Тайга шутить не любит

Утром в кабинете начальника лесопункта появилась заплаканная Софья Бровцева.
- Петр Федорович, - зарыдала она в голос,- мой Николай пропал.
- Это как это пропал? – Зубарев встал из -за стола. – Не ночует дома, что ли?
- На работе пропал.  Неделю назад  ушел на участки  к вздымщикам и  не вернулся.
- Софья Ивановна,  человек не иголка, найдется. Ты только  успокойся.
- Ваши бы слова Богу в уши,- продолжала плакать Бровцева,- но сердцем чую  что – то  неладное  случилось с Николаем. Сны нехорошие вижу каждую ночь.
- А что по этому поводу говорит Поляков? Надеюсь, обращалась к нему?
- Директор химлесхоза? Да,  ничего вразумительного не сказал. Успокаивал.  Мол, твой мужик заядлый охотник - вот и гоняется за дичью  по лесу. И потом, неделя отсутствия дома – не повод для поиска.
- Надо было все – таки настоять на том,  чтобы выделил человека для проверки маршрута передвижения Николая.
- Хорошо сказать, настоять… Поляков сразу предупредил, что у него нет лишних людей - все на заготовке живицы. Сезон!  Каждый летний день на счету.
- Не ожидал такой реакции от Полякова, сегодня же ему позвоню. Уверен, найдем приемлемое решение твоей проблемы.   И потом,   Николай  – житель нашего поселка и мы не вправе в сложившейся ситуации оставаться сторонними наблюдателями.
- Кстати, муж с собакой был?
- Как же без нее? Пальма всегда  ним.
- Вот видишь, если бы с Николаем что – что серьезное приключилось в лесу, ваша хаски давно  прибежала  бы домой. Так что  перестань плакать.
Спасибо, Петр Федорович, я знала, что вы душевный человек и откликнитесь на мое горе.
- Ступай , Софья Ивановна,  домой, все образуется. Завтра позвони.
В конце рабочего дня, как и обещал, Зубарев связался  по телефону с директором химлесхоза. Из разговора с ним понял, что он  озабочен случившемся не меньше, чем жители поселка.
- Петр Федорович, поищи  Бровцева пока ты, ну, нет у меня сейчас людей, - упрашивал Поляков, - чуть позже и  мы подключимся к поиску.

              ПО МАРШРУТУ

Ночь для семьи Бровцевых прошла в тревожном ожидании. Ни утром, ни днем Николай дома не появился. Софья Ивановна набрала номер телефона Зубарева.
- Все понял! Не переживайте! - В голосе начальника лесоучастка появились нотки беспокойства. - Сегодня будем решать вашу проблему, а с завтрашнего дня организуем поиск.
Слово сдержал. Вечером в Красном уголке конторы  собрались  инженерно -  технические работники, бригадиры, секретарь партийной организации, лесничий. Люди уже знали, что одним из вопросов совещания будет организация поиска  Николая Бровцева. Так оно и случилось. После короткого разговора о делах  на лесопункте, Зубарев  рассказал о чрезвычайном происшествии.
- Товарищи, все вы, наверное, уже знаете, что  в тайге пропал Николай Бровцев. Уже больше недели  о нем ничего неизвестно. Случай не ординарный.  От вздымщиков на базу  он всегда возвращался в строго оговоренное  время. А тут  ни  его, ни  собаки.
- А что  говорит директор химлесхоза? - раздался  голос из зала, - наверняка  знает о случившемся.
- Поляков обеспокоен не меньше нас,  с ним вчера разговаривал  по телефону. К сожалению,  организовать поиск пока   не может. Нет у него сейчас людей, которые бы хорошо знали  тайгу.
- Неужели  так  и нет?
-  Есть, конечно, но они все  собирают живицу. Вызвать  из леса, значит, потерять время. На это  уйдет не меньше недели.  Сами знаете, связь только нарочными. Именно поэтому Поляков убедительно попросил меня взять это дело в свои руки. И потом: Бровцев – житель нашего поселка,  и мы не можем в этой ситуации оставаться сторонними наблюдателями.
-  Правильно, не гоже оставаться равнодушными к судьбе товарища, -  поддержал начальника лесопункта технорук Олег Дружинин. - Софья Ивановна, его жена, уже все глаза выплакала, взывая о помощи. Мы что? Люди  из другой галактики? Нет. Это наш товарищ и мы обязаны прийти ему на помощь в трудную минуту.
- И все же, что могло случиться с Бровцевым, ума не приложу? –Стал размышлять вслух начальник тарного цеха Константин  Федотов,- заблудиться не мог,  он прекрасно знает эти места, как говорится, исходил их вдоль и поперек, да и охотник  отменный.
Переживал и мастер  УЖД Саша Мартьянов. Одна мысль тревожнее другой не давала ему покоя. Неужели   Николай попал в форс- мажорную обстановку  и не сумел из нее выбраться? Он был его лучшим другом.
- А, может, человек заболел  в лесу и ждет помощи?- заметил лесничий Иван Северин, -  тут каждая минута на счету. А мы тут разговоры разговариваем. Готов хоть сейчас  идти искать Бровцева.
- Прямо таки сейчас, -  съехидничал  Вася Лабинский, бригадир  погрузки, - ты обратил внимание, что на улице  вечер и темно, как ориентироваться в лесу будешь?
Тот опустил голову и ничего не ответил  Лабинскому.
–  Мне  Бровцев однажды  как – то обмолвился, что в деревне Печенево живут его  дальние родственники. Это километров тридцать от поселка, – поднялся парторг Сергей Куприянов, - хорошо бы с ними пообщаться. Может, что- то знают, прояснят обстановку.   
-–  А давайте повременим еще день – два? Ведь  запросто может случиться так: уйдут люди в тайгу на поиск, а  потерявшийся   через час  сам нарисуется в поселке,-  предложил  бригадир Сергей Чентук.
- Нет! – отрезал Зубарев. - С завтрашнего утра  начнем поиски Бровцева.
 Люди стали подходить к  столу, за которым   сидел начальник лесопункта и просили записать их в поисковую группу. Через минуту Петр Федорович захлопнул блокнот.
– Спасибо, товарищи, что единодушно предлагаете свою помощь, но нам нужно всего  пять- шесть человек для двух групп.  Это оптимальный вариант. Дальше видно будет. А то, кто  как  бы не пришлось разыскивать самих  следопытов, –  Зубарев первый раз за вечер улыбнулся.
