Зарубки на память

Долго ехали пустынной дорогой. По обочинам – пыльная густая трава, заросли желтого и белого донника, поля цветущего борщевика, алые разливы кипрея.  Море цветов! Мелькнула небольшая  озеринка. Такая красота, глаз не оторвать! 

Петр  с хмурым видом вел машину. Что ему эти красоты! Хотел со свояком   на рыбалку съездить, а жена весь мозг выела,твердила-
-Надо Петя, надо! Не прощу себе,   если не попрощаюсь с родными местами!
Вдруг больше не придется сюда вернуться! Пришлось  уступить.И вот едут они по заросшим полям,пыльным дорогам.
-Останови!
Попросила Валя мужа.
Машина остановилась. Валентина   вышла из машины, и окунулась в целое море запахов и звуков - таких родных и знакомых! Стрекотали кузнечики, жужжали шмели и пчелы, трещали своими крыльями стрекозы. А запахи! Дурманил голову донник, к нему примешивались запахи таволги, борщевика, кипрея…вся эта   симфония звуков и запахов окружала и просто ,завораживала, словно колдовским  зельем,  Валентину.
-Господи! До чего же хорошо! Петя! Посмотри, как здесь здорово!
Муж , неторопливо вышел из машины, открыл дверцу, чтобы машина проветрилась. Потянулся за сигаретой.
-Ну, хоть сейчас не кури! Чувствуешь, какой воздух?
Петр , послушно спрятал сигареты в карман.
-Угу, чувствую…
Ему, городскому, непонятны были восторги жены по поводу заросших сорняками полей. В городе , на площадях высаживают целые поля тюльпанов, и еще разных экзотических цветов -вот там действительно красота! А тут что….Мелкие метелки донника да  иван  –чай…А Валентина повернулась лицом на юг, и замерла. Там, пока еще не видимый, стоял их родной дом. Дом, в котором Валя провела   семнадцать лет. Дышала этим, настоянным на травах и цветах, воздухом. Бегала с друзьями ловить карасей вот в этом озерке. Именно в этом озере   водились такие  золотые карасики -мелкие,   но до чего вкусные! Мама запекала их в русской печке. В прошлом году ездили они с мужем в Эмираты. Заказали лангусты, (надо же  узнать ,что это, вкус почувствовать) ,Вкусно, и приготовлено хорошо. Но, если бы выбирать -лангусты или мамины карасики -выбрала бы мамины карасики!.
-Ну что, поехали? А то , если у  каждой лужи останавливаться, к вечеру до твоего Терехина не доедем!
И снова замелькали березы, и поляны цветов. Возле указателя, дорога делала поворот. Валино сердце вдруг забилось, затрепыхалось ,заколотилось о ребра,  когда она увидела родную деревню. Вернее, то , что осталось от уютной родной деревушки.
-Ну, куда ехать? Может , сначала на кладбище? Вон, цветы завяли…
-Ну,на кладбище, так на кладбище! Дорогу ты знаешь. По заросшим травой колеям, пробрались к   кладбищу-. Сломанная изгородь, неухоженные могилы с упавшими крестами- такова участь всех заброшенных кладбищ.
Могила родителей выгодно отличалась   от остальных, ухоженным видом и свежеокрашенной оградой. Муж надел перчатки и выдергал сорняки. Среди сорняков обнаружились и веселенькие желтые и синие анютины глазки.
Валя обтерла чистой тряпочкой памятники. Поклонилась родителям, поцеловала портреты -сначала отца, потом мамы, потом бабушки.
- Ну вот и свиделись! Вы сейчас все вместе. Наверное, там вам хорошо. А я вот одна. Чуть - чуть запнувшись, произнесла-с Петей. Простите, уезжаем мы В Израиль. Уезжаем… Думаю, в ближайшие годы не приедем сюда. Вы уж нас простите. Сами знаете, как здесь трудно жить. А там Петины родственники помогут на ноги встать. Да и девчонкам там хорошо будет.
 Валентина присела на лавочку, вздохнула .  Ее лоск как- то разом слетел, осыпался с нее и на лавочку села усталая, печальная русская женщина.
Разложила на столике салфетку. Поставила закуску и вино.
-Давай, Петя, помянем моих родных…
Помянули. Посидели, помолчали. А что говорить? Все сто, или больше раз просчитало, отмеряно. Остатки закуски, разложили на могилы-птички склюют.
Валентина поклонилась могилкам, перекрестилась.
-Простите нас мама, папа, бабонька. Сами долго не приедем. Смотреть за могилками Витька будет. Он обещал. Голос Валентина дрогнул. По щеке поползла слезинка.
Петр резко повернулся, и пошел к машине. Он не выносил женских слез.
С кладбища ехали молча. Валентине казалось, что не все она сказала родителям, что виновата она перед ними. Петр любил Валентину.   Но считал
Ее прощание с Родиной и родными могилами -бабьей причудой.
Это же надо- разговаривать с умершими, прощения у них просить…
Снова безрадостная картина пустой улицы и сломанных домов. Домов без окон и дверей. Вот и дом, где жила когда- то их семья. У ворот -две раскидистых рябины. Бабонька говорила - охраняют двор от нечисти. Хорошие такие рябины, гроздья незрелых ягод   гнут ветки к земле. Дверь на замке.
- Молодец, Витька, доглядывает за домом. Вон и окна целы. Ставнями прикрыты.
Открыли окна, зашли внутрь. Пахнуло сыростью и погребом.
С потолка свисают паутины. Возле образов -старенькое полотенце. От времени и пыли оно   стало серым и больше походит на тряпку. Да и сам потолок-прямо таки вдавливает вошедших в пол.
