На рассвете

Коллективный сборник 2020г.
Творческое объединение Лабиринт
  Редактор Марина Парфёнова
Мои страницы.
София 2018
Софийский водопад ревел,
Там в небе молнии играли.
А я во сне дождя хотел,
Шумы друг друга забивали.
Под утро цепью облаков,
Закрылись наши водопады,
Вдруг оторвавшись от оков,
Разрушив слабые преграды,
Летит заря на встречу дня,
Из тучек солнце улыбнётся,
И вскоре наш поход начнётся,
И в горы уведёт меня.
Инструктор гид Андрей,
Он самый верный из друзей.
Пускай таким и остаётся,
Как у Высоцкого поётся,
Верёвки не спасут и крюк,
Раз упустил страховку вдруг.



Что бы серы будни не убили меня
Я лесною дорогой,
Отряхаюсь от сна.
Что бы серые будни,
Не убили меня.
Снегопадом умоюсь,
 На вершине скалы.
 Может быть, успокоюсь
 В облаках тишины.
 Невесомой пушинкой,
Укачусь я под склон,
Не хочу быть песчинкой,
 Их в земле миллион.
 С ускореньем ракеты,
Вдаль тащить за собой,
Лишь способны поэты,
Мир украсить мечтой.

Поход к Стрижаменту
Как кость в горле опять этот вирус,
 Столько время убил, не везёт.
Солнце светит, и чтоб не случилось,
Мы идём снова в горы в поход.
Много ягод созрело в предгорье,
В котелках стынет свежей чабрец.
Не бывает стихов без героев,
И любовных историй без встреч.
Горный воздух пейзаж Стрижамента,
 Красотой поражал даже нас,
Впереди почти целое лето,
Приэльбрусье, Архыз, весь Кавказ.

Юрию Визбору
Грущу о заоблачных далях,
 И жадно глотаю слюну,
Друзья на Эльбрус уезжают,
 А я остаюсь на посту.
Работа испортила выбор,
Снятся про горы лишь сны.
 Дарит гитару мне Визбор,
Я «Илом» лечу до Москвы.
 Осень рисует узоры,
Золотом павшей листвы.
 Снег заметёт скоро горы,
Снова мне ждать до весны.

Ростовский  вокзал
Под сводами Ростовского вокзала.
 И днем и ночью фонари горят.
 Любимые навечно уезжают,
 Приезжие бомжи и воры спят
. Разлуки, как и встречи неизбежны
, Где пассажирская стекается толпа.
И рушатся последние надежды,
Вдруг круто изменяется судьба.
 Любые объявленья – приговором,
Все мокрые опять от слёз глаза.
 Короткое прощанье за перроном,
 И снова встреча, может навсегда.
 Из пункта «А» до пункта «Б» всё время,
Я буду думать только о тебе,
 И может, напишу стихотворенье,
Назло разлукам, бурям и судьбе.

Все снега ветром сдуло.
 Вдруг весна в середине зимы.
С удивительным именем Юля,
Юля-месяц, июль – это Вы
 И ношу я под сердцем, как пулю,
Там где раньше была пустота
– Чуть-чуть жаркого солнца июля,
 И страданьям моим нет конца.
Заболею простудой и гриппом,
Но микстуры меня не спасут,
Исцелит её взгляд и улыбка,
Про бессонные ночи спою.
 И ношу я под сердцем как пулю
Там где раньше была пустота,
 Много жаркого солнца июля,
И страданьям моим нет конца.
На душе скребут кошки и скрипки,
И в ответственный этот момент
Не поможет мне ангел-хранитель,
Если скажет она мне вдруг: «Нет».


Я люблю восхожденье
Я люблю восхожденье,
Звон гитар у костра.
Водопадов шипенье,
И морзянку дождя.
Круг друзей и знакомых,
 Звёзд такой близкий свет.
Всех, зовущий, нас в горы,
 Верней дружбы той нет.
Лишь одно воскресенье
У знакомой отвесной скалы,
Мне даёт вдохновенье,
На рожденье строки и мечты.


Я не скажу, прощай
Наталья. Зубченко
я не скажу тебе прощай
под вой подвыпившей метели,
когда на розовой пастели.
Вдруг слёзы высветит февраль

 
     пародия
Я не скажу тебе: «Прощай»,
 Под вой подвыпившей метели.
Мой друг ко мне не приезжай.
 Вчера соседа волки съели.
Пока не кончится февраль,
И не начнётся март у кошек.
 Я буду слёзы вытирать,
И звёзды выпускать в окошко,
Сигнал для Марсиан.
Когда буран совсем сопьётся.
В мой сад тарелки прилетят,
И светопреставление начнётся.
Мой друг, ко мне не приезжай.
Тарелка в небо вмиг взметнётся.
Я не скажу тебе: «Прощай».






