Рамеш Бабу. После вас, сэр! - 19. Мой дорогой враг

   Вильсон был капитаном пансиона Неру и заурядным футболистом. Я играл очень хорошо и несколько лет был вратарем школьной команды. Его только что взяли на освободившееся место в команду пансиона Неру, а я прошел отбор на место вратаря окружной команды Тривандрума. Для нас обоих это был последний год в школе.

   Прежде мы с Вильсоном были друзьями. Но после того футбольного матча все изменилось. Это была игра между моим пансионом Шиваджи и пансионом Неру, за который играл Вильсон. У нас была превосходная команда,  и мы были уверены в победе. Я стоял в воротах, ощущая себя летчиком-истребителем, управляющим скутером Ламбретта. В конце концов, я был вратарем окружной команды, и игра между пансионами была для меня просто детской забавой, особенно против таких посредственных игроков, как команда Вильсона. Но этот парень доказал, что я ошибался.

   Этот коротышка провел мяч от самого центра поля, и, обойдя троих игроков, влепил его в ворота между моих ног буквально через минуту после начала игры. Стадион замер, а я стоял, не понимая, что произошло. Затем трибуны разразились громовыми криками: «Вильсон! Вильсон! Вильсон!». Я все еще не пришел в себя, когда этот парнишка, озорно подмигнув мне, убежал прочь с мячом, который он только что протолкнул в сетку между моих ног.

   Этим голом Вильсон глубоко уязвил мое самолюбие. После этого я навсегда отказался от карьеры вратаря, а Вильсона втайне стал считать своим врагом. С тех пор в футбольных матчах я никогда не стоял в воротах.

   В тот год мы оба сдавали вступительные экзамены в Военную академию и проходили отборочную комиссию. Вильсон не попал в список зачисленных, и его неудача вызвала во мне чувство злобной радости. Я поступил в Военную академию, чтобы стать офицером Военно-морского флота, а Вильсон поступил в Школу ресторанного обслуживания в Мадрасе. В то время у нас было смутное представление о школах ресторанного обслуживания, и я думал, что Вильсон станет в лучшем случае поваром или официантом, как те, кто работал в нашей школьной столовой. Сама мысль о том, что он готовит пищу или подает блюда, доставляла мне извращенное удовольствие.
 
   Вильсон окончил Школу ресторанного обслуживания и стал шеф-поваром в пятизвездочном отеле. Я служил на Военно-морской базе в том же городе. Он общался со школьными друзьями, которые жили там, и несколько раз пытался встретиться со мной. Но я отказывался от встреч с ним. Я был все еще не в силах примириться с тем, что он сделал со мной в школе. Встретиться с ним было все равно,  что покорно склониться перед  парнем, из-за которого  пострадал мой престиж и репутация вратаря. Я просто не мог позволить себе так унизиться. Поэтому я отвечал отказом все шесть лет, пока он жил в этом городе, хотя Вильсон делал многочисленные попытки встретиться со мной. В конце концов, он уехал в Сидней, и я вздохнул с облегчением. Это было в 1989 году.

   В 2000 году я вступил в должность  командира механической боевой части «Мумбаи» –  новейшего эсминца с крылатыми ракетами. Превосходный новый корабль с реверсивными газовыми турбинами был плавучим чудом техники, а моя работа была вершиной того, к чему мог стремиться  инженер Военно-морского флота. Я снова чувствовал себя как в те дни, когда был вратарем, и хотел, чтобы Вильсон оказался рядом и стал свидетелем моего нового, высокого положения в обществе.
 
   Мой звездный час пробил, когда «Мумбаи» отправился  с дружественным визитом в Сидней.

   Я слышал о том, чем Вильсон занимается в Сиднее, и знал, что у него там что-то вроде индийского ресторана. Кто-то сказал мне, что он назвал его «Малабар». Ну что мог делать в таком городе, как Сидней, коротышка, выучившийся на повара или официанта? В лучшем случае держать забегаловку для бедняков. Я представлял ресторан «Малабар» похожим на что-то вроде жалкой закусочной в Чандавилле, отдаленной бедной деревушке, куда мы сбегали  из Сайник Скул перекусить и выпить черного кофе.
 
   Я был главным механиком «Мумбаи» со всей его мощью, позволяющей разгонять 6000-тонный эсминец до резвых 32 узлов, с газовыми турбинами и множеством инженеров и техников под моим началом. А кем мог командовать Вильсон, посредственный футболист? В лучшем случае парой поваров. Теперь была моя очередь поквитаться с парнем, который испортил мою репутацию вратаря. И я собирался это сделать, не щадя противника, поэтому позвонил ему, как только корабль подошел к Сиднею.

   – Привет, ты меня помнишь? – мне пришлось приложить усилие, чтобы сдержать волнение.

   – Кто это?

   – Я прибыл из города, в котором ты жил одиннадцать лет назад, а не разговаривали мы двадцать два года.

   – Я знаю, кто ты. Ты тот самолюбивый вратарь, который стал моим врагом, потому что не смог смириться с фактом, что заурядный футболист забил мяч в ворота между твоих ног, когда ты был на пике формы.

   Он был спокоен, собран, и в его голосе звучал сарказм. Это привело меня в замешательство, и в ответ я мог только пробормотать:

   – Да.

   – Я знал, что ты однажды объявишься, дорогой мой. Добро пожаловать в Сидней, – продолжал Вильсон. – Ты на борту военного корабля? Когда вы придете в порт и сколько пробудете здесь?

