Вовка в Триседьмом царстве Глава XV

В другой части Африки утро тоже выдалось на славу: солнечным, весёлым и ярким. Оно конечно хорошо, когда ты открываешь глаза, а вокруг тебя такое утро. Только вот когда твои друзья непонятно куда исчезли, как сквозь землю провалились, на утренние красоты не очень–то обращаешь внимание, потому что настроение, хуже не придумаешь. Вот именно с таким настроением и проснулся Знайка. Он сел на своей, если можно так сказать, постели, посмотрел на циновку с фруктами — тоска. Принялся было очищать от кожуры банан, да опять на циновку и положил — аппетита нет. Да и какой может быть аппетит, если друзья, Знайка только сейчас понял, что Незнайка, Буратино и даже Вовка и есть его друзья, самые настоящие. Ну вот куда они умудрились деться? Знайка, который казалось бы знал всё на свете этого не знал, да что там, даже предположить не мог.

Подошла Бамба–Яга и не поздоровавшись уселась за циновку. Она хоть и старалась выглядеть строгой, вернее, разгневанной, но это у неё плохо получалось, видно было…

– Доброе утро, тётка Бамба. – поздоровался Знайка.
– И тебе того же. – рассеяно ответила Бамба–Яга. – Почему ничего не ешь? – спросила она увидев не дочищенный банан.
– Аппетита нет. – признался Знайка.
–Зря ты так. – сказала Бамба–Яга, хотя сама к фруктам так и не притронулась.
– А может их Бармалей украл? – неожиданно даже для себя спросил Знайка. – Узнал что мы прилетели выручать девочек и украл.
– Я посылала туда, нет их там. Кстати, девочек там тоже нет. – думая о чём–то ответила Бамба–Яга.
– Как так нет?! – подскочил Знайка, как будто точно было известно, что пропавшие вместе с девочками находятся именно у Бармалея.
А вот так! Нет, и всё тут! – раздражённо ответила Бамба–Яга и махнув рукой добавила. – Сядь! Думать мешаешь.
– А где же они?! – не унимался Знайка, правда присел.
– Пока не знаю. – всё также задумчиво ответила Бамба–Яга. – Ищут твоих туристов, и девочек, тоже ищут.
Бамба–Яга помолчала, потом тоже взяла банан, принялась было его чистить, но точь–в –точь как и Знайка, не дочистив, положила его опять на циновку.
– Эх, помощнички! – видно было, Бамба–Яга начинала злиться. – Мальчишек найти не могут! Только вернитесь, я вам устрою!

Знайка не понял, кому она устроит: ребятам, или тем, кто их сейчас ищет и что она им устроит? В том что Бамба–Яга обязательно всем что–то устроит, причём всем подряд, Знайка нисколько не сомневался. «И правильно! – подумал Знайка. – нечего пропадать неизвестно куда».

– Придётся самой лететь. – Бамба–Яга резко поднялась и сказала это таким тоном, как будто наконец–то решилась с крутого берега в речку прыгнуть. – А этим всем я обязательно устрою! – повторила она свои угрозы и погрозила кулаком куда–то в джунгли.

Несмотря на всю трагичность момента и плохое настроение Знайка сразу же заинтересовался, каким образом Бамба–Яга собралась лететь? Разумеется спросить об этом он не отважился, а потому как вдруг как Бамба–Яга и ему что–то устроит? Ведь может утроить, Знайка в этом нисколько не сомневался. Единственное, на что у него хватило смелости, спросить:

– А я?
– А ты здесь сиди! – строго сказала Бамба–Яга. – И чтобы никуда! Понял?!
– Понял. – поникшим голосом ответил Знайка, а что ему ещё оставалось делать?

