Борис Исмаков

повесть
1
   Много лет своей армейской службы я занимал должности секретаря комитета комсомола части и помощника начальника отдела политработы по комсомолу. Был членом пленума Красноярского краевого и Томского областного комитетов комсомола, членом бюро Томского -7 (Северского) городского комитета комсомола.
   При вступлении в члены ВЛКСМ все молодые люди давали клятву быть в передовых рядах советской молодёжи, быть честными, справедливыми людьми.  Далеко не все ребята и девчата той страны Советов были таковыми став комсомольцами, далеко не все. Но подавляющая часть из них были достойными гражданами нашей Родины. А уж в комсомольские вожаки выдвигались достойнейшие из достойных. Секретарями комитетов комсомола полков и отрядов в нашем министерстве по штату были офицеры. Комитеты комсомола полков имели права райкома комсомола со своим сектором учёта и даже штатным работником этого сектора.
  Работая в этой среде долгие годы, я имел счастье знать и дружить со многими замечательными ребятами. С некоторыми из них я поддерживаю отношения до сих пор.
   Вот почему в этом сборнике воспоминаний о замечательных моих сослуживцах я не могу не написать и о них. Решил я написать об одной самой яркой, самой запоминающейся и неординарной личности Борисе Фёдоровиче Исмакове. Прежде чем писать о нём, отмечу один существенный недостаток в характере этого человека – крайне излишняя его скромность. Ещё будучи комсоргом не лёгкой роты, он часами мог рассказывать о прекрасных качествах и благородных поступках многих и многих своих сослуживцев, ходатайствовать об их поощрениях. Но когда вопрос касался его самого, Боря хмурил лицо, опускал в низ глаза, бормотал: «А я - то при чём? Меня-то за что, что я такого сделал…?» О его работе, о его поступках как секретаря, как солдата  мне всегда с восхищением рассказывали его помощники активисты. С таким характером этот уже убелённый сединами человек остаётся и по сей день. Говорю здесь об этом потому, что, приступая к работе над этим сборником, попросил я Бориса Фёдоровича сообщить мне некоторые данные из своей биографии. Почти год прошёл со дня моей просьбы, а сведений от него так и нет. Мои неоднократные напоминания ни чего не дали. Понял я, что их и не будет. Не сможет этот человек ни чего славного рассказать о себе. И решил я написать о том, что знаю, а что будет не так, пусть на меня не обижается. Сам виноват.      
                2

   Биография Бориса Исмакова чем-то схожа с биографией Александра Ивановича Лобанова – решающую роль в их нелёгкой судьбе сыграла минувшая Великая Отечественная война.
   Отец Бориса Исмакова в конце тридцатых служил в районе западной границы. В 1939 году свою молодую жену он вывез в глубь страны подальше от надвигавшейся угрозы со стороны набиравшего силу германского национализма. В 1941 году в Казани и родился Борис. Прежде чем излагать краткую биографию этого парня, я должен поведать о том, что в его биографии сплошные белые пятна, которые он пока безуспешно, но старательно в наши дни пытается ликвидировать. 
   В первые месяцы войны отец попал к  немцам в плен.
Как освободился отец из плена и до конца войны офицером воевал, Борис Фёдорович пока не установил. Но  через несколько месяцев после победы отец был арестован. Дело в том, что большое количество офицерского состава оккупационных частей Советской Армии служивших в освобождённой ими Австрии были подвергнуты серьёзным репрессиям за то, что руководству СССР не удалось установить в этой стране народно-демократический строй.
  Очевидно, после ареста отца мама Бориса Фёдоровича перебралась в Литву, где проживала сестра отца. В городе Соютский Боря пошел в первый класс школы. Но на этом его кочевая жизнь в послевоенной стране не закончилась. Мама с сынишкой вскоре перебралась на Урал в город Свердловск, где Борис Фёдорович и проживает по сей день. Вскоре после переезда в Свердловск (Ныне уже Екатеринбург) у него появился отчим. До призыва в армию семья проживала в заводском бараке. После окончания школы юный Борис пошел работать на важный оборонный завод имени Калинина. В цехе, где работал Борис, было много молодёжи. Комсомольцы цеха избрали его секретарём комсомольской организации.
