Немецкая авиация в борьбе с Черноморским флотом

О роли авиации в войне на суше впервые задумались немцы во время Гражданской войны в Испании, где, как известно, немецкая авиация господствовала в воздухе, несмотря на наличие самолетов с нашими летчиками в рядах республиканских войск.  Потом они продемонстрировала роль авиации в польской 1939 года, во французской 1940 года военных компаниях, когда именно поддержка авиации помогали совершать глубокие танковые рейды вермахту.

Но вот что может сделать авиация в войне на море,  долго было неизвестно. Разве что атака британской палубной авиации на порт и военно-морскую базу в Таранто показала, насколько опасная авиация при нападении на боевые корабли, да участие палубной авиации в сражении с немецким линкором «Бисмарк» показало немцам, что и на море требуется авиация. Но вот единственный авианосец, который планировали построить немцы, так и не вступил в строй до конца войны.

Но вот немецкая авиация, базирующаяся на сухопутных аэродромах, показала всем противникам, что её следует опасаться всем флотам союзников, в первую очередь англичанам.  Да и переход советского Балтийского флота из базы в Таллинне в Кронштадт показал, какую опасность представляет люфтваффе против боевых кораблей и тем более транспортов, не имеющих быстрого хода и возможности маневрировать.  Известно, что основной флот Германии был направлен на борьбу с британскими кораблями, на Балтике и в Черном море немцы ограничились небольшим количеством боевых кораблей, предпочитая вести борьбу с советским ВМФ с помощью авиации.

Как можно охарактеризовать Черноморский флот перед войной.
Черноморский флот был одним из самых подготовленных соединений Вооруженных сил СССР. В его состав входили порядка 300 кораблей и катеров разных классов, в частности, 1 линейный корабль, 6 крейсеров, 16 лидеров и эсминцев, 47 подводных лодок, 600 самолетов различных типов. Флот располагал пятью базами: в Одессе, Николаеве, Новороссийске, Батуми и главной в Севастополе. Уже 22 июня 1941 года немецкая авиация нанесла бомбовый удар по Севастополю. Впрочем, застать врасплох советских моряков не удалось. Атаку отбили благодаря своевременному обнаружению эскадрильи противника радарами крейсера «Молотов». А 25 июня силами Черноморского флота и авиации была нанесена серия ударов по румынской Констанце. Согласно германским данным от попаданий снарядов загорелись несколько нефтяных резервуаров, железнодорожные цистерны, и взорвался поезд с боеприпасами.

До 21 июля советскими моряками была выполнена установка 7115 мин и 1404 минных защитников, которые, к сожалению, в дальнейшем принесли больше потерь Черноморскому флоту, чем противнику. Так, в 1941–1942 годах на своих же минах подорвались три эсминца. Корабли Черноморского флота принимали участие в обороне Одессы, Севастополя, Новороссийска и в битве за Кавказ и не только на море. Черноморцы пополняли ряды морской пехоты и гарнизонов, защищающих города. За ярость в бою немцы прозвали их «черной смертью».

Черноморский флот дольше других сохранял независимость от армейского сухопутного командования, что, по мнению военных специалистов, в конкретных условиях имело гораздо больше отрицательных последствий, чем положительных. В состав Черноморского флота входил уникальный корабль — зенитная плавбатарея №3, представлявшая собой стальной квадрат с пушками и зенитными пулеметами. Это судно, сконструированное капитаном 1-го ранга Григорием Бутаковым, за 9 месяцев боев сумело уничтожить более 20 немецких самолетов. Отметился в боях на Черном море и подводник, капитан 3-го ранга Михаил Грешилов. На подлодке М-35 он потопил 4 транспорта противника, а в конце 1942 года, перейдя на лодку Щ-215, добавил к своему боевому счету еще 4 вражеских транспорта и две баржи.

Перелом на Черноморском театре военных действий пришелся на конец 1942-го — начало 1943 года. Высадка на Малую землю 4 февраля 1943 года стала первой с начала войны наступательной операцией Черноморского флота за два года боев.

