Оттенок 32-цвет заражения синий

ПРОЛОГ
Большая часть рассказа была написана в марте-апреле 2020 года, не имеет каких-либо совпадений с возможными болезнями, пандемиями, карантинами и прочей мутотенью, на тот момент имевших место быть в какой-либо части земного шара. Описание болезни, ее название, течение, симптомы и возможный летальный исход – придуман автором и не имеет аналогов в реальной жизни. В результате написания данной главы не заболел, не пострадал и не умер ни один персонаж.

Ранним утром Петрович проснулся от тяжести в груди. Он открыл глаза, и тут же их закрыл – в глазах всё плыло.
«Заболел, - подумал Петрович, - точно, заболел. А судя по новостям – синюшницей. Все симптомы подходят.» - Он попытался ощупать себя обеими руками, но слушалась только правая. Мужчина испугался, сумел повернуть голову и увидел Карму, лежащего на его руке.
- Тьфу, проклятущий, напугал старикашку, - и тут Петрович понял, что говорит он сипло-хриплым голосом и потрогал лоб – тот пылал.
- Заболел, - страдальчески глянул он на Карму, тот осуждающе мявкнул и подтолкнул лапкой телефон к нашему больному. Мужчина набрал номер Аннушки:
- Привет, заболел я, кажись, - проскрипел он в трубку. В ответ раздался голос, которому позавидовал бы сам Хищник.
- Ванюша, только не пугайся, симптомы опиши, - Петрович начал рассказывать, и тут Аннушка его прервала:
- Ваня, всё очень серьезно, это синюшница, - не успела она договорить, как дверь в квартиру Петровича сорвалась с петель и к нему ворвались инопланетяне - так сначала показалось нашему герою. Затем он присмотрелся – это были военные в костюмах химической защиты. Двое бодро переложили больного на носилки, и тут в дело вступил Карма, до поры, до времени охреневавший от происходящего. Он с диким мявом вспрыгнул на грудь хозяина, от чего тот страдальчески пискнул и отключился.
- Хрен с ним, животинам синюшница не передается, тащим, тащим резвее, кони ледащие! – Старший смены поморщился, глядя на то, как несчастного пару раз приложили о стену, - осторожнее, вашу ж мать! Нехрен тут разводить синюшницу, упыри убогие! И так все больницы переполнены, этого-то куда потащим?
- Как куда, тарищ майор? Областная принимает местечковых.
- Твою ж мать, еще и тащиться в гребеня, - майор в сердцах стукнул кулаком по стене, лихорадочно думая, сколько еще талонов на бензин осталось у него на этот месяц. Цифра получалась пессимистическая, но майор не унывал – он знал, ЧТО, куда и кому можно за талоны поменять. В его мечтах на тарелке румянился еж, потушенный в вине с кубиками золотистой репы.
- Трищ майор, пора. Дверь я на место поставил, ключи вот, - позвенел связкой парень лет двадцати пяти, вытирая запотевшее снаружи стекло. «На всем экономят, - злобно подумал он, представляя жареную картошку, которую сделает его жена. – Хорошо, хоть вчера удалось урвать два кило картошки, и то, повезло, что соседская девчонка в очереди стояла».  Он сплюнул, и грустно пронаблюдал стекающую по внутренней стороне стекла шлема струйку: «А еще талоны на интернет заканчиваются…»
- Не ссы, братуха, у меня тоже, - заржал его напарник, закрывая дверь машины и слегка ушибив пациента.
- Я, что, вслух сказал?
- Ну да. Не переживай. Слышал, премию дадут в конце месяца, талонами на выбор – ежатину или интернет.
- Ежатина, - и тут живот паренька издал звуки умирающего кита. Машина скрипнула насквозь проржавевшими тормозными колодками, и попыталась резво взять с места. Ничего у нее не получилось, и авто, грустно поскрипывая всеми деталями и частями, попылило в сторону областной больницы. На дорогах было пусто, ветер играл с опавшей листвой, неубранной еще с прошлого года, и горстями кидал пыль в ветровые стекла редко встречающихся  проржавевших изделий местного автозавода.
- Да куда ты прешь, колченогая? – Возопил майор, выкручивая баранку, и пытаясь не допустить столкновения с одним из таких изделий, за рулем которого сидела пергидрольная блондинка, смотревшая прямо перед собой и вцепившаяся в баранку лапками.
