Больше никаких экспериментов

Ночью не спалось. Я включил радио. Поймал «Русское». (Что ещё должен делать русский человек, когда ему ночью не спится?) Обычно я слушаю лишь «Новости», потому как остальное «бла-бла-бла» и «тру-ля-ля» меня бесит. Но в этот раз я решил провести эксперимент над собой. И сказал сам себе, что буду спокойно лежать, не двигаться, абсолютно равнодушный, не буду орать, хвататься за топор и крушить всё вокруг, буду слушать всё подряд, и терпеть эту пытку до тех пор, пока в эфире не прозвучит какая-нибудь песня, которую я сочту приемлемой, приму её, как настоящую ПЕСНЮ. И одновременно засеку время. Сколько мне потребуется эфира, чтобы наткнуться среди этого мутного вала подделок на что-то стоящее? И началось!

Сначала я вертелся, ворочался, корчился. Потом убавил звук. Потом на самый минимальный. Потом стал наушники отодвигать от головы. Довёл звук до предела слышимости. До ели различимого шёпота. Но всё равно, через ухо кусает и кусает эта зараза, и прямо за мозги. Мне стало грустно, мне стало плохо, мне стало противно. А в ухо меня регулярно уверяли, что ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО!

Время шло. А ничего не менялось. За одной бездарностью вылезала ещё худшая. И все они выкусывали по куску моих мозгов, как рыбки пираньи. Я посмотрел на часы. Прошло уже больше часа. А я всё ещё жив? Просто удивительно! Но хватит ли меня до конца второго часа? Конечно, можно выключить. Но эксперимент – есть эксперимент. А я же упёртый. Терплю. Так терпят медицинскую процедуру от прилипших горчишников, которые тебе уже давно надоели, а тебе говорят: ещё, ещё, терпи. И ты с ужасом понимаешь, что терпение уже на исходе. И если не произойдёт чудо, то ты просто погибнешь. От тоски! От безысходности!

Так терпят выступление тупого начальника, которому уже нечего сказать, но он всё продолжает наматывать на уши свои словеса, и ни как не поймёт, что он давным-давно уже никому не интересен.

Прошёл второй час. Начался третий. А песен нет. Одна туфта. Полное отторжение от мозговых извилин. Тексты все примитивные до упора. Музыка разная, но она не запоминается. В одно ухо влетает, в другое вылетает. Скушно, как на собрании в советские времена.

Я думал, что я вот так и умру под пыткой. И ни кто меня не спасёт. И будут потом гадать люди, когда найдут мой, высохший до состояния мумии, труп – отчего наступила смерть? Что бы вы ни мучились, даю подсказку. От пошлости. От серости. От посредственности.

НО! Меня спасли. Я остался жив. На исходе третьего часа пришёл Филипп Киркоров и сказал, хватит страдать фигнёй. Держи. И запел:

«Просто подари мне один только взгляд,
И нежным поцелуем своим одари,
И сразу стану счастьем таким я богат,
Что будут мне завидовать все короли».

И музыка сама запомнилась сразу, и слова. Я даже звук прибавил. Значит, ещё не всё живое умерло на «Русском радио»! А дальше Григорий Лепс как добавил: «Я тебя не люблю, это явный мой плюс!» Но его тут же оборвали титульной заставкой. И после того, как она отыграла, в эфир впрыгнул мальчик с пальчиком и ясным чистым голосом пионера понёс такое фуфло! Что я тут же сдёрнул наушники, и сказал себе: «Больше никаких экспериментов! Хватит. Так рисковать жизнью! Ради чего?»


P.S. Кстати. Этому мальчику с пальчиком я бы посоветовал раздобыть архивную запись, на которой Козловский поёт с пионером на два голоса:

«
Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Не пылит дорога,
Не дрожат листы…
Подожди немного,
Отдохнёшь и ты.
»

Из Гёте
М.Ю.Лермонтов
1840


Или вот ещё:

«
Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.

В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сиянье голубом…
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? жалею ли о чём?

Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!

Но не тем холодным сном могилы…
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб дыша вздымалась тихо грудь;

Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб вечно зеленея
Темный дуб склонялся и шумел.
»
1841
автор тот же
поёт Анна Герман


А вот ещё:

ТУЧИ

«Тучки небесные, вечные странники!
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники
С милого севера в сторону южную.

