Детектив Дак

Легкие пузырьки янтарного цвета окружили его тело, обернули играющим на солнце пузырящимся коконом. Взбрыкнув лапками, он погрузился в воду, взбалтывая муть, распугивая мириады крошечных вертлявых существ. Вон рачок прошмыгнул за камень, стараясь скрыться от надвигающейся угрозы.

Не тут-то было! От него не спрячешься!

Черные бисеринки-глазки видят все. Блещущее переливами лоснящееся тело вновь врезалось в водную гладь, сея блестящие семена водяных брызг. Заиграла в солнечном луче изумрудная шейка, оттопырились смазанные жиром перья. Да-а, селезень он – хоть куда! Всем кавалерам кавалер. Начнется сезон, найдет он себе пару, устроит уютное гнездышко, пойдут птенчики по стопам отца – станут грозой одноклеточного мира этого озерца…

А пока нужно подкрепиться.

Уловив пристрелянным глазом очередную добычу, он ринулся на нее коршуном. Ах, видела бы его мамочка! Расставив крылья, грозно покрякивая, великолепный образец утиного племени рассекал мутноватую жижу. Покормившись у озерного павильона, царь-утка поплыл дальше, обозревать свои охотничьи угодья.

Белое кольцо на шее запрыгало от возмущения, когда важная птица заметила своего давнего врага. Ага, старый гусак! Впрочем, сегодня битвы не будет. Он не в настроении. Надменно подняв плоскоклювую голову, селезень проплыл мимо.

Уж больно день сегодня хороший. Пригревало это «Желтое» наверху, летала мошкара, поигрывали переливы на воде. Засмотревшись на свое отражение, уткин сын продрейфовал в самый дальний конец озерного царства. Тут господствовали тени, шлепали по водным бокам склонившиеся над зеркалом воды ивы. «Кря-кря» углубился в заросли рогоза, позарившись на слизистый деликатес – тягучую ряску. Потянувшись за новой порцией водорослей, селезень почувствовал, что что-то его к лакомству не пускает.

Какая наглость!   

Дернувшись сильнее, он понял – лапка безнадежно застряла. Сдаться? Еще чего! Птица напряглась, забила крыльями, гофрируя студенистую поверхность. Усилия не пропали даром: показался беловатый предмет, смахивавший на корягу с растопыренными ветками. Не выдержав напора, непонятный объект, наконец, поддался. Булькнув, он начал свое движение наверх…



Наоми  с беспокойством отбросила со лба непослушную прядь. И что эта утка там раскрякалась? Ох, зря она согласилась на пикник. Но муженек, новоиспеченный любитель птиц, так настаивал. Потянувшись за копченой куриной ножкой, Наоми с нежностью посмотрела на ловящую солнечные зайчики лысину.

А ведь на заядлого орнитолога он ну ни капельки не тянет. Отвернувшись от чирикающей братии, благоверный усердно намазывал арахисовое масло, сминая в неуклюжей пятерне поджаристый тост. Рядом на застилавшей траву клетчатой скатерти лежал совершенно брошенный его рабочий инструмент – суперсовременный полевой бинокль.

Кряк! Кря-кря!

Да что там происходит? Наоми прикрыла глаза ладонью, стараясь разглядеть противоположный берег «Молчаливого озера». Вот уж точно. Молчаливей и не придумаешь! Кто только выдумывает такие названия?

Тем временем птица прямо-таки взбесилась, подняв вокруг себя каскад из водяного стекляруса. Остается понадеяться, что это не проявления бешенства. А бывают ли вообще бешеные утки? За ответом женщина вознамерилась обратиться к эксперту:

– Винни…

Мужчина сосредоточенно раскладывал на смазанном арахисовым маслом тосте ягоды голубики. От напряжения лысина побагровела, увенчавшись прозрачными жемчужинами выступившей влаги. На жену он не обратил ни малейшего внимания.

Не зная, что предпринять, Наоми обернулась к месту происшествия. Блестящий фонтанчик брызг превратился в настоящий гейзер. Взяв мужнин бинокль, мадам поднесла его к глазам. Вздрогнула, нервно передернула плечами. Еще одна попытка:

– Милый…

Лысина даже не наморщилась. Никакие крикливые утки не способны поколебать этот Монблан невозмутимости. Толстые пальцы-шпикачки продолжали монотонную работу. Ягодка за ягодкой, ягодка за ягодкой… Наоми потеряла терпение.

– Уинстон Мортлейк Третий!

Облизывая испачканный в масле палец, Уинстон все-таки оторвался от своего занятия, вопросительно посмотрев на супругу.

– Да, дорогая?

Ответ последовал не сразу. Скрипнуло колесико настройки, захрустели суставы пальцев. Под изумленным взглядом Уинстона Наоми начала покрываться пятнами. Такое с ней частенько случалось в минуты душевного волнения. Сейчас, похоже, был как раз тот самый момент. Стараясь не сорваться на крик, женщина пробормотала:

– Кажется, у нас проблемы…



ИЗ КРИМИНАЛЬНОЙ ХРОНИКИ МИЛЛТАУНА:

Сегодня в узкой части Молчаливого озера, располагающегося в городском парке, был обнаружен сильно поврежденный труп неопределенного пола. Из-за степени разложения и увечий, причиненных телу жуками-плавунцами и рыбами, первоначально идентифицировать его не удалось. В дальнейшем стало известно: неопознанная «Джейн Доу» – Саманта Бигелоу, двадцатичетырехлетняя жительница нашего города. 4 июля, во время празднования Дня независимости, она пропала при невыясненных обстоятельствах. Местонахождение останков долгое время оставалось неизвестным, пока не было раскрыто благодаря странному поведению самца обыкновенной кряквы.