проникала в каждую клеточку ее тела, преображая и заполняя восторгом и радостью! Чуть отплыв от берега, Аэро откинулась на спину и уставилась на утреннее, еще ярко-синее небо. Приглядевшись, высоко-высоко в небе она разглядела едва заметную птицу, будто застывшую в воздухе. Папа Айван говорил, что это орел, что в поисках добычи он может надолго зависать в воздухе без взмаха крыльев.

Она теперь почти взрослая, может плавать и нырять в воду лучше всех деревенских мальчишек. Но боже, что бы только она ни отдала, лишь бы хоть немного побыть на месте этого орла! Почему, почему же люди не могут летать, если не как орлы, то хотя бы как эти крикливые чайки над головой? Возможно, когда-нибудь, когда она научится читать книжки, она найдет способ, как летать.

Мысли о предстоящей учебе вынудили Аэро заспешить обратно к берегу. Папа с мамой, должно быть, уже проснулись.

— С добрым утром, Тайгер! — крикнула Аэро, стряхивая на пса, караулящего на берегу одежду и полотенце хозяйки, капельки воды со своих волос. Тайгер тут же выскочил с готовностью бежать обратно домой, где, по всей вероятности, их должен был ждать вкусный завтрак.

***

— Опять бегала плавать? Ты ведь и так целыми днями торчишь на берегу с ребятами, охота же тебе еще утром туда таскаться, — проворчала мама, видя, как дочь развешивает мокрое полотенце на ветке дерева авокадо.

— Шарлотт, оставь ребенка в покое. Лучше бы сама научилась плавать. И ходили бы вы с ней на пару, — спокойно заметил папа, вырезая какую-то фигурку из дерева.

— А почему сам не ходишь с ней? Ты-то умеешь плавать, — возразила Шарлотта, накрывая завтрак на стол.

— Да я бы с удовольствием! Только уж очень рано эти пташки выскакивают! — рассмеялся Айван.

— Пап, сколько раз мы с Тайгером пытались тебя будить? Ты только переворачиваешься на другой бок и храпишь! — тоже рассмеялась Аэро.

— Это правда, мои девочки! Утренний сон, он особенно сладок, — согласился отец. — Аэро, я тебе обещаю, мы с тобой по вечерам будем ходить купаться.

— Правда?! Начиная с сегодняшнего дня? — Аэро не верилось.

— Можно и с сегодняшнего вечера, — согласился Айван.

За завтраком Аэро посматривала то на папу, то на маму, то на вчерашнюю синюю коробку со школьными принадлежностями. Почему они ведут себя как обычно? Сегодня же важный, очень важный день — они будут учиться... Но девочка так и не стала ничего спрашивать, уткнувшись в тарелку. Осталось совсем немного подождать. В углу кухни Тайгер также молча расправлялся со своим завтраком. Впрочем, нет, поглощая кашу с кусочками мяса, пес забавно причмокивал и похрюкивал от удовольствия.

После завтрака Аэро, как всегда, помогла матери убрать со стола. Вот вся посуда перемыта и убрана. Родители погрузились в свои повседневные дела. Шарлотта, надев выходное платье и туфли, засобиралась за продуктами. Она по четвергам ходила за ними на небольшой рынок рядом с причалом. Айван, снова взявшись за свою деревянную поделку, будто совсем забыл о вчерашнем разговоре с дочерью.

Аэро, которая каждый божий день после завтрака устремлялась на берег, на встречу со своими друзьями, сейчас, затаив дыхание, все еще ходила по дому. То сидела у себя в спальне, то спускалась во двор, придумав себе какие-то неотложные дела. Она нарочно старалась не смотреть в угол столовой, где стояла волшебная коробка, наполненная чудесными школьными вещами и книгами, по которым она когда-нибудь научится читать.

Странная девочка — почему-то сама ни за то не стала бы напоминать папе о вчерашнем разговоре. Возможно, она так и ходила бы в ожидании весь день по дому, как призрак, пока отец сам не вспомнит и не позовет ее, если бы не Тайгер. Он, будто почувствовав состояние своей хозяйки, пробегая мимо, невзначай опрокинул эту волшебную коробку. Она с треском упала, рассыпав все свое драгоценное нутро по деревянному полу.

