Лунное затмение. 50 глава

   Димка стоял у окна и смотрел во двор ТашМи. Шёл мелкий, мокрый снег и казалось, даже до земли не долетая, таял. Вечнозелёная трава вьюн, обволокла деревья и мокрыми листьями стелилась по земле. Немного приоткрыв окно, Димка докуривал сигарету, когда почувствовал, как его обняли сзади. Обернувшись, он увидел Вику, она тут же прошла вперёд и положила голову на грудь парня, обнимая его.
   - Завтра папа соберёт консилиум, мне очень страшно, - произнесла Вика, не поднимая головы.
   Димка обнял её одной рукой, другой погладил по длинным, чёрным волосам.
   - Не переживай, милая, ведь операцию будет делать твой отец. Мне совсем не страшно, я уверен, всё будет хорошо.
   Вика не стала говорить Димке, что от подобной операции, ранней весной, умер молодой мужчина, получивший производственную травму и он долго не обращавшийся к врачам. Время было упущено, но операцию всё же провели, только папа Вики в это время был в Москве, на симпозиуме. Да и приехал он, лишь когда мужчину уже похоронили, а экспертизу провели поверхностно.
   Дмитрий Константинович, прочитав результаты экспертизы, не мог понять формулировку, от чего же именно умер тот мужчина после проведенной операции. Потом, заперевшись с профессором Александром Яковлевичем Ямпольским в своём кабинете, Дмитрий Константинович долго говорил с ним, о чем? Никто этого так и не узнал. Только после того разговора, Ямпольский написал заявление и уволившись, уехал в Петропавловск, как он сказал, его пригласили туда возглавить кафедру в медицинском институте. Через две недели Александр Яковлевич уехал.
   Вика обвила руками крепкую шею Димки и подняв голову, внимательно посмотрела в его глаза.
   - Поцелуй меня... - тихо произнесла Вика, приподнимаясь на цыпочках.
   Девушка была ростом выше среднего, но Димка и сам был высок ростом, широк в плечах, с крепкими мускулами и крепкой шеей, несмотря на то, что в последние месяцы он изрядно похудел. Димка прижал к себе Вику и поцеловал в губы, долго не отпуская её. Закрыв глаза, Вика, кажется, не хотела, чтобы этот долгий поцелуй заканчивался.
   - Я останусь сегодня с тобой, хорошо? - спросила Вика, когда Димка отпустил её и улыбаясь, загадочно смотрел на неё.
   - Я не отпущу тебя. Дмитрий Константинович сказал, завтра консилиум, надеюсь, я там не понадоблюсь? - спросил Димка.
   - Да нет, есть снимки, выписка из госпиталя, результаты анализов, рентген и заключение специалистов. Не думаю, что тебя вызовут, - ответила Вика.
   В дверь постучали. Марина, медсестра, видела, что в палату к Карапетяну вошла Вика.
   - Войдите! - громко сказал Димка своим низким, басовитым голосом.
   Вошла Марина с подставкой для капельницы, со шприцами и системой.
   - Вы поели, Карапетян? - спросила Марина.
   Димка о еде забыл и растерянно посмотрел на Вику.
   - Мариночка, он сейчас поест, давай позже, минут через сорок, - сказала Вика.
   - Хорошо, я зайду... в семь десять, - сказала девушка, посмотрела на часы на руке и тут же вышла, оставив всё, что принесла, в палате.    
   - Я в столовую схожу, ужин тебе принесу. Может осталось ещё что-то, хотя ужин в пять вечера, - собираясь выйти из палаты, сказала Вика.
   - Не нужно никуда идти. Открой сумку, там пакеты. Посмотри, что там мама принесла, - сказал Димка, устало сев на кровать и низко опуская голову.
   Скорее всего, парень думал о сложной операции, которая предстояла в скором времени и конечно же волновался, хотя и старался этого не показывать. Да и боль, уже казалось, совсем не отпускала. Боль то уменьшалась, то обострялась, тогда и наступал момент приступа, а Димка словно прислушивался к себе, он так  не хотел, чтобы приступ повторился.
   Вика выложила из сумки два пакета на стол, а сумку сложила и убрала в тумбочку.
   - Ммм... мясо жареное, но... посмотри, не похоже на обычное жареное мясо и пахнет вкусно. Ой, а я есть хочу, - засмеялась Вика, тронув синяк под глазом, видимо, из-за смеха, ей стало больно, а может просто стеснялась своего вида перед Димкой.
   - Ну-ка? Аааа... это отбивные котлеты, мама очень вкусно их готовит. Готовь на стол, вместе поедим, - сказал Димка.
   - Знаешь... я всё же схожу в столовую, тарелки принесу, не ставить же всё это прямо на стол, - сказала Вика, откидывая с лица волосы и направляясь к двери.
   Димка пожал плечами и как только она вышла, лёг на кровать. Парень жутко устал, удивляясь своему состоянию. Ведь раньше он совсем не уставал, даже в Афганистане, когда с отрядом шагали по крутым дорогам весь день и ночь, а затем вступали в бой.
   - Как там Рахмон? А капитан Чернышов... интересно, до сих пор, наверное, воюет. Вот бы увидеть его, - думал Димка, заложив руки за голову.
   Он почувствовал тоску, сам не понимая, по кому и почему? По ребятам, с которыми он служил или по времени, когда он воевал с ними. Ему вдруг жутко захотелось оказаться там, в гарнизоне или... воевать? Димка съёжился, ему стало холодно.
   - Если операция пройдёт удачно... Ну ещё, если после операции не будет осложнений... вот бы вернуться туда, в Афган. Встретиться с Сергеем, с ребятами и майором Завьяловым тоже, - думал Димка.