Я прочитал немало мнений всевозможных экспертов и просто обывателей, интересующихся вопросами войны на море.  Было любопытно наблюдать за высказанными мнениями, в которых промелькнуло все : От "Сталин-виноват" и вранья битого адмирала до вцепление в факт противодействия авиации противника, как главенствующий фактор "непостижимой бездеятельности" Черноморского флота. Отсылки на схожую ситуацию у англичан парировались "у короля кораблей много", а факт действий немецких кораблей на Балтике 1945 года в зоне действия нашей авиации остался  непостижимым.  В целом выводы понятны - свое надо защищать, а всяких лукавых и битых Деницев не брать в расчет по причине их несерьезности.

Однако, хотелось бы отметить, что факт остается фактом и его не прикрыть перечисленным выше. Как писал упомянутый Дениц: "..мы находились в хорошем положении, чтобы выполнять задачи, которые выпали части немецких ВМС на Черном море, чем можно было ожидать при таком соотношении сил с противником.." Противодействие вражеской авиации это серьезная угроза, однако даже она будет выглядеть совой на глобусе с учетом того, что она существовала в двух случаях: когда нет собственного прикрытия с воздуха и когда нет опыта и умения отбиваться от воздушных атак без него. Кроме того, авиация противника не господствовала в воздухе на протяжении всего времени боевых действий на Черном море, но почему то этот факт утверждающими об ее угрозе игнорировался. То есть по логике получается, что люфтваффе, что в 1941, что в 1944годах, не позволяло флоту активно действовать. Но это, прежде всего, говорит о том, что наша авиация была несостоятельна на протяжении всей войны хоть как-то обеспечить флоту свободу для действий,  и после ряда болезненных ударов в 1941-43 годах Черноморский флот был вынужден позволить слабейшему противнику спокойно выполнять свои задачи, уступив инициативу.

Вот что писал по этому поводу все тот же Дениц: "В Черном море статическая война между ВМС шла возле  фронтов [в береговой зон ], для которых снабжение через Керченский пролив играло специальную роль. В этих обстоятельствах русские не преуспевали в том, чтобы воспользоваться решающим преимуществом подавляющего превосходства их больших кораблей. Только русские субмарины к востоку от Босфора были местами успешны в атаках на немецкий судоходный траффик  из Эгейского в Черное море".

В данном случае о чем говорит гросс-адмирал, хорошо понятно. Основные действия кригсмарине и румынского флота были ориентированы на две задачи:  обеспечение наступавших и затем отступавших сухопутных войск в береговой зоне и обеспечение безопасности судоходного траффика в сообщении между Черным и Эгейскими морями. В данном случае наши ВМС не стали решающим фактором для создания ситуации, где ВМС противника не смогли бы выполнять свои задачи. И вот здесь на люфтваффе все не спишешь, так как дело в неумении или непонимании задач, которые должен выполнять флот, и неумение комбинировать и планировать совместные действия ВМС м ВВС в зоне действия вражеской авиации.  Пример Керченско-Эльтигенской десантной операции стал показателем этого.

Немногочисленные силы кригсмарине вполне здраво опасались советской авиации и действовали в проливе только по ночам, когда авиаподдержка была сведена на нет.  Однако и в это время наиболее эффективными действия немецких рамботов и шнельботов были против отдельных единиц, так как группы наших катеров страдали от их нападений существенно меньше. Любопытно, что наша авиация в этой операции, обладая колоссальным превосходством, не сумела подавить немецкие ВМС в их базах, а при столкновении с кораблями противника в дневное время действовали против них неэффективно.

Самый простой и, к сожалению, убийственный пример, как в одно время в двух почти одинаковых ситуациях в одном случае был нулевой результат, а в другом настоящая катастрофа.  6 октября 1943 года, несмотря на истребительное прикрытие, самолеты противника потопили советские лидер и два эсминца. Ровно месяцем спустя группа рамботов в дневное время прорывалась в Феодосию без прикрытия, была атакована нашей авиацией и без потерь дошла до базы. То есть факт остается фактом, наше флотское командование так и не поняло, что мелкие группы кораблей всегда будут жертвами авиации и либо их надо прикрывать достойно, либо увеличивать группы кораблей с наращенным зенитным вооружением и возможным воздушным прикрытием. Как показывают примеры на других ТВД,  при наличии такой тактики авиация противника не добивалась серьезного успеха и сама несла потери.

Отдельным вопросом стоит другая задача в местах, где люфтваффе не играло столь главенствующую роль - это немецкий судоходный траффик через Проливы. Похоже, что без занятия нашими сухопутными войсками вражеских портов в Румынии и Болгарии, эту задачу решить было нельзя.

