За все прощайте Часть 1 Быть или не быть Глава 27

XXVII
   Андрей  улетел,  и потянулись однообразные будни корпорации: работа, переговоры, встречи, задания, корпоративные вечеринки и маленькие праздники.

 Вера боялась признаться себе, что теперь ждет его приезда. А сама,  тайком, чтобы никто не видел, заходила в кабинет и смотрела по графику, когда у него  есть возможность побывать в офисе. Но постоянно встречи переносились, менялись маршруты,  вписывались на новое время новые переговоры и перелеты.

    Однажды сняв трубку, Вера услышала торопливый голос Андрея:
- Спускайтесь к кортежу, я вас жду.

Она быстро спустилась на лифте и села в лимузин. Андрей сидел неподвижно,  молча, сосредоточенно, и его лицо положительно ничего не выражало.

- Едет ревизионная комиссия, ребят надо подстраховать, -  начал Андрей,-  задача у вас такая -едем в мою строительную компанию, я показываю вам документы, вы диктуете мне итоговые цифры, я сверяю – справитесь?

-А зачем?- удивилась Вера. Его холодное приветствие вызвало у нее неприязнь.
 
- Я вопрос задал или у кого-то плохо со слухом? - вместо ответа, недовольно прервал он.

- Но ведь я  не бухгалтер,- робко заметила Вера.

Опять он для нее начальник: властный, ослепительный,  решительный, и на душе тоскливо, горько и одиноко.

- Если бы мне нужен был бухгалтер, я бы вызвал бухгалтера, - рассудительно объяснил Андрей, - Вера Юрьевна, мне не нравиться ваш подход к работе.

 Всегда один, всегда во власти жесткого расписания, он никогда не разделял желания оспорить его действия, продиктованные корпоративной необходимостью, и даже не помнил, чтобы кто-то решался на это.

- Андрей Евгеньевич, а вы не заметили что на улице лето? - вдруг произнесла Вера.

 Было похоже, что она его или не услышала, или не поняла. Тем не менее, Андрей не смутился.

- Спасибо, Вера Юрьевна, мне Гидрометцентр сообщил, - и он вопросительно посмотрел на нее, ожидая истолкования ее туманного вопроса.

- А Гидрометцентр вам не сообщил, что пришла пора отпусков,- Вера часто обращала внимание, как легко у него   получается в несколько фраз опустить людей до уровня плинтуса и она решила драться тем же оружием.

С педантичностью, граничащей с высокомерием, он выпрямился, поправил галстук, застегнул пиджак.

- Ах вы устали, Вера Юрьевна. Вот вы на что намекаете, - протяжно догадался он, - а вам никто не говорил, что секретари уходят в отпуск тогда, когда уходят их начальники?

- И когда же у моего начальника отпуск?- язвительно посмотрела на него Вера. Каждый раз казалось, что у него на любые аргументы всегда есть убедительные доводы.

-  Вера Юрьевна, более неудачного времени для решения этого вопроса вы найти не могли,- недовольно признался Андрей. Его изменившиеся черты лица, отразили не только назидание, но и предупредительность, которую он придал этому сдержанному ответу.

- И все-таки,- настаивала Вера.
 
- Все-таки отпуск у меня будет тогда, когда все сотрудники у меня в корпорации будут, как вы, чеки рвать и в мусорную корзину бросать,- категорично приблизил к ней свое лицо Андрей, и было непонятно, пошутил он или серьезно хочет заработать все деньги мира, а до этого не видит в отдыхе необходимости.
 
- Если вы их так же доводить будете, то недолго осталось,- и Вера едко посмотрела ему в глаза.

- Вера Юрьевна, я никак не пойму, чего вы добиваетесь? Хотите найти предел моей снисходительности? – Андрей мог сломить любой прямой взгляд и Вера, не выдержав, отвела глаза.

- Отвечу вам откровенно, я просто от вас устала, у вас же, как на военной службе, год – за два считать надо,- глядя в окно, сердито пробормотала Вера.

 Может, у него было плохое настроение, может напряженный день, но сухой тон и насмешливые ответы сделали свое дело. Вера опять в душе с досадой корила себя в глупой привязанности.

