На той стороне, где печаль и радость

Этот день для Иосифа Качинского начался,  как неделю, месяц год назад. С утра залил в бак  трелевщика сто литров  солярки, проверил лебедку, топливные фильтры, запустил дизель. Подошел напарник. Мужчины забрались в кабину и трактор, лязгая гусеницами , медленно  пополз  на деляну. Вчера бригада лесорубов   подготовила лесосеку для трелевки хлыстов. Трактористу  оставалось  только вывезти  древесину на  погрузочную эстакаду. К вечеру должны прибыть лесовозы.
- Валера, - Качинский подошел к напарнику, -  за один раз лесин будем брать не больше десятка , иначе  трактор не вытянет.  Видишь,  волок  раскис  после вчерашнего дождя.
- Как скажешь, командир, -  чокеровщик  спрыгнул на землю и ловко снял с крюка   трос.
 Через пятнадцать минут лебедка  стала потихоньку затаскивать на щит трелевщика огромные стволы. Как только хлысты  были закреплены, трактор, натружено урча, двинулся к погрузочной эстакаде.
- Только бы   не забуриться  в  мочажину,- подумал Качинский, когда   на  волоке показалась линза болотистой воды.
Ее обрубщицы  должны  были еще вчера выстлать  тонкомером, ветками, но почему - то не сделали этого. Иосиф мысленно выругался.
- Вот застряну, пусть тогда  сменный мастер сам  вызволяет трелевщик из болота.
 Но все обошлось. Тракторист  объехал препятствие по целине, пробив  новый отрезок волока.
До обеда Качинский   сделал несколько ходок на деляну. На эстакаде ровным слоем  лежали пачки  длинных  лесин, готовых к погрузке.  Оставалось вывезти лес тонкого диаметра,  но  это были уже мелочи. На щите трелевщика  умещалось до двух десятков  таких деревьев.
Во время обеда к  трактористу подошел сменный мастер.
- Иосиф, тебе на этой неделе необходимо прибыть в районный военкомат.
- Что – то случилось?
- Не знаю.   Начальник лесопункта велел сказать.   Я об этом  хотел  сообщить  утром, но замотался …
- Зачем   вдруг   понадобился военкому?  - терялся в догадках Качинский.
И в самом деле. Героических подвигов  не совершал, командира грудью от вражеской пули не заслонял, на пожаре   никого  не спасал. Не довелось. Но  новостью  все же поделился с напарником.
- Успокойся, командир, все объясняется   просто, - разрядил  обстановку Валерий,- в  твоем военнике, наверное, не достает какой – нибудь  записи, вот и приглашают, чтобы исправить  косяк.  Такой  казус  два года назад случился со мной. После  двухнедельных сборов  на  учебном центре мне не сделали  соответствующую отметку в  документе. В результате бухгалтерия отказалась  выплатить зарплату. Пришлось  ехать  в город еще один раз.
- Может быть и так, - Иосиф зашагал к трелевщику, тарахтевшему возле  бытовки.
В пятницу, надев  новый костюм, Качинский уехал в районный центр. В военкомат  отправился  сразу после поезда. Дежурный офицер   поинтересовался  ранним визитом. Узнав причину приезда,  провел  в кабинет начальника организационно- мобилизационного отдела.
-  Сергей Иванович, вот   товарищ из Сотринского леспромхоза, по-моему, по вашу душу..
Из- за стола  поднялся  светловолосый майор.
- Как ваша фамилия?
 - Качинский.
        -   Будем знакомы, – майор Павловский.
- Очень приятно.
- Вот какое у нас к вам дело, товарищ Качинский, - улыбнулся майор, –
 точнее, приятная миссия. Пройдемте  в кабинет комиссара. Там все и узнаете.
- Военком  принял гостя радушно. На приставном столике появилась бутылка коньяка, лимон, две рюмки. Затем открыл сейф и взял оттуда красную коробочку, перевязанную Георгиевской ленточкой.
- Товарищ Качинский, -  комиссар подошел к Иосифу,- сегодня, в канун дня Победы, мне поручено вернуть вам  государственную награду и вручить удостоверение участника Великой Отечественной войны.
- Вы ничего не перепутали? -  Рабочий Сотринского леспромхоза  удивленно посмотрел на военкома.
- Нет, не перепутал. Вот ваша медаль «За отвагу» и  документ, подтверждающий, что вы участник  войны. Поздравляю! -  Полковник  пожал  ветерану руку.
