Неолит, энеолит Восточного Средиземноморья

   Неолит, энеолит Восточного Средиземноморья. Левант.


   The core of the Western Eurasian civilization, which appeared in the Mesolithic of Europe, is shifting to the middle East in the Neolithic. This territory became the center of the "Neolithic revolution", which determined a new qualitative leap in the development of mankind. Its formation was associated with the same genetic carriers - Western European hunters and gatherers or a broader definition of European hunters and gatherers (WHG, EHG, SHG). Crystallized by glacial Europe for thousands of years, the WHG genetic cluster, as a result of the beginning of warming, climate changes, as well as changes in flora and fauna, began to move in all directions. In its southward movement, it encountered its "relative", slightly (about a quarter) mixed with the Eurasian"basalts". They have formed the genetic landscape of the Middle East in the late Paleolithic-Mesolithic (Dzudzuana). It was not until the era of Chalcolithic, early bronze age, while the slow progress of present-day Iran, and then South Asia did not change the "genetic map" of the region, giving rise to the following historic "surge" of development of the region.
 
   
    Около 12 тысяч лет назад на Ближнем Востоке, в Средней Азии появляются новые кремниевые микролиты геометрической формы, используемые для составных орудий, лук и стрелы, а сами пришельцы выглядят более крупными и организованными по сравнению с предшественниками. Археологи предполагают их потомками верхнепалеолитических охотников и собирателей с севера, из Европы. Данные свидетельства пока немногочисленны (например, Зарзи, Загрос). Использование обсидиана (залежи к северу и западу от оз. Ван) в Шанидаре (слой В2),12 тысяч лет назад (тлн), а также в других местах региона косвенно подтверждают пути возможных миграций пришельцев. В Западном Туркменистане (пещера Джебел), у Каспия (пещеры Белт, Хоту) найдена схожая мезолитическая культура охотников и рыболовов. Культура Кебар и Небекийская (Палестина) имеют другое происхождение, чем Зарзи, т.к. определяются не только микролитическим инвентарем (микролитической являлась Кебар Б). Для культуры Кебар типичными жилищами становятся полуземлянки круглой и овальной форм со стенками, укрепленными известняковыми блоками. Эти культуры скорее имеют аналогии с культурой Белбаши, расположенной на южном берегу Анатолии (вблизи AHG-Пинарбаши). Но в Белбаши и Кебаре не встречены орудия из обсидиана, что предполагает отсутствие связей с Анатолийским плато. В пещерах Кара Ин, Окузлу Ин и под скальным навесом Белдиби, найдены палеолитические гравированные изображения. Вероятно, протонеолитическая культура Белдиби произошла от мезолитической культуры Белбаши. Маркерами поселенцев становятся, лук и стрелы, собаки. Вероятно, просматриваются два потока миграций (с Балкан, Причерноморья, Приуралья) мезолитических охотников и собирателей Европы. Поздних носителей мезолита Европы на Ближний Восток чаще связывают со Свидерской культурой, рубежа палеолита и мезолита Восточной Европы. Эта археологическая культура, как и родственная ей Аренсбургская, связаны с АК Броме-Лингби. Влияние данных культур прослеживается на огромном пространстве от Северного Ледовитого океана до Средиземного моря. В Польше коморницкая культура, восточнее - неманская и бутовская культуры, сожская (днепро-деснинская), а также культура кунда и др. С поисками новой ниши для существования связывают появление свидерских стоянок в Крыму (стоянки Сюрень 2, Шан-Коба, 4 слой, Буран-Кая, Мурзак-Коба, Караба-Яйла, Фатьма-Коба), Румынии и Словакии (Чихлеу-Скауне) и других территориях, как на севере Восточной Европы, так и на Ближнем Востоке (тахунийская культура). Культурный комплекс тахунийской АК и PPNB схож со свидерским. Но овальные и округлые формы построек находят аналогии в 4 и 5 слоях тахунийской стоянки Бейда. Считается, что свидерцы изобрели топор, одомашнили волка. Н.А. Николаева и В.А. Сафронов предположили, согласно реконструкции Н.Д. Андреева, что свидерцы разговаривали на бореальном языке. Это предположение все больше находит научных доказательств.

   Ранний неолит.
   Изменения в экономическом укладе привели к неолиту. Именно в это время появляются постоянные поселения, могильники и отдельные погребения, содержащие украшения, а также произведения искусства, в основном отображающие образ Богини-матери. В мезолитической зарзийской культуре часть изделий уже микролитические, в форме коротких асимметричных осколков кремня в виде треугольников и трапеций с дырочками для крепления. Культура имеет некоторое сходство с соседней, кебарской культурой Леванта. На стоянках найдены останки домашней собаки, а также луки и стрелы. Некоторые исследователи видят связи южноуральской янгельской культуры с зарзийской археологической культурой (АК). Именно в этот период складывается культурная дихотомия на Ближнем Востоке. В Шанидаре (и окрестных поселениях) мезолит сменяется протонеолитом. Прослеживаются овальные или круглые основания жилищ. В слое В пещеры Шанидар обнаружены ямы для хранения запасов, зернотерки, ступки и пестики. Важным маркером в погребальном обряде (скорченное положение тел) является использование охры.
    Современные данные трактуют появление земледелия 11-10 тысячелетием до нашей эры самостоятельно в различных областях Плодородного Полумесяца (D. Q. Fuller, et al, 2011). Дальнейшая неолитическая экспансия в Европу характеризуется расселением одомашненных растений (злаковые, бобовые) и животных (овцы, козы, свиньи, крупный рогатый скот), произошедших от диких видов, обитающих на Ближнем Востоке, в Анатолии (K. G. Daly, et al, 2018, A. Manunza, et al, 2013, S. Colledge, et al, 2013), (D. Helmer, et al, 2017), (B. Moradi, et al, 2016) (M. A. Zeder, B. Hesse, 2000).
   На рубеже 10 и 9 тыс. до н.э. в нижнем слое Зави Чеми появляется домашняя овца. Но это было не единственное место, где самостоятельно одомашнили козу, овцу. Таких очагов на Ближнем Востоке было три: западный (Анатолия, Балканы), восточный (Иран, Загрос, Туркмения) и южный (Левант, Иордания) (Kevin G. Daly et al, 2018). Современные европейские козы происходят из источника, близкого к «западному неолиту». Африканские козы имеют вклад из Леванта, с примесью из других источников. Генетическое разделение между западными и восточными популяциями коз произошло более 47 тыс. лет назад. Одомашнивание дикого безоарового козла произошло около 11 тысяч лет назад в регионе Плодородного полумесяца. Примерно 10 тысяч лет назад на территории Анатолии предположительно уже сформировалась домашняя порода коз. Генетическое расхождение в популяциях коз, а также характер возделываемых культур, связано с генетическим расхождением ранних ближневосточных земледельцев из Анатолии и Ирана. Современные европейские домашние козы генетически ближе неолитическим козам западного (анатолийского) региона Ближнего Востока (Kevin G. Daly et al, 2018).
