Мартовское свидание

- Ну что, котяра, мяукаешь? - баба Зина почесала рыжего облезлого кота за ухом. - Нагулялся, али нет?
Кот блаженно закрыл глаза, тихо мурлыча. И вдруг до его слуха донеслись такие знакомые призывные звуки. Филька, так звали кота, сразу встрепенулся, напрягся. Баба Зина потрепала его,
- Не нагулялся, - сделала она вывод – прямо, как мой дед. По-молоду ходок был ещё тот, а сейчас и рад был бы. Но время-то прошло уже.

Баба Зина вздохнула. То ли от того, что дед её ходоком налево в молодости был. То ли от того, что время то прошло не только у него, но и у нее самой. Женщина поправила платок на голове,  запахнула поплотнее телогрейку.
- Вот весна то какая.... Да никакая. Холод собачий. Не март, а будто февраль ещё. И как коты чуют, что уже гулять им пора? Орут, как полоумные, спать по ночам не дают. Деду то хорошо, слабоват на оба уха. А ей-то всё слыхать. И как Филька по крышам шастает за кошками соседскими, и как пацанва песни орет. Напьются пива своего и орут.

Филька освободился из добрых рук хозяйки, и, выгнув спину, спрыгнул с лавочки.
- Иди уж, котяра, гуляй. Все вы мужики одинаковые.
В это время послышался голос мужа:
- Зин, ты скоро?
- Ой, запричитал. Иду уже! – Баба Зина встала с лавочки и пошла к дому, разговаривая сама с собой:
- Небось, потерял пульт или очки. А может молочка теплого захотел. Зачем ему ещё звать-то, меня на ночь глядя? Вот бы помолоду крикнул так, мол, Зин ты где? Побежала бы. А сейчас? Пока в дом зайду, поди, и забудет, зачем звал то. Каждый раз одно и то же. Ну что поделаешь, склероз. Хоть помнит, как звать, и то ладно.

Баба Зина на порожке вытирала ноги, когда дед Матвей опять её позвал.
- Ну, иду уже. Что раскричался?
Женщина посмотрела на мужа, который был почему-то одет в пиджак от костюма, того самого, что на всякий случай висит.
- Опа, на! А ты что одетый то? С сердцем плохо? Скорую вызвать? - запричитала баба Зина.
- Да, погодь ты со скорой своей. Все у меня нормально. И пинжак надел не для того, что бы ты меня хоронила.

Баба Зина недоверчиво посмотрела на мужа, на всякий случай, беря телефонную трубку в руки. Дед Матвей, забирая телефон у жены, ласково заговорил:
- Я вот что подумал, Зинуля.
Баба Зина всплеснула руками и села на табуретку:
- Батюшки родные! Это когда ж ты меня, Матвеюшка, в последний раз Зинулей то называл? Уж и не помню. Что стряслось то? Признавайся. Плохо тебе совсем? Сердце прихватило?

- Тю, говорю же все со мной нормально. Вот Фома то неверующая. Это я для
солидности облачился. - Старик укоризненно покачал головой. - Вот всю картину портишь.

- Для какой такой солидности? Ну не пугай меня, Матвей.
- Я может, Зинуля, в любви тебе признаться хочу. А ты, помирать.
Баба Зина опять недоверчиво посмотрела на мужа:
- Тю, насмешил. Ты, Матвеюшка, в молодости о любви мне не говорил, а сейчас, что тебе, приспичило то?
- Дурак был, что не говорил. Признаю.

Баба Зина опять покосилась на трубку телефонную. Что-то не то с ее Матвеем. Надо дочке звонить. Или сразу в скорую? А что сказать там? Дед в любви признается? Решила немного подождать, на всякий случай взяла в руки корвалол.
- Да убери ты эту отраву, Зинуля. Говорю же с сердцем у меня все нормально. Потому как понял, наконец, что ты у меня завсегда там жила. А уж что куролесил помолоду, прости Христа ради. Ну, все мы мужики гулёны  в возрасте молодом.
Баба Зина смотрела на мужа, не веря, что таких слов от него дождалась.

- А в пинжак я облачился, потому как свидание у нас с тобой. В молодости не было такого, сразу завертелось и свадьба.
Женщина покачала головой:
- Ага, а ты не помнишь, Матвеюшка, почему сразу завертелось?
- Ну, так чё ж не помнить? Братец твой хорошо тогда приложился, когда на сеновале нас застукал.
Баба Зина хихикнула, подсела к мужу,
- А помнишь?...

И они на добрых два часа погрузились в воспоминания. Альбом с фотографиями семейными достали, - где посмеялись, а где и взгрустнули малость. Не без этого. В жизни то всякое бывало, - и хорошее и потери. Потом чайку выпили с пирогом, да по рюмашке наливочки малиновой. Для иммунитету.

Ночью баба Зина, как обычно, не могла уснуть под кошачьи мартовские крики. «Вот жизнь то. В молодости на свидании о будущем думаешь, а в старости прошлое вспоминаешь.»  А то, что это свидание у них с дедом было,  она не сомневалась. Март то на дворе. Самое время. И она, заткнув уши затычками, чтобы не слышать Филькины крики, уснула на мужнином плече.