Помните я писал как-то: В теории управления первым понятием работы в эффективной команде стоит пункт: "Осознать и принять проблему". То есть ты должен понять - да, такая проблема есть, давайте найдем способы ее решения с помощью тех возможностей, которыми обладаем, и с теми силами и финансами, что у нас есть.
Так вот, в почти любой теме о русской армии, или о русском флоте, или о русской политике, что нынешней, что прошлой, у нас вместо постановки проблемы постоянно идет ее полное отрицание. "Что? Плохо строим? Нет такого! У нас все классно, мы в домике! А те, кто нам в наши проблемы носом тычут - агенты Госдепа и пятая колонна".

Так вот вам в комментариях прямое подтверждение этого тезиса в посте у Владимира Нагирняка про Деница, оценивающего работу Черноморского флота в ВМВ
Казалось бы, чего проще?

Возьми, сравни силы с двух сторон на море и в воздухе (раз мы говорим о войне на море, и сушу не трогаем). Возьми и сравни условия базирования немцев и наших.
Причем самое интересное, что наше военно-морское и политическое руководство эти проблемы признало, отчеты комиссара по РККФ - это просто боль и отчаяние: вот конкретно на Черном море, а вообще целая подшивка документов
Понятно, что прежде всего мы проиграли в подготовке, причем в подготовке как матросов, так и офицеров, как в тактике, так и в стратегии. Да, можно спорить о разнице в технике, но она не была настолько значительной, чтобы сбрасывать на технику все беды. Проблема прежде всего была в головах.
И да, отдельной темой звучат в адрес англичан, которые в гораздо более худших условиях воевали на Средиземном море против итальянцев и немцев, слова, уже навязшие в зубах: "у королевы много..."
Проблема этой логики в том, что как раз вот мы на Черном море были в роли той самой королевы - у нас по сравнению с нашими противниками "было много", а вот у немцев и румын - мало. Но мы этим "много" к сожалению распорядиться грамотно и эффективно не смогли. А вот немцы, итальянцы и румыны, имея "мало" (в том числе и самолетов по сравнению с нами) - смогли.

И опять возвращаемся к началу поста: прежде чем решать проблему, надо признать, что она была. К сожалению, комментарии у Володи показывают, что проблема отрицается аж на уровне существования (любимым способом еще времен Жванецкого: "Да кто это написал! Да что этот битый адмирал понимает в колбасных обрезках!", то есть переводя разговор с собственно проблемы на личность автора), что очень обидно - поскольку тогда согласно закону жизни опять когда-нибудь столкнемся с тем же самым, и опять будем лупиться, как баран на новые ворота, ведь не проработали, как такие проблемы решать.

Я не понимаю, почему написав "операция должна быть внезапной и скрытной", Владимирский не отменяет ее по факту обнаружения ударной группы противником.
Я не понимаю, почему командир соединения упорно ведет себя так, как будто противника не существует. Бессмысленные задержки и проволочки, нелепые приказы ("буксировать ЛД и ЭМ попеременно"!) привели к тому, что "подхватить из воды трех пленных" вылилось в бесконечную спасательную операцию с итогом "все утонули".
Я не понимаю, что двигало командиром соединения, который 8 часов в дневное время держал корабли примерно в одной и той же точке, прекрасно зная что их место известно авиации противника. На что он рассчитывал?

У Негоды была возможность сохранить все корабли, не заморачиваясь со взятием в плен немцев. Вишенка же на торт просто потрясает: "Согласно политдонесению, после проведенного допроса оба летчика (со сбитой немецкой летающей лодки) были выведены на корму «Способного» и расстреляны." Ты их, сука, 3.5 часов доставал, чтобы расстрелять?????
У Негоды была возможность сохранить людей, бросив (или добив) лишившийся хода "Харьков". Но ключевую роль сыграла, боюсь, боязнь доклада о потере корабля.
У Негоды была возможность сохранить хоть что-то, запретив "Способному" заниматься спасением людей с тонущих кораблей. Так или иначе, все спасенные были подняты с воды после захода солнца.
Всё.
Это гипотетические вопросы.
Мне вообще не понять командование ЧФ с самого начала войны. Уже сам Керченский барраж говорит о том, что "в консерватории было что-то не то". Я не верю, что командование ЧФ не знало, что средняя глубина Азовского моря - 8 метров, и что оно в принципе непригодно для действий вражеских ПЛ.

