Закон Великой Бездны. Глава 14

Глава четырнадцатая.

План

1.

Через пару дней к рудоспуску, где работала бригада Клэпра, явились пираты. Они приказали всем выйти в квершлаг и принялись прохаживаться вдоль довольно длинного строя пленных – в бригаде было сейчас три рутийца, воурианец, карпакарульсец, лул, землянин и Лалор. Пираты совещались:

– Возьмём рутийцев, они тонкие, мальчишку и лула.

– Лул – задохлик, толку-то от него.

– Ничего, раз выжил – пусть работает. А остальные пойдут подбирать просыпанное.

Пираты приказали шахтёрам вернуться к работе и ушли. Но на следующее утро бригаду разделили. Лалора, Лулунлу и рутийцев провели к ближайшему забою и велели подняться наверх.

«Нас переводят в забойщики?» – не без содрогания подумал Лалор.

Но из забоя им снова велели подниматься, и все пятеро оказались на верхнем горизонте. Здесь так же горели светильники-«лепёшки», были проложены рельсы. Пленных прогнали куда-то по квершлагу и остановили у огороженного в почве места размером четыре на шесть шагов. Всем дали кайла, лопаты и большие вёдра на верёвках и велели прорубать в отмеченном месте лаз в находящийся внизу новый блок, где будет забой.

– Иркмаан! – стараясь не поднимать глаз, спросил Ючвлэт. – На ночь нас вернут в нашу «каюту»?

– Кто бригадир? – вопросили пираты.

– Так он остался... – начал Ючебсти, но пираты перебили его:

– Вы пятеро – бригада. Кто бригадир?

Смысл этих слов дошёл до пленных не сразу.

– То есть, нас разделили насовсем? Назад мы не вернёмся?

Пираты начали нетерпеливо поигрывать плетьми. Им надоели объяснения. Члены вновь образованной маленькой бригады обменялись взглядами и подтолкнули вперёд Лалора.

«Вы что?» – едва не закричал Лалор, оглянувшись. И смолчал. Кто? Тощие, как скелеты, едва стоящие на ногах братья? Новичок, который ещё ничего толком не знает о руднике, или Лулунлу, словно бы вовсе не связанный с реальным миром и живущий где-то в собственной сказке?

Он упёрся взглядом себе под ноги и сказал:

– Я бригадир.

Двое пиратов провели его незнакомыми выработками и показали, освещая фонариками, «каюту».

– Здесь.

«Каюта» была такой же, как на нижнем горизонте: подстилки и бочка для воды в углу с висящим на краю ковшиком.

– А кормить нас тоже будут здесь? – спросил Лалор, едва сдерживая злость. Такого перевода он не ожидал, и что теперь делать, не мог себе представить. Всё осталось внизу: друзья, обязанности и даже простой фонарик!

Один из пиратов размахнулся и огрел его по плечам плетью. Лалор охнул и понял, что если поднимет сейчас на пиратов взгляд – его забьют прямо здесь. Обожжённого болью, его даже это не сдержало бы, но он вспомнил, что вместо него выполнять его обязанности будет совсем уже некому.

Он сжал зубы так, что на скулах заходили желваки, но сдержался.

– Иркмаан! Бригада не продержится голодом!

– Здесь вас и накормят, и уложат, – буркнул один из пиратов, – а понадобится, так и похоронят.



2.

В новой «каюте» появление бригады Лалора не вызвало ничьего любопытства. На верхнем горизонте бригады перетасовывали с места на место так часто, что мало кто из усталых и ослабевших от непосильной работы людей обращал внимание на своих соседей. Новичкам указали свободные подстилки и дали им тубы.

Но после отбоя Лалор отозвал свою бригаду в сторону, спросил, не осталось ли у них внизу того, что нужно забрать, и выслушал ответы.

В почти незнакомом месте и даже без фонарика Лалору предстояло найти лестничный ходок, которым привели их сюда.

Он тронулся в путь, молясь, чтобы не провалиться в какой-нибудь рудоспуск. Пираты, хозяева рудника, не затрудняли себя тем, чтобы ограждать устья рудоспусков и как следует освещать их. Если на нижнем горизонте они вели наверх, то здесь, на верхнем-то, – вниз. Оступишься – и подниматься уже не придётся, сразу вознесёшься к Богам.

Призрак пропасти, которая могла разверзнуться под ногами, замедлял движение. Наконец, ударившись несколько раз плечами и головой о нависающий свод, Лалор нашёл то, что искал. Он опустился на колени, ощупывая залитые твёрдым пластиком края рудоспуска. Двигаясь вдоль этого края, он нащупал выходящие снизу поручни ходка. Итак, вниз. Из забоя – снова вниз, и вот он на нижнем горизонте. Добрался.

