Рано

1.

Меня отправили за водкой. Батя бухал с соседом. Мама на работе, а батя как раз  простыл, взял больничный. Вот и вызвал Палыча — своего доктора-собутыльника (Палыч у нас вдовый стоматолог). Палыч умел много и во всех красках описывать полезность русской водки (так брешит сексолог про секс). «Не могли поляки такого придумать!» — настаивал всегда сосед Палыч.

Водку продали, хотя мне только тринадцать (на сдачу взял сухариков). Классическая «Путинка». Шел по двору.  Местные ханурики, сидевшие в беседке во дворе, проводили меня и бутылку в моих руках с каким-то завидующим и жадным взглядом. Доставил бутылку в целости и сохранности, как кольцо доставил, куда следует, один сказочный шпендик.   

О, молодец сынок... Ну, иди поиграй. У нас с дядей Васей разговор взрослый.

Я расставил своих мальчишеских кукол: Бэтмена, мистера Фриза (врага Бэтмена), Мог;чих Р;йнджеров, скелетов и мертвяков, мутантов (от черепашек-ниндзя до мышей-рокеров), киборгов, людей-бойцов, Чужого, Хищника, Терминатора — герои фильмов, мультфильмов, игр на приставке. Я ставил их в две армии и они сражались. Наслаждался я недолгого, надо было уроки делать: выполнить упражнения по английскому. Там я не шибко понял кое-что по правилам анатолийского языка, если прочитаю параграф и не пойму, вечером спрошу папу... нет, наверное, всё-таки маму. А мама им за водку скандал закатит. Придётся втыкать самому. Если что, позвоню Ботану, он мне продиктует.

Пророчество сбылось. Был скандал. Прилетело и Василию Павловичу. Одна женщина своим криком может остановить взвод алкоголиков. Папа попросил меня спрятать водку, а я её в окошко выкинул, аккурат около беседки хануриков, которые, впрочем уже куда-то пропали. Мама спросила меня:

— Водка где?
— Выбросил.
— Молодец!

Батя уже спал, когда мы с мамой завершили упражнение. 

2.

Больничный мог обернуться запоем.

Папа лежал толстом синем диване изредка издавал звук «ы», уткнулся головой в стену. Щетина обезобразила лицо. Никто не снял с него ни спортивных штанов, ни носков. Как был, так и упал в кровать. Тёмные густые волосы растрёпаны. Разило алкоголем от тела, как от рюмки. Будто водка пропитала всё его тело. Я запомнил запах как «запах папы».   
Утром пришлось подносить пивцо, хотя мама угождать пьянству не хотела, но и мучить мужа не могла. Опохмелиться позволила.   

Нарколог приехал, когда не было и десяти утра, приехал быстро.  Мастерски развернул и собрал капельницу. Папа дремал, а мы по очереди смотрели за ним. Прокапали отца и дали поспать хорошо. Мама накрыла его наполовину раздетого меховым пледом.

Папа работал в автосервисе и без работы очень скучал, отчего, наверное, и пил. Все выходные сидел в гараже. Мы с мамой его почти и не видели.  Уж не знаю, как они сошлись с мамой, ведь никогда их ласки не видел. Сдержанные похвалы только, какие-то наши семейные шуточки.

3.

— Зачем  ты купил ему этого скелета в гробике? Это что игрушка такая? — ворчала мама.
— Да, это всё мальчишеские игры!
— С гробом!
— Ладно тебе!
— Хорошо, пусть играет. Я ему сама то, что надо, подарю. Конструктор путь собирает, учится созиданию.
— Вова будет счастлив!

Они не держали обиду, но старались прийти во всём к общему заменителю. У них подчас были разные позиции: относительно меня, относительно обеда, выходных и т. п.

— Люба, дай Вове на обед в школе!
— Я сама ему собрала бутербродов.
— Это несерьёзно!
— Зато сигарет не купит.
— А что Вова курит? — удивился папа.
— Нет, но все его друзья заядлые курильщики. Не понимаю, как он в их компании ещё держится от сигареты.
— Ну, он уже большой!
— Хорошо. Дам ему на капустный салат с компотом. Ну, путь и бутерброды возьмёт. 
— Если сэкономит в столовой, то путь у него будут деньги, пора ему давать на карман.