    Свинья, вероятно, была одомашнена на Ближнем Востоке около 10500 лет назад, а затем 8500 лет назад вместе с неолитическими переселенцами из Анатолии распространилась в Европе. Происходило интенсивное смешение диких кабанов из Европы с ближневосточными. Европейские дикие кабаны были нескольких видов, основной из которых был распространен по всей европейской территории и два родственных вида были локализованы в Сербии (Власац) и Крыму. Древние балканские и итальянские, швейцарские дикие кабаны представляли из себя смесь европейских и ближневосточных кабанов (NEW). Где лучшим источником для ближневосточных образцов являются кабаны с территории Анатолии и о. Самос (NE2) (Laurent A. F. Frantz, et al., 2019). Древние образцы с севера Ирана и Средней Азии несли восточноазиатский генофонд, что вряд ли способствует подтверждению теории прародины индоевропейцев в данном регионе. Свиньи из бронзового века Армении и юга Ирана обладали полностью ближневосточной родословной. Современные кабаны из Ирака, Ирана, юга Леванта и Кавказа (NE1) обладали уникальной мтДНК, не отмеченной в современной, древней Европе и Ближнем Востоке. Европейские дикие кабаны в древности были ближе к древним ближневосточным кабанам, чем к современным одомашненным свиньям (Laurent A. F. Frantz, et al., 2019). В неолите Европы преобладали линии с Ближнего Востока, пока пять тысяч лет назад не произошла резкая смена. Стали доминировать смешанные европейские линии мтДНК животных. Ядерная ДНК 7100-6000 лет назад показывает смесь ближневосточных и европейских свиней, с понижением во времени доли ближневосточных. Затем европейские свиньи, в результате интенсивного смешивания вытеснили ближневосточных. В современных линиях домашних свиней в основе европейские, с некоторой примесью мтДНК восточноазиатских линий (G. Larson et al, 2007) (Laurent A. F. Frantz, et al., 2019).
   Таким образом западные области Ближнего Востока (Анатолия, Северная Месопотамия) являются основной территорией переноса не только культурных маркеров праиндоевропейцев, но также земледелия и животноводства. Что является еще одним доказательством «анатолийской прародины» индоевропейцев.

    Восточное Средиземноморье.
   Протонеолит Палестины представлен натуфийской культурой, которая сменила мезолитическую культуру Кебары. Многие авторитетные исследователи считают, что связи между этими культурами не прослеживаются и появление натуфийской культуры неясно. По мнению Бар-Йосефа (Bar-Yosef), натуфийская культура возникла в результате смешения аборигенной для Леванта кебарской культуры с мушабийской (мигрантами в Левант из Северной Африки). Похожей точки зрения придерживается Эммануэль Анати. Исследования геногеографов скорее подтверждают данную гипотезу и находят связи автохтонных и североафриканских «потомков Дзудзуаны» (Iosif Lazaridis, et al, 2018). В данный период происходит формирование новых антропологических типов, потому регион Плодородного полумесяца в этом отношении был еще достаточно разнообразен. Тысячелетия изоляции и самостоятельного развития некогда родственной генетической общности, генетического дрейфа, создавали своеобразные группы населения, но именно натуфийская культура во многом стала основой для последующих популяций Ближнего Востока и не только. Именно этой культуре принадлежит первенство первого «города» Иерихон (сер. 10 тыс. до н.э.). Наличие серпов и вкладышей к ним, ступок, пестов, зернотерок свидетельствуют о сборе и употреблении в пищу злаковых растений (пшеницы, ячменя и бобовых). Но охота и рыболовство по-прежнему оставались основой рациона. Поселения состояли из круглых домов, выложенных из камня. Погребения трех видов: коллективные в ямах, индивидуальные, коллективные вторичные (с предварительным удалением мягких тканей). Большинство погребений с охрой. Имеется погребение «вождя». Натуфийцы украшали себя ожерельями, цепочками, браслетами и поясами из раковин с просверленными отверстиями, костяных подвесок, вырезанных в форме зубов оленя; некоторые подвески являются прообразами так называемых бусин с крыловидными выступами, широко распространенных в поздненеолитической Европе. Покойников предавали земле прямо на месте стоянки. Некоторые из них, погребенные в самой пещере, лежали на спине в вытянутом положении, причем десять костяков, расположенных в три ряда, один ряд над другим, составляли условно отдельную группу. Остальные были погребены на горной террасе перед пещерой, более ранние - в сильно скорченном, а более поздние - лишь в слегка скорченном положении. Но и здесь они иногда составляют группы из пяти или семи костяков. Очевидно, мы имеем влияние двух-трех различных традиций (мезолитических северной европейской, южной африканской и ближневосточной) в погребальном обряде, что свидетельствует о неоднородном составе населения. Данные подтверждает антропология.    Антропологи признают определенную преемственность (Stock, et al., 2005) натуфийских черепов к пренатуфийским, но отмечают некоторые серьезные отличия. Которые заключаются в грацилизации черепа и посткраниального скелета при некотором увеличении длины и высоты черепа, но уменьшении его ширины, уменьшении размеров тела и полового диморфизма (Hershkovitz et al., 1995; Peterson, 1997). Натуфийцы при этом отличаются от населения Европы данного периода (Arensburg et Bar-Yosef, 1973). Скелеты натуфийского времени имеют черты протоевропеоидов, иногда с некоторой "негроидной" примесью. Сходство с кроманьонцами предполагает миграции между Европой и Ближним Востоком, что подтверждает генетический анализ. Антропологическое разнообразие натуфийцев является уже результатом смешения различных групп населения из Европы и Африки. Произошла грацилизация (протосредиземноморский тип), при локальном сохранении массивных индивидов (Мугарет-эль-Ваде, Хайониме, Эйнана) (Hershkovitz et al., 1995; Peterson, 1997). Натуфийцы из пещер Шукбах и Кебара: евроафриканская раса, невысокого роста (около 150 -160 см), с удлиненными черепами (индекс 72-78), маленькие руки и ноги, кости конечностей - тонкие и хрупкие. Подбородок выступал, нижняя челюсть была слабой, с незначительным прогнатизмом, лица маленькие и продолговатые (Keith A, 1931). Череп молодой женщины из Эрк-эль-Ахмаре (Vallois H.V., 1961) имел четко очерченный профиль с ярко выраженным подбородком, незначительным прогнатизмом, выпуклым носом и высоким лбом. Надбровные валики довольно массивные, по форме они очень напоминают те, что были у людей эпохи верхнего палеолита. Голова удлиненной формы (долихокефалия -72, объем черепа высокий - 1505 см3, что больше, чем у многих современных людей). В долине Орен останки людей раннего неолита проявляли тенденцию к широкоголовости. Известны и более массивные костяки. Y-гаплогруппы у натуфийцев - E1 и CT, F (Lazaridis I.,2016).
   В Эйнане культура имела некоторые отличия, микролитов здесь было значительно меньше. Отсутствие наконечников стрел, лука, свойственно всей натуфийской культуре. Ранненатуфийское поселение Бейда постепенно заносится двухметровым слоем стерильного песка. Археологи не находят следов одомашнивания животных или выращивания злаков, но именно здесь возникает докерамический неолит А Иерихона (PPNA). Из маленького протонеолитического поселка вырастает город около 4 га, с четырехметровой стеной и высокой башней. «Город» состоял из круглых домов на каменных фундаментах со стенами из сырцового кирпича. Большинство домов состояло из единственной круглой или овальной комнаты диаметром 4-5 м, перекрытой сводом из переплетенных прутьев. Стены, потолок и пол обмазывались глиной. Возможно, оборонительные стены были построены для защиты от пришельцев, которые уже появились на севере (докерамический неолит B – PPNB). Погребения нескольких типов. Скорченное положение тела на боку, захоронение только черепа и появившийся только в мезолите коллективный, групповой обряд захоронения. В групповом обряде нередко погребения соответствовали разному времени. Часто скелеты украшались подвесками из ракушек, костей и камня, ожерельями, обручами и ножными браслетами. Их тела раскрашивали красной краской. Вокруг скелетов, а также черепов и костей конечностей часто обнаруживают следы охры. На террасе у пещеры Эль-Вад (Garrod D.A.) погребенные располагались в разной степени скорченности на боку. Сильно скорченное положение более характерно для ранненатуфийскому периоду, менее скорченные найдены в коллективных захоронениях. Данные скелеты существенно отличались от остальных. Внутри пещеры они лежали на спине в вытянутом положении. Характер расположения останков, а также повреждения некоторых костей дает основания сомневаться, что это было вообще погребение, а не брошенные чужаками в пещере тела побежденных. В Эрк-эль-Ахмаре (Neuville R. 1951) полностью погребен был лишь один скелет, от остальных остались лишь черепа. Тела украшали коренными зубами лошадей, раковинами-денталиями и ожерельями из фаланг газели. Ямы выкапывали глубиной полметра, сверху их покрывали плоские камни, образовывавшие прямоугольные возвышения размером примерно 0,9 на 1,8 метра.