Лалор остановился, вслушиваясь. Он давно уже заметил в себе способность словно бы на запах или каким-то другим чутьём определять в руднике время. Ещё не перевалило за полночь. Он прикинул, успеет ли оставить знак Ченэйдэ о необходимости встречи и сделать обход. Сейчас это было особенно нужно, потому что дневного обхода он не делал. Мало ли что могло случиться в порученных ему бригадах за сутки, истекшие с последнего обхода!

Он добрался до своей «каюты», нашёл лежанки, где спали до этой ночи люди из его бригады, забрал их вещи. Его лежанка ещё не была занята. Опустившись возле неё на колени, он разрыл щебень и вытащил спрятанный там фонарь. Затем он привычно выбрался в одну из выработок и пошёл исполнять обязанности, которых не мог с себя снять.



3.

С обхода Лалор вернулся к бывшей своей «каюте». Услышав шорох его шагов, Ченэйдэ вышла ему навстречу, в волнении сжала его руки:

– Как не вовремя вас перевели, Лалор! – сказала она. – Хоть мы знали, что дело идёт к этому.

– Знали, Ченэйдэ?

– Блок, который обслуживался вашим рудоспуском, был уже почти отработан. Но мы надеялись, что успеем.

– Успеете – что, Ченэйдэ?

Она присела, прислонившись к борту выработки, потянула его за собой:

– Слушай меня внимательно, Лалор, это очень важно.

Удивлённый и встревоженный этим вступлением, Лалор не сказал ничего.

– На руднике, – продолжала Ченэйдэ, – формируется группа пленных для побега. Ты, Пьер и Шуф включены в эту группу.

– Почему я? – спросил Лалор, задохнувшись. – А вы? А Лулунлу?

При мысли о том, чтобы вырваться отсюда, о свободе, о прекрасной Великой Бездне у него на несколько мгновений закружилась голова.

– Группа небольшая, – сказала Ченэйдэ, – около двухсот человек, и создана, чтобы отправить с рудника наиболее ослабевших.

– А вы, Ченэйдэ? Вы всё больше слабеете!

– Я не могу уйти.

Лалор оттолкнулся плечами от борта и всем телом повернулся к Ченэйдэ:

– Тогда я тоже не побегу! Я сильный! Я ещё могу выполнять поручения комитета!

– Дело не в твоей силе, Лалор, – по-прежнему ровным голосом возразила Ченэйдэ. – Всё очень серьёзно. Ты в сопротивлении, и, если попадёшься и пираты просканируют тебе память, они узнают о твоей планете и захватят её – им давно нужна новая база.

Лалор на миг задохнулся, но снова обрёл голос:

– Так вы уверены, что я с другой планеты?

– Маловероятно, что ты из прошлого. Но нельзя исключить обеих версий. Но именно поэтому рисковать твоей планетой, когда представился шанс бежать, мы не имеем права.

– Никто не знает, где моя планета!

– Ты не знаешь. Но здесь, на руднике, пираты Пилтиза. Юнседовцы найдут и допросят их, проверят память каждого, и даже если не узнают точные координаты, то определят примерный район. Его прочешут. Твои соотечественники, Лалор, превратятся в рабов. С твоей планетой станет то, что сделали с Юнседой. Ты помнишь, что здесь на поверхности?

Лалор помнил, и ему стало страшно.

– И самое плохое, Лалор, то, – продолжала Ченэйдэ, – что никто в цивилизации не будет даже знать, что происходит с твоей планетой, значит, СГБ не сможет вам помочь. Вдумайся, Лалор: в нашей Галактике больше четырёхсот миллиардов звёзд, а космических цивилизаций всего двенадцать.

– Им не захватить всю мою планету... – сказал Лалор, хоть прекрасно понимал, что это не составит негодяям труда. Никакие за'мки не устоят перед их оружием.

– Ты же знаешь лулов? – чуть улыбнулась Ченэйдэ. – Так вот. О планете Лулулулулус в Галактике хорошо знали и не вступали с лулами в контакт, потому что это была некосмическая цивилизация. Около ста лет назад пираты объединились и захватили Лулулулулус. И освободить её от их насилия было крайне трудно. Да и узнали в Галактике о том, что Лулулулулус захвачен и находится под их властью, далеко не сразу. Только когда сами лулы сумели позвать на помощь, меры были приняты.

Лалор вспомнил, как на корабле Пилтиза программа пыталась объяснить ему значение слова «ифтад». На экране появились тогда заросли, корабль за ними и люди: властные и наглые пираты и меньше их ростом, золотистокожие – лулы, несущие им корзины с фруктами и ведущие животных на мясо. Программа делала объяснения на примере лулов! И скорее всего, потому, что именно лулов, полностью незнакомых с космолингвом, приходилось обучать по этой (не для них ли и разработанной?) программе.

– Теперь ты понимаешь, Лалор, – спросила Ченэйдэ, – почему должен обязательно уйти, если появилась такая возможность?