Бамба–Яга отошла почти на середину поляны и, Знайка аж привстал от удивления, принялась танцевать. Правда танец был каким–то странным, у них, в Цветочном городе, так никто не танцует, но здесь не Цветочный город, а Африка, так что и танцы другие. Постепенно танец Бамбы–Яги стал превращаться, как будто она вокруг столба бегала, а потом так вообще, Бамба–Яга принялась кружиться, и всё быстрее и быстрее. Знайка как заколдованный смотрел на странный танец Бамбы–Яги, и вдруг заметил, что сам тоже кружится, и кружится не на земле, а в воздухе. Оно конечно интересно, но уж больно неожиданно. Прежде чем поляна и циновка с фруктами исчезли Знайка успел подумать, что Бамба–Яга всё–таки решила взять его с собой, а то тоже, пропадёт куда–нибудь.

***

С завтраком было покончено и все решили, настало время собираться в путь — лететь к Бармалею, выручать девочек. Все, да не все!

– А как же Знайка и Бамба–Яга? – спросил, вернее, как–будто попросил Буратино.
– Опять твой Бамба–Яга? – возмутился Хоттабыч. – Кто такой этот Бамба–Яга?! Волшебник, твой Бамба–Яга?

Буратино на всякий случай замолчал, кто его знает этого Хоттабыча? Ещё и правда, превратит в какую–нибудь жабу, а ты потом мучайся. Больше всех суетился Вовка, хотя особой нужный в его суете вовсе не было. Да и самой суеты тоже не было, брать с собой из снаряжения ничего не надо, да и самого снаряжения тоже не было. Вся его суета заключалась в бестолковой беготне, правда с деловым видом, от шатра к ковру–самолёту и обратно. А вот Незнайка, тот, это он так думал, парень умный и очень хитрый, говорю же, это он так думал. Незнайка не стал спрашивать Хоттабыча о Знайке и Бамбе–Яге, хотя спросить очень хотелось. Уж неизвестно как, кроме ковра–самолёта и волшебства–то особого не было, он окончательно убедился в могуществен Хоттабыча как джинна и теперь глядя на него думал: когда лучше попросить у Хоттабыча дворец, сейчас или попозже, когда девочек освободят?

Вовкина суета закончилась когда все начали рассаживаться на ковре–самолёте. Все, да не все, Хоттабыч почему–то не спешил занять своё место, чего–то медлил. Внезапно, а такие вещи происходят всегда внезапно, налетел порыв ветра, закрутился в серо–коричневую воронку и на берегу реки, как раз между шатром и ковром–самолётом появились… Правильно. Перед изумлёнными ребятами и совершенно спокойным Хоттабычем появились Знайка и Бамба–Яга. Ребятам хватило нескольких секунд, чтобы прийти в себя от изумления. С радостными криками они вскочили и бросились к Знайке. Бедняга Знайка. Его обнимали, толкали, тащили куда–то за руку и наперебой радовались его появлению. А Знайка, наверное он был больше ошарашен тем, как его встретили отважные воздухоплаватели и следопыты, чем столь чудесным полётом с поляны Бамбы–Яги сюда, на берег какой–то реки.

Что интересно, а это наверное потому что «пропавших», чем «не пропадавшего» Знайки было в три раза больше плюс Волька, постепенно радостная встреча особенно стараниями Незнайки превратилась в обсуждение с обвинениями Знайки в том, что якобы это он шляется неизвестно где в то время, как все за него беспокоятся, прямо места себе не находят. Наверное в конце концов Знайке пришлось бы просить прощения за своё поведение, если бы не Бамба–Яга. Она в отличии от Знайки нисколечко не удивилась столь чудесному полёту, да и не обнимал её никто, и не кричал почти в ухо какую–то ерунду. Внимательно осмотрев всё вокруг, особенно Хоттабыча, шатёр и низкий столик, на радующихся встрече со Знайкой она казалось не обратила никакого внимания… Как бы не так, не обратила! Радостная встреча уже достигла наивысшей точки радости, как вдруг:

– Попались, туристы! – очень громко почти также, как и свистела, крикнула Бамба–Яга.