- Можно вопрос, товарищ полковник?
- Конечно, спрашивайте.
-  Скажите, откуда  стало известно, что  в годы войны  я был награжден медалью «За отвагу»?
- Очень просто. Об этом нам сообщил   начальник лесопункта. Во время празднования дня Победы ваша жена  похвасталась соседям, что  вы были сыном полка и  даже  удостоились  медали.
Мы написали письмо в архив Министерства обороны. Наградной отдел подтвердил  факт вручения вам в 1943 медали « За отвагу». Потом мы узнали, что ваша медаль находится в музее Минского суворовского военного училища, где вы  учились.  Остальное – дело техники и терпения. Теперь ваша награда, как говорится, нашла героя. Военком наполнил рюмки.
- За ветеранов! За Победу!
Иосиф  ничего не имел  против  тоста и с удовольствием осушил рюмку.

                СЫН ПОЛКА

           В то утро Юзик  Качинский  проснулся с  первыми лучами солнца. Мать хлопотала у печки,  отца  в хате  не было.
- Где тату? –   спросил ребенок.
- В стайку пошел. С коровой  управляется.
Мама подошла к  Юзику, погладила  по голове.
Спи, сынок, спи, рано еще совсем.
- Не хочется.
- А ты постарайся.
Мальчишка натянул  на голову одеяло, закрыл глаза, но сон не шел. Стал считать. Сначала до ста, потом до двухсот, но  так и не смог заснуть.    Вчера мимо деревни проследовала  колонна фашистской техники.   Жители  в одночасье  притихли, затаились, как бы понимая, что смертельная опасность где – то рядом. Тревога передалась и Юзику.  Полежав еще немного, он встал, оделся и выбежал на крыльцо.  Отец стоял у калитки и   прислушивался к далекому шуму.
- Тату, немцы?
-Не знаю, сынок. Иди в дом.
И тут  чуткое ухо  Качинского-младшего уловило  звук приближающихся машин.  Деревенские собаки  остервенело залаяли. Через четверть часа по улице проехали броневик и две крытые полуторки с солдатами.  Колонна  остановилась  на краю  села. Послышались   голоса отдаваемых команд.  Немецкие солдаты с автоматами наперевес  стали окружать деревню.
- Быстро в хату!
Отец схватил сына и забежал в дом.
- Карательный отряд в деревне. Собираемся. Быстро!
Мать  вскрикнула и  перекрестилась на икону.
- Господи, спаси и сохрани!
 Потом  взяла  покрывало и стала  складывать в него одежду.
- Оставь все, иначе не уйдем с  поклажей, - сказал отец.
- Как же  без вещей? - заплакала мать.
-  Живы  останемся, добро придет. 
 Качинские выглянули на улицу. Солдаты в эсэсовской форме выгоняли жителей из домов. Слышались крики женщин, плач детей. Время от времени раздавались  короткие автоматные очереди. Фашисты   стреляли по собакам.
 Среди мышиного цвета немецкой  формы карателей выделялись полицаи  с белыми повязками на рукавах. Выслуживаясь перед  своими хозяевами, они без  причины  набрасывались на  стариков и женщин, избивали их.
- Быстро  во двор, попробуем  огородами выбраться из деревни.
Семья  скрадом  продвигалась к  лесу. Вот уже и молодой ельник рядом, еще каких – нибудь сто метров – и спасительная чаща. Неожиданно из – за укрытия выскочили несколько полицаев.
- Стоять, стрелять будем!
Беглецов обыскали и повели к деревенскому клубу. Там уже находилась большая группа  женщин с детьми и старики.
- Где партизаны? – размахивал пистолетом  немецкий офицер. -  Кто будет сотрудничать с нами, останется в живых.
Жители деревни молчали. К  офицеру подбежал  полицай. По всему было видно,  он - старший среди своих.
-Господин обер лейтенант, эту деревню партизаны считают  своим тылом, а эти старики и бабы - помощники партизан.
Немец вопросительно посмотрел на полицая.
- Они снабжают  лесных бандитов  провизией, ведут разведку.  Женщины отправляют в лес  своих мужей , старики  благословляют сыновей и внуков на войну с нами. Это зараза поразила  деревню.
 - Сегодня  очистим  деревню от заразы. 