            Если с поисковиками все было ясно: в тайгу пойдут самые опытные лесовики, то в каком районе искать  Бровцева?   Здесь  разгорелся нешуточный спор. Начальник Нижнего склада Валерий Трошин настаивал  в первую очередь обследовать  сосновые боры вдоль Тобольского тракта, там  сейчас идет основная добыча живицы. Лесной массив через несколько лет будет отведен под рубку. Они с Николаем Алексеевичем  не раз  там  охотились. Богатые дичью места.  Накануне говорил, что  хочет   еще раз побродить по тобольским борам.
             – А   мне нахваливал  охотничьи угодья  возле  Шалашинского озера,– поделился  размышлениями бригадир малой комплексной бригады Верхнего склада Андрей  Бологов, –  давайте  в этом направлении  тоже организуем поиск.  Неделю назад  к нам в бригаду  заглядывали  мужики из деревни Ликино за бензином. Это  не очень далеко от озера. Взамен  предлагали связку беличьих шкурок. Бахвалились, что в том районе  добыли несколько косуль.  Животные облюбовали сочные корма.  Думаю, Бровцев не упустит случая побывать там.
Не удержался и   Серега Чентук:
–  Я не удивлюсь, если  Николай Алексеевич  объявится  в  поселке  соседнего лесопункта. Там у него немало знакомых барышень. Сами знаете, мужчина видный…
–  Хватит болтать, –  оборвал  его Зубарев, – он любит свою жену. Не надо придумывать того, что нет в природе.
Петр Федорович  открыл  папку , несколько минут рылся  в ворохе бумаг и, наконец, достал   в четверо сложенный лист плотной бумаги. Это была подробная карта  района. Аккуратно разложив ее на столе,  пригласил старших  групп к столу.
–  Вот,  нужный нам район , – Зубарев очертил  красным карандашом  круг, внутри которого оказались сосновые боры, где  работали вздымщики.   – Здесь, возможно, может находиться Бровцев.   
–  Я тоже так думаю,  –  подал голос  Валерий Трошин.
  – Вот и хорошо! Туда и направишься  с ребятами. Сам  же  говорил, что  охотился  там и знаешь на местности каждую кочку, куст,  дерево…
– Да, это для красного словца.
– Знаю. Тем не менее,  материализуй  на практике свое предположение. Утром выдвигайтесь  по маршруту. Через  три  дня, чтобы все были у меня с докладом. Понятна задача?
 – Что тут непонятного.
– Теперь  район, который граничит с Шалашинским озером. Туда  выдвинется  Сергей Куприянов, – Зубарев  поставил крестик против его фамилии. С ним будут надежные следопыты, бывшие армейские разведчики. Этот вопрос с  ним мы обговорили заранее. Он также прекрасно знает эти  таежные места..
Все, кто не был задействован в поиске, разошлись по домам. На дворе стояла ночь. Контора опустела. Начальник лесопункта вышел на улицу. Дождь почти  закончился, но мелкая водяная пыль продолжала сеяться на землю  сквозь низкие тучи. И так вторые сутки.  Кругом  было сыро, неуютно. В такую погоду не то, что идти в лес, из дома выходить не хочется. Зубарев  подошел к девятому бараку. Зашел в комнату, где жили  Владислав Орлов и Иван  Корниенко. Он знал, что парторг именно им предложил войти в состав  его поисковой группы.  В помещении было надымлено: Орлов  пытался  затопить печку, но не получалось.  Дрова  совсем отсырели.
– Плохо справляешься с обязанностями истопника, – пошутил  Петр Федорович. – До утра  одежда не просушится.
– Не переживайте, товарищ начальник, – заверил Орлов, – к утру наша одежда будет  сухой. Проверено. Так что  не подведем.
 – А где Корниенко?
 – Сейчас придет. На репетиции в клубе.
 - Хорошо. Утром на складе получите резиновые сапоги и плащи. Кладовщик все знает. Видишь, какая погода стоит…
  – Да, как экипируетесь, подтягивайтесь к диспетчерской на УЖД. Там вас будет ждать мотовоз. Он  всех доставит  до сто седьмого квартала. Оттуда каждая группа пойдет уже по своему маршруту. 

                ВСТРЕЧА

Сумерки в лесу всегда наступают рано. Казалось, совсем недавно солнце было в зените и вот оно уже  за горизонтом.   Сквозь густую хвою корабельных сосен  едва различаются клочки дождевых облаков на бледном небе, а внизу, на земле,   во всю начинают хозяйничать первые сумеречные тени.
-Сейчас найдем сухую площадку и сделаем привал до утра, - распорядился Куприянов, -  половину пути прошли.- Надо отдохнуть и набраться сил для завтрашнего перехода.
У старой разлапистой ели группа остановилась.
– Устанавливайте палатку, - парторг бросил на землю рюкзак, а я  с собакой прогуляюсь до кедровника, который, судя по карте, должен быть  в километре от нас.  Будто поняв слова хозяина, лайка тут же подбежала к  нему и села возле  ног.
 – Пошли, Умка! Ты – мои  глаза и уши.
Но как только они отошли  от стоянки, лайка тут же исчезла за деревьями.
- Наверное, дичь почуяла,  – рассудил  Куприянов, – вот и сбежала.   Набегается, вернется.
Тем не менее, позвал собаку один раз, другой, третий… Умка  не откликнулась.
Парторг перебрался через  огромную  валёжину, вырванную с корнем сильным ветром, обошел стороной заросли молодого осинника и все прислушивался, не донесется ли лай Умки или хаски Бровцева. Собаки друг друга чуют на большом расстоянии, но тайга  молчала. 
Присел на  первую попавшую кочку, достал пачку сигарет. Дальше идти расхотелось. Сумерки все больше и больше поглощали окружающее пространство. Очертания предметов стали неясными, тени деревьев казались  живыми, враждебными существами. Малейший шорох, точно внезапный удар колокола, потрясал  тело. Никогда его слух не был таким чутким.
Внезапно появилось  облачко  комаров. Оно  бесшумно  зависло над головой  и стало  липнуть к лицу, забираться  в уши, за воротник.
- Почему не взял накомарник? – с досадой подумал Куприянов, - знал же, что вечером гнус  самый злой.