    В Натуфане просматривается не только праобраз кургана, но и мегалитов: «В Эйнане Жан Перро нашел более шестидесяти скелетов. Интереснее всего то, что именно здесь было открыто самое раннее в мире мегалитическое погребальное сооружение. Это очень большая круглая яма диаметром примерно 5 метров, ее стены обмазаны, а по краю выложен каменный круг диаметром 6 метров. В центре были найдены два целых скелета и разрозненные кости. Точно неизвестно, сколько человек было там захоронено. Само погребение было покрыто большим возвышением из крупных плоских камней. На нем был разведен большой костер, от которого до сих пор сохранились угли и оградка из камней. Рядом с ним были обнаружены человеческий череп и два верхних шейных позвонка. На втором оказались следы механического воздействия. Даже не учитывая это, судя по наличию двух позвонков, можно предположить, что голова была отделена от тела и похоронена, когда еще была покрыта плотью. Сверху эту конструкцию покрывала еще одна каменная «подушка», а на ней лежали три больших камня и несколько более маленьких. Судя по расположению больших камней, между ними было что-то зажато, видимо деревянный столб или какой-то стоящий вертикально объект. Два захороненных скелета принадлежали взрослым, вероятно мужчине и женщине. Скорее всего, их похоронили в одно и то же время. На голове у женщины был обруч из раковин-денталий, похожий на обручи, обнаруженные в Эль-Ваде. Это погребение, окруженное каменным кругом и покрытое большими каменными плитами, - первое в мире захоронение, в котором появляются погребальные обычаи, характерные для неолита. Следует заметить, что дольменов, как и других мегалитических сооружений эпохи неолита, рядом с Эйнаном много» («Палестина до древних евреев» Э. Анати, 2007). Погребения в Эйнане и окрестностях отметим особо, т.к. наблюдаем новый, более сложный ритуальный обряд, оставивший свой отпечаток во времени. Еще один некрополь в Нахаль-Орене оставил отпечатки отправления культа мертвых с ритуальным использованием огня. В центре были найдены следы большого костра, окруженного оградкой из камней. Большинство погребений были единичными. В Эрк-эль-Ахмаре, как и в Эйнане, во многих ямах лежали черепа, отделенные от тел. Культ черепов (человека и животного) известен с палеолита (натуфийские поселения Фйн Маллахи, Нахал Орема, Хайонима). В ранненеолитический период данный культ приобретает широкое распространение. На Ближнем Востоке обмазанные глиной (и не обработанные), раскрашенные человеческие черепа помещались в специальных местах, а обезглавленные тела, как правило, закапывали под полами. В Германии захоронение черепов было обнаружено как минимум на трех памятниках. Пещера Офнет близ города Аугсбург, в Баварии, тарденуазская культура, несколько десятков черепов. Далее, невдалеке от этой пещеры, в Кауфертсберге, один череп. Пещера Хохленштайн, в Вюртемберге, три черепа со следами красной охры. В одной из них лежали двадцать семь черепов, а в другой, расположенной всего в 0,9 метра от поверхности - шесть. Рядом с большинством из них были найдены шейные позвонки, на некоторых из которых четко прослеживаются следы механического воздействия. Многие (вероятно, женские) черепа были украшены ракушками, костями и зубами оленей. Вокруг них сохранились следы красной охры, а на них самих - остатки красителя. На черепах были найдены следы открытых переломов, ставших следствием удара каким-то острым предметом. Антрополог Теодор Моллисон считал, что они были нанесены топорами-резцами, которые не были обнаружены в слое, связанном с захоронением. Это предположение впоследствии повлекло за собой появление многочисленных теорий о возможных причинах смерти населения пещеры Офнет. Э. Анати отмечает некоторое сходство европейской тарденуазской и палестинской натуфанской культуры, например, в кремниевой индустрии. На черепах натуфийцев, как и их современников из пещеры Офнет, были обнаружены следы удаления передних зубов. Эта черта также была отмечена и в останках носителей североафриканской капсийской культуры. Но отличий все же больше (Э. Анати, 2007). В Леванте (Иерихон, Бей-Самун, Телль Рамад, Айн Гхасаль, Ифтахель, Телль Асвад, Нахал Хемар, Хвар Хахореше) найдены моделированные черепа, обмазанные глиной, гипсом или битумом, инкрустированные морскими ракушками, восстанавливались черты лица (Arensburg, Hershkovitz, 1988). Известно более сотни моделированных черепов, в основном в Иорданской низменности, периода MPPNB (Т.Корниенко,2001), а также Центральной Анатолии (Кейс Гуюк, Чатал-Хеек, Хаджилар) и Северной Месопотамии позднего неолита (М.Б. Медникова, 2001). Моделированные черепа несли особую сакральную нагрузку. Черепа изымались через какое-то время из первичных захоронений, обрабатывались и хранились в оборудованных хранилищах вместе с не моделированными (Stordeur, 2003; Авдеев, 1959). Тело отражало образ нижнего мира, череп - верхнего, связанного с энергией жизни (М.Б.Медникова, 2004). Данный обычай символизировал возрождение и обновление.  Антропологические исследования останков из пещеры Нахал Хемар показали, что моделированию подверглись деформированные черепа с очень широкими лицами (Arensburg, Hershkovitz, 1988). Подобный результат был получен в результате исследования четырех иранских поздненеолитических памятников (Meiklejohn et al, 1992). Деформация черепов была распространенным на территории Плодородного Полумесяца. Версия о человеческих сакральных жертвоприношениях неубедительна (В.А. Алекшин, 1994), но не исключена для некоторых различных сообществ (младенцы, следы крови на плитах). В Северной Месопотамии, Гебекли Тепе (Schmidt, 2006b) найдены изображения обезглавленных людей в сакральных местах, культовых постройках (Storleur, Brenet, 2000). В Домах мертвых (черепов) периода PPNA, PPNB из Чайёню Тепеси найдены около 90 черепов. Отдельные черепа хранились, как правило, в верхних помещениях (Т.Корниенко, 2006). Очевидно, что существовали специальные помещения для хранения костных останков (костницы), которые выполняли сакральную роль. Возможно, что при переселении данные костницы сжигались (как в Триполье).   
      В Эйнане, Кебаре и Вади Фалла найдены базальтовые кубки и фрагменты орнаментированных снаружи чаш и мисок. Круглые ямки, горизонтальные линии, зубчатый рельеф узора на венчиках мисок. Данный орнамент нигде до того неизвестен.

