Икра чёрная и красная

   

     Во втором классе, поздней осенью пятьдесят второго года, направляясь в школу одна (подружка с которой мы ходили вместе, приболела), я не спеша обследовала все попадавшиеся на пути замёрзшие лужи. На одной из них тонкий лёд треснул и в резиновые ботики набралось довольно много ледяной воды. Вернуться домой даже мысли не возникло. Прогулять занятия – об этом не может быть и речи! Уже будучи взрослой, много раз задавала себе этот вопрос, что бы случилось, если бы я вернулась?  Скольких неприятностей можно было бы избежать!
    Отсидев все уроки с мокрыми ногами, вернувшись домой я, конечно, слегла.  Врач участковый, детская поликлиника, пилюли, уколы, ненавистные рыбий жир и гематоген в бутылочках, освобождение от физкультуры…
    Отец-геолог частенько привозил из командировок по побережью Азовского моря красную рыбу. Однажды у нас во дворе под навесом висело сразу три распластанные рыбины огромных размеров: севрюга, белуга и осётр.
   Когда все пилюли и гематогены так надоели, что я наотрез отказалась их принимать, отец, с ним спорить было труднее, чем с мамой, держал меня одной рукой, второй вливал в рот ложку рыбьего жира, а мама следом запихивала кусочек осетрины, чтобы предотвратить рвотный рефлекс.
    А потом появилась икра… чёрная, в больших круглых коробках с нарисованными на них осетрами. Мама потом в этих коробках  хранила  всякие иголки-булавки. Я ещё не знала такого слова «дефицит», поэтому воспринимала всё по принципу: нравится – не нравится. Икра мне точно не нравилась. Но мама сказала, что, если я не буду её есть, я никогда не поправлюсь.
–  Выбирай – икра или уколы, плеврит – это не шутки, твёрдо сказала она и намазала кусок хлеба маслом, а сверху – толстый слой икры.
– А можно я на улицу пойду – с надеждой спросила я.
– Можно, сказала мама – её ждала большая стирка, было не до меня.
      Выйдя во двор, я первым делом соскребла пальцем всю икру, аккуратно обтёрла палец об штакетник забора и пошла к ребятам на улицу. Несколько раз мне удавалось усыпить бдительность родителей, но, в конце концов,   они
раскрыли мою хитрость и заставляли впоследствии есть её дома под контролем, как, впрочем, и рыбий жир с гематогеном.
    Сегодня она стоит баснословных денег, а тогда, при дефиците одежды и обуви проблем с икрой не было вообще. В гастрономе на витрине всегда стояли ванночки с чёрной икрой, украшенные розочками из сливочного масла. И очереди за ней не наблюдалось.
   С красной икрой дело обстояло сложнее. До двадцати четырёх лет я и не слышала о её существовании. Первое знакомство с ней произошло, когда старший брат, живший на Камчатке, прислал большую посылку со стеклянными банками самодельной икры, переложенными, чтобы не разбились в дороге, тушками вяленого кижуча. В это время меня выписали из роддома с новорожденной дочерью. За праздничным столом я с опаской, осторожно зацепила вилкой несколько оранжевых (довольно крупных) икринок и…гримаса отвращения появилась на лице.  Эффектный, яркий, солнечного цвета продукт на вкус оказался солёным и (прошу прощения) вонял рыбой! Какая-то несогласованность органов чувств: зрения и вкуса. Впрочем, почти такая же реакция была у моих детей на томатный сок из жёлтых помидор.
    Но через короткое время захотелось понять, что такого ценного в этой икре – ведь её считают деликатесом, как и чёрную.  После одной-второй весьма осторожной дегустации, я придвинула тарелку поближе и уже по достоинству оценила этот признанный народом деликатес.
     P.S.
     Много лет спустя, в середине восьмидесятых, когда родился младший сын, муж привозил для него икру чёрную в семисотграммовых стеклянных баночках, которую продавали на побережье Азова частные торговцы по двадцать пять рублей.
     В начале нашего нового столетия, чтобы поддержать меня после химиотерапии, ему пришлось потратить половину месячной зарплпты за полкило икры. И она уже не казалась мне такой противной, как в детстве.
                А нынче вновь попробовать рождается искус –
                Неужто повлияла так цена её на вкус?


01.09.2020