Морфология судьбы глава 48

                * * * *

     С того откровенного разговора в лесу, который случился между Мириной и Всемилой, минуло несколько недель. Молодая женщина теплее и внимательнее относилась к девочке, успевшей в столь юном возрасте хлебнуть горький напиток, приготовленный судьбой. Мирина научила Всемилу всем премудростям быта, которые постигла сама, живя здесь бесконечных два с небольшим года.
– У тебя мама есть? – однажды спросила Всемила.
–Да.
–Почему ты ушла из дома?
–Я не дорожила близкими и родными людьми. Думала, что они, ну знаешь, как вода или воздух: есть и по-другому быть не может. Как непреложная истина.
–А отец?
–Папа меня любит. Родители разошлись, когда я была маленькой. Мне казалось, что они давят на меня непререкаемым авторитетом.  Их советы душили, не давали жить, а мне хотелось свободы. Я думала: выучусь, сброшу с себя ярмо родительской опеки, стану недосягаема.
–Получилось? – Всемила замешивала дрожжевое тесто на маковые рулеты.
–Достать они меня теперь действительно не могут, только я сама себя запутала, – грустно вздохнула женщина и, немного помолчав, продолжила:
–Представлялось, что, стоит только выйти из дверей квартиры, – и вот она жизнь! Полная свобода! Счастье! Что у меня всё будет не так, как у мамы, лучше, интереснее, ярче! Но оказалось, я, как и большинство молодых людей, не знала, что делать с этой свободой. Вот тут и таилось самое опасное.
–Что?
–Свобода пьянила, кружила голову, отвлекала от главного.
–А что главное?  – Всемила задавала вопросы. Ей было интересно слушать Мирину. 
      Молодая женщина и юная девушка потихоньку сближались.
–Главного в жизни много, но при этом у каждого оно своё. Нельзя игнорировать всё, что происходит вокруг. Только в повседневной жизни мы не обращаем на многое внимания.
–Как тогда понять, что самое важное для тебя?
–Родители, дедушки и бабушки, любовь, просто жизнь. И среди мелочей бытия важно найти себя, понять, что ты хочешь от жизни. Как и с чего начать выстраивать свою судьбу. Заниматься любимым делом. Я была большой эгоисткой, не смогла понять родных людей, распорядилась своей жизнью так, как распорядилась, – вздохнула Мирина.
–А судьбу можно построить?
–И да и нет. Что-то даётся нам свыше. Я раньше читала, что эмбрион, который ещё только-только прикрепился внутри женщины, имеет линию жизни, книга его судьбы написана.
–Тогда как же можно её выстроить самим? – не понимала девочка.
–Есть предначертание, назовём это так, а ещё есть и свобода выбора. Альфа и омега – начало и конец жизненного пути. Середина жизни – это понимание мироустройства в целом, мира в себе и себя в этом мире. Понять себя и не бояться обстоятельств, не убегать от проблем. От себя никуда не убежать. В другом месте будут другие обстоятельства, которые всё равно нужно решать. Предначертание – это когда книга жизни написана задолго до рождения человека. У каждого из нас есть основные этапы пути, через которые человек следует по заданному маршруту. Если тебе было суждено попасть сюда, то ты здесь. Что бы ты ни делала, жизнь тебя всё равно привела бы в поселение.
–А как же тогда свобода выбора? – Всемила присела отдохнуть.
–На пути следования по траектории жизни расписаны не только события и ситуации, есть там и пустоты, которые человек заполняет по своему усмотрению, и, как это будет, каждый решает самостоятельно. В этом и заключается свобода выбора. Господь вдохнул в тебя жизнь, написал несколько вариантов сценариев твоей судьбы, а ты, попадая в ситуацию, сама выбираешь, как тебе поступить. Я выбрала уйти из семьи. И вот я здесь, среди тайги, а мысли мои там, рядом с мамой и дочкой.
–У тебя есть дочь?
–Виктория.
–А какая она?
–Не знаю, – задумчиво произнесла Мирина, – я её видела мельком в роддоме.
–Откуда ты знаешь, как её зовут?
–Случайно, один мамин знакомый недавно приезжал, – разоткровенничалась женщина и тут же пожалела о том, что сказала лишнее, – только никто не должен об этом знать.