   Докерамический неолит B, тахунийская культура определяется 8 - 6 тыс. до н.э.  Распространена по всей долине Иордана, в Иерихоне. Зафиксирована в Телль Шейх Али 1, Телль Мунхатте, на возвышенностях противоположного берега Иордана - в Телль Фарахе и Вади Шуайбе, а также в Бейде. Традиция сооружения прямоугольных помещений с обмазанными полами демонстрирует связи с северосирийским побережьем, с Рас Шамрой (Va) и далее с Анатолийским плато. Изготавливаются каменные сосуды, наличествует множество сверл. Погребения под полом жилищ, что связывает их с предшествующим населением. Новшеством являются обмазанные глиной черепа, так называемые маски. Маски будут находить впоследствии у этрусков, в Трое, Варне, Микенах, катакомбной, лужицкой, поморской, таштыкской и других культурах. Подобные иерихонским черепа с моделированными лицами найдены в Айн-Гхасале (Заиорданье), Бей-самуне (Иорданская долина), Телль Рамаде близ Дамаска (Ferembach and Lechevallier, 1973; Lechevallier, 1978; Contenson, 1971), а также каменные маски, найденные в пещере Нахал Хемар (докерамический Иерихон этапа В) (Bar-Yosef, 1985; Alon, Bar-Yosef, 1988) и к югу от Хеврона.
   Происходили изменения в духовной сфере. Появляются домашние святилища - специальные ниши в стенах, с помещенными в них каменными пьедесталами, на которые водружались необработанные или обработанные камни, служившие предметами поклонения. В Иерихоне такой камень стоял в нише торцовой стены большого прямоугольного помещения. В Бейде (Иордания) необработанная глыба песчаника находилась в центральном нефе трехчастной постройки. Подобные ниши впоследствии будут распространены по всему Ближнему Востоку (Анатолия, Северная Месопотамия). В библейском повествовании Иаков поставил камень и возлил на него елей на месте, увиденном им во сне, где лестница вела к Богу (Быт. 28:18). Почитание камней, как отражение высших сверхестественных сил, нашло в дальнейшем повсеместное распространение.  Следующий культурный праиндоевропейский маркер. Святилища имели форму мегарона, распространенного впоследствии в Северной Месопотамии и неолитических культурах Европы, Древней Греции. В них найдены статуи в полный рост и окрашенные красной краской. Некоторые исследователи видят в них прототипы менгиров неолита-энеолита Южной и Западной Европы. Особняком стоит мегалитический храмовый комплекс Гебекли-Тепе, возраст которого более одиннадцати тысяч лет, относящийся к периодам PPNA и PPNB. Явление для того времени совершенно загадочное и таинственное, во многом определившее культурную картину последующей цивилизации, а потому требующее отдельного основательного рассмотрения.
    Население тахунийской культуры, видимо, уже занималось земледелием в сочетании с охотой, с использованием луков и стрел. В.А. Сафронов и Н.А. Николаева видят в тахунийской культуре результат свидерской экспансии, а тахунийскую речь как производную от «бореальной» (по Н.Д. Андрееву). Поздняя тахунийская культура широко распространилась по пустыням, расположенным на юго-западной периферии «плодородного полумесяца». Свидетельства ее присутствия были найдены в Вади-Добай, в Килве и на Синае. В этих областях было обнаружено большое число наконечников стрел.  Докерамический неолит в Иерихоне длился все VII тысячелетие до н. э. и, быть может, заходил в VI тысячелетие до н. э. Конец культуры плохо изучен.  Поселение Бейда было покинуто жителями, в Иерихоне конец докерамического неолита В отделен от иной культуры керамического неолита А. Поселки второго этапа раннего ("докерамического") неолита в Иерихоне, а фактически и на прочих крупных поселениях, прекратили существование внезапно, что, очевидно, связано с очень значительным катаклизмом. Далее фиксируется явный и резкий культурный регресс, характерный для позднего неолита Палестины. Каменные сооружения сменяются примитивными жилищами. Поселки малочисленны, кратковременны, однослойные остатки которых резко отличаются от теллей. Предполагается даже длительный разрыв между "докерамическим" и "керамическим" неолитом. В смежных областях Сирии последовательность между ними установлена на ряде многослойных поселений (Абу Хурейре, Телль Букрасе, Телль Рамаде). Докерамические культуры в Ливане пока исследованы плохо, но продолжающиеся раскопки в Рас-Шамре (Сирия) предполагают их наличие. Наступает новый период, условно обозначенный «керамическим неолитом» (совместная технология лепки и обжига керамики). В этот период Палестина, в отличие от предыдущего, отстает от Сирии. Y-гаплогруппы PPNB: H2, E, E1b1b1, CT, T (Lazaridis I.,2016).
   Для Северной Африки верхнего палеолита-мезолита, иберо-мавританской и капсийской культур характерна большая гетерогенность населения, но при сохранении общей родственности (Dutour, 1995). В целом население Северной Африки отличается от синхронного в Передней Азии. Среди населения иберо-мавританской АК выделяются более массивный тип мехта-афалу (более западной локализации) и более грацильный мехтоидный тип (Chamla, 1978; Lubell, 2001).

    В мезолите-неолите в Восточном Средиземноморье происходили оживленные передвижения населения. На смену натуфийским круглым домам приходят прямоугольные тахунийские, а в 7 тыс. до н.э. из Анатолии приходит новая северная традиция. Керамика и статуэтки изготавливаются из обожжённой глины. По-прежнему, прямоугольные дома, с окрашенными в белый цвет полами. Погребения скорченные, внутри поселения, с разнообразным инвентарем. В ранненеолитическом Библе были распространены фигурки из гальки. Население культуры Амук А выращивало эммер, ячмень, разводили свиней и коз. Камень использовался в основном местный. В Анатолии керамика была лощеной неорнаментированной, от Киликии до Палестины сосуды разрисовывалась в виде насечек, вдавленных треугольников или овалов, нарезок. Орнамент на монохромной лощеной керамике разных цветов (серовато-черного, коричневого, от шоколадного до красного и темно-желтого). Керамика хорошей выделки, тонкая, тесто имеет примесь песка, лишь сосуды с темно-желтой и розоватой поверхностью, грубые, изготовлены с примесью рубленой соломы. В Амуке А вдавленный орнамент нанесен по красной облицовке, чего нет в Киликии. В Рас Шамре (VB), как и в Амуке широко распространены шарообразные сосуды и грубая керамика плохого обжига. Орнамент редок, керамика лощеная, в основном красная (коричневая, черная). Большие «гипсовые» чаши и миски на низких ножках и полых поддонах. Далее к югу в раннем неолите Ливана существует культура, распространенная от Таббат эль-Хаммама до Сидона. Ее керамика орнаментирована гораздо разнообразнее, в сравнении с другими культурами. «Преобладают сосуды янтарного, розового, темно-желтого и кремового цветов с лощеными венчиками, преимущественно сферической и полусферической формы. Венчик желобчатый либо украшен узором в виде прочерченной «селедочной кости» (herring bone) между двумя горизонтальными линиями, под ним тулово сосуда декорировано орнаментом в виде следов гребня, нанесенных на поверхность сосуда ребристой раковиной. Другие сосуды украшены насечками, углублениями, отпечатками шнура, что придает их поверхности сходство с тканью и создает впечатление имитации корзинного плетения, подобного тому, которое должно было быть широко распространено в предыдущий докерамический период. Почти идентичная керамика найдена в Телль Абу Зурейхе, Хазорее, Телль Кибри, в долине Ездраелон, в Северной Палестине, в Телль Шейх Али II к югу от Галилейского озера, в Телль Рамаде, близ Дамаска, и в Телль Баташи, около Яффы, на прибрежной равнине. Эта керамика указывает на распространение ранненеолитической культуры Библа в глубь страны и вдоль берега. И даже здесь несколько чернолощеных черепков указывает на силу анатолийской традиции» (Дж.Мелларт, 1982).