Фашисты погнали людей  к  сараю. Мать обняла Юзика и не отпускала от себя. Отец шел рядом. Когда проходили мимо полусгоревшего дома, отец   схватил сына за пояс, рывком поднял вверх  и забросил в окно нежилого строения. Все  произошло в долю секунды,   фашисты ничего не заметили. Большая часть из них была занята грабежом.  Одни выгоняли из дворов животных, другие - забирали вещи жителей и грузили их на прибывшие машины.
 При падении Юзик, к счастью, не ушибся.  Спасла куча тряпья.  Мальчишка заполз под печь и затаился.  После пережитого он был спокоен, здесь его не найдут. А если случится пожар в деревне, он не страшен - гореть  нечему.
            Возле сарая толпа несчасных жителей остановилась.  Людей в спешке стали загонять в строение. Многие были без верхней одежды, босиком. Каратели не дали им даже одеться, когда выгоняли на улицу. Плач и рыданья, крики детей и женщин слились в один  вопль ужаса. Но  когда  один из полицаев  хотел ударить прикладом  старика, тот схватил вилы, прислоненные к стене, и с силой вонзил их в карателя. Полицай завизжал. Раздалась автоматная очередь, и старик рухнул на землю. В сарай  сразу ввалились  солдаты.  Они хватали мужчин и выводили  на улицу. Среди них оказался и отец Юзика.  Людей поставили к стенке.  Прозвучала команда и полоснули очереди. Полицаи обложили сарай со всех сторон сеном и подожгли. Пламя мгновенно охватило  строение. Автоматчики внимательно следили за окнами и дверью, чтобы никто не посмел покинуть этот дьявольский костер.
          Сатана в форме оберштурмбанфюрера СС  откровенно торжествовал, предвкушая очередные награды за смелое уничтожение еще одной партизанской базы. Горящие дома и крики жертв в сарае слились в один продолжительный стон, как будто стонала сама русская земля, прощаясь со своими  дочерьми и сыновьями.
           Юзику повезло. Его  через два дня из - под печки вытащил  наш разведчик. Это и предопределило дальнейшую судьбу двенадцатилетнего парнишки, оставшегося сиротой. Спаситель, которого звали дядька Петро, добился  разрешения у командира, чтобы сирота  временно оставался в тыловом подразделении полка. Мальчишке справили военную форму и повелели находиться при лошадях, которые таскали походные кухни. Руководил этим делом его спаситель дядька Петро. Спуску парнишке  он не давал, поэтому солдатскую пайку новоиспеченный сын полка отрабатывал сполна: кормил, убирал, чистил животных, попутно выполнял  отдельные поручения командира.
           Красная Армия вела наступление.  Батальон, в котором служил дядька Петро, отправили на новое место дислокации. Там личный состав окопался, стал ждать приказа на наступление. Юзик неотрывно находился при полевой кухне, выполнял нехитрые поручения дядьки Петра.
           Солдаты готовились к обеду, когда в воздухе неожиданно появилась немецкая «рама».
          - Через пятнадцать минут начнется артобстрел, надо  быстро увести лошадей в тыл, справишься?-  дядька Петро  подозвал к себе  Юзика.
           - Справлюсь!
           - Тогда вперед!
              Мальчишка ловко забрался на облучок  походной кухни, взял в руки вожжи. Лошадь нехотя пошла по тропинке. Второй  конь последовал за ними.  Через несколько минут  полевая кухня, а с ней  и лошади  скрылись в зарослях леса.
           Как  и говорил дядька Петро, через четверть часа  на позиции батальона стали рваться немецкие снаряды. Земля  заходила ходуном. Бойцы укрылись в блиндажах и окопах, однако наблюдатели зорко следили за прилегающей местностью. Как только артобстрел закончился на передовой  показались несколько танков противника,  за ними – автоматчики. Завязался бой. Один  немецкий танк был подбит, два других повернули назад. Атака противника была отбита, однако комбат был уверен, что фашисты на этом не остановятся. Им жизненно необходим был   участок дороги, который  контролировал  советский батальона.
         Утром немцы вновь  атаковали позицию, но продвинуться вперед  не смогли. И тут наблюдатели доложили, что  на помощь фашистам выдвигается подкрепление – бронетанковая техника. Через час - полтора немцы  должны  появиться.  О  складывающейся обстановке  комбат  доложил в полк и попросил помощь артиллерии.
              - Дай координаты, - запросил командир полка.
