Рыжик. Глава двадцать первая

 
                ***
Утром на конном дворе разразился скандал. Ветеринар Семён Терентьевич, видимо боясь ответственности за то, что не уследил за правильностью  оплодотворения кобылиц, всё рассказал председателю колхоза Цибулевскому. Тот, вскочив в старенький, трофейный «Опель»,  полетел в деревню Орловку.  Центральная контора, где заседал председатель,  находилась в посёлке Лесозаводском.
 Пока он трясся пять километров до села, на конный двор пришел бригадир Михаил Алексеевич, заглянул в загон, который нельзя было никак обойти, проходя в сторожку, и обмер:
- Да это, что за мать твою, - не находил он подходящих слов, - Акимка, ты что, сволочь, совсем осатанел? Ты, что делаешь, зачем соединил Зорьку с Рыжиком.
- Слушай, бригадир, тут такое дело произошло, - опустив тяжёлый взгляд в землю, медленно подбирая слова, загудел Аким, - не мог я их развести по разным загонам, настрадались они сегодня ночью вместе. – И он рассказал обо всём, что произошло с лошадями: и о том, как Рыжик сражался с Битюком , и о том, как после они с Зорькой потерялись, и о том как на них напали волки.
- А как же ты сразу упустил этого своего дьявола из загона?
- Дык он сам выпрыгнул через ограду, а я его не догнал, - соврал конюх, о том, что он гнался за жеребцом.
- Ну, всё, считай, что твоего Рыжика больше нет, ждёт его мясокомбинат. Сегодня ветеринар доложит директору, и конец.
- Слушай Алексеевич, давай я обучу Рыжика под седло или под лёгкие дрожки, и будет он выездным жеребцом. Смотри, какой красавец, отдадим его учётчику либо бригадиру тракторной бригады и пусть ездят на дрожках, из других колхозов завидовать будут.
- Каму он нужен, у всех выездные кони есть. Каждый старается взять себе коня покрепче, чтобы он работать мог, все же себе сено готовят. Разве твой Рыжик потащит сенокосилку или грабли. У него силы не хватит, а если даже потянет, то разобьёт их, он же рысак.
И тут появился председатель колхоза Цибулевский.  Несмотря на свой довольно обширный живот, быстро выскочил из машины, и сразу набросился на бригадира.
- Вы что бездельники, породу лошадиную погубить хотите. Это, что за безобразие, скрещивать рабочих кобылиц с какими-то уродами. Немедленно этого недоделанного отправить на мясокомбинат, - не давая никому открыть рта, кричал председатель.
- Почему это урод? - Наконец вставил слово бригадир. - Вот, как раз наоборот, красавец.
- Да мне уже давно Сергей Пирожков говорил, что Рыжуха урода родила, - не отступал от своего председатель.
- Ну, тогда понятно, откуда ветер дует, - зло сплюнув, прогудел Аким, - да, ты посмотри на него, вон он стоит.
Цебулевский, как шарик подкатился к загону, и замер. Перед ним стоял рыжий красавец с гордо вытянутой шеей, точёной головой, на длинных стройных ногах. Лицо председателя, как маска лицедея, медленно начало меняться. Напускная злость стала размываться, меняясь на жирную довольную рожицу с доброй, милой улыбкой. Но заметив, как на него смотрит Аким, он опять принял устрашающую мину:
- Красив, но в жеребцах он нам не нужен. Скажу ветеринару, чтобы он в этом месяце его кастрировал, а там может, кто ни будь, возьмёт на выезд, не возьмёт, отправите на бойню.
Поговорив ещё с полчаса, обо всём, что касалось полевых работ на отделении, председатель сел в свою развалюху, и уехал в посёлок. Бригадир ушёл. Аким не знал, что ему делать, радоваться или горевать. Радоваться от того, что Рыжик остался в колхозе, горевать от того, что его будут кастрировать. Зашёл в загон, погладил жеребца по холке:
- Ладно, приятель живи, а там видно будет, - успокоился он, и пошёл кормить других лошадей.
                ***