Памяти Михаила Круга
Так красиво он пел для братвы,
 Посвящая друзьям свои песни
Хотя не был в законе блатным
Стал богатым и очень известным.
Только видно, злодейка-судьба,
Зная всё наперёд, (ох не честно)
 И суровей любого суда,
Приговор приготовила смертный.
  Пуля «дура», и грош ей цена,
Ничего уже не исправить,
Потеряла поэта страна.
Живы мы – не умрёт наша память!
Как у давнего верного друга
Посижу над могилой у Круга,
Зажгу свечку, поставлю цветы,
Отдохну от мирской суеты.
2012 год.

 От проблем в горы
Сгорел дом, – иди в горы. Купить палатку и несколько спальных мешков обойдётся дешевле, чем снять квартиру, проживешь до зимы ещё и в прибыли окажешься. Накрыла «налоговая», иди в горы. Не найдут! Даже если вдруг налоговый инспектор окажется рядом с тобой в одной палатке. Изменила жена, иди в горы, найдешь другую, может некрасивую, зато выносливую и хорошую хозяйку. Если жена совсем не убирает квартиру, иди в горы. Пускай сама живёт в этом свинарнике. А в горах – чистый воздух, вкусная форель, белые грибы, лесная малина. Наша бухгалтерша поругалась с мужем, поехала на море и утонула, а ушла бы в горы, только ногу бы и сломала. Голень и стопы, в горах ломают часто, камень с горы катится, все его как футбольный мяч, отбивать норовят. Насмотрелись, Мундиаля натренировали ноги, бьют все камни подряд и получают переломы ног. Я сам ушёл в горы, когда жена взяла в банке кредит двадцать два миллиона под людоедские проценты и стала виллу строить, чтобы, не хуже, чём у Пугачёвой была. Нас уже трое таких здесь оказалось, двое автостопом из самого Владивостока притопали. Будем жить до тех пор, пока коллекторы из наших жен, всю дурь повыбивают. Думаем к новому году вернуться, нам в самый раз будет.