Я уже не раз писал, что командующий Черноморским флотом Октябрьский показал себя очень слабым флотоводцем, звание Героя Советского Союза получил через много лет после войны, и то заодно с Хрущевым, который и себя наградами одаривал, и тому же Жукову четвертую звезду повесил, чтобы через полгода тот его выручил, когда Хрущева старые товарищи по партии собирались снимать с должности Первого секретаря ЦК КПСС.  И всем известно, как Хрущев отблагодарил Жукова за помощь.

Так что вполне возможно, что командование флотом и не знало. В головах какой-то чудовищный бардак был, то ли их так Большой Чисткой перепугало, то ли необходимостью воевать,  не знаю. Я, когда с Констанцей разбирался, охренел с самого начала - от "Смышленого", который не сумел выйти из Севастопольской бухты,  и от "Сообразительного", который потерял охраняемый им крейсер. При том, что штурманская подготовка РККФ в среднем, по-моему, была хороша.

Все флоты в нашей стране, типично сухопутной державе, являются второстепенными на фоне сухопутных войск, авиации.  Впереди у меня есть заметка о причинах оставания отечественной авиации против люфтваффе, не буду забегать вперед.  Командующие флотами подчинялись соотвествующим  командующим фронтами, и от них требовали строгого подчинения приказам, для успешного выполнения очередной операции.  Как известно, на юге неудачно действовали и наши армии,  которые имели шанс удержать Крым, сосредоточив основную часть дивизий на Перекопе, а не разбросав их по полуострову против гипотетического немецкого десанта. Не лучше действовало и командование Черноморского флота в лице командующего Октябрьского.  Поэтому немецкой авиации и удавалось наносить эффективный удары как по нашим военным кораблям, так и по объектам флотской инфраструктуры на суше.

Считается, что наше командование бросило обороняющиеся войска в Крыму, а вот немцы организовали чуть ли не идеально подобную эвакуацию своих войск.  Потери немецко-румынских войск при эвакуации из Крыма имеют не однозначные оценки. Кому верить? Кто прав?

По советским данным в результате совместных действий подводных лодок, торпедных катеров и особенно авиации Черноморского флота, в период Крымской операции, из 200 судов  и кораблей противника, участвовавших в эвакуации, 102 было потоплено и свыше 60 повреждено. Большая часть их была потоплена вместе с экипажами и эвакуируемыми из Крыма солдатами и офицерами (с 3 по 13 мая на переходе морем противником было потеряно свыше 42 тыс. человек). Как свидетельствовал румынский главный морской штаб, тоннаж судов, потопленных и поврежденных за время эвакуации, составил 82,8% общего тоннажа немецких, румынских и венгерских судов, находившихся к тому времени на Черном мо¬ре.

По немецким данным потери, в кораблях и судах (согласно итогового отчета Адмирала Черного моря вице-адмирала Бринкмана) составили:
а) военные: минзаг «Романия» (3157 бр.т.), охотники за подлодками №№ 2313 и 2314, противолодочный охотник № 104, самоходная баржа № 132, а также суда №№ 3106, 3111, 10, 01, 20.
б) торговые: «Тотила» (3 600 т), «Тея» (3 600 т), «Данубиус» (1 900 т), «Гейзерих» (800 т), «Хельга» (2 200 т), «Дуростер» (1200 т), «Продомос» (1000 т), буксиры: «Понтер»,  «Набихт», «Заале», «Ванат», «Тисса-2», «Стиг».
Одиннадцать морских и десять речных лихтеров (БДБ).


По современным данным (А.В.Платонов «Черноморский флот в Великой Отечественной войне») потери немецкой стороны составили:
одиннадцать судов водоизмещением более 500 брт (из них танкер «Фредерикс», (7327 бр.т),  пароходы «Альба Юлия» (5708 бр.т), «Тисса» (961 бр.т) и «Ардял» получив тяжелые повреждения остались на плаву, но до конца войны не использовались прим.), 37 различных малотоннажных плавсредств, шесть MFR (БДБ), два противолодочных корабля.

Кроме этого непосредственно в севастопольских бухтах и в районе Херсонеса полевая артиллерия потопила танкер «Продомос» (1000 брт); два буксира; три лихтера; три противолодочных корабля типа KFK Uj2313, Uj2314, Uj2303; пять сторожевых катеров - всего 21 единицу.

