Анри Матисс. Танец и Музыка

Картины  Анри  Матисса я видела только в художественных альбомах и в Интернете, видимо, поэтому к творчеству художника  относилась равнодушно. Ну, рисует человек, как большой ребёнок, ну и пусть себе рисует.  Возможно, и дальше творчество Матисса меня не привлекало бы, если не Его величество Случай.
 
В зал импрессионистов (№440) в галерее Главного штаба (филиал Эрмитажа) я поднималась по лестнице.  У входа на этаж ко мне  шагнула  дежурившая там музейная служащая. Она улыбнулась и спросила: "Вы к Матиссу?" Я  целенаправленно шла к Ван Гогу, но  почему-то  согласно кивнула: "Да, к Матиссу". Женщина засияла от радости и  проводила меня до стеклянной двери, протянула руку в зал и прошептала: "Идите, он там!"

Я вошла в длинный узкий зал, вдалеке виднелась пара других посетителей.  Справа от входа  полстены  занимали самые значительные картины Анри Матисса  - "Танец" и "Музыка".
В "Танце",  взявшись за руки,  извивались  обнажённые  красные фигуры, в "Музыке" такие же обнажённые, но неподвижные  фигуры были погружены в звуки.

Напротив картин  стояли банкетки,  я села на  одну из них и стала смотреть на полотна. Именно смотреть, а не рассматривать. Я просто переводила взгляд с одного полотна на другое, отмечая лишь поверхностные сходства и различия. Потом заметила,  что из-за двери на меня смотрит та самая приветливая служащая. Я взглянула в её сторону,  и она,  сложив  на груди руки,  опять радостно заулыбалась, явно видя во мне такую же поклонницу Матисса, как и она сама.

Я подумала: "Почему у этой женщины такие сильные эмоции к художнику? Что есть в этих картинах, что  вызывает её  бурное восхищение?" Решила поднапрячься и понять.

Так как я сидела ближе к "Танцу", то именно его начала пристально рассматривать.  Я знаю, что иногда для появления интереса (переходящего в любовь) надо сделать усилие и вчитаться в книгу, вслушаться  в музыку, всмотреться в картину ...

Я всматривалась в "Танец", и мысль моя усиленно работала.  Огромное полотно (два с половиной на почти 4 метра), три краски (синяя, зелёная и красная),  пять женских фигур... Танцуют, кружатся, извиваются, падают и воспаряют ...

И чем дольше я смотрела, тем сильнее полотно оказывало на меня действие - оно завораживало и притягивало. Настолько, что хотелось на него смотреть, смотреть  и смотреть досыта!

И вдруг ... в груди и в голове стало светло и легко -  изображение словно ожило. Оно вышло  за пределы рамы,  овладело пространством вокруг меня и вызвало  желание включиться в общий танец, который и не танец вовсе, а  движение вечности. 

Фигуры неспроста  женские, ибо именно женщины - символ возрождающейся жизни в её нескончаемом хороводе. Картина - не просто  разрисованная плоская поверхность, она – выражение  мироздания с его постоянством, надёжностью и верой в несокрушимость жизненного процесса. 

Анри Матисс сознательно добивался такого настроения:  "Все, что я хотел, это уравновешенного, чистого искусства, которое не беспокоит и не тревожит людей. Я хочу, чтобы каждый уставший, надорванный, изнуренный человек вкусил перед моей живописью покой и отдых". 

Русский коллекционер Сергей Иванович Щукин познакомился с Матиссом в  1906 году  и купил у него несколько произведений.  Ученик Матисса Ганс Пуррман писал в письме к немецкому коллекционеру  Карлу Эрнсту Остхаузу: "Некий господин из Москвы, у которого, говорят, большое собрание, скупил все, что только можно было, из вещей Матисса в Париже. Матисс получил от него крупные заказы".

К 1908 году в коллекции  Щукина уже было 37 работ Анри Матисса, но весной того же года Щукин заказал художнику новую работу для украшения  парадной лестницы в своем московском особняке (Знаменский переулок). 

Матисс представил дом московского заказчика четырёхэтажным.  В интервью газете "Нувель" он рассказал: "Я создал панно для интерьера дома в четыре этажа. Представляю себе гостя, входящего с улицы и поднимающегося по лестнице. Взгляду посетителя открывается второй этаж. Здесь мне хотелось создать ощущение легкости, поэтому первое панно посвящено ТАНЦУ.  Это хоровод на вершине холма. Третий этаж – приемные покои. В тишине дома уже ощущается его атмосфера. Здесь я вижу сюжет на тему МУЗЫКИ, изображающий увлеченных мелодией персонажей. На четвертом этаже я задумал сцену отдыха с людьми, расположившимися на траве".

Но особняк Щукина был двухэтажным, и панно "Танец" планировалось на один этаж. Уже после договоренности о "Танце" Щукин пишет Матиссу, что ему "нужно было бы ещё одно панно - сюжетом для него должна была бы быть музыка".

Художник предлагает панно Composition II"  с изображением сцены отдыха, но Щукин всё таки предпочёл "Музыку": "За "Танец" я плачу пятнадцать тысяч рублей, а за "Музыку" - двенадцать".
 
Матисс обрадовался  и заказу и заказанной теме, так как очень любил танцы и музыку. Он рассказывал: "Когда мне нужно было сделать танец для Москвы, я просто отправился в воскресенье в Мулен де ла Галетт. Я смотрел, как танцуют. В особенности мне понравилась фарандола…  Вернувшись к себе, я сочинил мой танец четырехметровой длины, напевая тот же мотив".