Часто они обсуждали в таком духе. Свои убеждения они стремились приблизить к консенсусу.

Батя — неглупый человек. Но водка его доконала. «Русский мужик не всегда сильный пол суть», — читал я у кого-то. Моего одноклассника побила девочка на два класса младше его. А ещё я заметил, что парни больше дерутся, а девочки больше хохочут. И дерутся не от силы, а от дури. Лучше бы просто и весело смотреть на мир.

Мой друг С. умер от передозировки наркотиков.

4.

Кончилось детство, началось отрочество, именно тогда, когда умер С. Я не знал, что он «сидит на игле». Дружил он с Ботаником. Списывал у него и давал списывать всем остальным. Мог быть стать писцом в древнем Египте. И похоронили его так,  как я читал о египтянах. На похороны меня не пригласили. В школе мы почтили его минутой молчания. И все ученики и ученицы нашего класса написали сочинение на тему «Мой друг С.». Это было нужно его родителям, более детей не имевших.
С. знал много анекдотов (правда, похабных). Был заводилой во всех играх, никогда не проигрывал. Чемпион по компьютерным играм; не было такой игры, которую бы он не прошел (все жанры). Футболист. В семье его предков что-то не ладилось. Он не показывал, весел и смешлив. Опять какая-то трещина в душе пусть и такого юного мужчины. Пример С. так всех испугал, что были приятны меры, по которым в нашем классе даже сигареты никто в рот не брал (немногие на страх и риск курили в квартале от школы после уроков). С нами хорошо поработали психологи. Многих смерть С. очень напугала. Особенно горевала Оля Ивова. Первая смерть в её жизни.      


***
Началось отрочество.

Шутки кончились. К девочкам стали относится серьёзно. 

Я никогда не обращал внимания на Марусю. Она сидела с С. в среднем ряду прямо за мной и Олей Ивовой, подругой Маруси. «Глупая девчонка, они все глупые».  Это раньше так думал. А потом с ними как-то интересно. Стало.

Я был первым мальчиком, который тоже скакал через скакалку. Меня дразнили, пока сами не попробовали. Мальчики и девочки обнаружили друг друга. Теперь влюбляться не зазорно.

Некоторые хулиганы хватали девочек и задирали юбки. Многие просто влюблялись неземным образом. Да-да, первая любовь — самая настоящая, именно любовь — любовь всей жизни.
Мне не давала покоя Маруся. Её голос какой-то вечно весёлый. Её косы ей очень шли, они манили («завлекалки» эти). Юбка серая, голые коленки.

Маруся! Такая умная, что к ней мальчики не приставали. Психологически Маруся, как личность,  она сильнее всех в классе. Мудрая, хотя и не самая сильная по оценкам. Оценки её вообще не волновали. Она брала то, что ей нужно, отбрасывая лишнее. Целеустремлённый человек.

— Вова, ты очень лохматый! Чудище! Монстр! —  Сказала она мне как-то. Она обратила внимание!

Я тогда сам подстригся, хотя не в парикмахерский, а старший товарищ по двору машинкой меня обработал. Мама в ужасе. Папа сделал мне внушение: «Ты что в клоуны потом пойдёшь?» Маруся просто рассмеялась. Мне выстригли смайл на затылке. Тогда же я привык ходить в кепке, только в школе — к позору — её носить было нельзя. С тех пор за мной установилось прозвище Бритый. Так я потерял Марусю навсегда (вру, в старшей школе мы сблизимся, но не до отношений).


5.

Василий Павлович однажды повстречался мне на улице. Угостил пивом. Мне  не понравилось. Водка мне понравилась гораздо больше. «Маме не говори, что это я тебе дал, хорошо?» Я кивнул головой. Сосед наш спешно удалился.

Меня как-то сносило с пути, но мыслил ясно.  Спотыкался на ровном месте. Поднял палку для опоры. «Так домой идти нельзя». Зашел в подвальный продуктовый магазинчик. А там... Маруся. Одна. Вид мой удивил её.