– Ради безопасности моего дома... – прошептал Лалор. – Но я не понимаю, почему должны остаться вы, Лулунлу, братья-рутийцы?

– Потому что устроить побег для всех невозможно, а здесь каждый достоин того, чтобы спастись.

Это было больно. Лалор закрыл глаза и прислонился головой к борту.

– Тогда возьмите, пожалуйста, мои камни, Ченэйдэ. Мало ли кого придётся ещё откупать.

– Спасибо, Лалор, – тихо сказала лаурка.

– А там, в незнакомой мне цивилизации, можно мне будет найти вашу семью? Чтобы хоть передать им весточку от вас?

Ченэйдэ молчала. Потом так же молча поднесла руку Лалора к своему лицу. И принц почувствовал, как с её щеки сорвалась и упала ему на пальцы тёплая слеза.


4.

– Как будет устроен этот побег? – спросил Лалор.

– Мы начинали разработку этого плана ещё вместе с Кригсом – ты ведь помнишь его под этим именем?

– Да.

– При помощи сопротивления вы должны будете подняться на поверхность через вспомогательный ствол, добраться до корабля, который будет ждать наготове, и в Космосе спрятаться в астероидах на границе между Юнседой и Ландалом. Там вас подберёт СГБ.

– А вспомогательный ствол – это где?

– На границе шахтного поля. Можно сказать, на краю рудника. Охраны там меньше, и вообще меньше людей.

– Так Кадарчан ушёл, чтобы помочь доработать этот план?

– В том числе. В побеге будут участвовать люди со всего рудника, и для этого нам нужны связь и координация.

Лалор кивнул. Он хотел бы расспросить о Кадарчане подробнее, но хорошо усвоил, что ему не надо знать больше того, во что его посвящают.

– Но ведь выбраться из шахты на поверхность нельзя, кругом охрана! И откуда возьмётся наверху корабль?

– План побега не готов. Ты сможешь приходить с верхнего горизонта, чтобы продолжать работу?

Лалор задумался. Путь вниз вызывал у него страх.

– Да, я буду продолжать работу. Но делать дневные обходы больше не смогу. Перерыв слишком короткий. И ночью придётся как-то приспосабливаться к тому, что дорога теперь будет занимать у меня гораздо больше времени.

Он помолчал немного и спросил:

– Ченэйдэ, а где теперь работают Клэпр и остальные?

– Их перевели к другому рудоспуску на нашем горизонте.

– Втроём?

– Там руда попадает напрямую в вагонетки.

– А! – вспомнив слова пиратов, сообразил Лалор. – И они теперь подбирают просыпанное. Ченэйдэ, а вы не могли бы принять у меня отчёт сейчас? Я постоянно боюсь что-то забыть.

– Говори, Лалор.

Он изложил ей результаты своего обхода. Ченэйдэ выслушала и ничего не сказала, кроме своего обычного «Так!» в знак того, что поняла и запомнила.

– Следующее собрание комитета состоится теперь...

Она назвала время и место. Лалор поднялся с корточек. Что-то царапало его кожу под рубашкой. Подумав, что это крошки породы, прилипшие с борта, он сунул руку в прореху – и с отвращением выбросил что-то колючее, крутнувшееся у него в пальцах. Ченэйдэ зажгла фонарь, и от его луча в темноту уползла мохнатая колючая гусеница, похожая на ощетиненный ёршик. Ченэйдэ тихо рассмеялась.

– Какой добрый знак! – сказала она. – Если это создание живо, значит, здесь до сих пор есть для него условия. Не всё живое убито на Юнседе, её ещё можно спасти!



5.

Как ни мало знал Лалор о рудниках, но он понял, что его бригада теперь работает на пробивании новых рудоспусков, которые переносят в связи с удлинением выработок. Эти верхние рудоспуски и лестничные ходки, связанные с ними, нужны были для спуска в забои материалов и сообщения нижнего горизонта с верхним.

Сначала бригада кайлами вырубала в отмеченном прямоугольнике углубление. Отбитую породу скидывали в тачку, и Лулунлу, снова вернувшийся к обязанностям откатчика, отвозил её к вагонетке – она останавливалась далеко в квершлаге, так как рельсы ещё не были дотянуты досюда. Когда выкидывать породу из прорубаемого рудоспуска стало неудобно, её пришлось складывать в вёдра и вытягивать наверх на верёвках. Работа шла довольно быстро и была легче, потому что находиться в углублении вчетвером было негде, и, пока двое вырубали и складывали породу в вёдра, двое других могли перевести дух. Лулунлу также имел возможность сделать передышку, пока нагружалась его тачка.

После смены бригада возвращалась в свою новую «каюту», а Лалор, умывшись и напившись воды, брал тубу и уходил на нижний горизонт. Там он делал обход и шёл на собрание комитета или на собрание своей группы.

