Человек и колхоз. Часть 4

  Но председателем колхоза Георгий Агрозов не стал, как предрекали мыслившие по схеме карагачкие обыватели: мол, постепенно поднимается со ступеньки на ступеньку: вчера - комсорг, затем - парторг, а затем и председатель колхоза... Не стал потому, что, по мнеию райкома, причём, обоснованному, Фраюк как председатель был на своём месте. Так считал и РИлик, первый секретарь. К Оленику гораздо больше придирался: однажды в конце сентября, во время сбора винограда, не понравилось, что много потерь винограда, что много гнилого, а грузят и везут его на винзавод, "как будто так треба буты" - это слова Рилика, и он сказал Оленику в присутствии колхозников, смущая его:
  - Старайся, Микола, а то знИму... (Старайся, Микола, а то сниму)... Чув я, що колхозники кожний день уносят до дому по ведру винограду... Зовсим немае дисциплины! Робят, что хочуть. Ты начальник или они?
  О том, что воруют, кто-то заранее подсказал Рилику...
  Тогда Ваня Банголев снова не стерпел, сказал Рилику в лицо - смело, потому что - прилюдно: что ему сделает сам первый, когда кругом так много народу?..
  - Нет и не будет хорошо, пока пока не поделят землю между людьми! - нарочито громко сказал, чтобы весь народ, десятки людей слышали...
  - Ты!.. - только и сказал первый секретарь... И после этого делал вид, что вообще не видит Ваню.
  Потом, когда Рилик уехал, люди, особенно женщины, удивлялись, а одна даже округлила глаза и всплеснула руками:
  - Ваня, как ты не побоялся сказать такие слова такому большому начальнику?..
  - А вот так, решился, - неопределённо, но удовлетворённо ответил Ваня Банголев.
   -Все понимают это, но что делать? Нет на таких управы... -  вздохнула и покачала головой женщина.
  Некий Милосов Илия, разнорабочий, добавил:
  - Самая большая собака этот Рилик. Заставлял стрибков отбирать у людей последнее, а ещё и орал: они не хотят работать!.. Сначала накорми людей, а потом требуй, чтобы работали. Человек работал бы, если бы был сытым.
  ... Но снова обошлось, никто Ваню не преследовал, как он и сам опасался в глубине души...
  А между тем Георгия Агрозова взяли в райком, сделали сначала председателеи райисполкома, а затем избрали и вторым секретарём райкома партии. Женат, из бедной крестьянской семьи, жена - доярка, два мальчика росли, - свой человек, "из рабочей семьи"! Удивительно, правда, на первый взгляд, но в районе даже грамотные люди, а не только колхозники, часто почему-то оговаривались и называли колхозников "рабочими",- наверное, понимали что это, в сущности, одно и то же...
  Правда, Георгий Агрозов получил двухкомнатную квартиру (а позже и трёхкомнатную). Тогда только Первый секретарь жил в самом здании райкоа, во дворце, в сущности, а не в квартире, так было везде в СССР. "Ни один первый секретарь не живёт в квартире" - это знали все мало мальски любознательные люди даже в Карагаче). А жену, детей, Георгий, естественно, взял с собой, жена стала продавщицей.Вот так случилось неслыханное событие: человек из забитого Карагача стал вторым человеком в районе! Ведь при румынах ни у кого не было даже среднего образования! обычно (доступно всем) бесплатное четырёхлетнее, "дальше - плати и учись", как говорили в селе, у иных  ив самом деле было "семь классов". Может, в известном смысле власть и в самом деле держала народ почти в доисторическом невежестве.
  А ныне агрозов даже поступил в высшую партийную школу (в Киеве), мелит в первые секретари райкома (не знал своего места?): откровенно говоря, был не только умным, но и тщеславным, неравнодушен к славе, хотел, чтобы карагачский народ говорил о нём с удивлением: такой большой человек из нашего села!.. Агрозов ездил и на областные партконференции, там обкомовские большие начальники поначалу снисходительно улыбались: настоящий коммунист, принципиальный...   