 Он  беспрерывно курил, пытаясь дымом от сигарет отогнать от себя насекомых, но это мало помогало. Слишком короткая жизнь у  этих кровопийц, чтобы отказаться от  возможности напиться живой человеческой крови. Сергей Иванович  решил возвратиться к палатке.  Поправив за плечами карабин,  двинулся  в обратную сторону. И тут чуткое ухо уловило посторонний звук. В стороне хрустнула  ветка. Через секунду   этот звук повторился. Откуда  он? Сам по себе   появиться не может. Значит, рядом  или зверь, или человек. Куприянов  протер глаза,  внимательнее посмотрел в сторону, откуда донесся шорох. Может,  Умка  вернулась? Нет, непохоже. Она бы обязательно, почуяв хозяина, подала голос.
  Вот темное пятно появилось у коряги. Шевелится. Неужели медведь?    Сергей Иванович инстинктивно сдернул с плеча карабин, передернул затвор. Пятно поднялось, вытянулось.  Ба…, да ведь это  человек!  Кто он? Как попал в эту глушь? По телу пробежал предательский холодок.   Неизвестный  все приближался и приближался. Уже можно  было различить двустволку   за плечами, его одежду.   Она  не походила на рабочую спецовку, какую в  носили почти все жители  лесопунктов. Чужой! Руки  парторга еще крепче сжали приклад карабина.  Он готов был решительно встретить любую неприятность. Хотел рассмотреть лицо незнакомца, но оно было неразличимо в вечернем сумраке.
– Эй, кто идет? Отзовись!
 – Свой!  – Послышался голос незнакомца.
 - Наверное,  местный  абориген. Знакомый начальник  соседнего лесопункта   говорил, что  на севере района есть небольшое поселение зырян. Напряженность в теле  сразу прошла. Пульс, который минутой назад отдавался даже в ушах, заработал в прежнем ритме.  Сергей Иванович подошел к приземистому мужчине. Тот поднял накомарник.
- Альберт? Проничев? Неужели  ты? Какими судьбами?
- Пути господни неисповедимы.
- А если подробнее?   Вот это встреча!
Мужчина сел на валежину, достал папиросы.
- Несколько дней назад ко мне пришли  ликинские  мужики и рассказали, что на выпасе  у них медведь задрал корову.  Через пару недель пал бычок. Сейчас бояться выпускать  кормилиц из загонов. Попросили нейтрализовать злодея. Даже лицензию на отстрел принесли.
- Понятно. Ты - медвежатник со стажем. К кому еще обращаться в наших местах? Не к участковому же, которого в глаза никто не видел.
- А тебя каким ветром  занесло?.
- Ты же знаешь, что в лесу пропал Николай Бровцев.  Вот Зубарев и организовал две группы поиска. Одну пришлось возглавить мне.
- А где твои ребята?
- Тут недалеко, остановились табором. В гости не заглянешь?
 – Почему бы и нет. Все равно куда – то на ночлег  надо определяться.
Через четверть часа   они  были  у  палатки.  Рядом горел  костер, на тагане  висел небольшой казан. Вкусно пахло  распаренной гречкой с тушенкой.   Проничев   непроизвольно потянул  воздух носом, сплюнул обильную слюну.
– Давно не пробовал этого кушанья. Запах обалденный.
- Это потому, что гречка сварена на костре, - заметил Куприянов.
- Наверное,  прав.
 – Ужин  готов! Прошу к столу! – Корниенко стал накладывать кашу в чашки.
- Сделаем по глоточку? Для этого случая у меня фляжка припасена, - сказал парторг.
-  Мы не против! - Хором ответили  напарники.
-  Я тоже – за, если угостишь, - улыбнулся  Проничев. – Устал. Километров двадцать отмахал сегодня по тайге.
Фляжка пошла по кругу. Ужин скоро закончился. Все закурили. Какой- никакой, да дымокур!
–  Альберт, у меня к тебе предложение, -   Куприянов положил руку на его плечо.
– Говори!
-Не мог бы ты составить нам компанию? Ну, хотя бы на день – два. Ты - отличный следопыт, а такие сейчас  крайне нужны. Да и прилегающий  к Шалашинскому озеру район, знаешь лучше меня.  Твой медведь  никуда не денется.
- Я подумаю.
- Подумай, только не долго - до утра.
 Неожиданно  у костра появилась Умка.
  – Набегалась? –  укорил ее парторг.
Собака виновато посмотрела  на  хозяина.
– Не смотри на меня так, не разжалобишь.
  – Лучше накорми   собаку,– вступился за Умку  Проничев.
           –  Хорошо.
            Куприянов поставил  на землю миску, лайка  тут же жадно накинулась на еду. Закончив есть, тщательно вылизала  чашку и тихо заползла под полог палатки. Спасалась от гнуса. Отправились отдыхать и люди.
Утро выдалось пасмурным, но  дождя не было.
- Слава Богу, - погода, похоже, налаживается,-  сказал Куприянов. Теперь небесная канцелярия нам не помеха!
 После завтрака подошел к Проничеву и спросил, остается ли он с группой?
-  Я с вами! – Альберт стал собирать  рюкзак.
  До обеда  решили  обследовать два близлежащих  участка. Рассредоточившись    друг от друга на расстояние видимости, стали прочесывать участок. Умка бежала впереди. Через  пару часов  стало ясно: здесь  Бровцев не был. Никаких следов.
Намечая план дальнейших действий, старший поисковой группы  решил поискать следы  на болоте. Оно  большим клином примыкало к Шалашинскому озеру. Там в конце августа  вызревают морошка и  брусника, да и голубицы полно. Кто только не спешит сюда.  Много пернатых,  лесных зверьков, да и ягодников притягивают эти места.
 – С  Альбертом  мы в болото  зайдем с северной стороны, а Корниенко с напарником – с восточной. Будем двигаться к  озеру. Там встретимся. К вечеру, думаю,  маршрут  осилим.
        Проничев с парторгом несколько километров  прошли  краем болота,  потом углубились в марь.  Умка  была настороже. Несколько раз  поднимала  на крыло стайки  уток, но  Куприянов не реагировал. Во-первых, не так  было близко. Во-вторых, кто  охотится с карабином на   птицу?  Другое дело Альберт. Как только лайка в очередной раз спугнула  выводок, он тут же  сорвал с плеча  двухстволку, припал на колено и произвел  выстрел. Лайка тут же сорвалась с места и исчезла в камышах. Через минуту вернулась с добычей. В ее зубах  трепыхалась еще живая утка.
- Моя красавица, какая ты молодчина! - Похвалил ее хозяин.
После сплошного чапыжника,  попалась куртина с  хилыми березками и высокими  кустами багульника.