   По закону все рабочие того завода не призывались в ряды Советской армии. Но нерадивых рабочих руководство завода разрешало военному комиссару района в армию призывать. Эти  нерадивые парни, естественно, были не комсомольцами. Вот тут-то и возникали трения между райвоенкомом и Борисом Исмаковым - первый требовал, чтобы все призывники были комсомольцами, а Борис в приёме тех ребят возражал категорически. Кроме того,  комсомольского секретаря  постоянно жёстко опекала партийная организация цеха и завода. Руководство «руководящей» и «направляющей» постоянно требовало от комсомольского вожака цеха проведения воспитательных мероприятий с рабочими цеха, проведения разного рода мероприятий, порой  формальных ни кому не нужных и пустопорожних, роста численности комсомольской организации в ущерб качеству принимаемых и так далее. Принципиальный юноша против всего этого возражал. И в конце концов решил он избавиться от руководства комсомольской организацией, а чтобы добиться этого,  пошел в райвоенкомат и попросился в армию. Что районный военный комиссар тут же с радостью  и исполнил.
   После курса молодого бойца попал он служить во вторую роту нашего полка, а командование роты, изучившее данные новичков, рекомендовало комсомольцам роты избрать Бориса своим секретарём. Как говорят, откуда бежал, туда и прибежал.
 В нашем полку в тот год  было 12 рот, а в каждой роте под две сотни солдат. К тому ж осенью следующего года УВСЧ Красноярска - 45 получило несколько сот призывников из расформированной в Ростовской области колонии несовершеннолетних. Страна начала строить коммунизм, «а в такой стране детских исправительных колоний быть не должно» - изрёк не без известный Никита Сергеевич. В наш полк этих ребят дали около двух сотен.
   Нет необходимости пояснять,  как трудно было нам в то время, отмечу, что как раз тогда мы впервые столкнулись с так называемой дедовщиной.
   В это же время между СССР и США отношения были напряжены и шла нешуточная гонка вооружений. Министр Средмаша и командование в/ч 25525 требовали от нас скорейшего ввода в эксплуатацию крупных объектов и цехов важного оборонного предприятия. А тут ещё такой контингент призывников. В борьбе за дисциплину и порядок в полку командование, все мы офицеры делали всё возможное. Не остались в стороне и комсомольские организации.
3
   Замполит полка Иван Васильевич Шишкин постоянно рекомендовал мне включать в планы работы комитета комсомола и ротных организаций проведение собраний по вопросам дисциплины, разбор на собраниях персональных дел нарушителей и прочее. Это давало какой-то результат. Но главным в этой работе оказалось формирование крепкого комсомольского актива и прежде всего подбор секретарей рот,  а также постоянная работа с ними. И последнее с помощью замполита полка и командования рот у нас неплохо получалось. Такие ребята как Виктор Рогатенюк в первой, Борис Исмаков во второй, Керимов в пятой ротах, Олег Матюхин в восьмой и другие ребята в солдатских коллективах, образно говоря, взяли власть в свои руки и во многом определяли жизнь коллективов в нормальном режиме. В пятой роте командир роты не имел даже заместителя. Очень слабый был старшина роты срочник, но был Керимов, второе, а порой и первое лицо в роте. Маленького росточка капитан Агапов, командир этой роты, не отличался способностью воспитательной работы с подчинёнными. Офицером он стал во время войны. Там требовалось от командира в первую очередь умение организовать бой, грамотно в бою командовать. А тут время мирное и работа с подчинёнными должна быть очень разносторонней, вдумчивой и грамотной. Как я ни старался понять почему все солдаты роты беспрекословно выполняли все распоряжения комсорга роты азербайджанца Керимова (Солдаты, да и все мы называли его просто Керим. Потому-то я и не помню его имени), я так ни чего и не понял. Знаю только, что если случалась какая беда или острая проблема у солдата пятой роты, Керим ни кому не давал покоя пока не решит вопрос. Однажды у одного солдата возникли серьёзные проблемы дома на родине и ему надо было туда съездить. Керим добился и этого. Отказал ему командир части один раз, он ходил и ходил к нему до тех пор, пока тот вспыливши не вызвал начальника штаба полка и в сердцах сказал: «Выпиши отпускной этому чёртовому Кериму! Меня он уже достал… » А заместитель командира полка по тылу, завидев Керимова попросту прятался или кричал ему : «Я сейчас занят, поговорим потом и быстренько куда ни будь ретировался». Он, несчастный знал, что Керимов обязательно что ни будь не просить, нет, будет требовать для роты или какого ни будь солдата. Такая настойчивость и требовательность ко всем нам Кериму прощалась, в виду того, что все мы знали – порядок в пятой роте держится исключительно на нём. Керим призывался из дальнего горного села Азербайджана. Окончил только начальную школу, потому как семилетки в маленькой деревушке не было. Его отец геройски погиб на фронте. На воспитании у мамы оставалось пятеро детей. Керим был старшим и ему в десять лет пришлось идти работать в колхозе. Когда уходил в армию его преклонных лет дедушка  дал наказ служить хорошо, не опозорить имени погибшего отца. И Керим с честью выполнял наказ деда.
