Рыжик. глава двадцать четвёртая

               
             *** 
Пролетев галопом, довольно большой луг, и выскочив на маленькую  полянку у леса, Рыжик замедлил бег, затем остановился совсем. Ему показалось, что он уже был когда-то на этой поляне.  И здесь с ним происходило что-то хорошее, что именно он себе представить не мог, но ему захотелось остановиться на ней, медленно побродить, покушать этой нежной зелёной травки.
 Так бывает и у людей, иногда попав в незнакомое, ранее не посещаемое ими место, им кажется, что они здесь уже когда-то были . Мало того, им начинают представляться события, которые якобы происходили на этом месте с ними.
 Так видимо животный лошадиный инстинкт, возродил в сознании Рыжика, а я всё - таки надеюсь, что лошади не лишены таких способностей, процесс его зарождения, произошедший несколько лет назад, при встрече кобылицы Рыжухи с племенным жеребцом, с конезавода, Янтарём, именно на этой поляне. Пощипав травы и окончательно успокоившись, жеребец зашёл в берёзовый лесок, располагающийся рядом с поляной. Обласканный берёзовыми листьями, которые при ходьбе между деревьями, приятно скользили по его лощеной коже, Рыжик остановился в лесной прохладной тени и задремал.
 Вдруг, вдалеке, с другой стороны рощи, раздалось лошадиное ржание, немного грубоватое, уверенное, призывное. В ответ ему откликнулось другое, более нежное, осторожное, как бы заискивающее. Эта перекличка повторилась несколько раз.
 Рыжик, раздвигая берёзовые листья, пошёл в ту сторону, откуда доносились эти звуки. Рощица быстро закончилась, его взору представилось обширное поле, с низкой редкой травой, и тропами на ней, выбитыми лошадиными копытами. Вдалеке виднелось большое приземистое здание, больше его родного конного двора, и добротная крашеная ограда, за которой гуляли лошади.
 Он медленно побрёл в том направлении. Подойдя к ограде,  Рыжик удивлённо уставился на лошадей, прохаживающихся по манежу. Лошади были не обычные, не такие, каких ежедневно видел Рыжик, те, свои были толстые, на толстых коротковатых ногах, с большими широкими головами. А эти были высокие, на стройных длинных ногах, с маленькими точёными головками. Подойдя к ограде с той стороны, эти странные лошади не проявили агрессии, а миролюбиво похрапывая, словно приветствуя его, махали своими красивыми головами. Видимо признавая  Рыжика за своего. Он же, не мог видеть самого себя, и представлял, что он такой же конь, как и его сородичи с родного конного двора.
                ***
- Это, что за явление, - зайдя в манеж, и увидев за оградой приблудного коня, удивился заводской конюх, - эй, Семён, выйди сюда, - позвал он кого-то.
- Что случилось? - Спросил, вышедший человек в спортивном костюме, с хлыстом в руке, видимо местный жокей.
- Да вот смотри, хороший жеребец откуда-то к нам забрёл. Как ты думаешь, чей он?
- А кто его знает, тут на сто километров вокруг, кроме нашего конезавода ни каких больше нет, а этот похож на наших рысаков.
- Давай загоним, пригодится, будем детей на нём обучать.
- Да он, наверное, ещё дикий, не объезженный, зачем он нам нужен. К тому же, смотри, он меченый, шрам на правой лопатке, найдут, сраму не оберёшься, - умерил алчный пыл конюха жокей Семён.
Но всё же на всякий случай, открыв ворота, они попытались загнать, приглянувшегося им, рысака в манеж. Но Рыжик, увидев хлыст в руках человека, и почувствовав, что против него опять хотят применить насилие, взвился на дыбы, развернувшись в воздухе  на одном месте, стремительно рванулся в сторону рощицы.
- Хорош, подлец, - одобрительно сказал жокей, - но всё-таки дикий. Бог с ним, найдут кому надо.
Рыжик добежал до берёзовой рощи, снова успокоившись, прилёг под берёзками и задремал. Проголодавшись, вышел на поляну и, с большим удовольствием, стал поедать нежную душистую траву. Наевшись, опять вернулся в рощу. Надвигалась ночь, жеребец начал тревожно озираться, в ожидание волков, но волки не явились. Они, напуганные постоянным отстрелом их, работниками конезавода, в этом направлении забыли дорогу. Рыжику понравилась такая жизнь, и он остался, в полюбившейся ему, роще, как он думал, навсегда.
                ***
-А ты почему своего Рыжика не ищешь?- Спросил Акима бригадир, придя рано утром на конный двор.
- А зачем, чтобы опять вы издевались над бедным конём. Пусть уж его волки сразу задерут, безо всяких мучений, - не подымаясь с лежака и не оборачиваясь, прогудел Аким. После исчезновения жеребца, он совсем перестал разговаривать с людьми. Уходил в конюшню и целый день находился среди лошадей, иногда и спал с ними вместе, забравшись в кормушку. Прошло уже три дня после исчезновения Рыжика.
- Какие волки, ты что брешешь?! - Возмутился бригадир.
- Какие, какие – голодные, - не обращая внимания на озлобленный тон бригадира, ответил неприступный Аким.
- Он же числиться на балансе в колхозной бухгалтерии, кучу денег стоит, с нас троих все трудодни за него снимут. Что мы жрать-то будем?
- Побираться пойдём, - не уступал Аким.
- Слушай Аким, хватит придуряться. Что ты хочешь, в конце концов?
- Хочу обучить Рыжика, чтобы он был выездным жеребцом, и закрепить за ним несколько кобыл. Будут красивые кони, мы, если они нам не нужны, можем их продавать на рынке кому угодно, даже цыганам.
- Ладно, чёрт с тобой, насчёт кобылиц и распродажи не мне решать. А кастрацию я отменю. Так и быть, обучишь под дрожки, я буду на нём ездить. Бери Рыжуху и дуй на поиски, баран упрямый.
Обрадованный Аким, схватил уздечку и седло, бегом припустил в конюшню.
- Надо же какая любовь. Мало кто так родственников близких своих любит. Блажной! – пробурчал бригадир, а про себя подумал: «Таких бы побольше, жить было бы легче»
                ***