Группа собиралась раз в три дня. К этому времени у Лалора была полная голова сведений по своему участку, и на собрании каждый из участников сообщал ему ещё столько же. Никаких записей делать было нельзя – он мог попасться с ними, да и, строго говоря, ему нечем и не на чем было их делать. Повторяя и повторяя про себя одно и то же, Лалор приходил на собрания комитета, где Ченэйдэ, понимая его состояние, разрешала ему передать свою информацию первым. После него информацией делились остальные участники собрания, и начиналось обсуждение: как распределить скудные запасы одежды, поступающей сверху, кому не продержаться больше без укрепляющих лекарств. Решали, кто будет оказывать помощь тем, кто не справляется с работой, кто может проводить беседы с новичками. Распределялись задания.

После этого начиналась проработка плана побега.

Пленным предстояло выбраться на поверхность лифтом-клетью вспомогательного ствола. Этот ствол служил в основном для спуска и подъёма людей и мелкого оборудования. Руду здесь не поднимали, и околоствольный двор состоял из пункта охраны перед посадочной площадкой клети и нескольких выработок, выходящих к ней и перегороженных решётками.

Наверху, у надшахтного здания, пролегала единственная магистраль. И надшахтное здание, и магистраль, естественно, охранялись, но эту охрану должен был взять на себя ещё один таинственный «некто».

Как обстояло дело с людьми, которые должны были бежать с надшахтной части рудника, Лалор не знал, на собрании комитета это не обсуждалось. В шахте же людям предстояло глубокой ночью собраться в условленном месте. Тех, кто попадётся при этом охранникам, ждать и пытаться как-то выручить будет уже некогда – корабль должен был оставаться на площадке у надшахтного здания недолго. Иначе его могла засечь и расстрелять прямо там планетарка (так называлась охрана Юнседы, находящаяся около планеты в Космосе).

Собравшимся сопротивление выдаст несколько парализаторов, не с пиратским снадобьем, конечно, а с веществом, вызывающим потерю сознания. Кроме того, каждый получит упаковку со стимулятором, который придаст истощённым людям силы, и экранирующий прибор. Этот прибор сделает человека «невидимым» для любых приборов наблюдения. Увидеть экранируемого можно будет только живыми человеческими глазами.

Ещё пленным понадобятся устройства, с помощью которых будет обезврежена охрана, и отмычки для решёток.

На всех горизонтах захват посадочных площадок клети должен произойти одновременно. Иначе охранники с других горизонтов, увидев ночью клеть в работе, поднимут тревогу.

Лалор не совсем понимал смысл того, о чём говорилось, и ему оставалось только полагаться на людей более сведущих, которые будут во время побега с ним рядом. Но основное он понял: на рудниках Юнседы случаются иногда побеги, и схема действий немного отработана.

Спорили, выбирая место в шахте, подходящее для сбора людей. Обсуждали кандидатуры тех, кто должен будет бежать, а также тех, кто поможет им добраться до посадочных площадок клети.

Самим сопровождающим предстояло остаться. И Лалор горько сожалел, что он оказывался в числе уходящих, так как бо'льшая опасность грозила остающимся.

Собрания комитета начинались во второй половине ночи и, несмотря на крайнее переутомление людей, нередко затягивались. Случалось, люди расходились незадолго до подъёма, когда охранники уже начинали проявлять вялый интерес к происходящему в шахте.



6.

– Мы сбежим, – сказал Лалор как-то раз во время обсуждения. – А что будет с теми, кто останется? Вас, Ченэйдэ, как говорят, не заподозрить трудно. Я слышал, что за массовые провинности здесь хватают каждого десятого и могут засечь до полусмерти или даже замуровать заживо в отработанном забое!

– Едва ли такое случится, – не слишком уверенно сказал землянин Пайн.

– То есть юнседовцы простят вам наш побег?

 – Ну, – вынуждена была признать Ченэйдэ, – определённые меры воздействия, конечно, будут приняты. Но уничтожать нас, рабочую силу, им невыгодно. Не так легко мы им достаёмся.

– Это правда? – спросил Лалор.

Повисла тишина. Было темно, но Лалору вдруг показалось, что люди вокруг него отводят глаза.

– Так будут казни из-за нас или нет? – спросил он решительно.

– Постараемся надеяться, что нет, – пробурчал Пайн. – А то счёт получается неравный.

Такое откровение заставило Лалора крепко задуматься.

– Ченэйдэ, – сказал он, прерывая говорившего в этот момент воурианца, – как действуют приборы, которые должны будут обезвредить охранников у лифтов?

– Это маленькие... – она запнулась, подбирая определение поточнее, – паучки, что ли. Они пробегут впереди нас и усыпят охрану.

– Понятно, – пробормотал Лалор. Такая информация ничего ему не давала. – Извините, что перебил.

Он снова задумался. Мысль о мерах воздействия – а возможно, о казнях – не шла у него из головы. Слишком высокой могла оказаться цена их побега.