Телефонный роман
Однажды ночью меня, почему-то мучили кошмары, и я встал непомерно рано, у меня слегка болела  голова, я подумал: «Опять упало давление». Поставив кофейник, включил телевизор. Диктор скорбным голосом сообщил: «В Индии разбился пассажирский авиалайнер, среди погибших известная артистка Московского театра Ольга Панова... В последнее время она увлекалась хатха-йогой». И тут я вспомнил середину восьмидесятых. …Служить я попал в Подмосковье и очутился в былинных исторических местах. Здесь не только хорошо сохранились соборы, но ещё были живы легенды о том, как Сусанин завёл поляков в болото, а житель села, которое теперь называлось, Иудино, вывел их на Москву. Не помню, то ли за обедом, то ли за ужином, мордастый шофёр, из хозчасти, которого звали Видрих, продиктовал, мне шесть цифр телефонного номера, таинственно подмигнув при этом: «Советую позвонить!» На следующий день, находясь у себя на АТС, я снял предохранители с громполосы, подсоединил телефонную трубку и набрал этот номер. Мне ответил красивый бархатистый голос незнакомки: «Алло!» И я начал беседу. Мы разговаривали о природе, о музыке, о поэзии. Я ей сказал, что мне нравится Юрий Антонов. Тогда была очень популярна его песня «о лестнице без перил». Через несколько дней мне удалось узнать, что это Оля Панова, дочь командира соседней воинской части, подполковника Геннадия Васильевича Панова. Дальше я звонил ей ежедневно – в строго определенное послеобеденное время. И каждый раз она мне непременно отвечала, а я ей фантазировал, врал, что я нахожусь в баре или в клубе на дискотеке. Мы договаривались с ней встретиться, но всякий раз 8 эти встречи неожиданно срывались. Может быть, она уже стала догадываться, что ей звонит кто-нибудь из солдат или сержантов. Я за это время несколько раз предпринимал попытки ходить в самоволки. У меня это довольно легко получалось. Держа телефонную трубку, я влезал на забор, имитируя очередной обрыв связи, выбрав момент, перепрыгивал через него. Забор был очень высокий четырехметровый. Однажды все в части даже смеялись, как один узбек, перепрыгнув через забор – сломал себе обе ноги. Мне тоже не всегда везло, и однажды в ельнике меня взял патруль. Но меня спасло то, что на губе дежурил наш старший лейтенант Точилин, которому я много раз ремонтировал дома телефоны. Он мне представил три попытки, отдавая разные команды: «Воздух», «Отбой» и засекал по времени. Во время третей попытки он затянул, а я напрягся, и пулей вылетел с губы. Точилин прокричал мне вслед, чтобы через пять минут у меня работала связь. Тем временем, все мои попытки встретиться с Олей были тщетны. Частенько я напевал ей песню: «Милая Аленушка, где ты, где?!», которая мне казалась гимном наших отношений. Не знаю, может мои звонки были безразличны ей, но она всегда отвечала на них, и хотя бы это как- то взбадривало меня, скрашивая скучный солдатский быт. Но однажды, набрав привычный номер – я не услышал знакомого голоса, ставшего мне как будто родным. Ощущение пустоты, полного Вселенского одиночества сковали моё сердце. И лишь спустя несколько месяцев я узнал грустную историю своей безответной любви. Оказывается, отца Оли отправили на службу в Германию, во вновь сформировавшуюся часть, и она уехала вместе с ним. Но нам было суждено всё-таки встретиться с ней. В первый и последний раз в жизни. Я узнал, что Оля приехала на каникулы к своей тёте, которая работала бухгалтером в нашей части. На нашу встречу, Оля  примчалась в коротеньком беленьком платьице на старом советском велосипеде «Десна». Она с интригующим видом несколько раз проехала мимо ржавой «колючки», а я несмело подарил ей букет волшебных красных роз. Аромат от которых, пьяняще растворился в вечернем воздухе. Оленька, даже не обратила внимания на мой окровавленный порванный рукав гимнастёрки – следствие добытого мною для неё чудесного трофея. Она взяла мой адрес и обещала писать, и, оставив лёгкий поцелуй на моей небритой щеке, вскоре растворилась вместе с букетом роз, как волшебное видение. Когда я вернулся в часть с очередных учений – мне сказали, что на моё имя из Германии приходил плотный почтовый конвертик. С красивыми цветными фото. Но кто-то, очевидно подумав, что это письмо с ценностями – вскрыл и потом безжалостно порвал его. Больше Оля мне не писала. Может, мои письма к ней не доходили? А может она сама решила, что наше знакомство с ней ничем хорошим не окончится. ... Длинные чёрные полосы кофе медленно растекались через всю газету и капали со стола. На шум прибежала моя жена, и спросила: «Что происходит?» А я ей сказал: «Да так бывает  иногда, дорогая».