Всемила кивнула в знак согласия и продолжала вымешивать дрожжевое тесто.
     Через несколько дней поздно вечером в дом к Владдуху и Мирине пришли четверо верных людей Учителя. Они любезно пригласили супругов последовать за ними на гору. Идя в дом к Учителю, Мирина догадывалась, что грядёт неприятный разговор, но что их по отдельности посадят в холодные и сырые сараи не могла и предположить.
Несколько дней супруги находились порознь. Мирине было тяжелее, чем Владдуху. Беременная женщина жутко мёрзла, и в конце концов от переохлаждения у неё поднялась температура.
Первым на разговор с Учителем пригласили мужчину. Владдуха долго и подробно выспрашивали о встречах жены с чужаком, который передал ей известия от родни.
Мужчина смекнул, что речь идёт о Павле, но ему по большому счёту не пришлось обманывать. Он точно знал, что Мирина не могла ни с кем увидеться. Поэтому его ответы приняли за чистейшую правду и отпустили.
Когда пришли за Мириной, то увидели, что вчерашняя еда, принесённая на целый день, стоит нетронутая, а сама пленница, склонив голову на грудь, недвижимо сидит на холодной соломе. Молодой парень подошёл ближе к женщине и небрежно пихнул её ногой. Мирина медленно, не открывая глаз, подняла голову и что-то невнятное пробормотала пересохшими губами.
–Вставай, – скомандовал широкоплечий Градислав, но женщина обессиленно уронила голову на грудь.
–Подожди, – оттолкнув парня в сторону, пожилой мужчина присел на корточки, – милая, ты чего не ела-то?
–Пить, – Мирина зашлась кашлем.
Яромир подал кружку со вчерашним холодным травяным напитком и, дотронувшись рукой до лица пленницы, понял, что та горит, словно печь, которую только что вытопили. Мужчина поднял Мирину на руки и жестом показал сыну, чтобы тот открыл двери сарая.
     Осень давно вступила в свои права. За те несколько дней, проведённых женщиной в заключении, природа успела сменить зелёные одежды на пёстрые жёлто-оранжевые наряды, которые тут же и растеряла. Золотая пора в таёжных местах наступает быстро, за одну только ночь, словно по мановению волшебной палочки, всё вокруг становится медно-багряным. 
Оказавшись на руках мужчины, почувствовав тепло человеческого тела, Мирина потеряла сознание.
–Учитель, она заболела, горит вся, – Яромир стоял на пороге комнаты, где величественно восседал гуру поселения.
–Что ж, разговор придётся отложить, но домой отпускать её нельзя. Отнеси к себе, пусть Бояна присмотрит, а как только оправится, веди ко мне. Да смотри, Владдуху ни слова!
–Помощи Божией! – проговорил Яромир и понёс пленницу в свой дом.
      Жена Яромира, полная грузная женщина, не обрадовалась болящей обузе. Бояна от рождения была ленива и нерасторопна, большую часть домашних хлопот она с присущей ей женской хитростью переложила на плечи мужа и старшего сына Градислава.  Первая жена Яромира умело отлынивала от общественных работ, симулируя плохое самочувствие. Предоставленная самой себе, женщина днями лежала на тёплой печи, изредка спускалась, чтобы поесть приготовленную пищу второй женой Добролюбой, которая была на десять лет моложе её.
Бояна ходила за Мириной только тогда, когда дома собиралась вся семья. Уставшая от работ в коровнике Добролюба, помыв руки, становилась к плите. Справившись с ужином, она покорно шла на двор кормить и обихаживать скотину, стирать бельё.  Хитрая же Бояна усаживалась рядом с больной и делала вид, что заботится о Мирине.
–Третья неделя пошла, сколько она будет тута лежать? – ворчала Бояна, сложив пухлые руки на толстых коленях.
–Сколько нужно, столько и будет, – отвечал муж, глядя в сторону, – ужин ставь.
Бояна спохватилась. Нерасторопно, шумно кряхтя, она собирала на стол скромную трапезу. Услышав шаги за порогом, недовольно пробубнила:
–Кого это на ночь глядя.
Не успела она договорить, как открылась дверь и из сеней вошли Малуша и Владдух.
