Соловьиные переплетения

   Я с детства не любил грубые слова и резкие интонации. В душе существовало   запретное *табу* на все неблагозвучные фразы. Внутренний голос руководил этим невидимым процессом. И такое отношение к разговорной речи долго практически не замечал. Жил в мире своих интересных и не очень состояний. Это потом, во взрослой жизни понял роль, вес и значение произносимых выражений.
А в обычной жизни матерных слов как бы и не существовало. В музыкальных коллективах реплики были *культурно* завуалированы. И  в среде музыкантов словоблудие не приживалось .
На каком-то жизненном этапе столкнулся  с* поэтом * матерщины. Во времени - встреча с ним была *когда-то*.
Своеобразный человек. Бывший гонщик, побывавший на *том свете*. И оживший в морге.
 Для него  ругань стала легким  соловьиным  переплетением  слов и мата. И такие откровения, как правило, никого не ущемляли. Разве что немного щекотали  слух. Даже женщины смущаясь, прощали ему *перлы*. Вероятно, знали его сложное право на жизнь.
    В моей судьбе было много различных событий. Были взлеты и прерванные полеты. Была *жесть* и бальзам в калейдоскопе пролетавших дней.
Что можно сказать о жизни, в которой иногда свирепствовали неудачи. Это я о здоровье.
Я всегда дружил со спортом. И она (дружба) придавала поступкам элементы спокойной уверенности. До определенного момента…
… И вот междометия,  прокрались в мою скованную болью жизнь. Особенно бесконечными и бессонными  ночами. Было ли мне легче от произносимых звуков я и сегодня не могу ответить на этот вопрос. Но когда обезболивающие препараты не помогали – из уст звучали стоны и они, не благозвучные реплики.
 Так длилось бесконечно долгих три месяца. Каждый день. Каждую ночь. Сон от силы 15 минут, а потом боль, осознание боли, безысходность и протест против закрепившейся остроты и неумолимости жизни– междометия.
  Спустя время, после двух операций, я нахожусь в кабинете и слушаю заключение лечащего врача. Он понимающе оценивает мое состояние. Он знает все о моей боли.
-Мир, кажется совершенно иным, когда воспринимаешь жизнь нормально, без этих страшных нюансов.
Сергей Львович почти незаметным кивком головы определяет смысл и  значимость моих слов. Он понимает происходящее со мной преобразование. И дружелюбно принимает признание. Я выхожу из кабинета врача и понимаю, что все неблагозвучное остается, где то там в прошлом. И что только светлые мысли и слова  теперь мои настоящие друзья.