Нарцисс Араратской Долины. Глава 46

Тот свой день рождения, когда мне исполнилось два раза по двенадцать лет, я встретил в приятной компании с бабочником Махаоном, и с одной симпатичной барышней, которая, странным образом, оказалась в тот июльский вечер на Арбате. Девушка была не москвичка; она приехала из Еревана, и являлась бывшей женой моего приятеля, мультипликатора Армена. Она меня помнила ещё по ереванскому мультцеху, куда иногда заглядывала. И вот она оказалась в Москве. Видимо у неё с Арменом в тот период наметился разрыв семейных отношений. Я совершенно не в курсе, почему они развелись, и знаю только, что Армен перебрался из тревожного предвоенного Еревана в Москву, где ему захотелось быть «свободным» и творчески реализоваться. Он иногда захаживал вечерком на Арбат и отдыхал там с нами после своего рабочего дня. Жена же его, имя которой я, к сожалению, не помню, была очень привлекательной особой; и, вот она, случайно, гуляла по этой шумной пешеходной улице, приехав к бывшему мужу, и там наткнулась на меня. Мы с Юрой Махаоном пригласили её в гости, отметить мой день рождения, и она пошла. И она даже осталась у нас там на ночь. И самое странное, что мы к ней не приставали с похотливыми предложениями. Мы очень хорошо провели вечер, и отметили мои двадцать четыре, и как-то было довольно всё прилично, и без пошлостей и вульгарностей с нашей стороны. Махаон весь вечер ей что-то рассказывал, желая ей понравиться. Барышня, была не чистокровной армянкой, а со славянской примесью. Светловолосая, с тонкими чертами лица и изящно худенькая. Почему она не испугалась ехать с нами? И почему мне так хотелось к ней поприставать, а я же сдержал свои низшие половые инстинкты, и даже не сделал никаких попыток (да хотя бы из вежливости). Конечно же, потому что она была, всё-таки, женой моего приятеля. Махаон тоже не сделал никаких попыток, будучи крайне стеснительным и культурным человеком. Утром же, девушка уехала и больше я её никогда не видел. Армен же с ней окончательно разошёлся, и потом у него были другие любовные связи, и он, как говорится, постепенно пошёл в гору, и стал известным московским клипмейкером. Жена же его, мне как-то очень нравилась, и я совсем не понимал, как такую светлую и нежную девушку можно было бросить. Бабочник Юра тоже потом её вспоминал, и умилялся её легкому армянскому акценту и красотой её слегка трагического тургеневского облика. Возможно, что нам всё это показалось. И я потом, всё-таки, переживал, что не сделал попыток вступить с ней в интимные отношения. Ведь она же не случайно оказалась на Арбате в день моего рождения. А с другой стороны, ну вступил бы я в эти отношения, и что было бы дальше? Было бы очень даже некрасиво. Всё-таки мы – художники, а не хамы и плебеи, которые пользуются всеми возможностями реализовать свои дурные низменные намерения, и нет у них ни стыда и ни совести, и нет чувства моральной этики и красоты. Потом у нас с Юрой произошёл не очень моральный инцидент уже с другой девушкой. Мы, мягко говоря, не были с ним святыми. Подсознательная жажда плотских утех, всё равно, побеждает. Особенно когда ты нетрезв…

