Рыжик. Глава двадцать третья

           ***
Рыжик, невольно наблюдавший эти процедуры, нервно ходил по загону. Знакомый запах крови и её красный цвет, вызывали у него тревогу, переходящую в страх.  Ему хотелось разбежаться и, перепрыгнув забор, метнутся в лес. Но, ещё не совсем зажившая, рана напоминала ему обо всех ужасах  лесной прогулки. К тому же успокаивало его присутствие Акима, в этом скопище двуногих животных.  Он видел, как страдают его сородичи, но не мог понять, с чем это связано и особой жалости к ним не испытывал. В то же время внутренним чутьём понимал, что оказаться лежащим на этой соломе он не должен, это грозит ему большой бедой.
Но вот все собравшиеся повернулись в его сторону…
- Может на сегодня хватит? – С надеждой в голосе, спросил Аким.
-Дык, я ни проти, - заплетающимся языком, выдавил ветеринарный эскулап.
- Нет уж, давайте, кончайте всех, - запсиховал бригадир, - мне и так за ваши проделки досталось.
- Ну, я Рыжика ловить не буду, - твёрдо заявил Аким, - пусть Серёга старается.
Серёга, взяв аркан, начал перелазить через ограду загона. Рыжик, не любивший этого пьяницу, и не ожидавший ни чего хорошего от него, злобно заржал и, оскалив зубы, двинулся к забору. Серёга быстро спрыгнул на землю с обратной стороны:
- Нет уж, вы как хотите, но я примать смерть от етого гада не хочу, - плаксиво заверещал он.
Вот тут-то и подошла очередь полезности присутствующих здесь зевак-колхозников.
- Ну, кто смелый? – Кинул кличь бригадир, - кто поймает этого скакуна, тому за сегодняшний день десять трудодней запишу.
В толпе произошло замешательство, желающих не было, и не по тому, что они не умели обращаться с лошадьми или боялись их. Нет, и умели и не боялись – люди всю жизнь провели с лошадьми. Им было жаль унижать такого красавца, уж они-то понимали толк, в красоте животных.
«Ну, слава богу!» - Подумал Аким, и уже хотел направиться в сторожку, но тут выступил перед бригадиром, неказистый, хлюпенький мужичок:
- Я поймаю, бригадир, - спокойно произнёс он, забирая аркан из рук Серёги.
- Вот сволочь не русская, - пронеслось в толпе.
Это действительно был кабардинец Лёня, депортированный  с Кавказа в Сибирь во время войны, как враг народа. На деревне его так и звали – Кабардинец. В те времена врагами были многие, и русские и не русские, Сибирь не успевала принимать изгоев со всего Союза.
Быстро, как рысь, Кабардинец перемахнул через забор, намотал на руку аркан и смело стал надвигаться на Рыжика.  Рыжик встал на дыбы, чтобы со всего  своего веса опустится на ловца, но тот, вдруг, стремительно метнулся в сторону и, оказавшись сбоку, метнул аркан, петля крепко обхватила шею жеребца и, чтобы не задохнуться, он пошёл за натянутым арканом, то есть, за Кабардинцем.
Без посторонней помощи, Лёня  ловко обвязал петлёй грудь и живот, слегка придушенного, потому и беспомощного Рыжика, и, дёрнув за свободный конец верёвки, моментально повалил жеребца на солому. Весь процесс этого повала заключался в том, что придушенный петлёй на груди и на животе, жеребец не мог глубоко вздохнуть и терял свою силу и мощь…
- Во, гад, даёт, - раздался из толпы злобный возглас, - Акимке, поскуда, мстит.
А мстить, по рассуждению колхозников, было за что. Кабардинец раньше работал конюхом на этом конном дворе, хотя, так называемых «врагов народа», не должны были допускать к стратегическим объектам, которыми в те времена являлись кони.  Основная тягловая сила и на сельхоз. работах, и в армейских обозах. А так как быть конюхом желающих не находилось, на конюшню был брошен отщепенец, потихоньку, чтобы никто не знал. Но когда Аким слёзно попросился на это место, председатель, с радостью убрав Кабардинца,  пока не дошло до НКВД, поставил на его место Бычкова Акима.
…И так Кабардинец, повалив Рыжика на солому, быстро завязал и подтянул заднюю ногу жеребца к спине, обнажая  достоинства рысака, для очередной экзекуции. Серёга прижал  голову животного к земле, навалившись на неё всем телом. Тут уж Аким не выдержал, и метнулся к поверженному коню.
- Убью, сволочь, - шепнул он Кабардинцу, проходя мимо, - уйди, я сам буду держать, - добежав до Серёги, прорычал он, и отброшенный Акимом, Серёга отлетел к ограде загона.
Рыжик ничего не мог понять: «Как же так, на него налетел злой человек, придушил, повалил на землю./ В лошадиных мозгах Кабардинец, так и был запечатлён, как Душитель/.  Не любимый им конюх Серёга, навалившись всей тяжестью своего тела, придавил его голову к земле. А теперь вот это же самое делает его любимый Добрый друг» - примерно так бы рассуждал жеребец, будь он человеком.
- Подожди Рыжик, сейчас я тебя освобожу, - шептал на ухо коню Аким, не зная пока, как это сделать.
И тут подвыпивший ветеринар Семён Терентьевич, с бутылкой йода и скальпелем в руках, неожиданно споткнувшись, упал на Кабардинца, рука того сорвалась с крепко удерживаемой верёвки, она ослабев освободила ногу жеребца. Под общую неразбериху, устроенную фельдшером, Аким быстро снял аркан с шеи Рыжика. Жеребец, наконец-то, смог глубоко вздохнуть. И вздохнувши, почувствовав прилив сил, махнул, отпущенной задней нагой, пытаясь сбросить верёвку. Под ногу попало  что – то твёрдое, это твёрдое, отлетев в сторону, залилось истошным криком. Рыжик, освобождённый от пут вскочив на ноги, увидел катающегося по земле Душителя, ещё недавно накинувшего на него аркан. 
- Лови его, - закричал бригадир.
Несколько человек из состава зевак, для виду, вроде, кинулись к жеребцу, но тут же остановились, оскалив зубы в улыбке:
« Хрен его теперь поймаешь» - было написано на их довольных рожах.
И верно, Рыжик не стал дожидаться, когда на него кинется толпа, сделав высокий прыжок, он перепрыгнул через, тщетно пытающегося подняться на ноги ветеринара, перемахнул через забор конного двора и пулей понёсся через луг в сторону конезавода.