   Я воспользовался этой возможностью, чтобы немного покрасоваться перед ним, хвастаясь кораблем и своим положением в команде, а также подробно ответил на его вопросы.

– Все это хорошо. А теперь скажи, чем я могу быть полезен, пока вы будете здесь?

   Я почувствовал возможность положить его на лопатки и спросил, сможет ли он устроить ужин для команды в ресторане «Малабар».

   – Дай-ка сообразить. На сколько человек?

   Я задумался на мгновение и назвал число 100. Это была половина команды и максимальное количество людей, которое могло одновременно сойти на берег. Я полагал, что маленькая закусочная Вильсона не сможет вместить и пятой части от этого количества, и ожидал от него капитуляции с извинениями. Он закончил разговор словами: «Нужно посмотреть», – и я знал, что это очень близко к «извини», которого я ожидал. Наконец-то  я отомстил ему. Я собирался добить его, посетив эту забегаловку при всех регалиях вместе с другими офицерами корабля, чтобы выставить напоказ его ничтожество. Я уже предвкушал победу над  маленьким злодеем, который фактически уничтожил мою репутацию вратаря двадцать два года назад.

   «Мумбаи» вошел в Сидней между Южным и Северным мысами, прошел мимо пляжей Уотсон-Бэй, Оперного театра, моста Харбор Бридж и бросил якорь в гавани Дарлинг. Был сырой вечер, и крошечные капли дождя висели в воздухе.  Я собирался отправиться на поиски маленького заведения под названием «Ресторан «Малабар», как только отключат двигатели, и из машинного отделения сказал об этом капитану по внутренней связи.

   – Но здесь уже есть кто-то из ресторана Малабар. Вы просили их устроить ужин для команды?

   Я быстро покончил с остановкой двигателей и побежал на верхнюю палубу. Сходни были спущены, а напротив, на пристани, стояли два вместительных автобуса. На одном из них красовался большой баннер:

   «Ресторан «Малабар» приветствует индийский военный корабль «Мумбаи» в Сиднее. Да здравствует Индия!» Возбужденные моряки на верхних палубах читали это вслух, пока ходили взад-вперед, закрепляя корабль у стенки.
 
   Менеджер Вильсона разговаривал с капитаном, официально приглашая команду в ресторан «Малабар».
 
   В тот вечер сто человек из команды сели в автобусы и поехали в ресторан. Увидев его, я был поражен. Ресторан «Малабар» – это заведение на 200 посадочных мест, стратегически расположенное на Кроуз Нест, 332,  рядом с  Пасифик Хайвей*. Кроме удачного расположения, это место привлекает  состоятельных людей и знаменитостей Сиднея индийскими блюдами, атмосферой и обслуживанием. Его стены сплошь покрыты предметами индийского искусства с вкраплениями фотографий постоянных посетителей, таких как боулер Бретт Ли**. Столы и стулья декорированы  индийскими тканями и освещены традиционными медными светильниками Кералы. У входа я также заметил фотографию Сайник Скул и еще одну – футбольной команды пансиона Неру.
______
*  одна из главных автодорог Австралии – прим. переводчика;
**  знаменитый игрок в крикет – прим. переводчика
______

   Вильсон вышел встретить нас. Он пожал руки моим коллегам и обнял меня, озорно подмигнув. Должно быть, он почувствовал, как я остолбенел от потрясения. Это было точь-в-точь как тогда, во время школьного футбольного матча двадцать два года назад. Вильсон снова выиграл.

   Во время этой поездки в Сидней он много раз обыгрывал меня с моим кораблем. В тот вечер он устроил для всех нас роскошный ужин, за которым на другой день  последовал еще один – для оставшейся части команды. Он прислал вкусную индийскую еду, упакованную в пакеты, на корабль для капитана. Капитан Сизар Басин пригласил Вильсона с семьей на борт в качестве почетного гостя и подарил ему эмблему корабля. Вся команда с восторгом приняла этот жест уважения, в то время как я молчал, со стыдом вспоминая свой дурацкий план свести счеты с Вильсоном за то, что случилось в школьные годы.

   Вильсон вышел победителем в Сиднее и снова обыграл меня – в моей же игре. Он завоевал сердца капитана и членов команды «Мумбая», которые даже спустя одиннадцать лет после этого визита помнят ресторан «Малабар» так же хорошо, как Харбор Бридж и Оперный театр.

   Вильсон и визит в Сидней могли бы стать хорошим сюжетом рассказа для  этой книги, поскольку здесь в карикатурном виде изображены глубокие чувства старых школьных друзей, встретившихся через много лет. Но я не собирался писать такой рассказ – мое проигравшее эго протестовало.
 
   Однако недавно, после прощального визита к адмиралу Сизару Басину, мои планы изменились. Капитан «Мумбая» вырос до адмирала и стал руководителем всего Западного Командования Военно-морского флота, к которому относился и наш корабль, ходивший с визитом в Сидней. На днях он вышел в отставку, и я пришел к нему попрощаться. Адмиралу запомнился Вильсон, благодаря его любезному гостеприимству и домашней кухне ресторана «Малабар». В нашем разговоре вскользь упоминалось и о моей книге школьных историй.
 
   Я встал, чтобы уйти, потому что еще много офицеров ожидало возможности попрощаться с адмиралом.
 
   – Не забудь вставить в свою книгу Вильсона и ресторан «Малабар», – сказал адмирал, дружески обнимая меня.

   Так появился этот рассказ – с извинениями, которые я приношу моему самому дорогому школьному врагу.