— Что с тобой, Вова? Тебе плохо? Ты какой-то странный.
— Ну, я сегодня немного пьян.
— Ты что же — пил?
— За твоё здоровье!
— Не смешно. — насупилась девочка. — Это дорога, по которой шел С.
— Извини.
— Сам себя извини! И вышла.

Я купил жвачку, прожевал её до безвкусия. Маруся увидела. Мама всё поймёт, глаз у неё острый. Тут не нужно быть предсказателем.
— Вот на что о деньги карманные тратит — на алкоголь! Как только детям продают!
— Его «угостил» кто-то. Так мы — мужики — и начинаем пить. Только в Вовы пака ещё поводов нет!
— Так ты одобряешь!
— Хорошо, давай сделаем ему внушение. Иди-ка, сынок, сюда!..

Папа прогнал мать. Уж теперь-то я «отвечу», думала, наверное, мама.

— Ну, сын, ты молчишь перед мамой о нашей пьянке с дядей Васей, а я молчу про твои приключения. Идёт? Тут главное, не напиваться. В меру, всё в меру! Бутылка — последнее дело. Если можно без неё, то лучше не пить. Пьют от отчаяния, а отчаяние — это грех. Если мама ещё пьяным увидит тебя, сухой закон тебе устроим: даже газировки не получишь, карманных денег лишим. Ясно.
— Угу...

Я — дурак. Не хотел же никого расстраивать. От этого Палыча одни проблемы. Да и папа немного лицемерит.

Дядю Васю я теперь обхожу стороной.

6.

На полке большого шкафа стояло пять фигурок — солдатики. Одноцветные, цвета морской волны. Тематически это русские воины Петра Великого. Как и подобает игрушкам, они большую часть суток спали. Кто-то с умами, кто-то нет. Сабли есть у всех. У трёх ружья. У одного вензель. Кто-то чистит ружье, а кто-то уже прицеливаться. У кого-то боевой топор с длинным топорищем. 
Солдатиков купил отец, когда был в Санкт-Петербурге с командировкой; в каком-то музее купил; просто так, без всякого праздника или другого повода. Упаковка яркая. Является дополнением для какой-то большой настольной игры.  Какой мальчишка не любит солдатиков?

Я был доволен, как слон: по истории в школе как раз проходили эпоху Петра I. С жадностью читал учебник, с интересом смотрел атлас. На литературе мы учили наизусть отрывки «Полтавы» Пушкина. Такое вот погружение в тему.  А солдатики  просто довели до восторга.

Я осторожно снял солдатиков с полки и унёс в свою комнату. Расставил, рассказывал боевую задачу. Они внимательно слушали, не шелохнувшись. Даже не смотрел на солдатиков, их я созерцал. Каждому задавал немой вопрос. Тот, что вензелем, больше всех ухмылялся. «Нам перестоит марш-бросок!»

Пруд, серый день, пляж пустует. Вова строит для солдатиков крепость: мосты, стены, шпили. Даже ров с водой и канал. Вода быстро, жаль, впитывается в песок. Рыл солдатикам траншеи. Сделал ДОТ.

***
На противоположном берегу кто-то рыбачит. Ба! Да это Василий Павлович!

Месяц его  не видел! Зарёкся не подходить, но интересно же. Солдатиков сунул в пакет и побежал к рыбаку. 

Сидит, уткнулся в куртку. И не без пузырька с водкой. Грустный какой-то.

— А, это ты...         

Помолчали.

— Клюёт?

— Вон в банке две рыбёшки тощие. Отпущу потом. Путь наукой всякой рыбе, чтобы не глотала всё подряд.

Палыч говорил куда-то вперёд, ко мне как бы и не обращаясь. Смотрел вдаль неба и как-то в себя. Иногда глубоко выдыхал. А ведь обещал спьяну тогда (ну, меня тогда за «Путинкой» гоняли), что научит рыбачить. И мне не хотелось ему напоминать. Ему всё это, как мне солдатики, — для созерцания, я так думаю. Хобби на спасает. Палыч очень хмуро выглядел.