   Когда тахунийцы уходили все дальше в пустыню, покидая свою родину, в Палестине появились три новые (и различные) неолитические культуры: ярмукская, культура прибрежных областей и характерная для керамического неолита Иерихона. Они мирно уживались рядом и взаимодействовали.

   Ярмукская культура (6400-6000 гг. до н.э.). Памятников культуры немного и они на достаточно ограниченной территории. Основной - Шаар-Ха-Голан, а также в долине Беф-Шан и Эздраэлон. Наиболее известны предметы искусства.
Гальки с выгравированными на них изображениями и маленькие статуэтки с женскими заостренными головами из камня или глины. Многим галькам придавалась фаллическая форма, а на других схематично изображались человеческие головы и изображения людей. В некоторых из них фаллическая форма и выгравированные головы совмещались. Судя по изображениям, главенствующим был культ плодородия. Для ярмукской культуры характерен смешанный тип хозяйства. Основными занятиями населения были рыболовство, земледелие и охота. Керамика - плоскодонные кувшины с ручками, «воротничковыми» горлами. Орнамент резной («селедочная кость») или гребенчатый, облицовка красная. Неизвестно происхождение данной культуры. Прослеживаются связи со средним неолитом Библа (каменные орудия, гальки с прочерченными лицами, натуралистические глиняные фигурки с рельефными глазами, носом, губами). Эти общие связи указывают на Хаджилар VI (до 5600 г. до н.э.). Сосуды схожи с Иерихоном керамического неолита А и В (с круглыми землянками). Керамика периода B имеет резной орнамент в виде «селедочной кости», который наносился иногда на красную облицовку сосуда, как в ярмукской культуре. «Эти южные культуры являются плодом дальнейшего развития Северной Сирии. В Амуке В и Рас Шамре VС (около 6000—5500 гг. до н. э.) монохромная керамика приобретает изящные очертания; в частности, появляются ребристые сосуды, украшенные резным орнаментом или пролощенными темными по светлому фону геометрическими узорами. Область распространения темнолощеной керамики занимает большую часть самого севера Сирии; здесь же подобный эффект орнаментации темной по светлому фону достигается красной росписью по кремовому фону. Древнейшая роспись более примитивна, чем в Киликии или на Анатолийском и Иранском плато» (Дж. Мелларт, 1982). Далее прослеживаются прямые связи с хассунской культурой Северного Ирака 6 тыс. до н.э. До появления новой халафской культуры Сирия не оказывала серьезного влияние на Киликию. Основное культурное воздействие шло из более развитой культуры Чатал-Хеека. В культуре Вади Рубах, сменившей ярмукскую, вновь наметился прогресс - начали создаваться отдельные постройки с каменным основанием и стенами из сырцового кирпича ручной лепки. Планы построек достаточно разнообразны, как округлые, так и прямоугольные. Лишь на самом позднем этапе вырабатывается стереотип прямоугольного дома с каменным основанием. В целом и в Палестине, и в Сирии в VI тыс. до н.э. распространены небольшие оседлые, но крайне примитивные деревни со скромной земледельческой экономикой. По сравнению с предшествующей культурой ранненеолитических центров - Иерихона 1, 2 этапов и его аналогов - они бедны и невыразительны» (Н.Я. Мерперт, «Очерки археологии библейских стран»).

   Прибрежная культура. Первоначально она возникла на севере, в Киликии. Оттуда она распространилась по всему побережью и достигла Палестины. Далее она разделилась на три самостоятельные ветви. Памятники в Палестине - Тулейлат-Баташи, Вади-Раба, в долине Эздраэлона, Телль-Ели и др. Культура Ливана похожа на палестинскую. В нижних слоях Библа французский археолог М. Дюнан обнаружил индустрию схожую с сиро-киликийским и палестинским комплексами. Орнаменты схожи с Телль-Абу-Зурейка, Телль-Кири, Хацореи долины Эздраэлона, и образцами со шнуровым орнаментом Антиохийской равнины и из Мерсина. Пластины-пилы с зубчиками, пластины-серпы, наконечники стрел, топоры, тесла и кирки схожи с палестинскими. «Для этой культуры характерна керамика, украшенная всевозможными резными орнаментами. Встречаются различные орнаменты, но чаще всего сосуды украшали выемками, иногда собранными в линию. Порой ими выложены геометрические фигуры. Чаще всего такой орнамент покрывает всю поверхность изделия. Многие сосуды украшены таким же образом и изнутри. Вероятно, подобный орнамент наносился перед обжигом при помощи заостренной кости или палочки. Так называемые «ногтевые вдавления» делались, очевидно, краем ракушки. Их можно увидеть в различных орнаментах. Появляются целые серии гребенок, или тонких параллельных линий, как прямых, так и волнистых, но чаще всего керамику украшали узорами из простых параллельных черточек. Сосуды со шнуровым орнаментом в Палестине находят редко. Везде в небольших количествах обнаруживают изделия с узором «елочкой», но в ярмукской культуре, в отличие от всех других, он преобладает. Помимо всего этого, применялись разнообразные резные орнаменты, а также узоры, нанесенные при помощи красок и обжига. Цвет варьируется от интенсивного красно-оранжевого до янтарного темно-коричневого и почти черного. Изготавливали кувшины с низким горлышком, котловидные сосуды со стянутым горлом, открытые чаши различных видов с толстыми овальными туловами. Археологи находят сосуды как с плоскими, так и с овальными донцами, с маленькими и большими, а также с петлевидными ручками и ручками-налепами» (Э. Анати, 2007). В Телль-Абу-Зурейке было обнаружено много каменных шаров и веретенообразных каменных метательных снарядов.

   Культуры керамического неолита Иерихона. Иерихон внезапно опустел на финальном этапе докерамического неолита. И новые поселенцы (две волны) отстроили его лишь спустя несколько сотен лет. Новые жители строили уже большие дома из кирпича-сырца на каменном основании. Культура была локальной, характерной лишь для данной местности, но находящейся под влиянием ярмукской культуры. Также иерихонскую керамику находят и на памятниках прибрежной культуры. Ориентировочная дата существования: вторая половина шестого - пятое тысячелетие до нашей эры (одновременно с прибрежной культурой). Примерно в начале 4 тысячелетия до нашей эры культура прекратила свое существование (современные калиброванные даты удревняют границы большинства АК).  Керамика двух видов: очень грубая и можно сказать изысканная, покрытая кремовым ангобом и украшенная красными треугольниками и углами. Позже появился орнамент «елочкой», схожий с ярмукским. Носители иерихонской культуры изготавливали огромное число пластин с крупными зубцами и заостренные проколки, похожие на те, что были найдены в Шаар-Хаголане. Изначальное население предположительно было кочевым, со временем превратившееся в оседлое. Исчезновение культуры имеет возможную связь с появлением рядом нового земледельческого населения в Тулейлат-Гхассуле.
    В Палестине в период неолита появились три различных традиции, которые уже умели изготавливать керамику. В поздненеолитический период (VI - начало V тыс. до н.э.) центр развития перемещается из предгорных районов Палестины, Иордании, Сирии, Загроса в долины Месопотамии, где формируются уже большие и последовательные раннеземледельческие общности.