 – Вот здесь немного  передохнем, – Куприянов снял рюкзак и сел на него.
  Альберт  опустился на  замшелый бугорок, усыпанный   клюквой.
  – Поспела ягода?
 – Нет еще. Но через пару недель  дойдет.
-  Вот бы сюда с пайвой , -  вздохнул парторг. Сколько витаминов за зря пропадает.
 – Запомни место и приходи в сентябре, - подначил напарника Проничев.- Все твое будет.
- Тоже мне, шутник нашелся ,- огрызнулся Куприянов.
 За молодой стайкой лиственниц, которые облюбовали место суше, послышался лай Умки.
- Наверное, какого – то зверька обнаружила, - заметил Сергей Иванович. Через несколько секунд  взвизгнув, собака жалобно завыла.
– Что-то неладное  с лайкой, –  Проничев  схватил ружье.
  -   Бежим!
                Вот невысокая лиственница, кедровый стланик. Отсюда они слышали лай собаки. Но где она? И тут Умка  заскулила. Она лежала под корневищем чахлой лиственницы.  Увидев хозяина,  поползла к нему, волоча задние ноги.  Сергей Иванович  взял ее на руки, чтобы вынести  на открытое место, но  Умка тут же  поймала пастью его кисть, будто предупреждая, что не нужно этого делать.
– Какая сволочь    покалечила? Убью!
– Медведь нападал на собаку, – сказал Проничев.  –  Видишь, вокруг  его следы.  Причем, большой.
И тут только Куприянов увидел, что на  небольшом   пятачке  болота вытоптан   брусничник. По-видимому, обнаружив хищника, Умка облаяла его. Тот  попытался уйти, но собака не отпускала. Тогда медведь набросился на лайку. Умка увертывалась от  его  мощных лап. Но в какой-то момент оказалась в чапыжнике. Именно он и помешали  ей увернуться от очередного удара когтистой лапы.
–Дурная, разе можно одной с  таким зверем  бороться? – Проничев опустился на колено и  стал гладить Умку.
В  глазах лайки стояли слезы. Но вот по телу собаки пошли судороги, из пасти потекла пена, умка глубоко вздохнула раз, другой  и  затихла.
Сергей Иванович был потрясен смертью любимого пса. С ним у него были связаны многие годы удачной охоты в тайге. Он заплакал.
– Ты, парторг, похорони  собаку и жди  меня здесь. Я скоро. Не должен зверь далеко уйти. Он опасен.
  Куприянов схватил Альберта  за полу  штормовки и, посмотрев  в глаза, умоляюще сказал:
–  Ради Бога, будь осторожен, этот зверь может подкараулить.
- Это я все знаю. Старого охотника учить – только портить.
- Тогда возьми мой карабин. Он  надежнее твоей двухстволки.
- Давай.
Мужчины обменялись оружием. Через минуту Альберт скрылся в зарослях карликовых березок.

                МАРЬ

  Видно было,  медведь  вел себя спокойно. Временами останавливался и припадал к бруснике, которой здесь было красным – красно. Ковер просто.
Останавливался через каждые сто метров и охотник. Прислушивался. Марь молчала.  Однако шестое чувство подсказывало:  предательская была эта тишина.
Во время очередной остановки  Проничев выбросил из  ствола  карабина одиночный патрон и загнал в магазин  обойму. С осторожностью рыси стал красться  по следу. Глаза не упускали ни одного  отпечатка медвежьей лапы
           Кедровый стланик закончился. Впереди показалась заболоченная полоска открытой воды. Медведь  напрямик  пересек препятствие, вывернув на противоположной стороне гору ржавого мха.  Альберт же обошел стороной мочажину. След на какое-то время потерялся, но зоркий глаз  таежника  подметил, что на одной из карликовых березок была обломана ветка, чуть дальше  – сломано  деревцо. Значит, охотник и зверь двигаются  в одном направлении.
          Впереди показались заросли голубичных кустов. Проничев не успел  сделать и трех шагов, когда увидел, что   в пятнадцати метрах от него  стоит огромная бурая  глыба. Живая.
         - Медведь! – Мгновенно зафиксировал опасность мозг. Ноги по-предательски  стали ватными, тело застыло, словно, в гипнозе.
          - Что делать? Стрелять? Убегать? – Срабатывал инстинкт самосохранения.
Хищник поднялся на задние лапы и не сводил своих маленьких глаз с человека. Потом злобно зарычал и, подминая под себя болотную траву, бросился на охотника.  Холодком смерти повеяло вокруг. Отработанным движением Альберт  сорвал с плеча карабин и нажал на спусковой крючок.  Выстрел  свалил медведя, однако через мгновение он был снова на ногах.  Пришлось выпустить еще несколько пуль. Широко раскинув лапы, медведь копной упал  на  кусты голубики.   
- Грохнул…,  наповал! 
Но радости не было, а был упадок сил.
- Это от перенапряжения, - успокоил себя Проничев.
Сел на первую попавшуюся кочку. Кровь сильными толчками  отзывалась в висках.  Только через несколько минут  шоковое состояние прошло. Встал, приблизился к зверю,  сделал контрольный выстрел в голову. Хорошо знал, насколько бывает живуч этот хищник.  Лобастая голова медведя  завалилась на седой ягель. Теперь все! Теперь он никому не причинит зла!
Разглядывая тушу убитого медведя,  Альберт обратил внимание, что  правый бок у него пропитан запекшейся кровью.
- Не иначе, кто – то  уже стрелял в зверя.
Надо было возвращаться.
Увидев товарища, Куприянов сразу спросил:
- Ты убил медведя? Я слышал выстрелы. 
- Да, убил.
- Я знал, что этот хищник не уйдет от тебя.
  -  А ты где похоронил собаку?
 – Здесь, у березки.
–  Прости, Умка, что не сберегли тебя, - Проничев опустился на колено и положил на могилку несколько веточек голубицы с ягодками. - Ты  предупредила нас об опасности.
У Куприянова снова потекли слезы.
 – Пойдем к убитому медведю, желчь забрать надо. Мясо, по – видимому, заражено паразитами. Принимать в пищу нельзя.
 – Пошли! – парторг поднял с земли рюкзак.
           Зверь так и лежал бурой горой на боку, распластав передние лапы на кочке. Альберт ловко вырезал желчный пузырь.
– Говорят, это  прекрасное лекарство от простуды, желудок лечит, мужскую силу дает,- не удержался от комментария Куприянов.