  Активно и очень продуктивно работало бюро ВЛКСМ роты комсоргом которой был Олег Матюхин. Его ротный был высок ростом, полноват телом, а отдачи в работе на грош. Тихий,  незаметный, чрезмерно скромный Олег был главной фигурой в роте. Как это ему удавалось – сказать не могу. От Олега о его делах в роте добиться было невозможно. «Я что? Я ни чего», - отвечал он на мои вопросы, краснея, опустив голову . Но все мы знали, что он в роте человек самый влиятельный. Призвался он из г. Ленинграда. До призыва работал третьим секретарём райкома ВЛКСМ. Кстати, после увольнения в запас получил высшее образование, работал в партийных органах города, а после развала КПСС засветился на работе в госорганах Питера и Москвы. Много хорошего можно рассказать и о Викторе Рогатенюке комсорге первой роты и моём нештатном заместителе, о комсорге третьей автомобильной роты и других отличных ребятах. Но самый глубокий след в работе комсомольской организации полка и в моей памяти оставил комсорг второй роты Борис Исмаков.
4
   Его ротой командовал вполне нормальный офицер. Был во второй роте и заместитель командира роты, выпускник нашего же училища. Был во второй роте даже нормальный старшина роты, хоть и срочник. А раз во второй роте командование роты было вполне дееспособным, то в неё, как и в первую, и в третью роты командование полка направляло самых трудных, самых недисциплинированных солдат. И комсомольской организации роты по поддержанию нормальной дисциплины в коллективе приходилось работать очень много. С заместителем командира роты старшим лейтенантом Стениным Борис сформировал крепкий костяк активистов. Комсомольские активисты второй роты не позволяли в роте вольности ребятам не дисциплинированным. Ранее судимые парни во второй чувствовали себя неуютно. О работе с недисциплинированными ребятами Борис часто со мною делился, спрашивал советы. Часто приходил в комитет комсомола и ставил вопросы о неблаговидных делах солдат других рот. Активисты у Бориса были ребята очень боевые, решительные и принципиальные.
  Постепенно и незаметно у нас с Борисом Исмаковым установились очень доверительные отношения. Дело доходило до того, что он несколько раз выговаривал мне за мои неправильные действия. Однажды в столовой во время завтрака я, будучи дежурным по полку, измотанный бессонной ночью, погорячившись накричал на одного солдата. На следующий день Борис зашел ко мне в комнату комитета комсомола и смущаясь, краснея, в полголоса сказал: «Товарищ лейтенант, а вы вчера зря накричали на того парня. Он парень хороший, к тому ж в том, что вы увидели он абсолютно не виноват». По молодости  я ответил Борису каким-то оправданием, но в моей душе помимо моей воли навсегда осталось об этом замечании приятное воспоминание, а грань между мною офицером и рядовым солдатом Исмаковым с того дня разрушилась окончательно.
5
  Вторая мировая унесла много жизней солдат и мирных жителей, осиротила миллионы и миллионы детей. Это было великое горе, но не меньшей трагедией было и то, что миллионы семей были разъединены и долгое время не имели возможности воссоединиться. Эвакуация на восток страны предприятий и рабочих, оккупация противником огромных территорий всё это вынужденно на долгое время разъединяло очень многих родных и близких.   
  Шестидесятые годы были тем временем, когда в ряды Советской армии призывались ребята, родившиеся в конце тридцатых, начале сороковых годов. Родители и родственники, разыскивавшие ребят, обращались за помощью в Министерство обороны. А последнее печатало списки разыскиваемых, рассылало по войсковым частям списки с приказом прочесть списки разыскиваемых во всех подразделениях воинских частей.