Щукин одобрил сделанные к "Танцу"  эскизы, а работа над "Музыкой" была долгой. Художник работал без предварительных эскизов,  ища оптимальное решение темы прямо на холсте. Решение было найдено, и полотно "Музыка" стало   исполнением заданной   темы и образным дополнением темы танца.

Панно "Музыка" создано  сочетанием тех же трёх красок - синей (небо), зеленой (земля под ногами) и красной (цвет восходящего солнца).  Пять фигур (играющих и поющих мальчиков)  соответствуют пяти танцующим.

Жизнь, она не только бесконечное движение ("Танец"), но и звуки, наполняющие земное пространство ("Музыка"). При рассматривании "Музыки" явственно слышится  музыка, она -  символ текучести и наполненности человеческой жизни,  существующей вне времени и пространства. И в то же время "Музыка" ошеломляет своей вакуумной тишиной, несмотря на то, что рты у певцов исторгают голос, а  инструменты  изливают звуки.

В 1910 году оба полотна были готовы. Перед отправкой в Россию они были выставлены в Осеннем салоне, проходившем с  1 октября по 8 ноября 1910 года  в Гран-Пале.
Картины в три цвета и  с плоскостными изображениями  обнажённых фигур  ввергли публику  в шок. Оглушённая необычностью изображения, публика не захотела ощутить глубинный смысл произведений и увидела лишь откровенную чувственность. На художника обрушилось общественное негодование, но художник в первые дни работы Салона уехал в Мюнхен на выставку исламского искусства, а после уехал на родину в Пикардию на похороны отца.  Вся резкая критика досталась заказчику картин Щукину, который ежедневно посещал экспозицию. Его  назвали собирателем хлама, декадентом и сумасшедшим. 

Сергей Иванович испугался осуждения и отказался от картин.  Прибыв домой и  посмотрев на пустые стены парадной лестницы, он изменил своё решение. Отбил  Матиссу срочную телеграмму о том, что передумал и забирает картины.  Вдогонку послал письмо, в котором подтвердил своё решение: "Сударь, — в дороге (два дня и две ночи) я много размышлял и устыдился своей слабости и недостатка смелости. Нельзя уходить с поля боя, не попытавшись сражаться".

Правда, прибыв в Париж, Щукин  попросил художника закрасить на фигурах танцующих срамные места, абы их обнажённость не будоражила  московскую публику: "Месье Матисс, ваши панно мне очень нравятся, но есть одна вещь, которая меня беспокоит. Видите ли, Москва – это Азия. И люди там не любят ню".   

Также  Щукин пояснил: "Я удочерил двух девочек-сестер. Боюсь, что люди скажут, что с моей стороны очень скверно позволять им видеть подобную живопись. Она мне действительно не совсем подходит. Картины великоваты для моего помещения.
Я бы просто попросил вас сделать то же самое шириной в один метр вместо трех. Панно это я поместил бы у себя в спальне, куда никто кроме меня не войдет".

Художник был не согласен: "Не может быть и речи, чтобы так поступить. Я над этим столько бился. Я не могу сделать реплику в один метр. Тогда исчезнет ритм. И все покажется безжизненным".

И удивлялся: "Владелец "Музыки" распорядился положить немного красной краски на фигуру второго персонажа, мальчика-флейтиста, который сидит, скрестив ноги. Он велел сделать это, чтобы скрыть признаки пола, которые обозначены в высшей степени скромно и только для того, чтобы завершить торс. Странные люди…".

Думаю, что Сергей Иванович Щукин всё же понимал, что, идя на поводу  общественного мнения и заботясь о нравственности дочерей (крестьянских сирот Ани и Вари),  его просьбы  приведут  к искажению смысла произведений. Ведь  картины - это не  просто танцующие (Танец)  и играющие (Музыка),  а  само  Движение, Действие, Звуки,. А обнажённость фигур - необходимый элемент естественности, как  естественны  мироздание,  природа и  её творение  - человек.

Матисс уступил просьбе заказчика и закрасил  кое-какие места в "Музыке",  но закрасил акварелью – легко смываемой краской.

Обе картины были доставлены из Парижа в Москву в начале декабря 1910 года.  Сергей Иванович повесил их не так, как мечтал художник (по одной на каждом этаже), а углом друг к другу.
Думаю, это правильное размещение, ведь картины, размещённые рядом,  дополняют друг друга и усиливают  своё художественное и смысловое значение.


Кстати, заказ Щукина был для Матисса первым крупным заказом, который поправил его материальное положение и позволил  проститься с нехваткой денег.

К двум панно "напрашивалось" третье, которое художник  называл  "Купание" (или "Медитация"), но после скандала с первыми панно Щукин решил повременить с созданием  третьего.  Так что  третье панно осталось только  в эскизах и  набросках.

Французский критик Луи Восель, увидев на выставке "Танец" и "Музыку", назвал живопись  Анри Матисса  (нарочитый примитивизм,  экспрессия,  яркость  колорита,  смелость контуров)  дикой (от фр.  "fauve"  дикий),  и стиль Анри Матисса и его последователей стал называться  "фовизмом".

После революции коллекция  французской живописи конца XIX — начала XX века  С.И. Щукина была национализирована и поделена между ГМИИ им. Пушкина (Москва)  и Эрмитажем (Спб.). Панно "Танец"  и "Музыка" вместе с работами других импрессионистов попали в петербургский Эрмитаж (Главный штаб часть коллекции Эрмитажа), где я их  и увидела.


Иллюстрация: Картины  «Танец» и Музыка» Анри Матисса. Эрмитаж, Главный Штаб. Зал № 440. Фото Автора текста.