             - Минуточку. Сейчас…
                - Товарищ комбат, - радист снял наушники, -  нельзя эти данные  открытым текстом передавать в эфир, а закрытой связи у нас нет.
                -  Радист прав, - поддержал связиста начальник штаба.
               -  А что  делать?
               - Данные координат  передаст нарочный.
               - Это кто? У нас каждый боец на счету.
                - Наш сын полка.  Верхом на лошади   депешу  доставит  за четверть часа. Недалеко. Мальчишка смышленный.
                - Хорошо.
                С  поручением  Юзик справился, что называется, одним махом. Артиллерийская батарея во время получила координаты для стрельбы.   Залпы поразили не только живую силу, но и вывели из строя  бронетанковую технику противника. Враг  откатился.
        В  батальоне сына полка встречали, как героя. Командиры взводов и рот  обнимали мальчишку, старались ему незаметно сунуть  в карман кулек с конфетами, шоколадку, а комбат объявил, что  представляет  Иосифа к   медали «За отвагу», самой уважаемой в солдатское среде правительственной награды.
           Медаль из штаба полка привез замполит. Вручая  Качинскому награду, комбат сказал:
        – Дорогой, Юзик,  для каждого из нас ты стал родным человеком, а поэтому рисковать твоей жизнью  мы больше не  имеем права. В стране созданы несколько суворовских военных училиш. Поедешь учиться в одно из них. Так сын полка оказался глубоком тылу.
Через неделю суворовцу Иосифу Качинскому выдали форму. Правда, это была летняя полевая форма, а не черная с красными лампасами. Но и простая зеленая гимнастерка, перехваченная кожаным солдатским ремнем, и черные  хлопчатобумажные брюки, заправленные в кирзовые сапоги, казались Юзику  шиком.
Офицеры-воспитатели начали  приучать ребят к строю, распорядку дня, дисциплине, научили  подшивать подворотнички, следить за чистотой. Все вроде бы складывалось хорошо в судьбе Юзика: учеба, хорошее питание, активный досуг, внимательные офицеры – воспитатели, но нет-нет да накатывала на мальчишку такая ностальгия по прошлой жизни, что хотелось все бросить и убежать к своим друзьям – фронтовикам, дядьке Петру, любимым лошадям.
В середине учебного года в роте сменился офицер - воспитатель. Это был черствый, бездушный человек. Ребята быстро дали ему кличку  «Тыловая крыса». Не  воевал.  За малейшую шалость, проступок ребенка  лишал  увольнения в город, наказывал нарядами  на кухню. С первых дней у Качинского не сложились отношения с воспитателем. А началось все с того, что  он запретил Юзику носить медаль на  повседневной форме одежды. Тот не послушался.  Тогда «Тыловая крыса»  сорвал  медаль с гимнастерки  Иосифа и унес ее в канцелярию.  Качинский  заплакал и при всех назвал воспитателя  полицаем.  С этого дня между ними  отношения  испортились вконец. Юзик  решил  бросить училище, но  не решался на поступок.   Тешил себя мыслью, а вдруг недруга  уберут из роты. Не случилось. Последней каплей  терпения  стал случай, когда будучи в увольнении, Качинского задержал патруль. Старший сержант сверхсрочной службы стал придираться, что у суворовца плохо начищены  ботинки и были, вроде бы,  мятые брюки. Не сдержавшись, Юзик  нагрубил старшему по званию. Этого хватило, чтобы  он оказался в комендатуре. В то время патрульные со злорадством ловили суворовцев, недолюбливали эту братию, как им казалось, за сытую жизнь. В комендатуре дежурный офицер записал имя и фамилию задержанного, позвонил в училище.  Приехал  воспитатель и забрал Качинского. Иосиф получил пять нарядов вне очереди и два месяца  без увольнения  в город. Чаша терпения переполнилась. Качинский, наконец, решился на побег. После отбоя он скрытно покинул спальное помещение и оказался на товарной станции. Оттуда на фронт уходили эшелоны. Через двое суток Юзика с поезда снял  военный патруль. Естественно, что он бывший суворовец, скрыл от милиции. Так вместо фронта оказался в детском приемнике – распределителе. Потом был  интернат и ФЗО  (фабрично- заводское обучение). Там обучали  профессии, и, что самое главное, одевали и кормили за счет государства. Качинский выучился на тракториста и отправился осваивать далекий Урал.