— Аэро, прости, родная, я совсем забыл, что мы сегодня с тобой будем учиться, — Айван виновато поднял глаза на дочь.

Они, быстро собрав все предметы, перенесли коробку на обеденный стол.

— Давай смотреть, что нам прислали с Большой Земли, — папа стал разбирать содержимое ящика. — Это букварь, по нему мы с тобой будем учиться читать. А это учебник по математике, мы будем учиться считать. И, конечно, учебник по правописанию.

— А это? — девочка показала на красивую коробочку, наполненную разноцветными карандашами.

— Это мы с тобой будем заниматься рисованием. Вот у нас для этого есть даже альбом, — он поднял увесистую большую папку с нарисованными на обложке веселыми картинками.

— Правда, мы будем рисовать?.. — у девочки перехватило дыхание от предстоящего занятия. — Как, кого будем рисовать?

— Кого хочешь. Хочешь, твоего Тайгера, хочешь, каких-нибудь птичек и зверей.

— Как здорово... — выдохнула Аэро. — А можно, я нарисую рыбок, которых вчера видела в воде?

— Конечно, можно и рыбок. Но давай для начала будем учить буквы, — Айван раскрыл букварь. На первой странице красовалась буква «А» с изображениями тех предметов и зверей, которые начинались с этой буквы: арбуз, ананас и почему-то не страшная, а очень забавная и смешная акула!

 

 

                ЭТОТ БЕСКОНЕЧНЫЙ-БЕСКОНЕЧНЫЙ МИР!

 

В безлунную ночь океан был похож на расплавленный асфальт. Иссиня-черные волны в привычном ритме ряд за рядом прибывали на пляж. Лишь только встретившись с землей, распластавшись по песчаному берегу, волны вспыхивали дивным голубоватым светом, будто внутри них зажигалось множество крошечных огоньков.

Свет от этих волн, а также от мириадов звезд, щедро рассыпанных по бархатному куполу неба, освещал две лежащие на берегу фигуры: Аэро и ее папу. Айван, как и обещал дочери, теперь частенько ходил с ней купаться по вечерам после ужина. Их маму Шарлотт так и не удалось вовлечь в это занятие, у нее всегда находились достаточно неотложных дел по хозяйству.

— Папа, а что это за звезда так ярко светит? — Аэро показала на ярко-синюю звезду.

— О, это Сириус. Он — шестая по яркости звезда на нашем небе. Ярче только Солнце, Луна, Венера, Юпитер и Марс.

— Пап, а почему только летом к нам приходят светящиеся волны? 

— Они не приходят. То есть, дочка, это не сами по себе светящиеся волны откуда-то приходят. Это в них светятся микроскопические существа: всякие рачки, личинки кораллов и прочие, очень крошечные существа. Вот они и выделяют свет.

— Па-а-ап, ты так много знаешь! А почему ты мне раньше всего этого не рассказывал?

— Аэро, раньше ты была совсем маленькая, ты бы все равно ничего не поняла. Вот скоро ты сама можешь все эти знания узнать самостоятельно из книг.

— Где? — тут же спросила Аэро, которой все так не терпелось.

— Мы с твоей матерью заказали еще много интересных книжек для тебя, в том числе и детскую энциклопедию.;

— Правда?!— у девочки перехватило дыхание от предстоящего счастья.

***

Все было не так страшно, как грозилась мама Шарлотт. Теперь Аэро с отцом каждое утро после завтрака садились и до самого обеда прилежно занимались учебой. Пытливая, любознательная от природы девочка на лету схватывала знания. А через месяц уже сама стала читать книжки. Правда, в правописании и математике успехи были не так блестящи, но со временем они тоже появились.