  В селе некоторые в селе всё же оплевали Георгия: о, карагачинцы это умеют. Приезжайте, поживите несколько месяцев, тогда - убедитесь сами...Мол, как этот картавый п..дюк далеко взлетел! (Картавил заметно, это было правда). Но, хотя и ниже среднего роста, был вместе с тем с красивыми густыми чёрными и кудрявыми волосами, крепкого телосложения, довольно широкоплечим.
 Доярки, завидуя, что он выбрал её, а не одну из них, давно оплевали его жену (из Вэчковых), особенно такие, как Маторова Маруся: слух распустили, особенно Маруся и её подруга Штенева Райка, что, мол, "когда его жёгушка была дояркой, приспичило ей побольшому (поср.ть, выпила сырого молока, напал понос), а туалет занят! И якобы села опорожниться в пустой тридцатидвухлитровый бак для молока...
  И тут появляются председатель колхоза Фраюк и и её муж парторг, и говорят: ну, операторы машинного доения, покажите, скоко сегодня надоили. А "эта Вэчкова" якобы сидит на баке и не шелохнётся, боится встать, и молчит. Потому что на дне пустого бака - "говно вместо молока"...
  Завистливый народ!.. Почему её выбрал, а не их Ту же Марусю или Райку...
  Так любовь была, да и красивая, не то что пучеглазая Райка или кривоногая и сухая, тощая, как угорь, костлявая Маруся, у которой к тому же уже и ноги стали искривляться от ревматизма, - скорее наследственного, да и многолетняя, с пятнадцати лет, работа на ферме дояркой, на сквозняках и в сырости, которыми славились тогдашние колхозные, да и совхозные, сараи, не способствовала здоровью.
  Выбрал, потому что и красивой, и скромной была, не то что эта самая Райка, которая просношалась прямо в сарае чуть ли не со всеми скотниками и чабанами колхоза. "Она даёт",- снисходительно говорили в сле многие люди. Да и чистплотностью Райка не отличалась, умывалась как женщина так редко, что и сама не помнила, когда мылась в последний раз. Или Русинчеву, что ли, должен был взять в жёны? Ещё хуже, чем Райка!.. Мол, про. балась сзади за сараем ( "пр.еба сэ и сэс сичкити овчерскити кучета под папушОйника") и с пастушескими овчарками. Но это, конечно, были сплетни. Но давала многим, "чтобы жизнь не пропадала", пока Митя Пагодеев, вернувшись из армии, не женился на ней. И, надо сказать, высокий, красивый, "взял её в руки", - быстро "сделал из неё человека", как говорили в селе...
  А Георгий Агрозов и в самом деле был настоящим коммунистом, а "не строил из себя". как думали многие люди в селе, в райкоме и даже в обкоме партии, где уже тоже стал довольно известен. "Не знает своё место",- так думал и даже намекал Георгию первый секретарь райкома Дороженский. (Украинец). Становились антагонистами - он и Георгий... И его максимализм уже раздражал начальство и в райкоме, и даже в обкоме...
  Ваня Банголев как-то предупредил Георгия . -жалко же, родственник:
  - Да не связывайся ты с ними. Как будто не знаешь, что украинцы нас болгар, гагаузов и молдаван вообще ни во что не ставят. бардак так бардак, не обращай внимание, не говори это им в лицо. Мало ли кругом бардака?.. Ты их критикуешь, а им это не нравится, они привыкли к этому бардаку, демают, что так и должно быть, такая жизнь и организация их вполне устраивает. Ты вроде бы - ум, а что, не понимаешь это?..
  А Георгий стоял на своём:
  - Сколько в патрии плохих и случайных людей! Я подниму этот вопрос в очередной раз! Там есть и настоящие коммунисты, они меня поддержат!
  Так, наивно, он верил...
 И поднял. Непосильное. И не нужное большинству коммунистов-бюрократов, уже с животиками с жирком, так сказать, которые считали, что довольно и того, как они работают и исполняют свои обязанности, в сущности - испокон века, во всяком случае - с тех пор, как умер Сталин, которого и в самом деле боялись, а не то что Хрущёва.
  И повод "потребовать" у Георгия вскоре нашёлся нашёлся.

 Конец четвёртой части. Скоро будут и остальные части.