Сказка о краснодеревщике. 73

Подумалось, что это даёт знак
Пропавший неожиданно художник.
Пока представить что-либо ещё
В безлюдном месте было невозможно.

Внимая, радость, парень побежал
На звук, как мотылёк стремится к свету.
И что ж он видит? Сложенный костёр...
Но друга рядом с грудой веток нету.

Зато сидит замёрзший человек.
Он словно лист осиновый трясётся.
В руках его топор мастеровой.
Разжечь костёр ему не удаётся.

Поблизости порублены кусты
И деревца, что веточки тянули
Недавно к солнцу... Им не дали жить.
Чуть приподнявшись, бедные «уснули»

Не повзрослев, не бросив семена...
Но толку от того ведь было мало.
Мужчина ждал явление тепла.
Сырая ветвь его не выдавала.

Жалея и деревья и кусты,
А также дикаря или невежду,
Собрал сухие ветки Серафим.
Убрал дрова, что воздвигались прежде,

Сложил другие, их легко разжёг,
Возле костра чуть-чуть сам просушился.
Недавний влажный и густой туман,
Впитавшийся в одежду – удалился.

Согревшийся поблизости молчал.
Он не смотрел на юношу сурово,
Из глаз его лучилась доброта.
Но он не обронил пока ни слова,

А вкруг костра три раза обошёл,
Три раза хлопнул с силою в ладоши
И тут же этим самым возвратил
На место всех на божий свет проросших.

И посмотрев хитро на паренька,
Сказал: «Ты, вижу, дерево жалеешь.
Напрасно не ломаешь и не гнёшь,
И понимаешь от чего быстрее

Возможно будет, получить тепло.
Умершее должно вновь возродиться
Чрез брошенные в землю семена.
Губить лесных детишек не годится.

Дай руку. Я поставлю некий знак,
Как пропуск на дальнейшую дорогу.
Пока он будет сохнуть, посиди
И расскажи мне о себе немного».

Пленённый совершённым Серафим
Без страха протянул мгновенно руку,
Открыв свою широкую ладонь.
Дальнейшее подобно было трюку.

Мужчина неизвестный наложил
Свою ладонь от локтя чуть пониже,
Затем склонил обросшее лицо
К своей руке как можно только ближе,

Чего-то прошептал и через миг,
Довольный и с улыбкой отстранился.
У юноши, зато, на месте том
Особый знак тотчас же проявился.