А природоведение! Теперь перед Аэро открылся целый мир! Ей больше не надо было так часто задавать вопросы взрослым о том, например, куда девается Солнце, после того как уходит за океан. А почему оно восходит утром с другой стороны острова? А почему Солнце и Луна не светят одновременно? Надо сказать, она и раньше не так часто задавала такие вопросы, предпочитая додумывать самой или полагаться на мнения своих друзей, узнавших от своих предков, будто Океан каждый вечер проглатывает Солнце и утром выпускает его в небо. Практически во всем, несмотря на возраст, она была удивительно самостоятельной. Когда она приходила домой после пляжа, а родителей не оказывалось дома, она могла сама приготовить что-нибудь наскоро, покормить себя и Тайгера и лечь спать.

— Пап, я сегодня перечитала все надписи на наших пластинках! Я теперь знаю, арию Нормы написал Беллини.

— Да, ее написал великий Винченцо Беллини. Он за свою короткую жизнь создал одиннадцать прекрасных опер. И в том числе нашу самую любимую арию «Каста Дива» из оперы «Норма». Когда ты еще немного подрастешь, я тебе расскажу много интересных историй на эту тему, — пообещал Айван дочери.

— А почему не сейчас, я же теперь умею читать, — возразила Аэро.

— Сейчас не поймешь. Потом, когда-нибудь, — настоял на своем отец.

— Я еще умею петь, — все еще не сдавалась дочь.

— Знаешь, что, спой-ка сейчас нашу арию «Каста Дива», — предложил Айван.

— Лежа не получится, пап, я встану, — сказала Аэро. Она встала, расставив ноги, набрала полную грудь и запела.

На набережной, как в огромном концертном зале, зазвучала музыка! Великая Музыка! Она текла сама по себе, она жила своей собственной жизнью. А Аэро — она должна была стать лишь частью, проводником этого божественного явления. Она должна была сопровождать эту Музыку. Девочка забыла обо всем на свете, она пела.

Айван слушал дочь, закрыв глаза. Несмотря на приверженность движению хиппи, он был большим поклонником классической музыки. Обладая хорошим голосом и слухом, Айван никогда, даже в самом детстве не мечтал сам стать знаменитым. Но теперь его дочь, рожденная далеко, очень далеко от Большого Мира жестоких людей, возможно, обладает редким даром петь, петь по-настоящему. С каждым днем Айван все четче понимал: ему вряд ли удастся уберечь ее от мира. Когда-нибудь, возможно, в ближайшем будущем придется оставить эту уютно обустроенную жизнь на острове и возвращаться обратно на Большую Землю, откуда они так благополучно сбежали десять лет назад. Как бы ему ни хотелось отдавать на растерзание этому миру свое дитя, он не имел права лишить ее возможного великого будущего.

В таком нежном возрасте она еще не понимает, что такое карьера музыканта, певицы. Но он знал: на берегу ли, дома ли, когда оставалась одна, Аэро всегда пела. Причем пела по всем правилам, правильно беря и вытягивая каждую ноту. Но все же ребенок остается ребенком. Если сейчас спросить ее, кем она хочет стать, когда вырастет, она не колеблясь ответит, что хочет жить на пляже, носиться с чернокожими детками по всему острову. Она пока не осознает, что Музыка уже вселилась в нее, она живет и растет вместе с ней. 

Да, возможно, Жизнь уготовила для его дитя прекрасное будущее, Великое Будущее...

— Пойдем, Аэро, а то наша мама опять будет волноваться, — сказал Айван, собирая полотенца.

А Музыка все еще звучала в ней, она будто освещала им всю обратную дорогу по темной тропинке в джунглях.

 

 

                ЧЕЛОВЕК ВОЗВРАЩАЕТСЯ В ОКЕАН


«…И как только переменился ветер, Мэри Поппинс улетела в небо на своем зонтике». Десятилетняя Аэро захлопнула книгу и, откинувшись на спину, уставилась на белоснежные облака, лениво проплывающие по синему небу, как караван диковинных зверей. Черные как уголь фрегаты, караулящие прилетающих с рыбой олушей, особенно четко виднелись на их белом фоне.