Однако как у вице-адмирала Бринкмана, так и у А.В.Платонова не учтены суда, не входящие в состав ВМФ, но принимавшие участие в эвакуации и соответственно также понесшие потери (для эвакуации привлекались плавсредства частных владельцев, суда с Дуная, венгерские суда, т.е. все, что могло плавать, и могло дойти до Севастополя и обратно). Все это очень напоминает эвакуацию английского экспедиционного корпуса из Дюнкерка в 1940 году, когда многочисленный частный флот вывозил солдат под огнем противника. Как известно, было задействовано около 900 катеров, яхт, других плавсредств, способных пересечь Ла Манш.

В работе М.Морозова «Крымская компания» читаем следующее: «Количество судов, находящихся в море на маршруте Севастополь-Констанца, быстро возросло с 12 (12 апреля) до 50 (18-е). Всего же за 10 первых дней операции в Констанцу и Сулину прибыло 19 конвоев (т.е. по два в сутки), в которых прошло 17 транспортов, 43 БДБ, 16 буксиров и 10 других судов, не считая кораблей охранения ».

Т.е. здесь указано, что кроме конвоев шло напряженное движение отдельных транспортов (тихоходные транспорты (7-8 уз) не включались в состав конвоев из-за малой скорости (скорость БДБ из которых в основном формировались конвои 10-11 уз.), в свою очередь из тихоходных судов не формировались отдельные конвои т.к. они привлекли бы внимание ударных групп советской авиации,  и опять же в силу низкой маневренности, несомненно, были бы уничтожены, а идя по одиночке, у них был шанс, не привлекая внимания, дойти до места назначения).

Именно на такие суда приходится основная доля побед наших подводных лодок и торпедных катеров, но так как они в состав потерь ВМФ не входили, и на настоящий момент времени нет учета потерь  привлеченных плавсредств, то это дает повод некоторым непорядочным господам обвинять наших подводников и др. в низкой боевой подготовке, что не соответствует действительности.

Как уже отмечено выше тоннаж судов, потопленных и поврежденных за время эвакуации, сос¬тавил 82,8 % общего тоннажа судов. А по данным Бринкмана, Платонова, Морозова потери составляют значительно меньший процент.
М.Морозов «Крымская компания»: «…Реально они (потери противника прим.) составили: из 13 судов свыше 1000 бр.т потоплено или тяжело повреждено восемь (61,5%), еще два серьезно повреждены, но были введены в строй в ходе операции, из шести судов от 500 до 1000 бр.т - три (50%), из примерно 20 мелких теплоходов и буксиров - семь (35%). Казалось бы, успех наших моряков и летчиков очевиден, так как усредненная величина уничтоженного транспортного тоннажа составляет почти половину - 48%!». Здесь необходимо отметить, что Морозов считает 48% от официальных потерь ВМФ и мобилизованных судов. При этом опять не учитываются потери судов привлеченных «со стороны».

Людские потери подсчитать труднее. По немецким данным за период с 12 апреля по 12 мая 1944 г. из Крыма было эвакуировано по морю около 130 000 чел. Из них в румынских портах было высажено 121 394 чел., т.е. потери за указанный период составили 8606 чел.
Воздушным путем было вывезено 21 457 чел.
Некоторые современные исследователи этого вопроса «пошли еще дальше» и оценивают потери немцев в 3000 – 4000 человек.

М.Морозов «Крымская компания»: «Согласно докладу адмирала Бринкмана они составили только в период 9-12 мая 8100 человек, а по некоторым же отечественным публикациям аж 30 тысяч(!!). Не будем забывать, что из всех кораблей и судов противника, погибших в заключительные дни, солдат на своем борту имели лишь «Тея», «Тотила», «Романия» и «Гейзерих». Три последних транспорта затонули в непосредственной близости от берега или других кораблей, которые могли оказать помощь тонущим. С учетом апрельских потерь общая цифра погибших в море вряд ли превышала 4-5 тысяч…»
Здесь необходимо заметить, что транспорт «Тотила» находился на расстоянии 2-4 миль от берега (3700 – 7400 м), в мае температура воды в этом районе редко превышает 12 градусов. При таких условиях до берега может доплыть только хорошо тренированный пловец.
«Романия» и «Гейзерих» вообще затонули далеко от берега, в открытом море, что касается рядом находящихся судов, то они под огнем, бросали потерявшие ход, тонущие транспорты, и уходили с максимальной скорость,  если в последствии, кто-то и возвращался, то уже мало кому можно было оказать помощь.