-Господи, низко- то как!  И темно…
Посреди избы, как пароход, готовый в плаванье, стоит русская печка.
-Смотри, и ничего ей не делается! Все детство на печке пролежала, как Илья Муромец! 
Петр с нескрываемой брезгливостью разглядывал убранство деревенской избы.
-Ну и что ты в этой грязи найти собралась? Для чего сюда ехали? Объясни мне толком!
-Валентина бы, конечно, объяснила, если бы знала сама, зачем ее вдруг потянуло, поманило в   родные края.   Дом стоит пустой со дня смерти матери. Валентина сама предложила соседям, взять из дому на память о матери, кто что захочет. Взяли то, что необходимо в хозяйстве, а остальное
Так и  лежит в доме. В сундуке - мамины вещи. Ее халат, два или три цветных платка, шаль в яркую клетку. Валентина бережно перебирала вещи. Ей казалось, что к ним недавно прикасались руки мамы. На дне сундука она вдруг обнаружила большую жестяную коробку. В таких коробках, когда то продавали очень вкусное печенье. Где мама ее взяла, непонятно. Купить печенье она не могла  -слишком дорогим оно было. В коробке Валя обнаружила различные бумажки- табель успеваемости ее,Вали за 4 класс ,
квитанции налогообложения, квитанции обязательного страхования жилища, справку из бухгалтерии колхоза «Маяк», о том, что Ефимова Анна Егоровна сдала 720 литров молока. Валя помнит, как каждый вечер по улице ,гремя бидонами,  ехал хромой Фимка. Все хозяйки выносили молоко. Он записывал, что- то в свою тетрадку, и ехал дальше. А это, что за бумажка?
Свидетельство о смерти Егорова Василия Александровича. Валя знала, что у нее был братишка, старше ее на два года. Мама говорила, что он умер от дифтерии. Валя тоже болела, но ее вылечили, а Вася умер. Были еще какие -то пожелтевшие фотографии. Она решила фотографии взять с собой, потом разобраться, а бумаги сжечь. Чего им здесь валяться! Решила снять и образа. Образок Богородицы и Николая Угодника. Старенькие,   намоленные.  Это еще бабушкины иконы. Никола –хорошо виден, а вот икона Богородицы потускнела, или просто запылилась. Валя старательно протерла икону,  полотенцем, что лежало в сундуке. Образ засиял, и Богородица взглянула на Валю совсем по  - матерински-с заботой и сочувствием.
Петр, спокойно наблюдающий все это время, за действиями жены иронически хмыкнул, и спросил:
- Ты что, эту рухлядь собралась с собой тащить? В Израиль?
-Да нет,   конечно. Но как то, не по- человечески оставлять образа в брошенном доме. Завтра в храм отнесу. Это еще бабушкины. Она часто молилась . На Пасху -лампады зажигала,  куличи стряпала. Мы то Пасху ждали, чтобы на качелях покачаться, да вдоволь вкусного поесть. Отец всегда нам качели на ворота прилаживал. Да и чего там хитрого- крепкую веревку да длинную доску надо! Соберемся с девчонками  всей  улицей, на качелях качаемся ,да песни поем. Помню,   пели как- то «На побывку едет молодой моряк»…а доска  вдруг сломалась…Все, как горох, под качели посыпались, а Галка, она раскачивала тогда, сильно ударилась лбом о доску. Целый месяц с синяками ходила! Валентина завернула в клетчатую материну шаль образки, закрыла сундук. Как будто забыв что -то, снова открыла его. На внутренней стороне крышки  - наклеены цветные картинки, конфетные бумажки, открытки. Валя помнила их.  Вот нарядные конфетные обертки с надписью «Пуншовая»-их Валя приклеила в Новый год. А шоколадные конфеты «Весна» привез дядя Вася. Новогоднюю открытку с космической ракетой и надписью-С новым 1976 годом  - подарил Вале Юрка. Мальчишка, который ей очень нравился…Говорят, что он  сейчас  полковник милиции. Петр  нетерпеливо покашливал… Понятно. Чего интересного он может увидеть в заброшенном доме. А Валя, словно вернулась в то время! Вот  возле печки ,в потолке, кольцо. Здесь висела люлька, в которой мама качала Валю. А дверной косяк-весь в зарубках. Это родители смотрели, как подрастает дочка! Валя, словно бы слышала мамин нежный голос, который напевал : «Баю,баюшки баю, не ложися на краю.
Придет серенький волчек, и утащит во лесок
Он утащит во лесок, под ракитовый кусток.»
Иногда в полудреме она видела этого серенького волка. Становилось страшно . Но  рядом была мама, и можно было держаться за ее руку, и тогда страх проходил.
Господи, зачем я поеду в Израиль, кому я там нужна… Вот остаться бы здесь. Топить печку, носить воду из колодца, ходить по заросшим травой тропинкам, слушать вой ветра осенними ночами. Радоваться, приходу весны.
Часто, мы не замечаем   того, что  дает нам ощущение  светлой радости и надежности, как мамина рука.
Петр уже нетерпеливо и нервно заводил мотор машины, а потом глушил его. Валя знала-опять будет всю дорогу сердиться. Ничего, пусть потерпит. Последний раз в родном доме.! У двери ,еще раз,  внимательным взглядом
окинула дом.
-«Простите нас, родные стены, простите , мама с папой.»
 Перекрестилась, и шагнула за порог. Пока шла, прижимая образа, к машине, ей все казалось, что окна дома   смотрят ей вслед.   А   у двери стоит мама, и крестит в спину свою дочь.