На этом, можно сказать, радостная встреча Знайки, а заодно и обвинения во всём том, чего он даже и не думал совершать закончились. Все, ну прямо как по команде «Смирно!»  дружно замерли и повернулись лицом к Бамбе–Яге. Ну а Бамба–Яга, та, похоже разошлась не на шутку, вернее будет сказать, расходилась, потому что с каждой минутой ругалась всё громче и громче. Отважные воздухоплаватели, а заодно разведчики и следопыты были обвинены во всех безобразиях, которые когда–то совершались туристами в Африке, причём, всеми туристами. Бамба–Яга даже обвинила ребят, вернее Незнайку, потому что именно на него пальцем показывала в том, что якобы это он украл колёса от джипа, того самого.

Все молчали, да и что тут скажешь? Только хуже будет. Лишь Волька, как самый невиноватый во всей этой истории, ну чтобы остановить разгневанную Бамбу–Ягу, а то ещё неизвестно, чем это всё закончится, вопросительно посмотрел на Хоттабыча. Хоттабыч увидел просьбу во взгляде Вольки, но ничего не произошло. Он сам как заколдованный смотрел на ругающуюся Бамбу–Ягу. Ну а Вольке он ответил тем, что улыбнулся и приложил указательный палец к губам.

А Бамба–Яга разошлась не на шутку, да так, что ребята совсем позабыли то, что они теперь друзья Хоттабыча — самого могущественного джинна на земле. Теперь им очень хотелось забраться на какую–нибудь пальму, на самую верхушку, спрятаться там и терпеливо дожидаться, когда Бамба–Яга перестанет ругаться.

***

И всё–таки наверное Хоттабычу самому надоело смотреть на ругающуюся Бамбу–Ягу. Нет, не так. Смотреть на Бамбу–Ягу не надоело. Представьте, совсем ещё не старая, стройная и очень даже симпатичная женщина с огненными волосами, правда одета немного не так: стоит, размахивает руками и громко, очень громко ругается. Наверное Хоттабычу не понравилось, что Бамба–Яга ругается и не на ребят, а вообще. Поэтому он слегка поклонившись и сделав приветственный жест рукой, тот самый, сказал:

– Приветствую тебя, о дева с волосами цвета пламени.

Сказано это было хоть и негромко, но так, что Бамба–Яга тут же перестала ругаться и уставилась на Хоттабыча, вот оно, настоящее волшебство! Правда молчала Бамба–Яга совсем недолго, ребята даже дух не успели перевести, а почти сразу же опять начала ругаться, правда на этот раз он ругала Хоттабыча:

– А ты что здесь делаешь, турист! – по–новой бушевала Бамба–Яга. – Тоже приехал хулиганить?! А почему шляпа такая маленькая?! – ну и так далее…
– Как зовут тебя, о дева полная огня? – не обращая внимания на обвинения в свой адрес спросил Хоттабыч.
– Бамба–Яга зовут! – чисто автоматически, тем не менее продолжая ругаться ответила Бамба–Яга. Потом вдруг замолчала, видать что–то там такое до неё дошло, и спросила. – А тебе зачем?
– Как зачем? – удивился или сделал вид, что удивился Хоттабыч. – Нет на свете большей печали, чем видеть прекрасную огневолосую деву и не знать её имени.

Вот тут–то Бамба–Яга и попалась. Вернее, не попалась, а до того удивилась, что аж оторопела. А тут не надо быть никаким волшебником, чтобы догадаться: не привыкла Бамба–Яга, чтобы с ней так разговаривали и такие слова говорили. А может быть она вообще раньше таких слов вообще не слышала.

Хоттабыч опять слегка поклонился, и сказал:

– Прошу к столу, о дева с волосами цвета пламени.

***

И всё же первыми, толкая перед собой Знайку, к столу бросились ребята. Расселись и, ну не сидеть же просто так, опять принялись есть, правда хоть и были сыты хватали всё подряд, без разбора. А вот Знайка, тот был голоден, сами знаете, не завтракал, тот глядя на друзей взял с блюда приличных размеров кусок жареной курицы и тоже принялся за завтрак.

Хоттабыч же подошёл к Бамбе–Яге, слегка поклонился, сделал приглашающий жест в сторону стола и произнёс:

– О дева огня, прошу тебя разделить со мной и моими друзьями наш скромный завтрак.

