Наденька-Надюша гл. 2

                Глава вторая

               !938 год.  В доме большое горе: от неизлечимой болезни безвременно умер  Михаил – кормилец  и опора семьи,   на редкость замечательный муж и отец.  Умер в сорок два года, оставив жену и семерых детей.  К этому времени у них родились еще сын Гриша и  дочь Лидочка.  Перед смертью он попросил Ганну  принести к нему  месячную Лидочку, чтобы еще раз подержать на руках. Ганна исполнила его просьбу. Он подержал ее, поцеловал и отдал жене, затем вздохнул  и умер.
           На ту пору  старшие сыновья служили в армии, а Надюше    было  неполных  шестнадцать лет.  Она получила начальное  школьное образование, но дальше учиться не позволяли семейные обстоятельства, потому что надо было помогать матери.  Тяжело было без отца управлять хозяйством, но справлялись  благодаря тринадцатилетнему Петру, который был достаточно крепок и силен в свои года.  Надюша  опять нянчилась, но уже с  младшей сестрой Лидочкой,  давая матери зарабатывать в колхозе трудодни.  Восьмилетняя  Женя следила за  двухлетним Гришей и помогала, чем  могла.

         По осени   на селе  начинали  справлять свадьбы, вот на одну из них  и были приглашены Ганна с дочерью. Ганна не могла пойти из-за  грудного ребенка, а дочь отпустила, наставляя.
       - Смотри, Надя,  кушать – кушай, а самогонку или вина не пей.  С мужиками и парнями  будь осторожна, а-то, пьяные,  они  любят  приставать к  девчатам и  могут довести до греха.  Возвращайся домой  засветло. Всё поняла?
      - Поняла.  Не  беспокойся, мамочка: я приду засветло, тем более, со мной будет Верка.

       … Веселье на свадьбе было в самом разгаре: крики «Горько!», смех,  свадебные и веселые  песни и пляски под  гармошку. Надя от души принимала участие в общем веселье: пела,  танцевала, лихо  отплясывала вприсядку, вызывая восторг у подвыпившей публики.   Вдруг  Надя  заметила, что за ней  неотступно наблюдает  Трофим, один из  тех мужиков, с которыми она  не хотела бы встретиться один на один на узкой тропе, и ей стало не по себе.  Мужчине  этому  было за тридцать, высокий,  но худоватый.  Личину  его скрывали небольшая борода и  усы, и   слыл он  на селе  гулякой и  задирой. Подобравшись  к ней сзади, он  шепнул ей на ухо, обдавая  вонючим запахом – смесью табака, самогона и  пищи:
        - Вон, какая ты стала красивой  и  аппетитной! -  и  он   больно ущипнул  её  за ягодицу.

         -  Ты чё, сдурел? Отстань от меня, дурак!  -  отбросив вежливость, возмутилась Надя. Глянув в окно, она обомлела: совсем забыла про наказ матери, ведь на улице были уже сумерки, да еще этот верзила пристал.  Она кинулась  к  подруге, которая разговаривала  с какой-то  девушкой.
       -  Вера, быстрее домой! Уже темно на улице! – поторопила она её.
       - Щас, погоди  немного! -  отмахнулась подруга.
       - А ты куда? – Трофим опять стоял рядом.
       - От тебя подальше! – зло ответила  Надя и снова поторопила подругу. Та нехотя прервала разговор и за Надей направилась к выходу.

       -  Бежим скорей!  Уже темно, и мне от матери попадёт! -  уже  выскочив на крыльцо, взволнованно проговорила  Надя,  и побежала легким бегом. Подружка припустила за ней. Преодолеть надо было  не менее трехсот метров, чтобы добежать до дома.
      Оглянувшись, Надя увидела   бегущего за ними  человека. «Это он!» - похолодело у неё в груди,  и  побежала еще быстрее.  Бегущий за ними   не  только не отставал, но  даже догонял их.  На полпути к дому он догнал  Надю и схватил её в охапку.
        - Пусти, гад – кричать буду! -  зашипела девушка и обратилась к подруге, - Верка,  помоги!

       Видя, что подружка заметалась, не зная,  как помочь, мужчина грозно прикрикнул на неё:
        -  А ну пошла,  пока и до тебя не добрался!  –    и та от страха   побежала от них.
       Не теряя времени, Трофим потащил  упиравшуюся Надю в кусты и там  повалил наземь.  Закрыв  ладонью ее рот, он  угрожающе  прошипел:
      -  Не ори, а то придушу!
     У девушки другого выбора не было, и она подчинилась насилию, всё стерпев, стиснув зубы...
       Сделав своё постыдное дело, он не преминул её предупредить.
        - В твоих интересах молчать об этом  -  усекла?

          Вся в слезах   Надя брела  домой.  Ганна, предчувствуя неладное,   шла ей навстречу.  Увидев фигуру дочери, бросилась к ней и, не видя её слёз, спросила:
        -  Доченька,  почему так поздно?
       - Ой, мамочка, что теперь будет?! -  Надя   с рыданием пала матери на грудь.
       -  Тише, тише,  милая!  Пойдем, дома всё расскажешь!...

         
       -  Вот  погуляла, так погуляла! –  горестно закачала головой Ганна, узнав  ужасную историю, случившуюся с дочерью.
       -  Ах, он супостат!  Холера бы его взяла, окаянного!  Чтоб ему ни дна, ни покрышки! -  принялась ругать  насильника Ганна и, словно опомнившись, перекрестилась и промолвила:
           – Да прости, Господи, душу мою грешную за слова нехорошие! – и взяла руку дочери в свою: -   Бог ему судья, Наденька, за то, что сотворил  с тобой!      
       -  Мам, а  что теперь делать мне?  Как жить с этим? Как будущему мужу об этом  скажу? – сокрушалась  Надя, в надежде услышать от матери мудрые  спасительные слова.
       -  Ты сейчас не думай об этом, -  стала успокаивать её мать. -   Самое главное, что  живой  оставил!     А ты…а тебя  на днях  к Фене, тетке твоей,  отправлю, во Владивосток. Думаю, она тебя примет:  чай не чужие мы ей - сестра как-никак мне родная, и  знает  тяжелое  наше положение.  Там поживешь некоторое время, а дальше, как Бог даст. –  Мысль  отправить  дочь к Фене пришла Ганне  совершенно случайно, и она за неё ухватилась.

         В течение  двух недель  Ганна  снаряжала  дочь  к поездке во Владивосток. Сердцем чувствовала, что расстаются надолго, а куда деться?  Не будет в селе  Нади,  и не на кого будет  кивать и пальцем показывать, мол, вот  с ней сделали то-то и то-то.  Такова людская сущность: судить-рядить любого, кто на глаза попадет, а на чужой роток, как известно, не накинешь платок. 
        Выручив   немного  денег от продажи  яиц, сала и молочных продуктов, Ганна купила билет на Надю,  собрала  ей  в дорогу  пару узлов – один с одеждой, другой с продуктами, и отдельный узелок с провизией  для сестры, чтобы та хорошо приняла племянницу.  Не забыла написать  сопроводительное письмецо сестрице с просьбой помочь с  приютом и трудоустройством дочери,  которое поместила в сверток с документами. 
        В день отъезда  Ганна попросила в колхозе лошадь с телегой, посадила в телегу  Надю с поклажей и  отвезла её на станцию.


                продолжение http://proza.ru/2020/09/09/330