– Есть ещё вопрос, – сказал из темноты чей-то голос. Подпольного имени этого человека Лалор ещё не знал, а уж настоящего тем более. – Если охранники услышат, что мы идём, им достаточно будет нажать кнопку. И все подступы к лифтам перекроет силовое поле. Как тогда? Смогут наши приборы вскрыть и его?

– Будем надеяться, что охранники ничего не услышат, пока их не усыпят «паучки», – сказала Ченэйдэ. – Отключить видеокамеры и силовые поля на нашем этаже должен был человек, назовём его Икс. Теперь его нет. И надежды на то, что это сделает кто-то другой, очень мало. Все будут задействованы на своих этажах.

Лул, имени которого Лалор никак не мог разобрать, спросил:

– А отключить чипы участникам побега на этот раз не получится? Тогда за нами не смогли бы проследить. Ведь в движение придёт много народа, и хотя бы до нападения на охрану ствола эти передвижения надо бы скрыть.

Ченэйдэ помедлила – вопрос был тяжёлый.

– Некому отключать, – повторила она. – Разве что человек с другого этажа позаботится о нас. Но я уже сказала, это сложно.

И для тех, кто не был осведомлён, она пояснила:

– Обычно Икс отключал на главном пульте этажа чипы у всех причастных к побегу. На три часа. Потом чипы включались снова, чтобы юнседовцы не вычислили по ним причастных к побегу.

Повисло странное молчание, и Лалор почувствовал некоторую недосказанность. Словно присутствующие здесь знали что-то, о чём не хотели упоминать. Это не понравилось ему. Он старался не соваться в то, во что его не посвящали, но вопрос задал молодой голос, который редко раздавался на собрании. И Лалор понял, что недосказанность беспокоит не только его.

– Что не так с нашими чипами? Я чего-то не знаю?

Ченэйдэ заговорила неохотно:

– Наши чипы запрограммированы так, что при попытке побега они взрываются. Но перед этим нервно-паралитический сигнал передаётся к мозгу. Через пять минут после того, как пленному оторвало руку, он погибает.

Молодой голос спросил с испугом:

– А почему через пять минут, а не сразу?

Ченэйдэ промолчала, и ответил Пайн:

– Чтобы было время раскаяться и отстрадать за неповиновение.

– То есть все мы фактически обречены?

– Нет. Сигнал к уничтожению будет заблокирован стимулятором. Главное, чтобы охранники не успели поднять тревогу раньше.



7.

Лалор стоял после смены возле бочки с водой и с отвращением смотрел на тубу в своих руках. Обычно почти безвкусный, концентрат на этот раз отдавал какой-то мерзостью. Лалор почувствовал что-то странное ещё утром, но, кое-как разлепивший глаза после бессонной ночи, почти не ориентировался в реальности. Сейчас же он с досадой убедился, что ему не показалось.

Дело было не только в изменившемся вкусе. Лалор целый день чувствовал себя полуотравленным. И, видимо, не он один. Вокруг раздавались недовольные голоса шахтёров:

– Совсем они там посходили с ума, что ли? Мало нас травят водой и радоном, так теперь этим решили добивать!

– И чем они там, интересно, думают?

– А им нечем думать. В тех головах уже дерево выросло.

Лалор поднял взгляд и увидел карпакарульсца, сминавшего пустую тубу – голод был сильнее отвращения.

– Нет в тех головах никакого дерева, – ответил второй карпакарульсец, его приятель. – Дереву корнями надо за что-то зацепиться, а там пусто, вакуум.

Раздался невесёлый смех, и Лалор, зажмурившись, выдавил содержимое тубы в рот.

Результат сказался почти сразу. Не успел он взять фонарь и выйти из «каюты», как внутренности свело судорожной болью. Лалор привалился к борту выработки.

– Не дерево там и не вакуум! – с проклятьем выдохнул он. – Там грязь, как в хлеву!

Несколько мгновений ему казалось, что сейчас он умрёт, но спазм понемногу отпустил, осталась только лёгкая тошнота.

«Неужели правда травят чем-то? Для чего бы?»

Ответа он не нашёл, и, как безрадостно убедился в дальнейшем, никто из юнседовцев не проявил никакого интереса к тому, что пищевой концентрат ухудшился. И уж тем более не было предпринято каких-то шагов, чтобы изменить создавшееся положение.



8.

Во время очередного обхода Лалор услышал в одной из дальних выработок приглушённые голоса. Говорили Ченэйдэ и незнакомый Лалору рутиец.

– Мой предшественник работал с вами, и мне приказано сразу выходить на вас.

– Вы не знаете, что с ним?

– Он в подвалах. Информация отсутствует.

– Но он жив?

– Ничего не известно.

– После его провала вам опасно было так сразу восстанавливать с нами связь, – тревожно сказала Ченэйдэ.