***
Жена Палыча умерла от рака груди. До этого он, кажется, и не пил.
Меня часто оставляли с ними, когда моим родителям нужно было куда-то отлучиться; своих детей у этих соседей не было. Мы с Палычем рисовали, играли в шахматы (фигуры — те же воины Петра I и Карла XII). Жена его, тётя Люба, почему-то пахала резиной. Угощала меня безе. Я восполнял роль недостающего ребёнка. Мною как бы делились. Тётя Люба и дядя Вася вызывали зависть; тогда многие разводились-женились, а эти двое держались вместе, что бы вокруг не происходило. И не выпячивали что-то уж такое необычное. Просто любили и этим жили.

Тётя Люба назвала меня так: Вальдемар.

— Ещё чаю, Вальдемар?
— Да, пожалуйста, будьте любезны.

...Её долго лечили. Весь подъезд, весь дом помогал. Были осложнения, минуты надежды, и снова отчаяние. Мои родители и я тоже навестили её в больнице.  Живая, жаждущая жизни, но теряющая жизнь. Меня в тот день отправили в православный храм заказать сорокоуст о здравии тети Любы. Но, наверное, у Бога были другие планы. Этого и не принял дядя Вася. Тогда и увидели его с водкой.

Палыч сам научился готовить и стирать. Кажется, у нас он проводил больше времени, чем в своей квартире. Каждый вечер с родителями что-то обсуждали. Политику вроде. Споры двух мужчин бывали так горячи, что мама «спасалась» у меня. Дома при маме они не пили.

7.

Моя влюблённость в Марусю зашла в тупик. Я слишком скромный, да и сама Маруся так на меня влияла, что быть с ней — высочайшее блаженство: целоваться, держать за руку, вместе гулять. Ответная любовь Маруси точно будет за гробом. В этой жизни такое невозможно.

Мои сверстники уже во всю гуляли с девочками, ранняя, чистая влюблённость. Ревность. Оля Ивова нравилась всем, кроме меня. Яркая длинноволосая блондинка без всех этих бантов.

Оля Ивова стала другой после смерти С., теперь задавала тон подружкам: благословляла или проклинала чьи-то мечты об отношениях («Это же мерзкий ботан, как таких можно любить?»). Маруся считалась ей ровней, но в дела класса — интриги — не вмешивалась. В свои тринадцать она прочла Библию. Я это случайно от неё узнал, слышал об этой книге, но книг я не читал, если только не считать книгами комиксы. Я по математике соображал лучше, но Маруся всё-таки оставалась мудрее.

Любовь — хорошо. Только парни, они же — дураки. Начали не с того места, не с тех мест, которых нужно придерживаться за которые держаться. Но этой пошлости старшеклассников ещё не было у нас. Мы играли в отношения. Танцы на дискотеках! Как же я обожал дискотеки. Каждую пятницу в актовом зале разрешали эти танцы. Маруся как-то постелила эти сходки. Это я её пригласил!

Тогда не так безнадёжно всё было. Набрался храбрости.

— Слышь, Маруся! Пойдём на танцы в пятницу.
— Хорошо, Вовка.

Так просто! В тот незабвенный вечер мы танцевали. Но потом она танцевала и с другими. Я на это обиделся. Как же так можно? На белый танец она всё же пригасила меня. Потом я её газировкой из буфета угостил. И проводил... её не я. Её проводил Лёха Циркуль, старше меня и её на три года! И сильнее, ходит в секцию бокса. Я бы и сам туда пошёл, только предпочитаю запрещённые приёмы.

Теперь он её приглашал. А мне она так и говорила: «Меня уже Циркуль пригласил». Вот ведь гад!

Всё, жизнь разбита. И это не смешно.               

8.

Отдал. Марусю без боя. «Не надо отдавать любимых!» Эх, ну и пусть. Умная- премудрая... — дура! Вот только из-за девчонок переживать!

Первым делом солдатики! Они ценят меня. Они мне верны. Они за меня умрут.
У них есть пушки, крепости. Моя коллекция началась с армии Петра Первого. Потом была крепость и две армии: гоблины и гномы. Потом скелеты и их баллиста. Ещё морской бой викингов между собой (два отряда) и парусный корабль с вёслами. Клетка на колёсах с ведьмой внутри и отряд инквизиторов. Французские мушкетёры в лабиринте. Конные рыцари. Футуристические фигурки и инопланетяне. Всё одной известной фирмы. У игры были разные редакции правил. «У нас времени на игры: мы должны воевать!» — отвечаю я всем, кто критикует меня за инфантильность.