- Да это мне молоко за вашу вредность положено, - взял блокнот Андрей,- ну если настал час откровений так уж и быть, считайте, что сегодняшнее ваше задание решает судьбу вашего отпуска. Справитесь – идите, заявление я подпишу.

 От прежнего веселого и беззаботного Андрея не осталось и следа. Вместо галантного, обходительного ухажера – недовольный и рассерженный начальник.

- Я справлюсь,- уверенно ответила Вера. Пусть ответ ее был решительным, но совсем не обдуманным.

- С этого и надо было начинать,- Андрей открыл блокнот и внимательно стал пролистывать страницы, как перед важным докладом.

Кортеж подъехал к строительной компании корпорации. Это была одна из крупных образующих компаний, входящих в структуру. Компания представляла собой  участок с помещениями под  склады строительного материала, гаражами для строительной техники, запчастей, резервуарами для хранения всевозможных красок и жидкостей, ремонтных площадок и административных корпусов. Везде суетились рабочие. Никто из них  не обращал внимания на прибывший кортеж, ревела техника, уезжающая с материалом  на строительные площадки, заглушая голоса и звуки, словом,  все вокруг мелькало, пыхтело, двигалось, что-то загружали, что-то разгружали,  как в большом, озадаченном муравейнике.

Андрей с Верой вышли. Им навстречу поспешно шел Миша.
- Здравствуйте, Андрей Евгеньевич.  Миша, застигнутый врасплох,  сейчас показался  Вере испуганным и жалким.

- Здравствуй, Михаил Борисович,- ответил Андрей. Сказал  властно, жестко, недовольно, словно видит очевидную тень вины на его лице.

- Чем обязан такому визиту? - заискивающе поинтересовался Миша, едва поспевая догонять Андрея,   стремительно идущего вперед, и на ходу застегивая пиджак.

- Ты не визиту обязан, а корпорации обязан, а у тебя как всегда с документами – бардак. Сейчас идешь в бухгалтерию и  показываешь все свои бумаги, и только попробуй хоть что-то припрятать, - и Андрей стремительно вошел в лифт.

- Проходи, Вера,- пропустил ее Миша. Он вяло попытался улыбнуться, но улыбка получилась нервная и неприятная.

- Так вы знакомы?  - и Андрей внимательно посмотрел на Веру.

- Мы знакомы,- ответила Вера и почему-то смутилась. Андрей посмотрел на Мишу, с лица  которого еще не успела сойти конфузливая улыбка. Тот растерянно отвел взгляд и молча  отвернулся.

Они поднялись на этаж.

- Так вот, Михаил Борисович, весь баланс за прошлый год на стол. У тебя  десять минут, - и Андрей зашел к Мише в кабинет.

Он сел в кресло директора и опять пролистав свой блокнот, стал обводить в нем какие-то цифры. Когда папки принесли он быстро перебрал их, и, взяв некоторые, стал открывать и откладывать в сторону.

- Вера Юрьевна, вы же не в охране работаете, что у двери стоите. Сюда идите, помогайте, остальных попрошу из кабинета,-  высказался Андрей, изучая бумаги.

Все  вышли, шумно толпясь у выхода и наделяя Веру недоумевающими взглядами.  Вера подошла к рабочему столу.

- Вот,- и он указал на отложенные папки,- диктуйте итог, я сверяю.

Вера сев на стул, стала диктовать, Андрей начал вычеркивать цифры у себя в блокноте.

- Вот эту папочку – ко мне,- произнес он, когда Вера, продиктовав очередную цифру, заметила, что Андрей не вычеркнул ее из блокнота.

- Я пока поработаю, а вы сделайте мне кофе,- попросил Андрей, придвигая папку.

Вера вышла. В приемной, растерянно глядя на дверь, стоял Миша.

- Какая муха шефа укусила?- поинтересовался он.

- А я откуда знаю, - пожала плечами Вера,- он всегда такой – себе на уме.

- Ведь знаешь. Неужели  не говоришь, потому что боишься? – едко заметил Миша.

Опять вернув себе начальственный и гордый вид, он засунул руки в карманы и  свысока смотрел на Веру.

- Перестань.  Себя бы видел: заяц перед выстрелом, - язвительно заметила Вера.

 Она не смогла сохранить серьезности, заметив такое поразительное  перевоплощение.

 Миша вздохнул, прошелся по приемной, спросил подавленно:
- Так он и тебя выгнал?