У областной больницы бегала отощавщая, недавно ощенившаяся сука, она пыталась урвать хоть какой-нибудь кусок овоща, чтобы покормить щенков, но ей не везло – всё сжирали местные больные.
- Потащили, ледащие, не время рассиживаться – страна в опасности! – Майор постучал по висящей у облупившихся дверей рынде – куску рельса.
- Хто тама ломится? – Голос напомнил майору плохо работающую бензопилу, отворилось окошко, вырубленное в двери, оттуда выглянула раскормленная ряха:
- Шо надо-то?
- Больного сдать, вашу мать! Принимаешь, нет?
- Куда ж мы денемся? Мы ж Гиппократу давали, чтоп его черти в аду жарили, давали - не передавали, - скрипела кучерявая мадам, глядя на которую, майор почему-то вспомнил всю родословную Моисея. Она склонила голову набок, на секунду превратившись в сгорбленную ворону, затем пробежалась ладонями по впалой груди болящего и недовольно пискнула:
- Так, майор, волоки в пятнадцатую. Третий этаж, по коридору налево.
- Будет сделано, - военный жестом показал молодняку, куда и как тащить. Те, словно двое из ларца, выполнили поставленную задачу, пару раз приложив болящего головой о косяки, от чего тот соизволил очнуться. Затем его резво перекинули в койку и оставили приходить в себя.
- Ванюша, ты ли это? – Нежный звук иерихонской трубы заставил тщедушное тельце Петровича вжаться в койку, а потом воспрянуть – Аннушка, его любимая Аннушка была тут.
- Анна? Вы ли это?! Или у меня горячечный бред?
- Ах, Ванюш, нас поместили вместе, я просила, да и мест у них, в принципе, не было. Я так рада.
- И я рад, - пискнул наш герой, откидываясь на тощую подушку. Ребра болели, а рука только-только начала приходить в себя.
Дверь в палату отворилась, как будто бы с ноги, на пороге возник силуэт.
- Так, доходяги, тут такая тема. В общем, остался у нас один аппарат ИВЛ…
- Что осталось? – Спросил Петрович.
- Аппарат искусственной вентиляции легких, - закатил силуэт глаза к потолку, - боги, и вот ради этого мы давали Гиппократу.
- Кому давали? – Живо заинтересовалась Аннушка, вдыхая могучей грудью.
- Простому обывателю не понять, - фыркнул силуэт. – В общем, один аппарат на вас двоих, и вам решать, кому он достанется. Да начнутся кислородные игры, - силуэт басовито расхохотался и испарился, оставив дверь открытой.
- Ванюша, аппарат должен быть твоим – ведь ты – самый лучший и прекрасный специалист, какого только рождала Вселенная! И Карма. На кого ты его оставишь?!
- Нет, Аннушка. Таких, как я – много и вагон с тележкой, а вот ты – ты единственная такая. Великолепная, прекрасный человек и замечательный работник сферы ЖКХ, - фыркнул Петрович, чувствуя, что в груди клекочет. – Таких, как я – ты еще найдешь. И Карму приютишь. Он тебя любит. Как и я. Ой, - пискнул герой, чувствуя, что проговорился.
- Ванечка, я тоже люблю Карму. И тебя. Поэтому аппарат твой.
- Нет, твой, - двое влюбленных затеяли бузу, подталкивая ИВЛ друг к другу, надсадно пыхтя. Вдруг Петрович понял, что ему осталось немного – в глазах потемнело, грудь сжало, он из последних сил оттолкнул аппарат в сторону Аннушки, закрыл глаза и погрузился в темноту. Из темноты его внезапно вытолкнуло какое-то странное действо – что-то мягкое шлепало его по лицу. Мужчина открыл глаза – на его груди сидел Карма и методично бил лапками по его щекам.
- Что… Что происходит? – Он скосил глаз вбок – по телевизору шла очередная паническая передача о синюшнице. В телевизоре кадры опустошающихся полок магазинов сменялись падающими в обморок телами на улице. Мужчина ощупал себя рукой – лоб был всего лишь теплым.
- Божечки, какая же хрень мне… Приснилась?
- Мдау! – Выкрикнул Карма, спрыгнул на пол, задрал хвост и направился на кухню, поджидая хозяина. Тот привстал на кровати, спустил ноги на пол, задумчиво покачал тапочкой:
- Приснится же такая херня, - он покачал головой, доковылял до холодильника, нарыл две таблетки аспирина, запил их любимым горячительным напитком, сыпанул Карме еды, и отправился спать. Утро вечера мудренее.