А потом, хорошо ребята не видели, а то смеху бы было, Хоттабыч взял оторопевшую Бамбу–Ягу под руку, как это делают приглашая к столу самого почётного гостя и повёл к столику. Подойдя, Хоттабыч соорудил из подушек, благо их там было много, что–то наподобие трона и с великим почтением усадил на них Бамбу–Ягу. Сам же медленно и торжественно уселся напротив, ребятам даже пришлось подвинуться и принялся угощать Бамбу–Ягу.

– Прошу, дева–Бамба. – каким–то воркующим голосом, ну прямо как голубь, говорил Хоттабыч наливая что–то из кувшина в золотой кубок.

А Бамба–Яга, та, похоже вообще ничего не понимала, она даже не заметила, что Хоттабыч назвал её девой–Бамбой. В другое время и наверное в другой обстановке Хоттабыч такого отхватил бы за эту деву, что мало не показалось бы, а тут молчок. Удивительно. Видимо волшебство Хоттабыча перекинулось и на ребят, они замолчали, правда есть не прекратили, и уставились на Бамбу–Ягу и Хоттабыча.

– Глоток шербета в кругу друзей имеет силу сравнимую с силой войска победившего врага. – продолжал свои мудрёные речи Хоттабыч. – Мои друзья поведали мне, что ты тоже опечалена судьбой двух юных дев попавших в лапы нечестивого разбойника.

От слов о девочках и о Бармалее, хоть и таких вежливых и ласковых, Бамба–Яга словно очнулась, как будто спала всё это время. Она, да и хорошо что это сделала она, а не тот же Незнайка, рассказала Хоттабычу о том, как у неё вчера появились «вот эти вот»,  кивнула в сторону воздухоплавателей, что привезли от сестры подарок и рассказали ей о девочках, попавших в лапы к разбойнику Бармалею. Про то, как они ночью куда–то исчезли, она тоже рассказала, а вот про то, как она прямо с утра отрядила на поиски пропавших почитай всех зверей и птиц в округе почему–то рассказывать не стала, наверное поскромничала.

Когда Бамба–Яга начала рассказывать о пропавших «туристах» следопыты стыдливо потупились, даже жевать перестали, а Незнайка, тем самым выдав себя как автора идеи с разведкой, тот вообще, взялся за поля своей шляпы, как бы натянул её поглубже и весь съёжился, как будто хотел сделаться меньше, а то и вообще невидимым, точь–в–точь также, как когда Бамба–Яга у него шляпу просила.

К удивлению ребят и Бамбы–Яги, но не к удивлению Вольки Хоттабыч не стал сокрушаться по поводу беспечности своих юных друзей и уж тем более не стал их ругать, а лишь произнес:

– Юность замечательна тем, что даёт возможность совершать глупости, которые мне, старому джинну, – Хоттабыч вздохнул. – совершать непозволительно.

Похоже Бамба–Яга была целиком и полностью согласна с Хоттабычем, потому что перестала ругать следопытов и разведчиков, правда и умиляться их юному возрасту она тоже не стала, просто промолчала и всё.

– Теперь, я полагаю, мы все в сборе и можем отправиться выручать девочек из лап этого мерзкого разбойника Бармалея. – посчитав, что выяснение отношений по поводу ночной разведки закончены сказал Хоттабыч.
– Нету их там. – ответила Бамба–Яга. – Мои вчера там были, нету там девочек. А где они я пока не знаю, сегодня сама туда собиралась слетать.

Хоттабыч осуждающе зацокал языком, хотя видно было, делал он это понарошку:

– Ну зачем же, о огневолосая дева–Бамба, делать это самой, если рядом твой покорный слуга, Гасан Абдурахман ибн Хоттаб? – Хоттабыч даже приподнялся с подушек и слегка поклонился Бамбе–Яге. Тебе стоит лишь повелеть и девочки сей же момент будут здесь.
– Нет. – не согласилась Бамба–Яга. – У меня помимо девочек к Бармалею свои счёты имеются.
– Твои счёты к этому гнусному разбойнику — мои счёты. – опять слегка поклонился Хоттабыч и добавил. – Вместе полетим.