- Нет, кофе захотел. Где, кстати, у вас кофе можно приготовить? – Вера стала оглядывать небольшую приемную.

- А больше ему ничего не приготовить? – высокомерно  произнес Миша еще больше заважничав и надменно вздувшись и  посмотрел на закрытую дверь кабинета.

- А ты зайди в кабинет и спроси, - Вера заметила разительную перемену, только что он боялся Андрею лишнее слово сказать, а теперь так заносчиво смеется над ним.

- Так ты теперь его соратник? Смотри, как шефа защищает,- усмехнулся Миша и высокомерно сложил руки на груди. Ее симпатия была явно на стороне Андрея и это было заметно.

 Сжав плечи, будто ее разоблачили, Вера отвела взгляд, сердито ответила:
- Никого я не защищаю. А если без кофе его оставишь, он нас вместе   в порошок перемелет.

 Отнеся ее раздражение к тревоге рассердить начальника, он отошел в сторону.
 
- Иди, делай свой кофе,- и Миша указал на дверь рядом с кабинетом.

 Вера зашла, Миша зашел вслед за ней и встал у стены, наблюдая. Вера огляделась, нашла подходящую тонкую чашку, налила кофе. Миша бесшумно подошел сзади и вдруг обнял ее.

- Вот руки только не распускай,- возмутилась Вера.

- Вера, ну мы же с тобой так и не поговорили, - ответил Миша, прижимая ее к себе. Тяжелыми, властными руками он обхватил ее за талию, оскорбительно заскользил по бедрам. 

- Сейчас поговорим. Вот схвачу поднос, тебя огрею, и разговор закончится, - боясь разлить чашку с кофе, предупредила Вера. Она даже не знала, как поступить, растерянно смотрела в черную глубину крепкого кофе, не испытывая ни трепета, ни волнения.

- Вера, ну давай все сначала начнем,- продолжал обнимать ее Миша. Тяжело дышал сзади в самое ухо и так крепко стискивал, что спину даже через блузку царапала ручка, зацепленная за карман пиджака.

- Нечего начинать. Ты же сам сказал, что ничего не было, значит и начинать не надо, - ответила Вера, поворачиваясь. И презрение, и любопытство разбирало ее.

 Она намеренно не  выгоняла его, ожидая, что же последует за его  приставаниями.
 
- Ты же правда мне нравилась, я же жениться на тебе хотел, все надо мной смеялись, а я – дурак влюбленный. А ты….., - и Миша замолчал. Он застыл, не выпуская ее из объятий. Хмурый, обиженный, подавленный.

- Что, ты? Что, ты?! Договаривай! Шлюхой оказалась, так?- Вера старалась поймать взгляд, который Миша настойчиво отводил.

- Вера, ну ты же мне ничего не рассказала,- Миша угрюмо смотрел в сторону.

- А это не важно, Миша, - ответила Вера.

Его объяснение показалось Вере даже оскорбительным.  Она засомневалась, действительно ли Миша  питает к ней какие либо чувства, или в его высокомерной  голове созревала идея о ее доступности  и он невзначай   выболтал эту затаенную мысль.
 
- Как это не важно? - удивленно произнес Миша и растерянно посмотрел ей в глаза.

Такой его ответ посчитав совсем унизительным, Вера дерзко спросила:
- Миша, а важно, что я с шефом сплю?

Потеряв свой официальный,  надменно-вежливый вид, Миша в мгновение стал  бесцеремонным и злым.

 - Какая мне разница, а ты  проверишь, кто лучше,- вдруг заговорил он жестоким, искусительным шепотом.

 Странное чувство Вера сейчас испытала: не удивление, не злость, а брезгливую жалость. Жалость к этому подлому, низкому человеку, который пытается ее добиться, чтобы доказать свое превосходство.

- Так ты ему мстить собрался? - вдруг захохотала Вера,- через меня мстить? Себя с ним хочешь сравнить? Да ты, Миша, для начала хотя бы из холопов поднимись, в глаза ему заглядывать перестань, а потом мсти.

Уличенный в подлости, он стал еще отвратительней и надменней.

- Почему все ему? Почему за деньги все, а как же любовь?- и Миша, постарался обнять ее еще сильней, но чашка с кофе не давала ему подойти ближе.