Ее зовут Мэри. И она умеет летать. А в жизни бывает такое? Сколько бы она ни прочитала книг, нигде она еще не нашла, как можно научиться летать, словно птицы. Так, наверное, происходит только в сказках?..

Неожиданно девочку сковало внезапное чувство страха, будто на нее надвигалось какое-то невидимое чудовище. Это предчувствие беды, неминуемой, неумолимой беды... 

Аэро поспешно посмотрела на Тайгера. Словно почувствовав ее тревогу, пес выскочил и вопросительно посмотрел на хозяйку. Нужно идти. Девочка еще не могла предположить, что именно могло произойти, но она знала, что что-то произошло. Нужно идти, а лучше бежать поскорее!

— Тайгер, вперед! — скомандовала Аэро, поспешно собирая вещи на песке.

Обратная дорога на этот раз длилась будто бесконечно. Аэро недоуменно приостановилась, возможно, она заблудилась? Но ведь этого не может быть! Она по этой дороге от пляжа до дома может пройти даже в безлунную, беззвездную ночь! Она не может ошибиться.

Девочка перевела дыхание, лишь когда впереди между деревьями показалась терракотовая черепичная крыша ее дома. На террасе были какие-то посторонние люди. Вот соседка тетя Ирэн со своим мужем с двух сторон поддерживают Шарлотт, мать Аэро.

— На, Шарлотт, выпей, я накапала успокоительное, — тетя Ирэн подала ей стакан с подноса.

Аэро остановилась перед ними как вкопанная, глядя во все глаза. Она не могла взять в толк, что же так сильно подействовало на ее всегда уравновешенную мать так, что та даже не может стоять на ногах. И где, в конце концов, папа?

Когда она повернулась, чтобы разыскать отца, и все выяснить, Шарлотт наконец заметила ее.

— Аэро, не надо! — прохрипела она ей вслед.

— Аэро, дочка! Иди сюда, — Ирэн перехватила девочку за локоть и привела к матери.

— Что? Где папа? Я хочу к папе, — упрямо произнесла Аэро, стараясь не обращать внимания на хватку, с которой взяла ее тетя Ирэн, не рассчитав силы.

— Тебе нельзя сейчас туда. Там врач, — прошептала Ирэн в ухо девочке.

— Оставьте, мне больно, — поморщилась девочка, вырываясь от нее.

И мигом она направилась туда, где папа всегда проводил послеобеденный сон. Он-то сейчас все ей объяснит, все встанет на свои места.

Странно, но и в его комнате находились посторонние. Врач в белом халате за столом писал что-то. И еще несколько мужчин, соседей, стояли и сидели вокруг. Аэро, пробираясь между ними, приблизилась к кровати Айвана. Ей непременно надо было выяснить, почему папа лежит, закрывшись с головой, когда вокруг ходит так много людей.

Девочка осторожно подняла край белой простыни, где должна была лежать голова папы.

Айван будто спал. Спокойно сомкнутые веки, уголки губ чуть приподняты, когда он хочет сказать что-то смешное. Только лицо, цвет лица у него был необыкновенно бледным, Аэро таким его никогда не видела.

Девочка еще не успела толком понять, что же произошло с папой, как тут же подоспела Ирэн. Она, быстро схватив ее за руку, вывела девочку из комнаты.

— Что с папой? Я хотела у него спросить, почему он лежит, — недоуменно спросила Аэро.

— Шарлотт, давай я объясню ей, — Ирэн села на корточки, становясь с Аэро одного роста. — Аэро, дочка, твой папа... Он… У него произошла внезапная остановка сердца во сне...

Ирэн заплакала, обняв девочку за плечи. Все еще ничего не понимая, Аэро снова посмотрела на мать. Шарлотт не плакала, как тетя Ирэн, она будто окаменела.

— Как это? Мы что, сегодня вечером не пойдем с ним на пляж изучать звезды? Он мне обещал сегодня рассказать легенду о Большой Медведице, — спросила Аэро.

Эти слова вызвали еще больше рыданий тети Ирэн, и, наконец, по щекам Шарлотт потекли слезы.