Разумеется возражать никто не стали, это я о следопытах, туристах и разведчиках в одном лице. Правда и ура тоже кричать не стали, наверное всё–таки побоялись Бамбы–Яги. После слов Хоттабыча с завтраком было моментально покончено и сразу же опять началась бестолковая предполётная суета, и опять со стороны Вовки. А тут нечего удивляться, уж очень Вовке хотелось поскорее освободить из плена Машу и Таню, ну а сейчас, когда он узнал, что у Бармалея их нет это желание только усилилось.

***

Наверное потому что лететь было недалеко, всего–то, вон за те горы, ковёр–самолёт летел медленно. Хоттабыч с Бамбой–Ягой уселись впереди и теперь о чём–то разговаривали, причём время от времени, видно же всё, Бамба–Яга принималась то ли ругаться, то ли доказывать что–то своё — вскакивала и принималась размахивать руками, но правда быстро успокаивалась и опять садилась рядом с Хоттабычем.

Ну а ребята, те окружили Знайку и теперь уже он расспрашивал их о том, что произошло, кто этот старик, а вот про ковёр–самолет Знайка книжку читал, поэтому ничего не спрашивал:

– Вы где познакомились с этим джинном? – спросил Знайка.
– А откуда ты знаешь, что это джинн? – тут же спросил Незнайка.

Услышав, что Знайке известно кто такой Хоттабыч вся радость, которая несомненно была, тут же прямо испарилась куда–то. Перед Незнайкой опять сидел Знайка, тот самый Знайка, вредный, любящий поучать и всё знающий.

– Книжки надо читать. – ответил Знайка и показал Незнайке язык, чего тот совсем не ожидал.
– Понимаешь, – принялся рассказывать Волька. – сижу я дома, читаю книжку, как открывается дверь в мою комнату вваливаются они все.
– Представляю. – понимающе кивнул головой Знайка. – Они только это и умеют.
– Это почему же?! – в один голос запротестовали разведчики.
– Сам в разведку не умеешь ходить, а на других сваливаешь! – за всех сказал Буратино.
– Это я не умею?! – от такой несправедливости Знайка аж встал и чем бы это всё закончилось неизвестно, но Волька дёрнул его за штаны и Знайка опять уселся на ковёр–самолёт.
– Если бы ты, то мы бы оказались не у Вольки, а вообще, у нашей Бабы–Яги! – воскликнул Незнайка. – И тогда уж точно не познакомились ни с Волькой, ни с Хоттабычем, это уж точно.

Незнайка, а за ним Буратино дружно принялись обвинять Знайку во всех грехах большинство из которых придумывали тут же и не обращали никакого внимания на Вольку с Вовокой, как будто их здесь вообще не было.

– Да хватит вам! – крикнул Вовка. – Прямо как девчонки!

Сравнение с девчонками подействовало на спорящих, а вернее, ругающихся самым наилучшим образом. Они перестали обвинять друг друга и тут же оспаривать обвинения и как–то удивлённо посмотрели на Вовку.

– Лучше скажите, как действовать будем? – спросил Вовка. – Костюм разбойника–то у Бамбы–Яги остался.

Ничего не понимая Волька удивлённо посмотрел на Вовку. Пришлось рассказать о том, как собирали землянику величиной с арбуз, как ходили к Бабе–Яге, и как выпросили у неё костюм разбойника.

– Идея с разбойником конечно хорошая. – согласился Волька. – Но уж очень долгая, тем более Бамба–Яга сказала, что девочек у Бармалея нет. Для начала надо будет узнать у него, где они? Думаю костюм разбойника для этого не очень–то подходит.
– А что подходит? – спросил расстроенный Вовка.
– Хоттабыч подходит. – подмигнул Волька. – Он и правда самый могущественный джин, я таких как он джиннов никогда не видел.