 - А ты Миша, себя сначала полюби. Попробуй такого жалкого и трусливого, ты же его боишься, боишься и завидуешь,- смеялась Вера.

Она повернулась и поставила чашку на стол, чтобы не разлить последние остатки кофе. Чувствуя себя  не скованным  служебным положением после такого откровенного издевательства, Миша схватил ее за плечи.

 - Вера ну как ты не понимаешь, я же люблю тебя,- и он, резко развернув ее, стал целовать ее в щеки, в шею.

- Ты любишь? – засмеялась в ответ Вера и закинула голову,- ты просто завидуешь.

И она видела, что Миша злиться и целует ее все злее и настойчивей. И это смешило ее еще больше. Она смеялась искреннее, открыто.  Ее  поза выражала полное равнодушие и презрение. Это было состояние  человека, сознавшего собственную значимость, который наконец-то понял цену любовных признаний. Смело  смотрели теперь на Мишу эти искрящиеся глаза, и нелепо было их выражение, полное презрения  на смеющемся, открытом  лице.

   Дверь вдруг широко и некстати  распахнулась. В проеме появилась крупная фигура Андрея.

- Где мой кофе?- раздался его громкий бас.

Миша отпрянул в сторону: «Андрей Евгеньевич, вы не подумайте ничего»,- в страхе зашептал он.

- Вопрос не к тебе,- чеканно произнес Андрей, пристально глядя на Веру. Вера сконфуженно поправила блузку.

- Вот ваш кофе,- она повернулась к столу и взяла чашку. Потом  подошла и  протянула ему   наполовину разлитое кофе.

- Спасибо, Вера Юрьевна,- заглядывая в чашку, сдержанно ответил он.

- А теперь вопрос к тебе,- подняв глаза, обратился он к Мише,- не хватает двух папок по отчету, потеряли и мне самому найти?

- Я сейчас, - запинаясь, прошептал Миша, - я узнаю, - виновато и почти боком он протиснулся в дверь и быстро вышел.

 Непонятно почему, они долго стояли друг напротив друга, пристально глядя в глаза. Андрей со своей дурацкой чашкой кофе в руках и Вера, растерянно опустив руки и не зная, куда их девать. Что-то надо было говорить, но Вера не могла, и почему-то молчал сейчас Андрей. Вера опять не могла спрятаться  от этого пожирающего взгляда. Андрей, так ничего и не сказав, повернулся и вышел.

    Она же струсила, теперь она поняла, что испугалась, но чего? Она совершенно не боялась, что ее уволят, и даже не боялась, что он будет кричать, оскорблять, смеяться. Но он промолчал, а она вдруг испугалась. Неужели ей стыдно – нет, тогда – что? Что это за странное чувство предательства, даже подозрение в котором мучает сейчас. Мучает и пугает.

Надо идти, надо заставить себя идти иначе он догадается. Эта его потусторонняя способность молниеносно делать правильные выводы, читать людей только по взгляду, по жесту, по повороту головы. Если сейчас хоть на минуту она замешкается, он догадается, непременно узнает и обретет над ней неограниченную власть. А она? Что она может противопоставить его вечным насмешкам, он же неуязвим и абсолютно бессердечен. Надо идти, немедленно.

 Она быстро прошла приемную и открыла дверь в кабинет. Успела или нет? 

- Вот, Вера Юрьевна, теперь эти цифры,- и Андрей протянул ей папку. «Успела»,- подумала Вера и облегченно вздохнула, садясь на стул.

 Спустя несколько минут Миша осторожно и почти бесшумно  открыл дверь. Он зашел и положил на стол еще две папки. Андрей открыл одну из них и начал листать.

- Теперь понятно, почему они потерялись, - скупо произнес он.

Он опять начал что-то пересчитывать в своем блокноте.

 Миша искоса смотрел на Веру. А Вера внимательно на Андрея. Он даже не рассержен. Не зол, не взбешен, даже не рассержен. Вера поняла сейчас, как ей больно это  осознавать.

Ну что она хотела, что она себе придумала, что может быть он, тоже хотя бы чувствует что-то такое, что притягивает и отталкивает одновременно. Но Андрей упрямо смотрел в свой блокнот и спокойно считал свои бесполезные цифры: бездушные и пустые.