   Особенно интересны мегалитические памятники столь раннего периода. В Палестине мегалиты строились в пограничных и прилегающих районах. Большая часть из них сосредоточена на севере Иорданской долины, на Иорданском плато, в центральных горах и в южных пустынях. Интересно, что среди развитых земледельческих культур мегалиты почти не встречаются. Их больше во внутренней части Палестины, причем чем западнее регион, тем их меньше, а в прибрежных регионах их нет. Т.е. мегалиты могут быть маркерами определенных культурных традиций. Это особенно важно, т.к. как правило гробницу покрывали небольшой насыпью из земли (курган) или камней (каирн), что что вероятно явилось праобразом кургана. Вопрос в том, где зародилась данная традиция. В Палестине она ровесница мегалитов Европы или несколько старше. Маловероятно что она зародилась в данном регионе. Все указывает на более северные районы Анатолии и Северной Месопотамии. Но сходство западноевропейских и палестинских гробниц велико. В Европе и Палестине памятники окружают кольца из камней, их покрывают насыпи, на «крышах» вырезаны многочисленные чашеобразные углубления, причем одинаковы даже их форма и размер. В районах Адейма и Моава сооружали более мелкие гробницы с одиночными или двойными погребениями. Захоронение в Эйнане, Вади-Добай, на Иорданском плато (докерамический неолит) возможно, самые древние в регионе. Другие мегалитические сооружения Палестины более поздние. Небольшие погребения в Адейме, считаются первыми мегалитами, и время их установить сложно (с начала 4 тыс. до н.э. до конца неолита). В конце 3-го тысячелетия до н. э. в Негеве тоже сооружали подобные гробницы. Мегалитические памятники Палестины делятся на четыре основные группы: первая располагается в северной части Иорданской долины и на Хульской равнине, вторая – в Иордании, в местностях Голан и Башан, третья – в южной части Иорданской долины и вдоль побережья Мертвого моря, а четвертая – в Негеве. Выделяются - в Иорданской и Хульской равнинах. Наиболее большое из них, состоящее из более ста сооружений, расположено в кибуце Шамир. Данная группа различает два типа: «крытая аллея» и «дольмены». Первый – это короткая галерея (1,5-5 м.) с двумя-тремя камнями-подпорками с каждой стороны и плитами сверху. Второй - куб из трех вертикальных плит, с одной верхней. Вокруг памятников обнаружены остатки каменных насыпей. На верхней плите - скопления чашеобразных выемок. На полях северной части Иорданской долины были открыты несколько кругов мегалитов, под многими из них оказалась подсыпка из гальки. Вторая крупная группа мегалитов найдена в основном в Иордании, в местностях Голан и Башан (более четырех тысяч дольменов). Это обычные дольмены с верхней крышей. У других есть прямоугольный или круглый проход, прорубленный в одном из камней-подпорок. Две остальные группы представлены цистами или маленькими дольменами (некрополь Адейм – предположительно 4 тыс. до н.э.). В четвертую категорию входят небольшие цисты-каирны. Они, как правило круглые, их средний диаметр составляет примерно 7 метров, а высота – около 1 метра. Они представляют собой небольшую приподнятую платформу из плоских камней, в центре которой находится погребальная камера. Этот вид мегалитов находят, как правило, в южных регионах Палестины. Часто рядом располагаются менгиры и другие мегалиты.  Судя по найденной керамике это памятники 3 тыс. до н.э. и позднее (Э. Анати, 2007).

    Культурные традиции неолита-энеолита Палестины были разделены на две зоны – северную и южную. Северная и центральная Палестина развивалась в рамках традиций неолита. Одна разновидность была распространена вдоль побережья, другая во внутренних частях страны. Население было смешанным, связанным с жителями Ливанско-сирийского побережья и более южных культур. Прибрежные жители хоронили прах в керамических урнах, которые выставляли в специально вырытых пещерах (куркар) из мягких каменных пород. Такой обычай наблюдается впервые в истории. Сами урны имели форму домиков и прах помещали внутрь. Такие «дома мертвых» впоследствии были достаточно распространены. Под землей располагались целые «деревни» из таких «домов мертвых». В местечке Азор, возле Тель-Авива, раскопанном Ж. Перров в подобной пещере было найдено более полусотни сосудов, в т.ч. и зоо-антропоморфных, а также напоминающих мифологических чудовищ. Часть урн украшена антропоморфными фигурами со странными выступающими носами и иногда с увеличенными глазами, напоминающими солярные символы. Из «глаз» выходили лучи, имелись геометрические символы, треугольники, звезды, ленты. Подобное явление можно было встретить в Европе того периода, что явно указывает на имевшиеся связи. Что интересно, данная традиция не выходила за рамки побережья. Преемственность культур энеолита и неолита прослеживается.
   В Леванте также практиковали кремацию и захоронения в сосудах, в таких же искусственных пещерах. Во внутренних районах Палестины (Телль-эль-Фаре) придерживались ярмукских и прибрежных неолитических традиций. Для энеолитической индустрии внутренних регионов северной Палестины характерно широкое применение при украшении керамики резных и налепных орнаментов. Чаще всего отпечатки делались при помощи веревки или пальца, узоры составлялись из линий или лент. В Мегидо и Гезере население жило в поселениях или пещерах, в которых часто встречаются наскальные изображения. Помимо всевозможных животных были и люди в интересных остроконечных шляпах. Данный стиль отличается от рисунков прибрежных культур. Южная зона состояла из множества небольших культур, напоминающих тахунийскую традицию. На первых этапах население не знало керамики. На поздних этапах развития культуры Беэр-Шевы население научилось строить дома на поверхности земли. Интересны статуэтки и предметы искусства данной культуры. Перро также нашел куски гальки, раскрашенные красными крестами и другими схематическими знаками, а также большое количество подвесок и других украшений из кости, ракушек, меди и глины.
   Энеолитическая культура Иудейской пустыни также находилась под влиянием тахунийской индустрии. Керамика похожа на ту, что была найдена в Беэр-Шеве, но в ней появляются также сосуды для питья в форме рога, орнаменты из налепных лент и отпечатков пальцев и другие, свойственные гхассульской (Ghassulian) и другим энеолитическим культурам района Моава. В южной зоне единственным полностью оседлым поселением был Гхассул. Дома строились из высушенного на солнце кирпича-сырца на галечной подсыпке. Стены украшались разноцветными фресками, на которых были изображены геометрические фигуры, звезды, люди, маски и странные чудовища. Были несколько реалистичных фресок, птица с длинным хвостом. Данные изображения не имеют аналогов ни в Анатолии, ни в Северной Месопотамии.  В торцовых стенах многих основных помещений обнаружены специальные ниши, в которые, как некогда в Иерихоне, помешались предметы поклонения - священные камни. Они представляли собой не только геометрические формы (цилиндры или блоки), но оформляются и в виде человеческих голов, иногда с углублениями для жертвоприношений в верхней части. Интересен храм над оазисом Эн Геди на западном берегу Мертвого моря. В центре располагался круглый церемониальный бассейн, а в восточной части - вспомогательная прямоугольная постройка и дополнительный выход. Размеры: 5x20 м со входом в середине южной длинной стороны. Напротив входа, примыкая к северной стене, располагалось подковообразное сооружение, ограждавшее вертикально поставленный полированный священный камень (алтарь), по сторонам которого расположены скамьи и целая система круглых ям с костями животных - следами жертвоприношений (Н.Я. Мерперт). В пещере Нахал Мишмаре найден клад, в котором среди сотен медных изделий наряду с многочисленными орудиями и предметами вооружения (булавами, долотами, топорами и проч.) представлены безусловно церемониальные объекты, поражающие сложностью и высоким уровнем технологии изготовления. Таковы своего рода "короны", по краям которых располагались изображения птиц и высокие геометрические фигуры, а также богато орнаментированные навершия жезлов и скипетров. Предполагается, что эти драгоценности принадлежали храму Эн Геди и были скрыты в пещере Нахал Мишмар при угрозе вражеского вторжения. Клад относится ко времени финала гхассульской культуры и является ярчайшим свидетельством огромных успехов в области металлургии и металлообработки, достигнутых за тысячелетний период ее развития (Shalev, 1995). Похожий клад (уже с золотыми украшениями) открыт в пещере Нахал Квана, рядом с Нахал Мишмаре. Имеются образцы мышьяковых бронз, с высоким содержанием никеля, которые имеют аналогии сплава в Месопотамии и Сузиане ранней бронзы (Авилова Л.И., 2011, 2013). Ранним представителем категории булав на Ближнем Востоке является сферическая булава из Джан Хасана 2В, рубежа 6-5 тыс. до н.э. Также схожи навершия урукского времени из Северо-Восточного Ирана (Тепе Гиссар II, 4 тыс. до н.э.), более поздние цилиндрические булавы с шипами из Шумера (царский некрополь Ура эпохи РД III), юго-запада Ирана (Сузы IV), Тепе Гиссара IIIC. Данный клад уникален еще и в связи со слабым развитием поселений в регионе.