- Помолчи пожалуйста!
Маршрут, который предложил Зубарев Валерию Трошину в районе Тобольского тракта оказался невероятно трудным. Ребятам то и дело попадался бурелом,  высокий кочкарник, гати. Единственное, что скашивало путь, это обилие морошки и брусники.  Во второй половине дня  группа  вышла  к сосновому бору.
–   Наконец-то,  выбрались из  гиблого места,  – радостно  потер руки  Трошин.
–  Почти, – поправил  его Сергей Безденежных.
– Хватит придираться к словам, – здесь где-то недалеко должно быть  озеро, посмотри на карту,- там у нас с группой Куприянова встреча.
 – Привал! 
 Ребята тут же попадали на траву.
 –  Может, перекусим? – подал мысль старший  группы.
Но все настолько устали, что  никто не потянулся к  рюкзакам.
 – Вечером и пообедаем, и поужинаем! – сострил  Сергей.
 – А это, кому как,  – не  согласился Трошин,  – я, например, не проголодался, с меня достаточно ягод. Калории…
   Тут  его внимание  привлекли  сороки. В метрах двухстах   они низко кружили над землей.
  - Не иначе падаль высмотрели, –   подумал Трошин.
Вспомнил слова начальника лесопункта, который говорил, что
  в ходе поиска  нужно обращать внимание на любую деталь в тайге, которая вызывает подозрение. Сказал об этом товарищам.
 – Конечно, надо сходить  туда, – резонно заметили  ребята, - вдруг   интересное увидим.
То, что они обнаружили на месте скопления птиц, все повергло  в шок. Между двумя кочками лежало  растерзанное тело хаски Бровцева.
–  Картина не для слабонервных, – заметил Сергей Безденежных, – Кто мог это сделать? – Он   снял ошейник с трупа собаки.
– Смотрите, да здесь везде медвежьи следы, –  старший группы  показал на огромные отпечатки лап на мху. -  Надо, как можно скорее,  уходить отсюда. Хищник, наверное,  недалеко, а  у нас  только старенькое ружьё с патронами на мелкую дичь.
–  Что ж ты, мать твою,  про жаканы забыл?  О чем думал, когда экипировались? А вдруг «хозяин» рядом? – матюгнулся Андрей Бологов.
–  Бровцева нужно искать именно в этом районе , - заключил Трошин.-
  но начнем поиск  тогда, когда подтянется группа  Куприянова. Хватит разлеживаться,  подъем! 
  – Вот и озеро, которое нам нужно,- старший  группы показал на водную гладь.  Будем  здесь  ждать.
             Ребята развели костер и только вскипятили чай, как из леса вышли  Куприянов с Проничевым.  К вечеру появился Корниенко с Орловым.  Поисковики обменялись  впечатлениями и находками. Стало понятно,  медведь, которого застрелил Проничев, был, по всей вероятности, убийцей  – хаски  Бровцева.
– Думаю,   напал он и на Николая Алексеевича, – заметил  Трошин. - Искать его будем в этом районе.
Утром поисковики обследовали место, где  была обнаружена растерзанная хаски.   Возле куста багульника Проничев обнаружил  пустую гильзу.
  – Отсюда Бровцев стрелял в медведя,  –  видите,  ветка багульника  отстреляна.
 – Точно! Кровь вокруг, - согласился Куприянов. 
– Ребята, посмотрите, - крикнул  Корниенко, – вот след, где медведь что – то тяжелое тащил.
   А на мху четко прослеживалась борозда.  Справа и слева  – следы хищника. Вот и место, где зверь  спрятал жертву. Ребята быстро разгребли мох, откинули в сторону ветки. В углублении лежал резиновый сапог и полевая сумка. Они принадлежали Бровцеву.
- Странно,  неужели медведь перетащил труп в другое место? – спросил парторг.
- Нет!  Николай Алексеевич  место погребения покинул сам.  Медведь  сюда больше не приходил, - сказал Проничев.
Помолчав, добавил:
-  И не придет больше. Я убил его.
 – Может, Бровцев  еще жив, если сам  покинул  медвежье захоронение,  – сделал предположение  Куприянов. - Будем искать, далеко он уйти не мог.
Через час ребята нашли  окровавленное тело Николая Бровцева. Он не дышал.

                ВЗДЫМЩИКИ

До поселка  Большое Ивонино Бровцев добрался   после полудня. Повезло.   По лежневке  подбросила машина вахтовиков, а потом   пять километров по бывшему зимнику проехал на лесовозе.  Но   все равно десять километров пришлось отмахать  пешком.  Теперь до лесных участков, где предстояло ему работать, по северным меркам -  рукой подать. Правда, по бездорожью. Но это уже мелочи. Можно не спешить.
         Николай Алексеевич подошел к магазину. Возле него толпились несколько пьяных мужиков. А рядом, возле забора, стояли еще двое собутыльников. Они едва держались на ногах.
           Наверное, местные аборигены  загуляли,-  подумал Бровцев.
И тут его окликнули.
           - Инженер, какими судьбами? - Из магазина вышел Валерий Хомутов, мастер  Ликинского лесхоза. –  С инспекцией к нам?
          - По твою душу прибыл, - пошутил Николай.
          - Я не против, но знай: моя душа – потемки! А если серьезно?
           - Об этом поговорим позже, но сначала скажи, что за люди возле магазина в разгар рабочего дня толкутся? Неужели местные?
             - Нет, это мои рабочие.  Вчера  кассир выдал  аванс. Сегодня  они рванули в поселок. Вот собираю их . Должен подъехать «Беларусь» с тележкой.
             - Вот это сюрприз!
            - А что я могу поделать с этими обормотами? Не выгонять же. На мне план висит.
              - Понятно.
              - Что тут непонятного.
               - В магазине есть что – нибудь отпугивающее комаров? – Не все еще  твои орлы скупили?
               - Для тебя найдем, пошли.
               В помещении  продмага  Николая привлекла внимание подвыпившая сборщица живицы. Она  напялила на себя одну кофточку, вторую, затем третью.
            - Вы снимите их с себя, вам  жарко будет – советовала продавщица.
            -  Если сниму, обязательно где-нибудь, потеряю, пусть на мне  будут.    Так и стояла в магазине  в  трёх разноцветных кофточках с болтающимися этикетками.
           - Хочу  еще этого красивого «тюлю» - показала она на рулон ткани.  Продавец  отмотала кусок.
       -  Беру, всё беру, во времянке шторы повешу,-  определилась баба.