   И наверное, будь он здоров и дома, он скорее всего собрался бы и уехал туда, опять воевать. Что это было? Романтика? А может тоска по тому времени? Он не мог ответить на этот вопрос, только подумал, что если такая возможность представится, он просто уедет. Странно, но в тот момент Димка не думал ни о родителях, ни даже о Вике, которая вернулась из столовой и положила на стол две  вилки и тарелки, в которые выложила из кастрюли гарнир из риса и куски отбивного мяса. Потом, из банки взяла квашеную капусту и маринованные огурцы, поломала лепёшку и посмотрела на Димку.
   - Иди за стол, поешь. Уколы и капельницы лучше делать на сытый желудок, поэтому Марина и спросила, ел ли ты, - сказала Вика.
   Есть совсем не хотелось, но Димка всё же поднялся и сел за стол.
   - Ммм... как вкусно! Или я такая голодная? - засмеялась Вика, с аппетитом ужиная.
   Димка ел нехотя, немного поев, он встал и прошёл к кровати.
   - Ты же совсем не поел, Дима! - сказала Вика, оглянувшись на него.
   - Не хочется. Позови, пожалуйста, Марину, пусть уже делает свои уколы и капельницы, а я бы пару часов поспал, - сказал Димка, улыбаясь виноватой улыбкой.
   Вика видела его усталый взгляд и измученное лицо. Она тут же вышла из палаты, чтобы позвать медсестру.
   Димка уснул как только ему поставили капельницу и проспал до двух часов ночи. Он не слышал, как убрали капельницу, не слышал, как Вика закрыла дверь на ключ и раздевшись, легла на кушетку, чтобы не мешать ему спать. А Димка повернулся на живот, обнял подушку и крепко спал, уткнувшись в нее лицом. Вика лишь прислушивалась к его тихому дыханию.
  Проснувшись, Димка огляделся и увидел Вику, она крепко спала на кушетке. Димка встал и подошёл к ней. Присев на корточки, он убрал с лица девушки волосы и долго смотрел на её красивое лицо, с чёрными бровями, чувственными губами и нежной кожей. Он не хотел её будить, прошедший день был тяжёлым, но желание оказалось сильнее. Вика спала в одних кружевных трусиках, укрывшись покрывалом. Димка откинул покрывало и провёл рукой по её нежному, красивому плечу, упругой груди и плоскому животу. Вика открыла глаза и улыбнувшись, потянулась к нему.
   - Любимый... любимый мой... - протягивая к нему руки, произнесла Вика, отодвигаясь к стенке.
   Димка снял майку и молча лёг рядом с ней. Та пионервожатая, что была у Димки первой в его жизни женщиной, которая и сделала его мужчиной в столь юном возрасте, научила его быть ласковым и нежным, научила целовать так, чтобы у девушки заходилось сердце от наслаждения. А Димка... что ж, он был хорошим учеником.
   Он видел, что Вика изгибаясь всем своим красивым телом, стонет под его ласковыми руками и губами. Но когда Димка целовал шею девушки, он чувствовал, что нежная кожа огрубела от цепких рук Саши. Потом они, обнявшись, уснули, чувствуя прикосновение тел друг друга.
   Ранним утром, известив коллег с вечера, Дмитрий Константинович собрал консилиум врачей отделения нейрохирургии. В его кабинет зашли семь докторов медицинских наук, среди которых были и академики, и два профессора, вместе с ним самим.
    Разложив на столе результаты анализов, снимки рентгена, РЭК и ЭХО, читая вслух и перечитывая выписку из истории болезни и заключения специалистов, мужчины решали, как пройдёт операция и каков прогнозируется исход и вообще, стоит ли её делать.
   - Дмитрий Константинович, подобную операцию проводили весной этого года. Если помните, через неделю или дней десять, пациент умер. Это большой риск, Вы и сами это знаете, - сказал академик Евгений Борисович Раппопорт.
   - Знаю и помню, Евгений Борисович. Но ту операцию проводил не я, я в то время был на симпозиуме в Москве. Операцию провёл Ямпольский Александр Яковлевич. И я знаю, в чем была его ошибка, я всё указал в докладе. Подобные операции я проводил несколько раз и могу с уверенностью сказать, что промедление, смерти подобно. Время идёт и идёт оно против больного, поймите меня, - нетерпеливо, сказал Дмитрий Константинович.
   - Но кто возьмёт ответственность на себя в таком сложном деле? Ведь последствия могут быть непредсказуемые, - сказал профессор Глеб Петрович Барышев.
   Дмитрий Константинович и сам понимал, что ответственность за эту операцию ляжет на него, если он возьмётся её делать , но профессор решил рискнуть. Ещё он понимал, что Димка может впасть в кому и никогда из неё уже не выйти, если и дальше медлить с операцией, при таком диагнозе, как у него.
   - Я думаю, завтра можно провести операцию. Евгений Борисович и Вы, Глеб Петрович? Попрошу вас ассистировать мне на этой операции. Всю ответственность за неё я документально возьму на себя, - сказал Дмитрий Константинович.
   - Хорошо, Дмитрий Константинович... как скажите... - ответил Евгений Борисович, с сожалением посмотрев на своего коллегу.
   Дмитрий Константинович увидел во взгляде Раппопорта некое сомнение.
   - Простите, Евгений Борисович... но если в Вас есть хоть тень сомнения, будет лучше, если Вы просто откажетесь, - сказал Дмитрий Константинович, посмотрев сначала на Раппопорта, а потом перевел взгляд на Ибрагима Расуловича Назарова и добавил:
   - А Вы что скажете, Ибрагим Расулович?