 - Андрей Евгеньевич,- вдруг начал Миша, как провинившийся школьник, - мы просто разговаривали.

- Надеюсь, беседа не прошла впустую,- продолжая считать, высказался Андрей. Вроде бы ирония, но была сказана совершенно безразлично: холодно, спокойно и равнодушно.

- Вы не думайте ничего. Мы просто одноклассники,- продолжал Миша, под влиянием  трусости  не веря ни своим глазам, ни ушам.

- Михаил Борисович, зачем ты мне это все рассказываешь? – не отрываясь от блокнота, прервал его Андрей.

Вера смотрела и не могла поверить: даже муха, ползущая по столу его не раздражает, даже полупустая чашка кофе, к которой он не притронулся.

-  Я…. Ну я…. Я же должен рассказать вам, чтобы вы ничего не подумали,- продолжал Миша.

Жалким казались даже его движения: он делал вид, что поправляет волосы, убирая испарину со лба, и  сгорбился, чтобы лицемерно принять весьма виноватый и раскаивающийся облик.

- Я не подумал. Не отвлекай меня, иди,- спокойно продолжал Андрей.

 И Вера, успевшая его немного изучить за время работы в корпорации,  к своему отчаянью заметила, что он действительно говорит то, что думает.

- Андрей Евгеньевич, ничего не было,- говорил Миша. Говорил тихо, взволнованно, почти шепотом.

- Значит, ничего не говори,- продолжал считать Андрей внимательно и сосредоточенно.

По его простым движениям Вера прекрасно понимала, что он вообще не обращает на него внимания, а отвечает только из-за его навязчивости.

- Но я же должен объяснить,- не сдавался Миша.

- Жене должен, мне – нет,- ответил Андрей. Единственное корректное замечание, которое он себе позволил, чтобы остудить его пыл перейти к пересказу тонкостей.

-  Жене? - Вера вдруг в ужасе подняла на Мишу глаза: «Жене,» - гневно кричали ее глаза.

Так вот почему это высокомерие, эта желчь, этот оскорбительный тон. На встрече выпускников он так искренне жаловался, что до сих пор не нашел своего счастья, как он одинок, как ему не хватает женской заботы и любви. О жене ни словом не обмолвился. Лжец и мерзавец, который видит во всех только себе подобных. Она даже наивно подумала, что он не хочет спровоцировать ее в глазах Андрея, а он печется только о себе.  Нарочно уединился с ней, а теперь пытается  трусливо оправдаться.

- Вера, я .., я объясню, Вера…, - вдруг сбивчиво и испуганно перевел на нее глаза Миша.

- Вышли оба из кабинета! -  громко пробасил Андрей.

Не желая быть свидетелем еще и выяснения отношений,  он ладонью указал на дверь.

Миша резко повернулся и вышел. Вера продолжала сидеть.

- А, вы что, Вера Юрьевна, не хотите выслушать объяснения Михаила Борисовича?- оторвавшись, наконец, от блокнота, поднял на нее глаза Андрей.

- Нет,- грубо ответила она, прочитав в его словах указание к действию.

- Тогда диктуйте цифры,- и Андрей опять стал пристально смотреть в блокнот. Вера подвинула папку и начала диктовать итог.

    Сейчас наверно, ей надо злиться. Злиться оттого,  что опять Миша предал ее, обманул и предал, но, слушая уверенный голос Андрея, который просто пересчитывал цифры вслух, именно сейчас было не страшно, и не больно, и совсем  не обидно.

Она теперь понимала, откуда в нем эта постоянная уверенность. Потому что он всегда готов: готов к обману, к предательству, к зависти. Он знает все о себе, но еще больше о людях, его окружающих. Он просто делает свою работу, как точно  запрограммированный компьютер, без чувств, без эмоций.

Но неужели в нем никогда в жизни не просыпалась хоть капля жалости хотя бы не к окружающим, но к себе. Ни капли ревности, ни грамма злости за предательство? Она же прямо у него на глазах целовалась с другим?!

Неужели деньги делают людей абсолютно черствыми. Неужели в этих бесполезных бумажках и цифрах есть такое колдовское свойство, что уродует любого, однажды к ним прикоснувшегося. Уродует раз и навсегда, обращая в бездушные запрограммированные машины. Превращая обычных людей в рабов своего собственного капитала. 