Видеотараканы
 Взяли как-то меня по блату в одно Московское КБ. Занимались мы темой «Видеотараканы». На электровакуумной установке напылялись электронные чипы на подмороженного таракана. И после завершения процесса они превращались в самодвижущиеся минивидеокамеры. Однажды в обед в холле лаборатории мы заигрались в теннис, и не заметили, что ящики с тараканами остались незапертыми. А в это время после длительных прогулов объявилась уборщица Сенькина. Только она открыла один из ящиков, как от 180 увиденного оказалась в ступоре. В её разыгравшемся воображении тараканы предстали полчищами вражеской армии. Вначале она набросилась на них со шваброй и веником, пытаясь замести в дальней угол. Когда же это не помогло, и собственная швабра ударила ей по носу, она перешла в контрнаступление, и, объявив несчастным тараканам тотальную войну, вызвала санэпидстанцию. Когда мы закончили игру, победив соседнее КБ с разгромным счётом, с тараканами всё было кончено. В живых остался один видеотаракан. И тот залез комсоргу Пете в ухо, где от страха сразу активировался. Телезрители ближайших домов наблюдали на своих экранах странную пещеру и растения. Вследствие необдуманных действий техника Сенькиной у нас закончился исходный материал. И мы дали объявления в местную газету следующего содержания: «Закупаем тараканов у населения. Дорого». Граждане решили, что это запоздалая первоапрельская шутка, и никто к нам не являлся. Но в начале августа дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился двухметровый рыжий детина-студент с большим рюкзаком и чемоданом. Он спросил: – Тараканов здесь принимают? Цена прежняя? Рубль штучка? – И захихикал. – Я от вас уйду миллионером! После того как зам по хозчасти Федя заглянул к нему в рюкзак, его лицо облепила зеленеющая саранча. Студент, улыбаясь, раскрыл ещё и чемодан. Сенькина вновь вызвала санэпидемстанцию. Вследствие необдуманных затрат наше секретное КБ ликвидировали. Уборщицу Сенкину наградили путёвкой под Липецк на её малую родину. А нам пришлось искать другое КБ.
 Как научиться плавать
Это случилось в августе, я тогда из четвертого класса перешёл в пятый. Собралась на нашей улице большая кампания пацанов, поговорили и решили сходить искупаться. Такой весёлой шумной компанией пошли мы через лес на озеро. Когда стали раздеваться, вдруг покатился резиновый крепко накаченный баллон. Он был от заднего колеса трактора Беларусь. И этот гигантский баллон, кем-то заботливо сброшенный в воду, сразу облепила ребятня человек семь. Я с ними тоже на него залез. И очень крепко вцепился, потому что плавать, тогда ещё не научился. Не успел перегруженный баллон доплыть до середины озера, вдруг все ребята как лягушата, попрыгали, поныряли, и уплыли довольные к берегу. Почти моментально опустевший баллон гонимый ветром и течением продолжал всё дальше уплывать вглубь озера, где крупные волны, усиливались, поднимались ещё выше. И тут меня обуял кошмарный животный дикий страх перед неизвестностью. Я истошно, громко заорал, закричал: – Помогите, спасите, тону!!! Почти так же, как в известном тогда кинофильме «Бриллиантовая рука». И даже громче, трагичней, как обреченный на жуткую смерть. Все люди на берегу громко смеялись, глядя на меня в полном недоумении. А сильно возмущенные шумом рыбаки, грозили мне кулаками, гневно выглядывая из прибрежных кустов. Одна сильно переволновавшая продавщица кваса убежала искать спасателя, оставив бочку кваса на дороге без присмотра. Подошли две девочки и стали наливать квас всем бесплатно. Они только спрашивали: – Вам налить кружку или стаканчик? Когда дети вдоволь напились, подошел охотник с двустволкой. И потребовал, чтобы дети перестали воровать. До смерти перепуганные девочки сбежали. А я продолжал орать: – Помогите, спасите, тону. Я сильно надрывался, и кричал до тех пор, пока баллон сам не причалил к берегу. Так жизнь заставила меня учиться плавать. Сначала, я долго ходил на руках по дну в самом мелководье. А через год, уже вполне сносно плавал, к сожалению, лишь только по-собачьи. И в восьмом классе я продолжал по-прежнему плавать только по-собачьему. Но уже где-то в середине сентября, когда наш класс отправили на две недели в колхоз собирать картошку, и чтобы не ударить в грязь лицом, перед девочками я продемонстрировал самый настоящий кроль. По их просьбам я несколько раз сплавал и сорвал штуки три-четыре лилии. Весь класс наблюдал за мной, и быть не могло по-другому. Душа моя, да и полностью весь организм не смогли бы, и не согласились показать перед девочками такого позорного низкосортного ущербного плаванья по-собачьи. С той поры оказавшись в морском, или любом другом водоёме я непринуждённо плавал разными стилями. Всегда чувствую себя в воде, как рыба в родной стихии. Чтобы научится плавать, вам надо всего лишь поверить в свою абсолютную полную непотопляемость. Для этого необходимо наполнить воздухом лёгкие, лечь на воду, расслабиться и даже совсем необязательно сильно грести, бить руками и барахтаться ногами. Можно лишь только слегка, плавно подгребать локтями. И тогда вдруг случится с вами маленькое чудо, вы поплывете сами.



Как написать смешную книжку
 Как написать смешную интересную книжку. Очень просто, достаточно съездить к памятнику Ильфа и Петрова, и потереть им нос, загадав своё сокровенное желание. Это 183 сбывается на все сто процентов. Надо только сильно захотеть, осуществить задуманное. Написать книгу, не марая бумагу зря всякой мелкой чепухой. Надо творить, как великий художник или скульптор, когда он из глины ваяет скульптуру. Отсекая всё ненужное, лишнее, оставляя самое главное. Мечта, и горячее желание всегда дают пятьдесят процентов успеха, а остальное талант и настойчивость. Если, кто-то хочет попасть в Думу или в президенты России, думаю, ему тоже стоит попробовать. Ильф и Петров здесь уже не помогут, и придётся, тереть нос чей-то иной, например, у портрета Абамы или президента Путина, думаю, это сработает. А проверять придётся методом проб и ошибок. Скажу честно, сам сделать это я почему-то боюсь. И не из-за того, что у Путина чёрный пояс по каратэ. Вероятность нашей встречи всего один шанс на миллион. Лишь в одном я уверен, и всегда готов дать достойный отпор, – это шахматы. Но в последнее время, увы… Я очень мало и редко играю с живыми людьми. Случается, иногда с легкостью обыгрываю в шахматы тупые и совсем неповоротливые компьютерные мозги, созданные крутыми, премудрыми программистами.