        - Рукавишникова, ты все набрала? -   Хомутов подошел к прилавку.
        -Вроде, довольна,-  промямлила баба заплетающимся языком.
        - Тогда - на выход. Сейчас подъедет   такси.  Развезет всех по делянам.
         - Как здорово! Всю жизнь мечтала.
Повернувшись к продавщице, Валера сказал:
         - Ниночка,  нам нужен флакончик   «демитилфталата» , - из центра начальник пожаловал.
              - Для гостей – всегда пожалуйста.
          Девушка зашла в подсобку и вынесла оттуда бутылочку с бесцветной жидкостью.
           - Вот, пожалуйста, надеюсь, знаете, как пользоваться  репеллентом?
           - Знаю, конечно. Главное, чтобы в глаза не попал, - улыбнулся Бровцев. Теперь  комары мне не страшны.
           - Николай Алексеевич, еще что – нибудь надо тебе?
          - Нет, спасибо.
          - Ниночка, ты – прелесть,- на прощанье сделал комплимент  мастер Ликнского участка.
           Мужчины вышли  на улицу. Тут уже ждал «Беларусь» с тележкой.
           - Вот и  такси прибыло, - заметил  Хомутов. – Теперь надо собрать моих орлов.
            - Да, уж, работа не из легких, - посочувствовал Бровцев.
              Полчаса колесил трактор по поселку, собирая пьяных мужиков в тележку. Наконец, отловили  последнего вздымщика у местной самогонщицы. Развесёлая  компания орала, пела, материлась, а трактор все тянул и тянул кузов в тайгу. Главное,  тракторист был трезвый.

                БАПТИСТ

Хозяйство  химлесхоза  представляло здесь несколько участков,  где вздымщики добывали живицу.  Кого только  тут не перебывало. Трудился  спившийся милиционер, работал бывший инструктор райкома партии, вот  уже шесть лет живет в тайге бывший преподаватель философского факультета  московского вуза Алексей Плотников. Когда – то  он был поклонником  экзистенциализма и проповедовал это учение.  Оно  не  вязалось с марксистко-ленинской философией. Ученый совет вытурил его из вуза, чтобы  не туманил головы студентам. Жена, обозвав  суженого неудачником, ушла с сыном к подающему виды кандидату наук. А бывший преподаватель,  помыкавшись в столице  без работы, завербовался  в тайгу добывать живицу.
В поселке, на зимней квартире, познакомился с баптистами. Они  быстро  внушили ему, что  их учение о Боге, самое верное. Плотников принял  доводы и  быстро уверовал в Бога.  Вскоре  соседи - вздымщики  стали называть  его баптистом.   Алексей   цитировал Библию,  утверждал, что Иисус Христос отдал свою земную жизнь за  грехи  людей на земле,  что Спаситель пострадал и за него лично. Прежде, чем идти на деляну, он обязательно прочитывал несколько библейских стихов. Работая, думал о прочитанном и мысленно разговаривал со Всевышним.  Он бросил пить и курить, осознав, что  это грех.
- Любой грех нужно ненавидеть, чтобы он не завладел твоей душой  -  говорил  он. - От него может освободить только Спаситель. Никакой врач, целитель, знахарь не избавит  человека от греха. Не сможет, например, полностью излечить алкоголь,  наркотическую и другую зависимость. Только Богу все это под силу. Плотников съездил к бывшей жене и убедил вернуться к нему. Та  согласилась, но переезжать  на  северныйУрал отказалась наотрез:  здесь у неё работа,  подруги, родители.  Но с тех пор сынишка  каждое лето проводил с отцом.
Среди вздымщиков Алексей считался «добрейшей души человеком»,  всегда готовый   помочь  ближнему. Его часто обманывали, но он только стеснительно  улыбался, махал рукой и говорил:
- Бог поругаем не бывает.
           У Алексея Плотникова  избушка стояла на берегу таежного ручья, а шалаш - на деляне. В избушке жила напарница Нинка. В ее обязанности входило сбор живицы. Она  была из тех женщин, которые в химлесхоз приехали по оргнабору,  освободившись из заключения. У баптиста  с ней  были только деловые отношения, хотя  бывшая зэковка вначале пыталась  затащить его на себя.  Не получилось.   Слабый пол не очень интересовал.  Он даже с Нинкой мало разговаривал, да и о  чём говорить? Пришлось женщине искать мужика на соседних участках.
          К избушке Алексей наведывается редко, только за водой. Друзей встречал в шалаше, который приятели метко охарактеризовали «Приёмной баптиста». Жилище  дверным проемом стояло  на восток и первые лучи утреннего солнца освещали его.  Вздымщик любил  наблюдать, как встаёт и заходит солнце.  А еще от  шалаша  открывался  великолепный вид на сосновый бор. Здесь росли огромные сосны - вдвоём не обхватишь. Их Плотников любовно называл  «коровками» и точно знал, сколько и какая сосна даст янтарной смолы за сезон. 
           Не раз, нос к носу, Алексей  сталкивался  с  молодыми медведями. Они забредали  к нему полакомиться брусникой. Человек и звери спокойно уживались друг с другом, хотя последние  нередко безобразничали.  Играя друг с другом, они сбивал лапами  воронки с деревьев. Бывало так:  пока  вздымщик работал в одном конце деляны, пестуны пакостили в другом.   Ну, как тут не выругаться последними словами в адрес косолапых? Тут баптист давал волю своим чувствам.
Между избушкой Нинки и сосновым бором Плотникова находились сосновые боры Сашки Волкова.  На  нем стояли  времянка, баня  и склад. Место называлось  Центральным участком. Сюда один раз в две недели приезжал колесный трактор с продуктами, на склад с делян свозились  бочки с живицей. Потом  ее на машине увозили в район.
           У  Сашки  жила также  женщина с криминальным прошлым.   Она охотно резала сосновые стволы хаком, сноровисто подбивала воронки для сбора живицы. В отличие от Алексея, Волков целыми днями пропадал на Шалашинском озере,  ставил  сети, ловил ондатр. Во времянке  появлялся для  отдыха. Привозил продукты, водку и тогда Анна выполняла ещё обязанности  любовницы.
Знакомство Волкова с  Анютой  произошло в конторе химлесхоза. Сюда однажды Сашка,  приехал, чтобы выбрать помощницу. В это время на предприятие  по вербовке приехало  несколько женщин. Красавицу с Кавказа он  забраковал сразу:
 - Эта работать не будет, она для другого дела создана, - заключил он. 