— Тебе пора с девушками целоваться, а ты всё с солдатиками играешься! — почти ругался Палыч.

— «Легко сказать: целоваться! О таком можно только мечтать! Это высшая радость, — всегда думал я. — Я не хочу с девушками, я хочу с девушкой — с одной, с Марусей! Не с Марусей не хочу. Целовать нужно только любимую женщину!»       

Да, солдатики утешают. К битвам, которые я проводил сам с собой, я рисовал графики: по шкале абсцисса номер хода, по шкале ордината количество живых солдат. Так можно наглядно видеть эффективность той или другой армии: кто переламывал ход битвы или всё шло гладко.

«Военное дело» закалило солдата! Да что там? — генерала. Пора с Марусей переходить в наступление. 

9.

«Маруся, приглашаю тебя на встречу 25 июня в 21:00 в кафе «Манон Леско». Приходи одна», — гласил черновик письма. Я подсмотрел её адрес в школьном журнале. Подписался: «Владимир».

К завоеванию сердца тоже надо хорошо подготовиться.
Я три месяца экономил деньги для этого свидания. Составил меню из мороженого и детского шампанского. Больше интересовался своим внешним видом, много об этом спрашивал у мамы (к её радости). Сам сходил в парикмахерскую. Кроссовки сам выбирал. Учил анекдоты. Даже по-французски что-то выучил («ma ch;re»).

Тут бы посоветоваться. Найти наставника. Но к Палычу обращаться я не хотел (опять водкой напоит). Перед папой как-то неудобно. Перед мамой — тем более.

Время шло. Я всё больше нервничал. Я посчитал, что к 25 июня я буду готов. Узнал секретные данные. Во-первых, на на лето не пропадает никуда. Во-вторых, у Маруси много подруг, и они будут играть в теннис и кататься на роликах. Подруг тоже задобрю мороженым. Часто советуют найти в делах любви себе сообщницу — подругу любимой. Но это уже муть. Я против интриг! Я за ясность чувств.

Дата обведена красным в календаре. Обратный отсчёт начался. Заснуть бывает всё сложнее. Нет, я не доживу. Я умру в ночь с 24-го на 25-ое. Я уже просчитал тысячу сценариев: будет поцелуй или нет, во что она будет одета, что скажет; если будет играть музыка, то какая; что она закажет (я готов ко всему, что есть меню).

10.

В сумерки я подошел и опустил письмо в почтовый ящик. За три дня до предполагаемого свидания. Опустил и сразу захотелось достать. «Глупый текст, глупый! Где поэзия?! Эх, дурак, зря опустил, сырой же текст. Эх, вернуть бы время на две минуты назад. Ящик сломать? Утром дождаться почтальона? Я ненавижу себя, я ненавижу себя! Я такой дурак». Бил себя по голове.

Буквально на нервах приплёлся домой. Все ужинали. Мне кусок в горло не лез. У меня начался кашель и икота. Лёг спать раньше: уснуть и забыть. «Всю личную жизнь себе испортил! Всю жизнь!» Хорошо, что родители не слышали и не видели, как я бьюсь головой о подушку.

В первом часу ночи пришел на кухню и стал смотреть в окно. Конечно, окно Маруси недосягаемо. Свет фонарей на аллее, пробегают машинки. Луна одинокая. Выпил кефиру, выключил свет. Луна... она знает миллионы историй любви, сама в своём уединении. Лунный свет на столе, как от фонарика.

Сейчас бы с Марусей по аллее! Идти за руки и молчать. И плакать, и смеяться.  Идти, идти, вдыхать ночь; ласковый студёный ветер. Листья деревьев шепчут,  эти суфлёры слов любви. Лай собак во тьме. Проезжают луноходы полиции, мчащие в даль ночи. Тени кружат вокруг. Волшебный подлунный мир. Трепет сердца. Главный момент в жизни когда-нибудь да случится. 

