Тихо, идёт следствие Часть II Глава IV
Да и сам двор. У Ивана возникло такое чувство, что он попал хрен его знает в какое будущее, туда, где победил коммунизм. Ну, сами посудите: двор чистенький, каждая травиночка на месте. Участковый, хоть в качестве эталона на всероссийском смотре полиции показывай. Бомжи сначала мусор собирают, потом идут подрабатывают, а уж потом покупают настойку боярышника или водку палёную и пьянствуют. Местные алкаши если и пьянствуют, то делают это в строго в ограниченных участковым, и наверняка дворничихой, рамках. Что-то по типу боевого приказа: шаг в сторону, расстрел.
А ведь у нас как? У нас считается нормальным, чтобы крышку канализационного люка те же бомжи на металлолом спёрли. Чтобы в подъездах лампочек не было. Чтобы водку продавали не когда тебе хочется, а когда начальство считает нужным. И, что интересно, никто не возмущается, привыкли.
***
- Николаича нашёл Антоша, - присев на лавочку начала рассказывать дворничиха. - это бомжик наш. Они, - Любовь Григорьевна благодарно посмотрела на участкового. - это всё Степаныч, помогают мне убираться. Около мусорных контейнеров приберут, мусор из урн в мешки соберут. Он и нашёл. Позвал меня, а я уже позвонила Степанычу.
- А где сейчас этот Антоша. - спросил Иван. - Мне бы поговорить с ним.
- А кто ж их знает! - воскликнула дворничиха. - Промышляют где-то или подрабатывают. Вы лучше завтра с утра приходите. Я их предупрежу, чтобы вас дожидались.
- А сегодня? В котором часу они возвращаются?
- Обычно часов в пять, в шесть. - ответила дворничиха. - Но они приходят уже тёпленькими. Утром с них будет больше толку.
Иван кивнул, мол, согласен и протянул дворничихе, Любови Семёновне, свою визитку.
- Завтра, часиков в восемь, пусть мне позвонят. - сказал он.
***
- А теперь, Александр Степанович, - участковый в ответ улыбнулся. Понял, опер умеет общаться при посторонних. - надо бы осмотреть квартиру Уварова. Любовь Григорьевна, если не заняты, пойдёмте с нами.
- Отчего не пойти? - вставая с лавочки, сказала дворничиха. - Я завсегда готовая помочь нашей милиции, тьфу ты, полиции. Придумают же!
Первого взгляда Ивану хватило, чтобы понять: здесь живёт не алкаш. Квартира была убрана: никакой грязи, каждая вещь на своём месте. На кухне, в раковине, не было гор немытой посуды. Плита была чистенькой, ну и, не было характерных для всякого уважающего себя алкаша пустых бутылок аккуратно или в беспорядке стоявших у стены.
***
- Что-то не очень покойный похож на алкаша. - проходя в комнаты сказал Иван.
Это была двухкомнатная хрущёвка. А что, для одинокого мужика очень даже неплохо. Ивану, например, при разводе, досталась однокомнатная хрущёвка. В принципе, тоже нормально, но если ему вдруг приспичит жениться, уже тесно.
- Да какой он алкаш, ей Богу! - проходя за опером в комнату, сказал Александр, участковый. – Ну, выпивал мужик. Такие у нас чаще, чем через одного встречаются. Вся разница, пил он не в тихая, на кухне, а на людях весь из себя правильный, а во дворе, с такими же одинокими мужиками как он.
- А кто они? - надо будет тоже опросить.
- Да местные. - ответил Александр. - Владимир Ильич по кличке Ленин и Алексей Николаевич, для своих просто Лёха. Тоже одинокие, и тоже не алкаши. Между прочим, все с образованием, не абы как.
- Ну, образование добродетели не гарантирует. - парировал Иван. Тем не менее имена, отчества и клички собутыльников в блокнот записал.
***
- Хорошо жил Николаич. - входя в зал сказала Любовь Григорьевна, дворничиха. - Раньше, при советской власти хорошо жил. Вон, какая мебель. В те времена самая модная. И какая сволочь эту перестройку проклятую придумала? - закончила она на политической ноте.
- Ладно, Григорьевна, не буянь. - одёрнул её участковый. - О политике в другой раз поговорим.
- Да, хорошо жил покойный. - сменила тему Григорьевна. - Помнится, как лето, он по колхозам и совхозам работать уезжал, плакаты и лозунги им рисовал. Видать хорошо платили. Да и в другое время, я точно знаю, рисовал он те же самые плакаты для заводов, фабрик разных. Тоже платили. Хорошо зарабатывал мужик. - вздохнула она.
Действительно, при советской власти время для покойного было весьма хлебное, чуть ли не золотое. Денег на наглядную агитацию правительство не жалело. Штатных художников, как правило, ни в колхозах, ни на предприятиях не было. Вот и, так сказать, привлекали спецов со стороны, и платили, судя по мебели в квартире, весьма неплохо.
***
- А как началась эта перестройка, - Григорьевна опять пустилась в воспоминания. - школу, где он детишек рисовать учил, и прикрыли. Николаич, помнится, как-то мне жаловался. Говорил, мол, выгнали на все четыре стороны. Видать и лозунги партийные никому стали ненужными, вот и остался мужик без копейки.
Как это случилось, жена его, Татьяна, собрала манатки и поминай как звали. Жаль, деток у них не было, глядишь и осталась бы. В общем, ушла она и оставила Николаича одного. Хорошо хоть имущество и квартиру не стала делить, видать был у неё кто-то, к нему и ушла.