Вера продолжала диктовать нескончаемые цифры, когда в дверь постучали.

- Войдите,- громко выкрикнул Андрей, не отрываясь от блокнота.

 В дверь осторожно вошла главный бухгалтер корпорации Елена Павловна. В воцарившейся на минуту тишине Вера прочла тайное  раздражение.

- Так, так,- поднимая глаза, нахмурился Андрей,- и что это значит?

- Вам же помощь нужна,- тихо произнесла Елена Павловна.

 Казалось, что она тоже уловила этот предостерегающую паузу и растерянно замерла в дверях.

- Ваша идея, Вера Юрьевна?- обратился к Вере Андрей.

Задав  вопрос, Андрей откинулся в кресле и под его массивной спиной захрустели крепежи слабых пластиковых деталей.
 
- О чем вы, Андрей Евгеньевич?- недоумевая, уточнила Вера.

Сыграл ли какую то роль ее растерянный ответ или удивленное лицо, но ответил он не сразу.

- Ваша идея была бухгалтера пригласить? –  напомнил он.

Как-то странно  ощущала Вера себя под его взглядом: вроде бы она ничего не делала, а чувствовала себя виноватой.

- Идея была моя, но я никого не приглашала,-  Вера удивленно посмотрела на Елену Павловну, которая, скрывая смущение,  рылась в каких-то, привезенной с собой,  листках.

- Вы, конечно, не приглашали. Вы просто очень мило с Михаилом Борисовичем побеседовали, а он пригласил,- сердито решил Андрей и захлопнул папку.

- Я ничего ему не говорила,- настойчиво возражала Вера, но как-то стыдливо и виновато.

 Приняв пренебрежительный и брезгливый вид Андрей, не дослушав ее, нетерпеливо выпрямился в кресле.

- Я давно понял, что у вас бесполезно правды искать, а теперь еще и говорить вам о чем либо опасно, - и он резко встал.

- Елена Павловна, возвращайтесь в офис, мы уже закончили,- повернулся к ней Андрей и, взяв папку, он направился к выходу.

Потом резко остановился у двери, обернулся к растерянно сидящей Вере, жестко спросил:
- Вы, Вера Юрьевна, здесь хотите остаться?

- Нет,- робко ответила Вера. Обстоятельства принимали явно неблагоприятный оборот для нее.

- Так идемте со мной,- Андрей повернулся и вышел из кабинета.

Вера покорно последовала за ним. В коридоре они встретились с Мишей.

- Эту папку я забираю. Сергей Викторович через два часа привезет, - сказал  ему Андрей, заходя в лифт. Миша безропотно молчал и даже не поднял глаз.

 В машине Андрей сам листал папку и сверял цифры. Это его выражение лица, на котором он умело стирал любые проблески эмоций, сейчас не выдавало ничего. Ни усмешки, ни злости, ни раздражения. И Вера никак не могла понять, что же все-таки случилось. Но она твердо знала, случилось что-то значимое для него, чего он не сможет ей простить.

 Так же безмолвно они подъехали к офису, вошли в лифт и поднявшись, зашли в кабинет.

- Вот ваша долгожданная свобода, Вера Юрьевна.

 И достав из ящика стола заявление, Андрей подписал его и протянул Вере.

-Спасибо, Андрей Евгеньевич,- ошеломленно сказала она, автоматически взяв бумагу, однако   вид Веры говорили прямо противоположное.

- Что-то я не слышу радости у вас в голосе? - сердито заметил Андрей ничего не объясняя и добавил, - хотели в отпуск, идите. В долгосрочный.

 - Никак  не могу понять, кому я должна быть благодарна за такое везение? – резко спросила она, повинуясь безотчетному чувству обиды.

- Сами себе, Вера Юрьевна,- решительно ответил Андрей, садясь в кресло. У него было сосредоточенное, усталое лицо опытного руководителя правильно выполнившего свое дело.

Но, вместо того чтобы посмотреть на  заявление, обрадоваться, оживленно расстаться, она  стояла, не шевелясь и  следя за ним подавленными глазами.

Через время она тихо произнесла:
- Вроде бы я давно вас уговаривала, а решились вы именно сейчас.