– У меня информация для вас, которая не ждёт.

Лалору некуда было свернуть, чтобы обойти говоривших, а надо было торопиться.

– Если есть возможность, – продолжала Ченэйдэ, – смените Кадарчана! Знаете вы его?

– Этого юнседовского прихлебалу?

– Он работает там по нашему приказу. Нам любой ценой нужно было восстановить связь с другими этажами.

Рутиец издал какой-то короткий звук, прерывая Ченэйдэ. Как видно, он услышал шаги Лалора или же увидел свет его фонаря.

– Это свой, – сказала Ченэйдэ.

– И что же, можно при нём... – начал было рутиец растерянно.

– Всё в порядке.

На всякий случай погасив фонарь, Лалор приблизился. В темноте Ченэйдэ взяла его за плечо.

– Имя этого мальчика Лалор. Пожалуйста, запомните его. Ещё его называют Аюдэном.

Лалор не нашёлся, что ответить, а поклон в полной темноте ничего бы не значил. Уходя, он слышал затихающий голос Ченэйдэ:

– Нам остро нужны аптечки и кое-что из приборов...

В эту ночь Ченэйдэ пришла на собрание комитета радостная. Но только после того, как было покончено с обычными делами, она приступила к своему докладу:

– Иркмаан! Сегодня нам удалось восстановить связь с внешним миром и СГБ!

Члены комитета взволнованно заговорили, приглушая голоса.

– У меня прекрасные новости! – продолжала Ченэйдэ. – Перед сопротивлением нашей шахты поставлена задача, для осуществления которой нам понадобятся все наши силы и возможности. Никакая ошибка недопустима, потому что из-за неё погибнут все, кто работает в шахте – это более пяти тысяч человек.

Лалор представлял себе, что значит погибать в шахте. Ему не раз снилось это по ночам.

– Погибнут из-за нас? – спросил он раньше, чем понял, что лучше промолчать.

– Нет, – ответила Ченэйдэ. – Но в недалёком будущем рудник будут уничтожать. И от нас зависит, удастся или нет спасти всех, кто здесь работает.

– То есть уничтожать его будут вместе с людьми? – спросил ещё кто-то.

– Да. Но мы должны справиться! И тогда... – у Ченэйдэ пресёкся от волнения голос, – тогда... всё будет хорошо, иркмаан! К назначенному дню нам надо...

От предчувствия чего-то большого и прекрасного, как Великая Бездна, у Лалора стеснило в груди, стало трудно дышать. Но он тронул лаурку за руку и сказал:

– Ченэйдэ! Подождите, пока я уйду. Если во мне возникнет необходимость, я сделаю всё. Но будет довольно посвятить меня только в мою часть работы.

И, не дожидаясь ответа Ченэйдэ, он выбрался из забоя, где проходило собрание, на свой горизонт.

Он был взволнован, его буквально разрывало от желания узнать, о чём говорит сейчас там, в забое, Ченэйдэ. Что за задание поручено сопротивлению, которое так её взбудоражило? Но он резко осаживал себя. Ему ни при каких обстоятельствах нельзя было знать лишнее.



9.

Ченэйдэ встретила Лалора на следующую ночь, едва он закончил обход.

– Вчера после твоего ухода мы обсуждали кое-что такое, что тебе надо знать, – сказала она.

Они прошли в небольшое уширение, опустились на мелкие крошки породы под ногами, и Ченэйдэ пояснила (она всё чаще была с ним откровенной, с тех пор как он вошёл в комитет и оказался посвящён во многие тайны сопротивления):

– Здесь можно разговаривать, лишь бы рядом никого не было.

Лалор и сам начинал понимать, что в руднике есть немало мест, не прослушиваемых охранниками. Эти места существовали усилиями Кригса и людей, подобных ему, которых Ченэйдэ объединила вчера именем «Икс».

– Ты ведь понимаешь, что за человек разговаривал со мной, когда ты подошёл?

– Да. Он должен теперь заменять Кригса.

– Его перевели к нам, потому что нельзя отменить уже подготовленный побег. Много сил приведено в действие, и нельзя всё прекратить из-за того, что из событий оказался вырван один человек.

– Что было бы, если бы он не появился! – сказал Лалор немного рассеянно.

– Нам всё равно пришлось бы рискнуть.

– Ченэйдэ, а откуда возьмётся корабль, который должен будет нас забрать? Неужели он прилетит специально за нами?

– Да, Лалор. Но прилетит, конечно, не из цивилизации. Его перегонит некий человек с одного из космодромов на Юнседе.

– Угонит?

– Именно так.

– А сам этот человек? Он сбежит с нами?

– Нет. Он останется среди обезвреженных им пиратов как один из них.

– И его не разоблачат?

– Люди, которые нам здесь помогают, обучены работать в пиратских группировках.

– А кто поведёт корабль, если не он?