Т.к. Морозов утверждая, что «…общая цифра погибших в море вряд ли превышала 4-5 тысяч…» не приводит никаких документов, фактов или доказательств своих слов, можно предположить, что данные цифры немецких потерь он получил путем вычисления формулы «Три П» (пол, потолок, палец).

Для уточнения этого вопроса необходимо провести небольшое исследование.
На начало Крымской компании общая численность немецкой армии в Крыму составляла 235 тыс.чел. (количественный состав немецкой армии в Крыму в различных современных источниках варьирует от 190 тыс. до 235 тыс. в советских изданиях приводится цифра 260 тыс., анализ списочного состава немецко-румынских частей показывает, что наиболее точными являются советские данные - прим.). 
Общие потери немецкой армии в Крыму, убитыми и ранеными, без учета погибших в море во время эвакуации, составили: 111587 чел (см. Н.Г. Кузнецов «Курсом к победе»). 
Из общей (предположительной) численности немецкой армии вычитаем эвакуированных, которые прибыли из Севастополя в пункт назначения:
235000  - (121394+21457) = 92149
Полученное число 92149 чел. - это количество немцев и их союзнико, оставшееся на Крымском полуострове после эвакуации, однако, как сказано выше, потери немцев за период Крымской компании составили 111587 чел.
Рассчитываем разницу:
111587 – 92149 = 19438
полученное число показывает, что численность немецкой армии фактически была не 235000, а 235000 + 19438 = 254438 чел. 

В произведенные расчеты необходимо внести уточнения: 1) рассмотреть состав эвакуированных и, 2) учесть количество доставленного пополнения.
В общее количество эвакуированных (121394 прибывших в Румынию морем + 21457 эвакуир. по воздуху=142851) немцы включили 11358 гражданских лиц и 4260 военнопленных, за время Крымской компании в Севастополь было переброшено два маршевых батальонов, около 1500 отпускников, и др. подкрепления (см. М.Морозов «Крымская компания»).
Маршевый батальон зачастую имел численность, намного превышающую штатную численность, предположительно количество пополнения можно  считать от 3000 до 6000 тыс.
Вносим поправки в расчеты.
Из общего количества эвакуированных вычитаем гражданских и пленных:
142851 – (11358+4260)=127233
из общего количества немецкой армии вычитаем эвакуированных военнослужащих: 254438-127233=127205
прибавляем количество прибывшего пополнения:
127205+6000=133205
из полученного остатка немецких военнослужащих в Крыму, вычитаем убитых, раненых и попавших в плен:
133205 – 111587 = 21618
полученная цифра 21618 чел., это количество погибших в море во время эвакуации с Крымского полуострова. К указанному количеству необходимо прибавить потери экипажей потопленных и поврежденных боевых кораблей и транспортных судов. Таким образом, в сумме, потери противника составили около 23 тыс.чел.

Точных данных о числе погибших во время эвакуации из Крыма в 1942 году найти не удалось, лишь известно, что на Таманский полуостров удалось эвакуировать около 140 тыс. человек, 22 орудия, 29 реактивных установок «Катюша», 157 самолетов. Известны и данные о потерях советских войск в последние дни обороны полуострова.. В ходе боев с 8 по 20 мая советские войска потеряли около 160 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными, около 200 танков, 417 самолетов, более 4 тыс. орудий и около 10 тыс. единиц автотранспорта.

Получается, что немецкая авиация по сути дела, парализовала действия Черноморского флота на протяжении трех первых лет войны. И лишь когда успехи наших сухопутных войск на берегах Черного моря стали подавляющими,  стал разворачивать своим усилия и флот. Мои слова не относятся к краснофлотцам, которые героически защищали Одессу и Севастополь, высаживали десанты в Керчи и на Малую землю,  атаковали Сапун-гору в 1944 году, получив от немцев гордое название «черная смерть». А вот ничего подобного я не могу сказать о командовании флота, допускавшего и тактические ошибки, и непродуманность при проведении некоторых операций.