    В некрополе Адейма керамика идентична той, что была обнаружена в верхнем слое Гхассула (Ghassulian). Но она более архаична и на ней нет никаких изображений. Под некоторыми домами Гхассула найдены сосуды с прахом умерших. Все эти погребения единичные. Медь добывали в долине Араба, недалеко от Акабского залива и в местностях, отдаленных от поселений почти на сто километров. В число металлических орудий из Беэр-Шевы входили наконечники булав, плоские топоры, по форме очень похожие на кремневые, кольца и ручки. Металлические предметы, идентичны найденным в Беэр-Шеве и Гхассуле, использовались также и носителями прибрежной культуры. Эти вещи были найдены в Мезере, у входа в Вади-Ара, и дальше на север – в Библе (слой II), где М. Дюнан также обнаружил серебряные орнаменты того же периода, сделанные, судя по всему, местными мастерами под влиянием месопотамского искусства. Как довольно давно отметил В. Гордон Чайлд, металлургия в Сиро-Палестинском регионе, очевидно, возникла независимо от других областей (Э. Анати, 2007).
     «Керамика была очень высокого качества, хорошо обожженной. Ее формы стали более совершенны и разнообразны, чем в какой-либо другой палестинской культуре. Появляются разнообразные ручки, прикрепляющиеся к различным местам тулова и горлышка сосуда, керамика с приподнятым донцем и на ножках, кубки в форме рогов, чаши, горшки для приготовления пищи со стянутым горлом (с круглым отверстием и без венчика), большие пифосы и плоские миски. Для нее также характерны продолговатые маслобойки с ручками по обе стороны и маленькими горлышками. Сосуды с носиком также более распространены в Беэр-Шеве, а не в Гхассуле, а кубки для питья в форме рога широко применялись в Гхассуле, но почти не встречаются в Беэр-Шеве. Орнаментация этой керамики сильно отличается от той, что характерна для северных культур. Сосуды украшали нарисованными красным линиями, треугольниками, зигзагами, прямоугольниками и сетками, а также налепными орнаментами в форме веревки, пальцевыми вдавлениями и «змейками», покрытыми маленькими насечками. Иногда на их стенки накладывались отдельно вылепленные фигурки животных. Резные орнаменты, характерные для Телль-эль-Фары и других энеолитических памятников северной Палестины, встречаются на керамике южных культур очень редко. К числу кремневых орудий относятся веерообразные скребки, большие толстые отщипы с полукруглыми ретушированными краями, тесла с плоской ретушью по всей длине и часто с отшлифованным рабочим краем. Также широко распространены лезвия ножей и серпов неправильной формы. Наконечников стрел и пластин-пил с зубчиками, характерных для периода неолита и часто встречающихся и в энеолитических слоях центральной Палестины, здесь почти нет (Э.Анати, 2007).   До 3300 г. до н. э. Гхассул был разрушен, и жители покинули его. На Иудейских холмах и в пустыне Негев южные культуры, судя по всему, просуществовали немного дольше. Поздние стадии развития этой индустрии в Хирбет-Битаре, недалеко от Беэр-Шевы, датируются примерно 3325 г. до н. э. К тому времени в северной Палестине уже доминировали новые культуры, для которых характерны «серолощеная» и «с красным ангобом» керамика. Носители этих новых индустрий заложили основы многих ранних палестинских городов, что положило конец эпохе раннего земледелия. При переходе к бронзовому веку, сменившемуся населению, Восточное Средиземноморье играет второстепенную роль в темпе общественного развития, по сравнению с Юго-Восточной Анатолией, Северной Сирией и Месопотамией. Царские могильники здесь неизвестны, опаздывает храмовое развитие.

   Переходный от халафского к убейдскому период на Средиземноморском побережье.
    Импорт и местные имитации халафской керамики преобладают в культуре Амук. Традиции пролощенных орнаментов исчезают, но местное своеобразие сохраняется в переходный период от халафской к убейдской традиции. Появляется местная полихромная посуда, формы которой частично связаны с халафской, частично - с новой керамикой с красной облицовкой, которая встречается в дальнейшем на большой территории к югу вплоть до Палестины. Дж. Меллаарт полагает распространение данной керамики связано с новым населением, так как, там, где она обнаружена обрываются местные традиции, обедняется архитектура и распространяется новый комплекс орудий, известный в позднем неолите Библа и Телль Гхасуле, в Иордании.  В Палестине поселений немного, в которых непрочные жилища и круглые землянки (комплекс керамического Иерихона А-В, керамика Телль эш-Шуны, в долине Иордана, и керамика Вади Рабаха на побережье). Исследователь предполагает полукочевое население данной территории. В Палестине эти северяне вытеснили ярмукскую культуру, в Библе - культуру среднего неолита, а на севере их связывают с распространением «позднехалафской» расписной керамики. Даже на юге некоторые комплексы расписной керамики, такие, как Гхрубба (Иерихон IX или керамический неолит А), несут следы сирийского происхождения. В Библе нет расписной керамики (Дж. Меллаарт). «Характерными для всех этих культурных вариантов является новая каменная индустрия и красная керамика - кувшины с петлевидными ручками или ушками, основаниями с отпечатками плетенки, наклонными или изогнутыми в виде лука венчиками, а также ребристые или полусферические чаши. Полосы красной росписи сосуществуют с гладкой красной облицовкой. Эта культура глубоко упадочна: ее полукочевой характер и скудный инвентарь наглядно свидетельствуют об упадке, наступившем после гибели халафской культуры на севере. В Рас Шамре эта новая фаза датируется по C14 временем около 4582 г. до н. э. Ливан и Палестина снова вступили в полосу процветания только с приходом с севера около 3600-3500 гг. до н. э. нового населения, принесшего «энеолитическую» и беершебагхасульскую культуры. Как всегда, богатые земли Северной Сирии способствовали быстрому восстановлению культуры. Пришельцы с юго-востока принесли с собой убейдскую традицию расписной керамики, которая распространилась от Хамы, на Оронте, до района Малатии, на Анатолийском плато. Некоторые проникли в Антиохийскую долину, где изготавливали примитивную керамику типа известной в Амуке Е. Кое-где в этой долине обосновались более одаренные пришельцы, делавшие керамику типа Телль эш-Шейх, теперь известную также в Рас Шамре. В орнаментации этой керамики сочетание халафских и убейдских узоров образует приятные композиции, но технический уровень изготовления этой посуды невысок» (Дж. Меллаарт).