Не взял  и ту, которая  завербовалась  «за  туманом и за запахом тайги», а вот с женщиной, у которой была справка об освобождении, разговорился. Представился, как  будущий товарищ по работе. Она, в свою очередь, рассказала о себе, что  жила  в деревне, привыкла  вставать рано, а ложиться поздно и что не боится никакой работы.
- Значит,  сработаемся, - сказал он будущей напарнице.
Добавил:
- Работы много на участке. Июнь, июль и август придётся пластаться не разгибаясь, но зато заработаешь столько денег, что тебе в своей деревне за два года не заработать.
Сам  думал: 
- Вот, кажется, нашёл ту, которая  за меня будет собирать живицу, да и в постели сгодится. 
А Анюта радовалась, что так удачно всё сложилось и с  работой,  и с жильём, и с заработком. Появилась надежда на лучшую жизнь.                Уезжая на рыбалку, Волков каждый раз наказывал: если возникнут проблемы, надо сходить в поселок к Хомутову. Он решит все вопросы.
  Так  и живет  до сих пор Анна среди леса, борясь с  мошкой и комарами,  жарой и ливнями. Сосновые боры приняли её, отдав частичку своего биополя.

                ЗНАКОМАЯ ЕЛАНЬ

Дождь к утру не перестал, а пошел еще пуще прежнего. Тучи обложили небо густо и прочно. Внутри них что-то посвистывало, посапывало. Стало прохладно. Казалось, с секунды на секунду начнется ураган или посыплет град. В довершение ко всему, Бровцев поймал транзистором областную сводку погоды. В ней синоптики, опровергая вчерашнее сообщение, обещали дождь уже не в течение суток, а трех дней.
- Ну, вот, теперь придется пережидать непогоду на самом отдаленном участке, - грустно подумал Николай Алексеевич. - Не будешь же выбираться из леса в непогоду.
Успокаивало лишь  одно:  он в полном объеме выполнил необходимую работу, связанную с  подготовкой лесосечного фонда к предстоящей рубке  и времянка лесника,  которую он обживал  несколько дней, не протекала. Однако со страшной силой донимал гнус. Ему раньше рассказывали: идет человек по лесу, а вокруг него висит облако мошек, словно некий ореол. Казалось, преувеличение. Но сегодня было именно так. Накомарник не помогал.  Гнус через минуту забивал ячейки сетки и становилось трудно дышать. Приходилось его снимать.
Первые   дни  ему показалось, что мошка не такая уж злая: вроде   и кусает не так больно, и ночью иной раз дает поспать. Но когда  посмотрел  в зеркало, стало ясно: зря подозревал  ее в известной мягкотелости. Лицо было красным, бугристым, веки опухли. Купленный в магазине  репеллент не помогал.
 Гнус за все живое цеплялся  гудящей тучей. Это вызывало  у Бровцева нервную дрожь, отвращение. Спонтанно рождалось агрессивное стремление давить, давить, уничтожать этих мелких кровососов.
 Укус этого ничтожно малого насекомого крайне болезнен – губу, например, раздувало напрочь. Твёрдая горящая опухоль обезображивала, невыносимо зудела, мешала есть и говорить.  Именно такое и случилось с Николаем. Ночью, во сне, мошка укусила глаз. Веко раздуло, нестерпимо стало чесаться.  Место укуса  потеряло чувствительность, словно оно  было анестезировано  обезболивающим уколом. Только через два дня он почувствовал облегчение.
      Рой гнуса норовил  забраться и в незащищённые белки глаз,  залезть в нос, рот. В не продуваемом лесу невозможно сделать шаг – слепнешь, нет возможности полноценно дышать. Каждую минуту надо останавливаться, извлекать  насекомых из глаз и ушей. От залетевших в горло – откашляться. Только сильный ветер  – надёжный спаситель всего живого от орд кровососов.
      Страдала от гнуса и хаски Бровцева. Серая собачья шерсть начинала  чернеть от тысяч насевших насекомых. Вымотавшись, животное искало  продуваемые места,  перебегая с места на место.  Опустив морду, ожесточённо счищала с лапой впившихся кровососов.
        Особенно доставалось собачьим ушам.  Они совершенно не   защищены от гнуса: внутри уха нет шерсти. Внешняя поверхность ушной раковины покрыта лишь коротенькой редкой шёрсткой – там  всегда красно от насосавшихся крови насекомых. Напившись крови, они увеличивались в размерах – словно, резиновые. Нежная ушная поверхность пса делалась бугристой от присосавшихся насекомых.   Извлекать самостоятельно из уха гнус она была не в силах. Уставшая от боли и зуда, подбегала к хозяину и совала голову в его руки, прося помощи. Бровцев заботливо  счищал кровопийцев из ушей. Почувствовав облегчение, Пальма благодарно лизала руки  спасителю.
Утром дождь неожиданно прекратился, выглянуло солнце.
-Вот и верь после этого синоптиками, - подумал Николай Алексеевич, - как всегда, наврут.
Уложив аккуратно в рюкзак свои походные принадлежности, он покинул  времянку лесника.  Двигаясь кромкой болота, неспешно лакомился морошкой.  Уродилась она в  этом году. Впереди бежала хаски. Она то и дело распугивала стайки  болотных куликов, как и положено, облаивала белок, которые попадались на пути.  Лесоустроитель не обращал на них внимания. Летом их шкурки не представляли ценности. Не сезон. Неожиданно из – под кочки выскочил  заяц. Сделав стойку, он  зигзагами бросился наутек. Собака, конечно, не ожидала такого нахальства  косого и с лаем кинулась за добычей. 
- Пальма, назад! Пальма… !
Но это был «глас  вопиющего в пустыне». Охотничий  азарт во сто крат оказался сильнее  команды человека.  Рефлекс не работал. Собака и заяц исчезли их вида.
- Ну и пусть забавляется  зайцем, - с досадой подумал Бровцев,-  ждать не буду.
По опыту знал, Пальма  через пятнадцать - двадцать минут  вернется. Не первый раз такое случалось. Вышел к густому подлеску  болотных лиственниц.  Морошка была здесь особенно крупной. Остановился, набрал пригоршню янтарных ягод и отправили их в рот. Божественный вкус. Недаром  называют морошку царской ягодой. А какая из нее настойка – песня! Об этом знал не понаслышке. Каждую осень готовил  по несколько литров этого напитка.