– Среди вас будет несколько человек, которые справятся с управлением. Мы специально включили их в число тех, кто должен бежать.

– Так этот человек, который теперь вместо Кригса, он сумеет отключить и камеры наблюдения, и наши чипы? И вообще сделает всё, что нужно?

– Да, Лалор.

– Значит, нам не оторвёт руки? – пробормотал Лалор. Он не позволял себе думать о страшной смерти, уготованной им юнседовцами. Хоть, если разобраться, эта смерть была не страшней, чем в любом бою, когда тебе точно так же могут отрубить мечом руку и ты умрёшь раньше, чем тебя найдут и вытащат из-под копыт разгорячённых лошадей. Но мысль о смерти в бою была понятна и привычна Лалору с самого детства, а изощрённость юнседовцев была противоестественной.



10.

– Уже известно, когда состоится побег?

– Через две ночи.

– Плохо!

– Почему? У тебя остаются здесь какие-то дела?

– Ну что вы, все мои дела связаны с моими обязанностями. Кем вы меня замените?

Ченэйдэ вздохнула:

– Попробуем передать твои обязанности Сатурну.

– Это кто?

– Молодой человек из землян. Его ввели в комитет недавно, и ему хватает собственных обязанностей, но, в конечном счёте, это ненадолго.

Лалор испытал лёгкий укол ревности.

– Что, он умеет защитить свою память?

Ченэйдэ улыбнулась:

– Да, он эсгебешник.

– За это и попал в шахту?

– Да.

«Значит, я сбегу, а он будет работать здесь вместо меня? – подумал Лалор. – Его путь героя ещё не окончен, и это о нём будут слагать песни. А я брошу их всех здесь и буду в безопасности...»

Со времени, как узнал, что должен бежать, Лалор всё чаще вместо радости испытывал горечь: в цивилизации не было никого, кто бы его ждал или хотя бы знал. Он был там чужим. А здесь он оставлял друзей, которых уважал и многих даже любил. Больше того, они уважали его. И этого уважения он достиг не благодаря своему высокому происхождению (которое здесь ровным счётом ничего не значило и о котором знала одна Ченэйдэ), а сам, своей работой вместе с ними.

– Во время побега, – продолжала Ченэйдэ, – каждого, кто уходит, будет сопровождать человек из сопротивления. Ты понимаешь, почему?

– Потому что уходящие слишком ослаблены и не смогут пройти к месту сбора сами.

– К тому же, – дополнила его мысль Ченэйдэ, – нужен немалый опыт передвижения в шахте по ночам, чтобы найти дорогу. Но тебе, – она чуть улыбнулась, – я полагаю, Лалор, сопровождающий не нужен?

Лалор спохватился. Последние сутки он был так поглощён решением поставленной перед собой задачи, что и сам чувствовал, насколько стал рассеян.

– Я думал об этом. Ченэйдэ, я могу сопровождать одного или двоих. Можно мне взять на себя Пьера?

– И Шуфа, – сказала Ченэйдэ.

Лалор не видел Шуфа после его возвращения в шахту и обрадовался.

– Он выйдет туда, где будет ждать тебя Пьер, – продолжала Ченэйдэ, – но дальше ему понадобится помощь, он слишком слаб.

– А зачем сопровождающим идти с нами до клети? Ведь дорогу можем показать я или Шуф, и стимулятор придаст нам сил.

– Стимулятор сильный, – вздохнула Ченэйдэ, – но короткого действия, потому что в организме людей нет никаких резервов. Его надо будет принять непосредственно в клети, чтобы хватило до корабля. Вам и так будет плохо, когда он окончит действие.

– Что, очень плохо? – невольно спросил Лалор, хоть, кажется, давно уже отучился задавать глупые вопросы.

– На кораблях СГБ, которые встретят вас в Космосе, будут медикологи. Они позаботятся о вас.



11.

– Что-то держит тебя на руднике, Лалор? – продолжала Ченэйдэ. – Ты сказал «плохо», что побег назначен на это время.

Лалор кивнул. Но если времени до побега оставалось так мало, то говорить о своих умозаключениях казалось ему уже бессмысленным.

– Мне не нравится цена, которую вам придётся заплатить за наш побег, – выговорил он, запинаясь. – И я хотел предложить кое-что – но мне кажется, уже поздно.

– Решения этой проблемы нет, – удивилась Ченэйдэ. – По крайней мере, верного.

– Неверное и моё. Но выслушайте меня, Ченэйдэ!

– Охотно выслушаю!

– Надо сделать так, чтобы пираты подумали, будто мы сбежали не по своей воле. Будто нас похитили.

– Похитили из шахты? Кто и как?

– СГБ или какая-то пиратская группировка, ведь вы говорили, их много в Космосе?

– Но каким образом?