Иван опять раскрыл блокнот: надо будет отыскать бывшую жену Уварова. Ниточка конечно гнилая, но, как говорится, на всякий случай. Да и начальство любит, когда дело расследуется сразу по нескольким направлениям.
- А родственники у него есть? - спросил Иван.
- Чего не знаю, того не знаю. - ответили Григорьевна. - Никто к нему в гости не ходил. Говорю же, один-одинёшенек мужик остался, как былинка в поле.
***
На следующее утро, ровно в восемь, зазвонил мобильник. Ишь ты, пунктуальные какие. Может боятся чего? Всё верно, звонил один из бомжей проживавших по улице Заречной во владениях участкового Александра Степановича и дворничихи Любови Григорьевны.
- Здравствуйте. - услышал в трубке Иван хрипловатый, как бы прокуренный голос.
- Да, слушаю. - ответил Иван.
- Эта. - было слышно, звонивший тушуется. - Нам Григорьевна сказала, чтобы мы позвонили, что вы поговорить с нами хотите. Так мы здесь, вас ждём.
- Где это здесь? - спросил.
- Так во дворе. - ответил бомж. - На лавочке, где Николаича нашли. Григорьевна сказала позвонить, мы и позвонили.
- Хорошо. Ждите. Минут через тридцать буду. - сказал Иван и отключился.
Так, у бомжей есть мобильник. Впрочем, ничего удивительного. Сейчас всё наоборот, отсутствие мобильника вызывает удивление, а иногда даже подозрение. Если же у человека, даже у бомжа, мобильник имеется, значит всё нормально. Блин, будто наличие шапки на голове в прошлые времена.
***
Ивана встретили два бомжа. Обоим за сорок, впрочем, с возрастом тут можно легко ошибиться. Знаете ли, вольный образ жизни и регулярное потребление спиртного накладывают и на организм, и на внешний вид характерный, в кавычках, шарм.
- Антоша. - представился первый из бомжей и тут же поправился. - Антон. А это Валера.
Мы вон в том доме живём, в подвале. - смущённо сказал он. - А что, Александр Степанович и Любовь Григорьевна не ругаются, не гоняют. А мы кострами и прочими безобразиями не занимаемся. По жильцам не ханыжим, тихо себя ведём, вот нам никто жить и не препятствует. Опять же, Григорьевне во дворе убираться помогаем.
- Расскажите, - Иван специально обратился к бомжу на вы. Иногда это приносит неожиданные результаты. - как вы обнаружили Уваров?
- Значит, - охотно принялся рассказывать Антоша-Антон. - Валерка, - он кивнул на товарища. - он у мусорных контейнеров начал убираться, а я взял мешок для мусора и пошёл хлам всякий из урн вытряхивать. Григорьенвна, она насчёт порядка строгая, - уважительно сказал он о дворничихе. - поэтому мы урны каждое утро вытряхиваем.
Иду, значит, смотрю, на лавочке лежит кто-то. Ну, думаю, нахерачился, извините, вчера мужик, на хватило сил до дома дойти. Подошёл ближе, ёшь-мнёшь-трёшь, Николаич!
Думаю, с чего это он так набубенился? Он же никогда до такого состояния себя не доводил. А чтобы на лавочке ночевать, так вообще. Подошёл, и давай трясти его за плечо, мол, просыпайся Николаич, иди домой досыпать. А он лежит и лежит, не шевелится. И тут мне будто шепнул кто-то: а он живой? Я его за щеку потрогал, а она холодная. Я к Григорьевне, та, звонить Степанычу. Ну а дальше, вы наверное знаете.
***
- Понятно. - сказал Иван, хотя на самом деле ему всё было непонятно. - Следы борьбы или ещё что-нибудь такое, например, какие-то посторонние предметы около убитого были?
- Ничего не было. - торопливо ответил бомж Антон. - Я и Григорьевне сказал, чтобы она до приезда милиции не подметала, и урну не стал вытряхивать. Я ж понимаю, следствие и всё такое.
Вот именно, и всё такое. Прямо какое-то идеальное убийство, как в книжке. Надо искать орудие убийства, кинжал этот, как его, крис — пока что это единственная ниточка.
- Скажите, - спросил Иван. - а покойный кроме местных с кем-нибудь во дворе встречался, разговаривал? Я имею ввиду каких-нибудь гостей или просто прохожих.
- Нет, ничего такого не видели. - торопливо ответил Антон.
- Ты что за всех отвечаешь? - вдруг подал голос второй бомж, Валерий. - Не знаешь, а вякаешь. Недели с две назад, гражданин начальник, приходил к нему какой-то мужик…
- Какой мужик? - опа, а вдруг оно?
- Возраста примерно одного с Николаичем. Плотный такой. Одет хорошо, Важный такой, с тросточкой.
- А почему ты решил, что он приходил именно к Уварову? - осторожно спросил Иван.
- Николаич тогда только из подъезда вышел, видать идти куда-то собрался, - немного монотонно, понятно, вспоминал, отвечал Валера. - а тот мужик ему навстречу.
Поздоровались. Как знакомые поздоровались. А потом пошли к лавочке, сели, и начали о чём-то разговаривать. О чём, не знаю. Извините, гражданин начальник, не приучен подслушивать.
Свидетельство о публикации №220090800493