Николай Алексеевич посмотрел на часы. Вот – вот должна прибежать Пальма. И тут увидел  медведя.  Он тоже ел морошку и, казалось, ни на кого не обращал внимания. Спокойствие хищника  не вызывало тревоги, оно завораживало.
- Неужели зверь не чувствует присутствия человека, который  рядом? - Было первой мыслью.
 И тут понял, в чем дело. Он стоял с подветренной стороны, поэтому колебания воздуха распространялись не к хищнику, а от него. Что делать? Обойти   стороной  и не привлекать к себе  внимания, или выстрелом  напугать медведя, чтобы  он ушел обратно в лес? Но тут  внутренний голос сказал: неужели не воплотишь  в жизнь  давнюю  мечту – не добудешь медвежью шкуру?   Другого такого случая может больше и  не быть.  Ведь со студенческих лет мечтал об этом.
Второе Я  победило. Бровцев решился на выстрел. Расстояние до хищника составляло не более сорока метров. Будучи хорошим стрелком, он не сомневался, что может взять зверя  одним выстрелом в голову.  Загнал в стволы ружья по жакану, прицелился.
- Только бы раньше времени не появилась  Пальма,- мелькнуло в у него в голове. – Она обязательно спугнет  зверя и, не раздумывая, ринется в бой. Тогда прощай меткий выстрел.
Медведь вел себя спокойно и предпочел бы уйти, почуяв человека, но  охотник принял уже решение. Поймав в перекрестье прицела лохматую голову зверя, нажал на курок. И тут то ли зверь сделал резкое движение, то ли рука дрогнула,  жакан попал не в голову, а в  бок хищнику. От  выстрела медведь  громко рявкнул, мгновенно развернулся и бросился на Бровцева.  Сделать  второй выстрел  он уже не успел. Удар мощной лапы решил исход поединка. Отлетело  в сторону ружье. Нож, последнее спасительное средство защиты, лежал в рюкзаке за плечами. Огромная медвежья туша навалилась на охотника. От мгновенной смерти спасла рука, которую он затолкал в пасть медведю.  Сомкнулись стальные челюсти зверя, послышался хруст костей запястья. Как в тумане, Николай услышал рычание  хаски, а потом  увидел схватку  медведя и собаки. Каждый раз, когда  хищник  предпринимал попытку навалиться на охотника, верный пес  вцеплялся в его мохнатый зад.  Медведь оставлял  жертву и  бросался на своего ненавистника. Через секунду атака повторялась. Но в какой-то момент хаски просчиталась и огромная лапа хищника достала собаку.
Время от времени Николай терял сознание. Когда приходил в себя, память напомнила о неудачном выстреле и ревущей пасти зверя.  Потом опять все исчезало. Очнулся  от резкой боли в левой ноге. Медведь волочил его по мху, ухватив зубами за стопу. Только что восстановившееся сознание подсказывало: терпи и молчи, иначе  – смерть!
Бровцев старался не подавать признаков жизни. Подтащив тело к небольшому углублению в земле,  медведь начал собирать ветки,  траву, мох и все это наваливать на свою добычу.  Николаю  стало трудно дышать, нестерпимо болели  ребра, ныла и кровоточила рана на голове. Медведь не уходил. Слышались его шаги, сопение, как он зализывает  рану.
Прошел  еще час. Николай Алексеевич понимал, что истекает кровью, тело слабело, сознание  стало мутным. Надо было срочно выбираться из этого захоронения, иначе – гибель. Наконец, медведя не стало слышно.
-Неужели ушел? - Вяло отметил  Бровцев.
Он осторожно выполз наружу, огляделся   –  никого рядом. Собрав последние силы, стал отползать в сторону. Возле кедра кое - как стащил с плеч рюкзак и достал нож.  Из  подкладки  на куртке  сделал повязку и перевязал рану на ноге, она  обильно кровоточила.  Попытался еще ползти, но не смог.  Сказалась большая потеря крови.
Очнулся Бровцев от того, что кто-то пытался его клюнуть в пропитанную от крови повязку на голове. Это была ворона. С трудом отогнал от себя пернатую хищницу. Помассировал пальцами виски, очертания предметов стали четче. Прислушался к себе: казалось,  все тело было погружено в огонь, но, тем не менее, слушалось хозяина. Глубоко вздохнув, он пополз в неизвестность.
Урман — так зовут на севере тайгу — штука серьезная. Урман не одолеешь ни на машине, ни на лошади, особенно летом. Ни дорог, ни троп. Нетронутый, дикий лес, чаща, бурелом, болота. Слабому нет здесь пути. Слабых урман губит. Бровцев сейчас был  не просто слабым, но и обессиленным человеком.
Сколько раз терял сознание, какое расстояние  прополз, он не знал.  Последний  раз увидел  падающую яркую комету. Потом наступила темнота. Очнулся от дождя. Попытался вздохнуть полной грудью. Не получилось.  Было такое ощущение, что тяжелый груз сдавил  тело. Потом неожиданно стало легко. Он парил в воздухе вместе с облаками.  Они ласково касалось его тела. Все прошлая жизнь яркой вспышкой высветилась в сознании. Школа. Первая учительница. На уроках чистописания  она брала детскую руку в свою и тогда доселе непослушное перо начинало выводить удивительно прямые линии и плавные закругления. Октябрина Ивановна научила читать и писать. Нина Александровна, им восьмиклассникам, читала стихи Александра Блока, предлагала послушать музыку Чайковского из «Времен года». А там, в  невдалеке, толпились студенты  с его другом детства Витькой Ситниковым. Увидел Софью Ивановну, жену. Она шла  с дочерью. Николай долго всматривался в лицо ребенка, но никак не мог вспомнить, как  зовут дочь.
– Это же Лера, – добродушно посмеивается Витька Ситников.
Вдруг земля озарилась всполохами  огней.  Бровцев узнал родной поселок, свой дом. Радостно закричал, но  дом  молчал.
Знакомая елань. Палатка. Из нее выходит юноша.   Он  медленно идет к речке.   
- Николенька, сын мой, это же я, твой  папа,
Коля вглядывается в приближающееся облако, машет руками и громко говорит:
– Папка, где ты? Мы не верим, что пропал. Ждем тебя, любим!
 Николай Алексеевич тормозит облако, зависает над еланью и устремляется к земле. Моментально тело вновь наполнилось ужасной болью. Он с трудом пытается пошевелить руками. Это ему удается. Опять наступила темнота.
                ***