Кто же вас гонит: судьбы ли решение?
Зависть ли тайная? злоба ль открытая?
Или на вас тяготит преступление?
Или друзей клевета ядовитая?

Нет, вам наскучили нивы бесплодные…
Чужды вам страсти и чужды страдания;
Вечно холодные, вечно свободные,
Нет у вас родины, нет вам изгнания.
»
1840
автор тот же

я не знаю, поёт ли кто-нибудь эти строки или нет?

А эти?

«Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далёкой?
Что кинул он в краю родном?..

Играют волны – ветер свищет,
И мачта гнётся и скыпит…
Увы! он счастия не ищет,
И не от счастия бежит!

Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой…
А он, мятежный, ищет бури,
Как будто в бурях есть покой!
»

…?

Сколько замечательных стихов! Зачем же разменивать свой дар (ясный звонкий голос – это дар свыше), зачем же разменивать его на всякую дребедень?! Я не понимаю. Мальчик с пальчиком, ты в рабство что ли продался? Или у тебя вкуса нет? Зачем ты выбираешь такие плохие тексты для исполнения?

А вот ещё:

ТРИ ПАЛЬМЫ
(восточное сказание)

«
В песчаных степях аравийской земли
Три гордые пальмы высоко росли.
Родник между ними из почвы бесплодной,
Журча, пробивался волною холодной,
Хранимый, под сенью зелёных листов,
От знойных лучей и летучих песков.

И многие годы неслышно прошли;
Но странник усталый из чуждой земли
Пылающей грудью ко влаге студёной
Ещё не склонялся под кущей зелёной,
И стали уж сохнуть от знойных лучей
Роскошные листья и звучный ручей.

И стали три пальмы на бога роптать:
«На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?
Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благосклонный не радуя взор?..
Не прав твой, о небо, святой приговор!»

И только замолкли – в дали голубой
Столбом уж крутился песок золотой,
Звонков раздавались нестройные звуки,
Пестрели коврами покрытые вьюки,
И шёл, колыхаясь, как в море челнок,
Верблюд за верблюдом, взрывая песок.

Мотаясь, висели меж твёрдых горбов
Узорные полы походных шатров;
Их смуглые ручки порой подымали,
И чёрные очи оттуда сверкали…
И, стан худощавый к луке наклоня,
Араб горячил вороного коня.

И конь на дыбы поднимался порой,
И прыгал, как барс, поражённый стрелой;
И белой одежды красивые складки
По плечам фариса вились в беспорядке;
И, с криком и свистом несясь по песку,
Бросал и ловил он копьё на скаку.

Вот к пальмам подходит, шумя, караван:
В тени их весёлый раскинулся стан.
Кувшины звуча налилися водою,
И, гордо кивая махровой главою,
Приветствуют пальмы нежданных гостей,
И щедро поит их студёный ручей.

Но только что сумрак на землю упал,
По корням упругим топор застучал,
И пали без жизни питомцы столетий!
Одежду их сорвали малые дети,
Изрублены были тела их потом,
И медленно жгли их до утра огнём.

Когда же на запад умчался туман,
Урочный свой путь совершал караван;
И следом печальным на почве бесплодной
Виднелся лишь пепел седой и холодный;
И солнце остатки сухие дожгло,
А ветром их в степи потом разнесло.

И ныне всё дико и пусто кругом –
Не шепчутся листья с гремучим ключом:
Напрасно пророка о тени он просит –
Его лишь песок раскалённый заносит,
Да коршун хохлатый, степной нелюдим,
Добычу терзает и щиплет над ним.
»
1839
автор тот же

Ты только представь, если это переложить на музыку и спеть! А если снять клип? Да молодёжь будет кипятком писать от восторга. – Да. Это трудно. Но какое духовное богатство поэтического материала? И как злободневно звучит. А ты размениваешься на такую неприглядную мелочь. Жаль.

Ведь ты поёшь на русском языке. Говоришь на нём. Думаешь. Так же как и поэт. И написанное им – оно принадлежит и тебе тоже. Потому как русский язык уже невозможно представить без этих строк. Почему же ты опускаешься в своих песнях до такого примитива? А?




7:38:46 18.08.2020          42CDBAC04700