***

Казалось бы и времени прошло — всего ничего, а Маша и Таня стали самыми настоящими медсёстрами. Они научились безошибочно разбираться во всех этих: порошках, мазях, таблетках и других медицинских премудростях, которых у доктора Айболита оказалось великое множество. Скучать было некогда. Когда они просыпались, первыми, кого они видели, были звери, иногда люди, пришедшие на приём к доктору Айболиту. Они сидели в траве и терпеливо ожидали приёма. Что интересно, за всё это время девочки ни разу не видели и не слышали, чтобы звери и люди между собой спорили или же ругались из–за той же очереди, как это иногда случалось у них в поликлинике. И Маша, и Таня помнили, потому что несколько раз видели как какая–нибудь тётенька начинала сначала ругаться, а потом и вообще кричать требуя пропустить её девочку или мальчика к доктору впереди всех.

Скучали девочки по родителям и по дому? Конечно же скучали, но скучали не так, как например скучает человек в дальней поездке или ещё где, в той же больнице например. Пребывание у доктора Айболита скорее напоминало девочкам отдых в деревне или на даче: хоть и скучаешь по дому, по родителям и всем знакомым, а уезжать не хочется.

Так что нравилось девочкам у доктора, но нравилось каждой по–своему. Если Тане в первую очередь нравилось исполнять обязанности медсестры: приносить требуемые доктором Айболитом лекарства, например, снимать старые повязки, по указанию доктора Айболита смешивать разные порошки, делая какое–то лекарство — это у Тани получалось гораздо лучше, чем у Маши. Там много всего разного и почти во всём Таня была лучше Маши. И вела себя Таня как самая настоящая медсестра: была строга и даже иногда могла прикрикнуть на слишком непоседливых пациентов. А пациенты, те побаивались и слушались Таню, но побаивались не потому что она злая, а потому что она хоть и строгая, но справедливая. Доктор Айболит даже несколько раз хвалил Таню и говорил: когда Таня вырастет и выучится, из неё получится самый настоящий доктор. От таких слов Таня краснела, ей хотелось петь и танцевать от радости, но то, что она медсестра, а медсёстры всякими глупостями не занимаются, заставляло оставаться Таню всё–такой же строгой и деловитой. А вот интересно, когда Таня вырастет и выучится на доктора она будет рассказывать другим врачам и своим пациентам о том, что её первым учителем в медицине был сам доктор Айболит?

А вот у Маши всё было совсем по–другому. Нет, она не была ни неумёхой, и уж тем более не была неряхой. С обязанностями медсестры она справлялась ничуть не хуже Тани, вот только делала это совсем по–другому. Никакой строгости, по мнению Тани полагающейся настоящей медсестре, в Маше нисколечко не было. Она была всегда весела и  приветлива с пациентами, и неважно кто это был: человек — местный охотник, нечаянно угодивший в свой собственный капкан, или же лев, получивший от товарищей тумаков за свою задиристость.

Но самым главным, что отличало Машу от Тани, во всяком случае как медсестры, было то, что Маша очень любила поговорить с пациентами доктора Айболита. Нет, она не бросала все дела и не сидела часами болтая о каких–то пустяках. Маша использовала каждую свободную минутку и даже секунду для того, чтобы поговорить как с людьми, так и со зверями. О чём она с ними разговаривала Таня не прислушивалась, а если бы и прислушалась, всё равно ничего не поняла бы. Дело в том, что Маша, ну просто поразительно как быстро научилась говорить с людьми на их языке, а со зверями на их. О чём они говорили наверняка знал только доктор Айболит, потому что разумеется знал эти два языка. Но доктор не пересказывал разговоры Маши ни Тане, ни Жаку, а только как–то загадочно улыбался. Ну и в отличии от Тани доктор Айболит ни разу не похвалил Машу за такие удивительные её способности, а только, говорю же, загадочно улыбался.

А ещё доктор Айболит дал  девочкам два самых настоящих медицинских халата, только маленьких, как раз для них. Где он их взял — неизвестно. Может про запас держал, и вот они пригодились, а может волшебство какое, страна–то сказочная, понимать надо.