  Так однажды во время чтения такого списка на вечерней поверке во второй роте прозвучало - Фёдор Исмаков разыскивает сына Бориса Фёдоровича Исмакова…
   Командование полка немедленно предоставило Борису отпуск с выездом в Харьковскую область, где его родной отец работал начальником одного из участков железной дороги. Боря полетел из края Красноярского в область Харьковскую. О своей поездке и встрече с отцом по возвращении в часть он сообщил маме. 
   Вскоре заметил я, что Борис ходит чернее тучи. Мы поговорили, и он дал мне прочесть письмо от мамы. Бедная женщина писала то письмо в состоянии крайнего расстройства. Как сейчас помню на полях двух или трёх страниц следы её слёз. Мама упрекала Бориса за то, что он пролетел над Свердловском и не заехал повидаться с нею. Она, очевидно предположила и написала, что Боря после армии вернётся к отцу. Меня то письмо не на шутку тоже расстроило и я немедленно написал маме Бориса письмо. Моё письмо тоже было эмоциональным. Я рассказал маме как переживает Борис, прочитавши её письмо, написал о том, что он её очень любит и никогда с нею не расстанется и так далее, и так далее. Моё письмо было тоже в несколько страниц. Как-то  недели через две ко мне в комитет комсомола зашел  весь сияющий Борис. Я с кем-то разговаривал, а Боря скромно присел на стул у стены и ждать, когда в комнате мы останемся одни. На мой вопрос с ходу, Борис, как всегда кашлянул в кулак, скромно улыбаясь тихо произнёс: «Получил письмо от мамы. Всё нормально. Она передаёт вам большой привет…»
   После увольнения Бориса мы с ним поддерживали контакты. Года через четыре, уже из Томска-7 (Северска) был я в командировке в Свердлвске. Созвонились с Борисом, встретились. Я даже остался у него ночевать. До поздней ночи мы с ним говорили -говорили и говорили  и тем не менее времени у меня не хватило чтобы расспросить подробнее о его жизни на гражданке. Видел я хлопотавших возле нашего с Борисом стола его на последних днях беременную красавицу жену. Видел смущённые взгляды его мамы. Радовался за Бориса.
6
   Как работал комсорг второй роты Борис Исмаков наглядно говорит и такой факт. Служил во второй роте маленького росточка солдатик, точно не припомню как его звали, но кажется - Сергей. Так и назовём его в этом повествовании. Призвался он на службу после детского дома. Не было у того солдатика ни родных ни близких. Дабы никто из солдат не мог обидеть паренька, Борис пристроил его работать в дежурную смену слесарей на котельную, где работал сам. По  каким-то причинам Серёжка поступал, но не закончил седьмой класс. А в полку работала вечерняя школа. Борис потребовал, чтобы он записался и стал посещать школу. Поскольку парень призвался осенью, а в то время призыв в ряды Советской армии были только после первого сентября, в школу он мог пойти только на следующий после призыва год. Но Борис через пропагандиста полка капитана Козлова Владимира Ивановича, который по поручению командования части курировал работу школы, пристроил Сергея в школу  в декабре месяце, да ещё и в седьмой класс. В свободные минуты на работе, в личное время в роте всё отделение ребят, в котором служил наш школьник, усердно занимались с ним математикой и физикой, русским и иностранным языками, писали сочинения и так далее. В результате за первый год службы тот воин успешно окончил седьмой и восьмой классы. За второй год парень закончил девятый и десятый, а на третьем году службы в июле месяце получил вызов из МГУ, и был досрочно демобилизован. Тогда солдат поступавших в ВУЗы,  увольняли к моменту начала вступительных экзаменов. В знаменитый московский ВУЗ тот паренёк поступил и успешно в нём учился. Когда он обучался уже на втором курсе я был переведен для прохождения службы в Томское Управление войск и с переездом потерял номер телефона моей знакомой доктора наук  Химического факультета МГУ. Потерял и след того незаурядного,  очень способного паренька.
   Тут уместно поведать читателю, как я познакомился с важной особой с химфака МГУ.