Всю ночь сидел у окна, пил крепкий чай. «Если я скажу луне, а она передаст ли, если Маруся тоже смотрит на луну?» Пиксели окон домов во дворе погасли.

В ту ночь я всё же заснул. Заснул беспокойным сном. И все дни до 25-го мучился. Уже и не хотелось свидания. За три месяца я измотал себя. Я всё уже пережил, в реальности всё будет сухо. Я не пошёл...

11.

Я стоял у входа в кафе «Манон Леско». Совесть привела. Всё-таки письмом я взял ответственность. И вот Маруся! Желтая ветровка, желтый декоративный шарф, серые перчатки; летняя и такая осенняя. Волосы спадают на плечи. Серая юбка чуть выше колен. Неземная свей грациозной походкой. Меня ещё не заметила, лицо серьёзное. А когда заметила, то просияла глазами, и улыбка озарила её лик. «Она рада мне!»

— Давно ждёшь, кавалер?
— Э. У.
— Весь вечер будешь мычать? Ладно, забей! Пойдём!

И мы вошли. В кафе, занятом до отказа взрослыми, но ещё молодыми людьми.  Пела юная солистка и пела, и общалась с залом. Ей заказывали композиции  её поклонники. Звезда района.

Мы с Марусей уселись на диване в углу за малым круглым столом. Заказали много мороженного и сиропы. Она так смешно всё это уплетала. Я пил через соломку.

— Мне англичанка поставила сразу две «пятёрки» за то, что выучил неправильные глаголы.
— А мне она посмела вляпать «два» за то, что ничего не выучила. Она — злыдень.
— Согласен.
— С чем ты согласен?
— Она — англичанка.... — э-э, суровая.
— Но ты у неё в любимчиках.
— Неправда!
— Да, да, да...

И она начала изображать англичанку, надула щёки, вылупила глаза. Я улыбнулся, а она расхохоталась. Заиграла медленная музыка, и Маруся потащила меня на танцпол. И началась сказка...

Мы кружились и улыбались. Лучше на душе, чем в «незабвенный вечер». Она была в восторге, она смеялась, играла глазами. Я не мог на неё наглядеться. Кругом был хаос всевозможных разноцветных огней. Мы как бы в открытом космосе: кругом световые зайчики планет, лучи сказочных звёзд, сияние космоса.  Не то, что дискотека в школе! Девочка-мечта в обстановке чуда. Неведомый мир — для нас двоих. Потом была заводная мелодия (как узнал потом «Полтава» группы Sabaton). Триумф и любовь! Мы то отдаляемся на вытянутых руках, то приближаемся; она перевёртывается под моей рукой.

«Мы вместе!» Сколько было мучений и сожалений, борьба за любовь. Теперь же всё хорошо! Маруся! Жизнь моя и мечта! Маруся! Мы искали друг друга, но были рядом Маруся! Рай и радость! Счастье и сон наяву. Маруся! Первая любовь — единственная! Победа! Вера в Марусю и верность Марусе. Маруся — с мной! Сердце завоёвано! Вместе навсегда. Теперь беды все — ничто. Великий романтический союз.

Мы танцевали всю ночь. И медленные, и энергичные танцы. Да, нам отпустили винишко. После кафе мы сидели на скамейке тёмной аллеи и целовались, руки переплелись. Целомудрие, нежность, лёгкость.

В школе все узнали о нашей «помолвке». Мы не скрывали чувств, но и не смущали никого. Даже учителя относились к нашим отношениям с уважением.

12.

Мы прожили вместе сорок лет. Бывало всякое, но жизнь была единой.
(Наш сын Гриша унаследовал всех моих солдатиков.)

Мама моя плакала на свадьбе: «Мальчик моя, Вовочка! Как у тебя всё скоро сошлось». Петрович работал тамадой, оглашая бессчётное количество тостов.

***
Да тот детский трепет почти угас.

Жизнь душа в душу. Родной человек. Но как не того трепета, того космоса! Мечта не должна была сбыться. И всё же теплота семьи лучше, чем холодный лунный свет.

Мы с Марусей постоянно и сейчас открываем что-то новое. Играем в шашки. Я никогда не бухаю. Пью, когда и она пьёт. 

Да, сказки не получилось, но жизнь удалась.