А вот у Жака дела обстояли не так гладко, как у девочек. Нет, разумеется он не ленился. Более того, было видно, ему очень нравится у доктора Айболита, вот только не давалась ему медицина, вернее, давалась, но с большим трудом, как–будто не хотела. Для того чтобы научиться делать перевязки Жак вырезал в лесу полено и с завидной настойчивостью перевязывал его старой тряпочкой. Но увы, повязка получалась, да и ладно что неровная и некрасивая, она у него в большинстве случаев вообще не получалась. То кривая, то ещё какая–нибудь не такая, а самое обидное — постоянно сама–собой как–то умудрялась разворачиваться, а в лучшем случае просто сползала. Ну а что касаемо лекарств, Жак когда в первый раз подошёл к медицинским шкафам, к тем самым, в которых находились лекарства, видно было, он чуть в обморок не упал, побледнел весь. Нет, не испугался он лекарств этих, мол, доктор Айболит начнёт его ими пичкать или же чего доброго уколы начнёт делать. Жака смутило и испугало количество всех этих баночек, пакетиков, коробочек и ещё чего–то там. И ведь всё это было разное! И всё это надо было запомнить и брать именно то, что просил доктор, а не то, что первым попадётся под руку. Вот такие дела происходили с Жаком. Он конечно же старался, но получалось у него так, что лучше бы вообще не получалось.

Но зато, уж неизвестно откуда они взялись, у доктора оказались плотницкие инструменты. Вот тут–то Жак оказался на высоте, да на такой, что никто в округе даже и помыслить не мог о такой высоте, в смысле, о таком мастерстве. Первым делом Жак сплёл два гамака, да таких, что любо–дорого посмотреть. Сами понимаете, получилось что девочки спали в домике–дереве, а доктору Айболиту и Жаку спать было негде. Не на голой же земле, честное слово! Земля хоть и африканская, тёплая, но всё равно не то, жёстко. Вот Жак и сплёл два гамака, да таких, что теперь Маша и Таня буквально надоедали доктору Айболиту и Жаку с тем, чтобы они уступили девочкам гамаки, а сами перебрались бы ночевать в домик. Оно и понятно, на улице спать куда как лучше, чем в домике, а если ещё и в гамаке, так вообще прелесть. Жак пообещал сплести для девочек гамаки, размерами как раз для них, и даже уже принялся за работу.

И ещё. Времени–то прошло, ну совсем чуть–чуть, а Жак умудрился перечинить у доктора Айболита всю мебель большинство из которой явно требовала ремонта. Более того, к неописуемому восторгу местных жителей, разумеется людей, Жак принялся мастерить различные шкафчики, маленькие скамеечки, даже табуретки. Он даже подумывал как бы сделать станок для обработки дерева, пусть и не такой какой был на корабле, но всё–таки. И ещё, местные жители тоже были несказанно удивлены и обрадованы, Жак выстругал несколько ложек, самых обыкновенных, зато очень удобных. Стоит ли говорить, что местным жителям ложки очень понравились, потому что до этого им приходилось есть руками.

Так что и без медицины дел у Жака было может быть даже побольше, чем у доктора Айболита и Маши с Таней. Ну а доктор Айболит глядя на полное отсутствие талантов у Жака в медицине и их изобилие в плотницком деле тоже особой ничего не говорил, правда пару раз похвалил Жака, а так, всё больше молчал и улыбался своей доброй и загадочной улыбкой. Да и на самом деле, неужели кроме медицины людям, да и зверям, и птицам тоже, кроме как мазей и пилюль больше ничего не надо? Например Жак смастерил для птиц такие жёрдочки, что любо–дорого посмотреть! Ну и какая разница, что вокруг ветвей видимо–невидимо, сидеть на жёрдочке гораздо интереснее. Так что с самого раннего утра все жёрдочки были заняты птицами и более того, время от времени между ними начинались прямо–таки настоящие скандалы за место, да такие, что приходилось их успокаивать и призывать к порядку.