   В июне 1965 года я возвращался из отпуска. Автобусом из Элисты приехал в Дивное Ставропольского края. Оттуда отправлялся поезд из нескольких вагонов в г. Ставрополь. Прибывал поезд в краевой центр рано утром, уже там формировался состав из вагонов Махачкалы, Дивного и Ставрополя. А отправлялся тот поезд в Москву часов в семь вечера. В Ставрополе я перебрался в купейный приличный вагон. Когда уже по радио объявили об отправлении поезда, человек шесть мужчин занесли в купе молодую, небольшого росточка, лет тридцати пяти женщину. Притащили в купе несколько корзин с виноградом, яблоками, помидорами, огурцами, пирогами и молоком. Все мужчины были навеселе. Проводница требовала от мужчин немедленно покинуть вагон,  поезд-то уже отправлялся, а они всё хлопотали, расставляя в купе корзины, наказывая мне, как зеницу ока оберегать мою спутницу.
    Утром поезд прибыл в г. Ростов. Спавшая на второй полке женщина проснулась, выглянув на меня из-под простыни, отвернулась к стене и долго продолжала лежать не подвижно.
   Наконец, женщина резко поднялась и, сидя на полке, хриплым голосом произнесла: «Молодой человек, вы ради бога меня простите. Я очевидно причинила вам какие-то неудобства». 
   Ответив, что ни каких неудобств она мне не причинила, я вышел из купе, давая возможность соседке подняться и привести себя в порядок.
   После посещения умывальника, соседка предложила познакомиться и вместе позавтракать. Выкладывая на стол пирожки и бутылки с молоком, виноград и прочие вкуснятины, она поведала мне о том, что с нею произошло.
 Женщина  впервые за много лет  посетила малую родину   по случаю встречи с одноклассниками. Но в самый разгар празднования ей через участкового милиционера сообщили о ЧП на одном из химических предприятий Подмосковья. А поскольку  производственная технология  была разработана по её научной разработке, ей было велено срочно прибыть на тот завод и принять участие в расследовании ЧП.
  -Я, ведь, доктор химических наук, работаю в МГУ. Вчера на встрече с одноклассниками я впервые в жизни выпила больше одного бокала вина. По дороге на вокзал в машине уснула и не помню, как сюда попала, - поведала моя соседка.
   Около двух суток с необычной соседкой мы практически вдвоём ехали до самой Москвы. Перед Харьковом к нам в купе садились две какие-то  женщины, в Харькове они вышли и дальше мы ехали одни.
   Соседка подробно расспросила и меня о моём житье-бытье. А узнавши, что я заочно учусь в строительном институте Новосибирска, закончил второй курс и дальше мне технику строителю учиться уже не интересно и я подумываю строительный институт оставить, соседка предложила мне поступать на учёбу к ней. Соседка  вырвала из своего блокнотика листик бумаги, записала свой домашний телефон, свою фамилию и имя, имя мужа, вручила мне записанное и велела звонить ей если решу поступать в МГУ. «Не бойтесь. Поступите. Я вам помогу», - твёрдо сказала женщина.
   Поступать на заочные отделения ВУЗов нам офицерам в то время разрешалось только на специальности, родственные твоей. Да и вообще химия в школе для меня был предметом не очень почитаемым. Сдал по ней экзамен и забыл.
  И вот, когда Борис Исмаков со своими помощниками засуетились и стали думать – решать куда после армии пристроить своего подшефного, я и вспомнил о своей знакомой из МГУ. Позвонил ей и подробно рассказал о Серёжке.
   - Немедленно присылайте его документы в наш университет. Когда получит вызов и будет ехать в Москву, позвоните мне. Я его встречу и всё устрою.
   Кто-то из ребят второй роты в день прибытия поезда в Москву подошел ко мне и спросил, не известно ли мне как дела у Сергея. Вечером того же дня после работы я потопал на телеграф нашего города и снова позвонил моей знакомой.
   - Серёжа приехал, я его на вокзале встретила, сейчас он принимает душ, а потом мы будем ужинать.  С Серёжей всё будет нормально. Не беспокойтесь. Сергей с ребятами из второй роты переписывался, они сообщали мне, что их подопечный в МГУ освоился, проживает в общежитии, учёба даётся легко.
   Так заботился, сопереживал комсомольский вожак нашей второй роты Борис Исмаков о всех солдатах его роты. Все солдаты второй роты Бориса за его искреннюю честность, неподдельную скромность и принципиальность уважали. Поэтому вместе со своими друзьями комсомольскими активистами Борис оказывал неоценимую помощь командованию роты и части в подержании в подразделении образцового порядка и выполнении личным составом стоявших перед подразделением нелёгких задач. Кстати, историю с солдатом сиротой Борис Фёдорович сегодня не помнит. Думаю потому, что подобных дел у него было не мало.