                И вот, у нас случился инцидент с пьяной похотью, о котором мне стыдно поведать, и который немного сохранился в моей памяти. Человеческая память, как известно, сохраняет только то, что человеку либо не стыдно вспомнить, либо то, чем человек очень гордится. А всё остальное, наша память стирает или как-бы «уничтожает», чтобы наши мозги не переутомлялись ненужными воспоминаниями… К нам подошла на Арбате молчаливая и грустного вида девушка не очень яркой наружности, и стала долго разглядывать бабочек, которые были развешены на арбатской кирпичной стене; в районе театра Вахтангова мы обычно стояли. Ну, и я с ней немного разговорился и пригласил поехать к нам в гости. Сам Юра был не очень инициативным, так как, как я уже писал, стеснялся своей толстоватой фигуры; которая, на его взгляд, не нравилась девушкам. Возможно, он был прав, так как сексуальность сильно связана с худобой и нагловатыми красивыми глазами. Худосочные и злые мужчины, всегда нравятся больше, чем толстоватые и добродушные увальни, типа Махаона. Хотя бывают женщины, которым нравятся толстяки. Такие женщины сами очень худы, и вредны своим характером. Не знаю, зачем я полез в эту примитивную психологию, которая совершенно не может передать всю тонкую гамму человеческих половых взаимоотношений. Одним словом, женщинам нравятся уверенные в себе мужчины. Ни Махаон, ни я – не были очень уверенны в себе, и это была наша большая проблема. Многие думают, что уверенность в себе, как-то связана с величиной мужского органа, и поэтому сильно стесняются, если природа им чего-то там недодала в этой интимной области. Возможно, что всё дело в этом. А с другой стороны, посмотрите на прекрасные греческие статуи юношей; и где у них, что-то там длинное висит? Всё очень скромных размеров. Хотя, толстых фигур среди них не наблюдается, потому что греки постоянно воевали с персами, и жизнь у них была очень короткая и трагичная.

                Мы купили где-то там с рук, у арбатского «бутлегера», какой-то ужасный и очень крепкий виноградный напиток; под воздействием которого и произошло некое высвобождение, загнанных в подполье разума, эротических вожделений. Надо сказать, что я находился в состоянии «воздержания» довольно долго, - где-то полгода у меня не было никаких половых контактов и, видимо, меня это стало угнетать. И этот напиток, с лёгким запахом какой-то химии, оказал своё благотворное воздействие. До этого, на квартире у Махаона, мы вообще не пьянствовали; а тут решили выпить, с первой продажи, и как-то расслабиться; к тому же, с нами была девушка, которая ничего не имела против культурного вечера с двумя симпатичными художниками: один был бородатый, круглолицый, крупнотелый меланхолик, а другой – худощавый и рано лысеющий, холерик с глумливой улыбкой… Сперва, всё было благородно, и мы культурно и весело общались, показывали ей всевозможных бабочек и рассказывали разные истории. Девушка расслабилась. При этом, мы неторопливо выпивали это коварный напиток, который вдруг незаметно и резко начал воздействовать. Это был не только алкогольный, это был, явно, наркотический напиток с психоактивными ферментами. Что было потом, я вспоминаю с трудом, хотя и помню, что именно я начал тихо раздевать девушку и, при этом, раздеваться сам. Половое возбуждение было очень сильным, и не было сил ему противодействовать. Да и девушка сама захотела чего-то такого острого, - от неё пошли на нас флюиды; сколько можно просто сидеть и слушать нашу «культурную» болтовню. Всё было довольно красиво и медленно, как в тумане; и как в эротических французских фильмах, которые я тогда ещё, правда, и не видел. Всё произошло как-то само собой, и под грустные мелодии английской группы «The Cure», которую мы с Махаоном очень любили слушать. Я уже не помню, занимался ли я с девушкой сексом при Юре, или мы сразу ушли в соседнюю комнату. Да и какая там разница. Юра Махаон, по началу, никакого участия в этом не принимал. Потом я заснул, ослабевший, и под утро проснулся от страстных девичьих стонов. Это уже Бабочник ублажал и ласкал девушку. Они лежали рядом со мной совершенно обнажённые. Возможно, что они этим занимались уже несколько часов. Я не стал за этим всем наблюдать, и присоединяться к ним, а стыдливо ушёл на кухню, чтобы не смущать их, и не мешать им. Голова моя очень сильно болела от этого крепкого виноградного напитка, купленного у арбатского уличного продавца, который нам говорил, что это очень хороший самогон и вы, ребята, не пожалеете…