***

Айвана похоронили по местному обычаю на следующий день на рассвете. Аэро, которую разбудили спозаранку, стояла между матерью и тетей Ирэн и молча наблюдала, как мужчины подняли и погрузили в лодку обернутое в белый саван тело отца.

— Все живые существа, и человек тоже, вышли из моря. Это прекрасно, что после смерти его предадут Океану, — в памяти Аэро внезапно всплыли слова отца, сказанные им недавно, когда они лежали на берегу после вечернего купания. Тогда они обсуждали недавнюю смерть одного островитянина от укуса ядовитой медузы.

Сейчас, наблюдая, как все дальше отплывает лодка с телом отца, Аэро все еще была в недоумении. Ее детский ум пока еще не мог осознать эту потерю. Она не могла вообразить, как теперь они с матерью могут жить одни, без папы. Хотя отец для нее был всем — другом, утешителем, источником всех знаний, который мог ответить на любые ее вопросы, она пока еще не чувствовала острую, горькую потерю. Потому что папа был еще слишком жив в ее памяти. Может быть, будет, как в одной сказке, которую она недавно прочитала: он еще вернется из моря, совершенно такой же, какой был, а может, даже став еще лучше?.. А может, он их ждет дома? Когда они вернутся, он сейчас же выскочит из комнаты со смехом: а-а, не ожидали?!

Аэро непременно это нужно было проверить! Она, незаметно отделившись от толпы взрослых, сломя голову побежала в сторону дома. Скорее, скорее! Папа Айван, может быть, заждался ее!

Девочка в сопровождении верного Тайгера влетела в дом! Прямиком направившись в комнату папы, она увидела лишь разбросанные всюду вещи, оставшиеся после ухода людей. Вот кресло-качалка папы — оно пусто, на кровати его тоже нет. Все больше распаляясь, девочка судорожно стала открывать шкафы, заходить во все комнаты и закоулки в доме.

Дом был пуст. Абсолютно пуст. Папы нет.

 

 

                ПРОЩАНИЕ С РАЕМ


После смерти мужа и так не очень общительная Шарлотт совсем замкнулась в себе. Почти перестала выходить из дома, даже за покупками частенько посылала вместо себя Аэро. Шарлотт теперь или целыми днями копалась в огороде, ухаживая за цветами и овощами, или лежала в спальне, уставившись в потолок.

Аэро, конечно, льстила ее новая обязанность: никто из ее друзей-ровесников сам не ходил на рынок делать покупки так, как она. Поскольку от природы она обладала живым, любознательным умом, то очень быстро научилась отличать хорошие продукты от некачественных и весьма бойко, на местном языке торговалась с продавцами. Предприимчивая девочка даже своего Тайгера привлекла в это дело. Она, соорудив на спине собаки нечто вроде седла, часть своей поклажи водружала туда и гордо возвращалась домой под удивленные взгляды окружающих.

На острове постоянно жило небольшое количество белых людей, с которыми раньше семья Аэро более-менее поддерживала связи. Но теперь, со смертью мужа, когда Шарлотт совсем перестала выходить в люди, к ним частенько приходила единственная ее подруга — Ирэн.

— Нет! Ты не можешь вот так жить дальше, — Аэро услышала голос тети Ирэн из спальни матери. — Нужно что-то делать!

— Что? — вяло отозвалась Шарлотт.

— То, что хочешь больше всего.

— Больше всего? Я хочу вернуться домой, — вздохнула Шарлотт. — Мне без Айвана стало тесно на этом острове.

— Да? — удивилась Ирэн. — Я всегда думала, что тебе хорошо здесь жить.

— Это ему было хорошо. А мне... — подавленно произнесла Шарлотт. — У нас сбережений совсем мало. Одна только дорога...

— А дом? — возразила Ирэн.

— Дом? — слегка оживилась Шарлотт. — Разве его можно продать?

— А почему нет? У вас прекрасный дом, за него можно выручить очень даже неплохие деньги, — ответила Ирэн. 

—Да где же найдешь покупателя, мы же на острове, — Шарлотт снова вздохнула.