- Именно сейчас, потому что понял, что вы должностную инструкцию не прочли. А в ней указано, что я здесь решаю, кого мне о помощи просить,- отчетливо и зло  объяснил он. По всем, ясно  читаемым ответам и  движениям было понятно, что он все для себя решил окончательно и бесповоротно.

- Андрей Евгеньевич, если вы подумали, что это я, вы – ошиблись,- возразила Вера, как можно спокойней, хотя лицо заливал неестественный румянец и хрипло срывался голос.

 - Ошибся я только в одном, что взял вас на работу,- Андрей равнодушно  отвернулся и открыл папку.

 Вере стало дико, непонятно: как можно делать выводы не выслушав, не разобравшись, не давая даже оправдаться или, может быть, он так примитивно показывает свою ревность?

- Ах так!  Да я вас  просила меня брать?  Сами вцепились в меня, потому что с вами же никто работать не может! Вы же, как орех, из всего, что вокруг вас растет, соки высасываете,- возмутилась она.

Андрей изумленно посмотрел на нее и грубо высказался:
- А вы, Вера Юрьевна, оказывается,  опытный ботаник. Ну так и идите грядки полоть, я не задерживаю.

- Я то пойду, потому что никакой работы не боюсь, а вы, кроме, как корону носить, ничего не умеете,- вызывающе ответила она и почтенно поклонилась в крестьянском поклоне до пола.

Андрей резко отодвинул папку. Его не взволновали бы нисколько обвинения, но едкие комплименты в адрес его деспотизма мгновенно вывели из себя:
- Вера Юрьевна, у вас изумительная способность все дозволенные границы переходить! Вас надо  в Афганистан отправить, анашу через границу носить. Вот только бизнес у меня легальный, а так бы мультимиллиардером сразу стал.

- Это вы,  Андрей Евгеньевич, по заграницам летаете, миллионы свои прячете,- дерзко ответила Вера и даже сама удивилась своему безудержному всплеску негодования.

- Невероятно, - развел руками Андрей и оперся о спинку кресла,- теперь выгнать не могу, вы меня в покое  оставите или нет?

 Тоскливо осмотрев кабинет, Вера уже представила себе, как он будет ходить, разговаривать по телефону, но уже без нее и звонить, и отдавать распоряжения не ей и опять ощутила в себе то странное, глубоко спрятанное чувство симпатии и привязанности. 

- У вас же секретарши теперь не будет, у вас же никого нет. Никого. Даже друзей нет,- сорвавшимся голосом  произнесла она.

Андрей резко повернулся в кресле, находя в ее словах  раскрытую враждебность:
- А у вас тоже нет! У вас только знакомые, которые, кстати, с вами  в моем присутствии не здороваются.

- Это подло, Андрей Евгеньевич,- обреченно ответила Вера.

Это было горькое наблюдение, похожее на оскорбление, на обвинение, на унижение. Наблюдение, о котором он не должен был говорить. Должен был промолчать и не заметить, если  хорошо ее понимает.

- Это честно, Вера Юрьевна,- и Андрей, наклонившись вперед и опершись о стол, пристально посмотрел ей в глаза,-  а теперь вы мне скажите, только тоже честно, это у вас – никого. У вас же никого нет. Думаете, я не понял, почему вы ко мне цепляетесь?  А я вам не друг, не консультант, не коллега, и тем более, не мальчик для битья, я ваш начальник, Вера Юрьевна, и терпел вас только потому, что мне вас жаль.

  Вера молча повернулась и пошла к двери.
 
- Заявление я подписал без отработки, прощайте, Вера Юрьевна,- услышала она вслед.

Сказал так же просто, естественно и красиво, как часто говорил «здравствуйте». У Веры защемило в груди, горло сжалось от обиды.  Она могла бы его простить, а он ее – нет.

Нелегко он приучил ее к себе, но  так  легко с ней расстается.    Она спустилась в отдел кадров и так же молча положила подписанное заявление на стол начальнику отдела. Он удивленно посмотрел на нее. Она повернулась и пошла к выходу. Молча спустилась в метро, молча доехала до станции.

    Когда Вера вошла в квартиру, она  села на кровать и посмотрела на часы. В садик за Надюшей идти было рано. Она взяла пушистого мишку, обняла его и заплакала.

Продолжение: http://proza.ru/2020/09/06/1641