                Это было, конечно же, для нас большой неожиданностью, так как мы совсем не предполагали, что всё зайдёт так далеко. Приглашая эту скромную девушку в гости, мы совсем не имели каких-то там расчётов и хитрых планов. Так и хочется написать – товарищи судьи, не виноватые мы. Всё-таки, у нас было советское пуританское воспитание, и мы не были развратными животными и похотливыми кобелями; и стыдились всех этих открытых проявлений своих низменных чувств. Только под мощным воздействием этого крепкого виноградного напитка, стало возможным, на какое-то время, стать «естественным и органичным», без этих лицемерных масок и фальшивых условностей. Возможно, что в этом напитке был некий яд, который и лишил нас последних остатков благовоспитанности и приличия. Потом нам с Юрой было немного стыдно друг перед другом; но это уже были «культурные» и шаблонные проявления, которые всегда возникают после того, как человек опять становится «самим собой», те есть лицемерным и порядочным мещанином. Девушка, на утро, покинула нас, можно сказать, сильно смущённая, но, вероятно, довольная; для неё это тоже было чем-то новым, - и она совсем не походила на тех девиц из Серпухова, которые оказались на севиной квартире, и которые между собой общались на приблатнённом сленге, и которые меня вводили в соблазн, но я, будучи очень скромным, так и не решился воспользоваться теми благоприятными обстоятельствами. Конечно же, если бы я с этим девицами, из-за которых меня потом выгнали с тушинской квартиры, выпил бы этого виноградного напитка, то ни о какой застенчивости уже не было бы и речи. Никаких моральных запретах на плотский грех, я не носил в себе, и не буду вводить в заблуждение благородных читателей. Я нёс в себе семя порока, но трусливо его прятал под личиной, так называемой, культуры. К тому же, у нас тогда не было никаких религиозных табу, и всех этих наслоений из всевозможных запретов… Это потом, спустя несколько лет, я увлёкся оккультными науками, и начитался всевозможных интересных рассуждений просветлённых духовидцев, по поводу человеческой сексуальности, и о разных там сакральных чакрах, и о Венере в восьмом доме и о Марсе в Скорпионе, и о разном другом, что меня повергло в тихий ужас, так как я чувствовал себя полностью порабощённым этими сексуальными страшными демонами. До этого же, секс был для меня тайной, за семью замками, и про это я уже писал… но всё равно продолжаю писать, так как тема это неисчерпаемая и малоизученная.

                На другой день, эта скромная девушка, очевидно, захотела продолжения наших встреч, и она снова пришла на Арбат. Мы же как-то застеснялись и, к большому сожалению, не продолжили этот увлекательный эротический эксперимент уже на трезвую голову. Вспоминаю я это с неким негодованием по отношению к самому себе, - каким же чудаком я тогда был. Ладно, мой толстый друг Махаон, у которого была семья и некая ответственность перед своей женой. А что мне стоило с этой умной девушкой продолжить общаться и дружить. На самом деле, таких девушек в моей жизни, было крайне мало, на пальцах одной руки я бы смог их пересчитать. Всему виной эта чёртовая закомплексованность, от которой я никогда не мог избавиться. Только немного выпив, я становился «нормальным» и «горячим» совершал какие-то там опрометчивые поступки. На трезвую голову, мне было очень сложно решиться на открытые проявления своих «тёмных и потаённых» желаний. Девушка эта больше не приходила, и она не оставила нам своего номера телефона; мы потом с Юрой иногда её вспоминали с какой-то даже нежностью, и очень жалели, что не продолжили дальше этих эротических опытов втроём.  Возможно, что это уже мои фантазии. А с другой стороны, никакого у меня неприятного осадка не осталось от того вечера, с этим дьявольским виноградным напитком. Конечно же, в дальнейшем, у меня тоже бывали взрывы и падения в тёмную пропасть своего низменного эго, которое ни за что не хотело улучшаться, несмотря на все мои попытки с ним договориться. Кстати, именно Махаон знал меня лучше всех остальных моих приятелей и друзей, да и я его знал лучше, чем его знали остальные. Как я потом понял, - настоящая дружба между людьми возникает только тогда, когда им нечего друг от друга скрывать; а с другой стороны, - это может привести к полному разрыву отношений. И виной тому, наша Гордыня, наша Зависть и наша тёмная Похоть. А потом я с бабочником и тайным эротоманом Махаоном поехал в Крым…