–Мир вашему дому, – поприветствовала старушка всех, поклонившись в пояс красному углу, в котором при неярком свете лампады виднелись хорошо сохранившиеся старинные иконы.
–Доброго здравия, – отозвался хозяин, – присядь, Малуша, раздели наш хлеб.
–Благодарствую, милый, не за тем я пришла. Позволь нам Мирину забрать.
–Не могу, Малуша, не велено, – и, повернувшись к Владдуху, добавил, – а ты иди по-доброму, не топчи порог.
–Сведёте девку на тот свет, ребёнка ждёт она, за нею правильно ходить нужно.
–Хочешь сказать, что мы тута плохо смотрим? – поставила руки в бока Бояна.
–Травами таёжными нужно поить, – смиренно говорила гостья, – водой святой обтирать да молитвы читать.
–Что ты мне будешь в моём доме указывать?! Не тебе тута меня уму-разуму учить! – злилась хозяйка.
–Стихни, окаянная, – Яромир давно не любил жену, да уж куда деваться, жизнь прожили, а о разводе в поселении и думать было нельзя, вот и терпел, – сходи, Малуша, к Учителю, а там, как он скажет, так и будет.
      Попрощавшись, пожилая староверка, отослав Владдуха домой, направилась к дому на гору. Перекрестившись и поклонившись на четыре стороны, пожилая женщина вошла в дом.
– Господи Иисусе Христе, Сыне Божии, помилуй мя, грешную. Благослови, Отче, милостивому Богу помолиться, – три раза проговорила староверка, кланяясь в пояс, и добавила, не дожидаясь ответа: – Мир вашему дому.
–Доброго здравия, – приветствовал вышедший навстречу Молотниковой высокий, облачённый в длинные одежды мужчина.
–Здравия-то доброго, – прищурилась женщина, – да только не по-христиански ты поступаешь.
–Присядь, отдохни с дороги, – показал тот на стул.
–Скажу как есть, без предисловий.
–Слово от сердца, всё равно что от Творца нашего.
–Почто девку загубить хочешь?
Мужчина смотрел на гостью, будто и вовсе не видел её, устремив пристальный взгляд мимо, сквозь телесную оболочку пожилой женщины.
–Вспомни, какой ты явился к нам, когда затерялся среди тайги? Не выгнали, а наоборот, приютили, хотя и не стоило, может, вовсе.
–Ты… – Учитель не успел досказать мысль, как староверка, не церемонясь, перебила его.
–Послушай, что скажу, а там сам решай, что делать со мною, только не боюсь я ни плетей, – слукавила женщина, но выдержала внимательный взгляд, проникающий в слабую человеческую плоть, – ни того, что ты делаешь. Зачем устои веры ломаешь, людей наказываешь почём зря, за рабов держишь? Какая ж это вера, если человек спутанный по рукам и ногам. Православные, те, что пошли за батюшкой- царём, и то понимали, что христианин есть творение Божие, а значит, и явился он на землю свободным, с правом выбора, где жить и как! Сам Господь милосердно и терпеливо ожидает каждого, никого не неволит. Люди приходят к тебе не на поклон, они, горемычные, бегут от отчаяния. Оттого, что жизни боятся. Покоя ищут душевного, не понимая, что все грехи и страхи идут за ними по пятам. Не убегать нужно от страхов, не искать рая на земле – нет его! Внутри нас он – рай этот. Каждый рода человеческого рождается подобный Создателю – по образу и подобию. И нет у тебя права казнить или миловать. Люди доверяют тебе, а ты обманываешь их.
–Я даю им кров и пищу, забочусь о благе ближнего,– спокойно произнёс мужчина, всё так же глядя мимо Молотниковой.
–Ой ли, – покачала головой женщина, – да ты, вижу, и сам всё знаешь. Мирину заберу к себе, беременной нужен особый уход. А с сердцем у тебя проблема.
      Мужчина встал, давая понять гостье, что аудиенция закончена.
–Бог в помощь, – скрестил он на груди руки.
–Щёки вон красные, сердечко пошаливает. Виски болят? – по-простому спросила Малуша, покачав головой.
–Бывает.
–Пришли кого, травки дам, а лучше сам приходи. Милостью Божией, – попрощалась староверка и вышла из дома.