– Поймите, я ведь не знаю, на что способна ваша техника! Вы говорите, «паучки» пробегут впереди нас и усыпят охрану. Так почему же не допустить, что они смогут и другое? У меня дома прорицатель внушал людям приказы: куда-то пойти, что-то принести. Мы с Иматой, когда были ещё детьми, участвовали в этом. Прорицатель говорил мне или ему, что сделать, а потом ни я, ни он не помнили этого. Прорицатель клянётся именами всех Богов служить только своему властелину, потому что иначе он стал бы не помощником короля, а его врагом. Я подумал: если это возможно у нас, то это можете и вы.

Ченэйдэ слушала внимательно и, когда Лалор умолк, поторопила:

– Ну же, Лалор! Говори!

– Я не знаю, как поступают пираты, но, с точки зрения нормальных хозяев, если рабы сбежали не по своей воле, а были украдены, то надо не наказывать оставшихся, а искать похитителей. И ещё постараться обезопасить от таких вторжений рудник на будущее. Мне кажется, тут будет уже не до наказаний: хоть бы уж оставшихся не похитили.

– Вполне возможно, Лалор. Но как заставить пиратов поверить в похищение?

– Пусть, как вы и хотели, «паучки» усыпят охрану. Но потом, когда пираты станут разбираться на месте происшествия, пусть эти же «паучки» набросятся на тех, кто окажется рядом. И укушенные закатят глаза, вытянут вперёд руки и пойдут к лифтам. А там – наверх и туда, где стоял корабль. А там лягут и уснут. А ещё подкиньте таких «паучков» в места, где спали или работали сбежавшие. Пусть пираты их там найдут и подумают, что паучков запустили в рудник через стволы. Или то, что я предлагаю, глупости и это невозможно?

Ченэйдэ молчала, и Лалор принялся пояснять свою мысль с другой стороны:

– Прорицатель мог заставить людей делать что-то против их воли. У вас пираты могут заставить людей стать предателями против их воли. Вот и пленные должны выйти из рудника как бы против своей воли, как будто были похищены.

– Цивилизация не допускает искусственного воздействия на волю человека, – медленно сказала Ченэйдэ. – И пираты хорошо знают об этом.

– Если бы мы внушили пиратам пойти и броситься со скалы, – возразил Лалор, – это было бы плохим воздействием! Хоть против врага я использовал бы и такое средство. Но мы даже не причиним им вреда. Зато люди в шахте не пострадают!



12.

Ченэйдэ молчала, обдумывая слова Лалора.

– То, что ты предлагаешь, не так невозможно. Но время! Если бы хватило времени! Я переговорю об этом сегодня же с... с Иксом. Ведь это надо будет связаться с СГБ, передать информацию. Там придётся срочно поднимать на ноги отдел разработок, дорабатывать «паучков», строить их, потом ещё успеть переправить их Иксу, чтобы тот передал их нам. И на всё двое суток!

– Столько спешки, работы, – пробормотал Лалор. – Я не могу понять, Ченэйдэ: ради чего? Чтобы из рудника сбежали две сотни человек? Я понимаю, спасать лиц королевской крови, но вообще любых?

На самом деле он очень даже это понимал. Но ему до сих пор не слишком-то верилось в существование мира, где подобное отношение к людям официально принималось бы к действию.

Ченэйдэ тихо рассмеялась:

– А чем лица королевской крови отличаются от остальных? Образованностью? Богатством? Но жить хочется всем одинаково. Главной ценностью в нашем мире является не золото или сверхсовременная техника, а человек. И если человек хоть немного стремится к доброте и созиданию, он достоин того, чтобы жить.

Лалор чуть усмехнулся, что позволял себе в разговорах с ней исключительно редко:

– Но разве вы выбрали здесь для побега самых добрых? Вы же говорили о наиболее ослабленных!

– Те, кто стремится не к доброте и созиданию, сюда не попадают, Лалор. Они ещё из распределителя, на первом же допросе переходят к пиратам. Знаешь, за что ты попал в шахту?

– Нет.

– За то, что пел песню напутствия. Сначала вместе со всеми, а потом – первым из всех.

– Ну и что? Её все пели.

– Ты бунтовал, Лалор. Бунтовал непримиримо. Юнседовцы опытны, они поняли, что, где бы ты ни оказался, ты будешь бунтовать сам и подстрекать к бунту других. Вот тебя и отписали в смертники.

– А пираты Пилтиза? Их тоже отправили сюда.

– Судя по всему, они без позволения охотились на территории Юнседы, вот их и приговорили к худшему, что здесь есть.

Ченэйдэ поднялась и сжала руки Лалора:

– Итак, тебе осталось провести на руднике две ночи. Мы, лаурки, иногда можем немного провидеть будущее. Я хочу, чтобы ты запомнил: всё будет хорошо и ни при каких обстоятельствах не теряй веры в это. Твой путь ещё не окончен. И поэтому мужества тебе, Лалор, и силы духа.