     В Рас Шамре старые технические приемы продолжали существовать; изготавливается полихромная посуда, но появляется и новая керамика, в орнаментации которой халафские и убейдские мотивы сочетаются с углубленным точечным узором на неокрашенных участках поверхности. В убейдский период в Рас-Шамре оседлый быт вернулся лишь в начале второй половины 5 тыс. до н.э.
   В Киликии (Мерсин XIX-XVII) присутствует халафское влияние в местной традиции расписной керамики. Там была распространена полихромная керамика, происходящая из культуры Джан Хасан IIa, где полихромия существовала задолго до ее появления в халафской культуре. Крепость Мерсин XVI являлась форпостом анатолийского влияния и защитой от нападений жителей северо-восточной и восточной части долины. Там в значительном количестве появляются орудия и предметы вооружения из меди. Новые формы керамики и узоры типично анатолийские и с Халафом не имеют ничего общего. Здесь впервые появляются ручки на сосудах. Появляется первый убейдский импорт, заметны влияния Телль эш-Шейха, а также связи с Рас Шамрой IIIB, процарапанный орнамент и роспись (XV слой). «Превращенный в крепость Мерсин XV был разрушен (ок. 4300 г. до н.э.), и в слоях XIV и XIII наряду с местной убейдской керамикой появляется лощеная анатолийская, неорнаментированная или иногда с резными узорами. Наконец, местная расписная керамика Тарса и поселений восточной части долины говорит о продолжающемся халафском влиянии, в то время как новая монохромная посуда, найденная в могильнике этого же поселения, связывается с Амуком F, Хамой и Библом (около 3500 г. до н. э.). В то же время Мерсин вновь испытывает влияние из Конийской долины: появляется темная лощеная посуда с белой росписью или — особенно в Киликии — с лощеным орнаментом» (Дж. Меллаарт).
  Около 3200 г. до н.э. новая волна мигрантов положила начало раннему бронзовому веку.

   Генетика.
  Генетические связи населения натуфийской культуры прослеживаются на севере и юге, в Северной Африке. Древние североафриканские геномы из пещеры под названием «Грот голубей» (Grotte des Pigeons), возрастом около 15 тлн, близ Тафоралта, на востоке Марокко относятся к иберо-мавританской культуре. Археологи выводят данную культуру из предшествующей местной, среднего палеолита или связывают с верхнепалеолитическими археологическими культурами Ближнего Востока или Южной Европы. Популяции Северной Африки близки населению Ближнего Востока и Южной Европы. Согласно ADMIXTURE Тафоралт связан с Натуфаном и неолитом Леванта, с вектором из Северной Африки. Мужчины, принадлежали к ветви E1b1b1a1, которая наиболее часто встречается в северо- и восточноафриканских популяциях. Гаплогруппа E1b1b1b была найдена у носителей эпипалеолитической натуфийской культуры и в докерамическом неолите Леванта. МтДНК тафоралтцев относилась к гаплогруппам U6a (6 человек) и M1b (1 человек), которые наиболее распространены у современного населения Северной и Восточной Африки. Считаются генетическими маркерами Магриба (территория Северной Африки к западу от Египта). U6 была определена и у «Дзудзуаны». Индивиды из Тафоралта на две трети родственны носителям ближневосточной натуфийской культуры, и вероятно, имели с ним общих предков. Остальную часть предкового вклада они получили из Африки южнее Сахары. Связь с эпиграветтом Европы предположительно отсутствует (Marieke van de Loosdrecht, et al, 2018). Интересно что в образцах Северной Африки (потомки древних берберов) не прослеживается компонент «степи» бронзового века и компонент Тафоралт, но достаточно заметно представлен компонент WHG. Что предполагает проникновение западноевропейских охотников и собирателей в Северную Африку не ранее мезолита и не позже бронзового века (или же связь с кластером Дзудзуана).
   У семитов (саудитов, йеменцев, бедуинов B и др.) отсутствует влияние Тафоралта (Хадза), из африканской только Йоруба, а также минимум WHG. Это говорит о том, что семиты формировались достаточно изолированно от «североафриканских» и «европейских» популяций и связаны с древним населением Дзудзуаны, смешавшимся в мезолите-неолите с носителями кластера «неолит Ирана». Судя по данным, на исторической арене они появились после миграций халколитического населения Палестины, Ливана, Северной Месопотамии и Анатолии. Это период не ранее конца халколита, начала бронзового века. Возможно изменения, происходившие в позднем халколите, раннем бронзовом веке в Палестине, Ливане связаны с миграциями предков семитов. До этого периода на Ближнем Востоке доминировали потомки «неолитической Анатолии», а на юге наследники натуфийской культуры. Где могло происходить самостоятельное смешение потомков натуфийской культуры и неолита Ирана, без участия неолитического населения Анатолии, вопрос пока открытый.
   Натуфийские охотники и собиратели из Леванта (11 тлн) и неолитические земледельцы докерамического периода (8,5 тлн) показали определенное генетическое сходство с ранненеолитическими земледельцами из Марокко, которые в свою очередь на этапе позднего неолита оказались близки неолиту Иберии и культуре кардиальной керамики (Rosa Fregel, et al, 2017). Основные мтДНК Ifri n'Amr or Moussa (IAM, Морокко, 7 тлн) U6a и M1, как у образцов из Тафоралта, а также в натуфийской культуре, неолите-халколите Ливана, а также у образцов Дзудзуана (палеолит Кавказа) (U6). Образцы Kelif el Boroud (KEB; около 5 тлн) принадлежат к Х-гаплогруппам К1, Т2 и Х2, обнаруженные в анатолийских и европейских неолитических образцах. Отцовские линии IAM несут Y хромосому, отдаленно связанную с типично североафриканской гаплогруппой E-M81, в то время как Y-хромосома KEB принадлежит к Y-гаплогруппе T-M184, которая редко, но встречалась в неолите Европы, а T1a1 была основной в халколите Ливана (пещера Пекинин). KEB имеет общую родословную с IAM, а также неолитическими и халколитическими популяциями Анатолии и Европы (Иберия) (Rosa Fregel, et al, 2017). Археологические данные указывают на связь между погребальными обрядами IAM и Pre-Pottery Neolithic B Кипра. Памятники позднего неолита Северной Африки содержат керамику, напоминающую андалузскую раннего неолита и культуры Импрессо. Похожие образцы культуры кардиальной керамики (Импрессо) (догородские слои Библоса) 9 тыс. до н.э. А самые ранние памятники в Европе найдены на северо-восточном побережье Адриатики и относятся к первым векам 6 тыс. лет до н. э. (пре-Сескло). Данный временной разрыв археологи пока объяснить не могут. Украинский археолог Гаскевич Д.Я. предположил африканское происхождение (неолит суданской традиции) культуры импрессо, но в данной гипотезе достаточно несостыковок. В палеолите генетики не обнаружили связи иберо-мавританской культуры (15 тлн) с эпиграветтом Европы, но уже в неолите замыкается «циркумсредиземноморский круг» генетически связанных популяций, распространившийся (а вернее вернувшийся) далеко на север. С эпипалеолита огромные пространства Северной Африки, Ближнего Востока и Европы оказались единой территорией, на которой происходили интенсивные миграции и смешения различных, но генетически связанных, популяций. Миграционные потоки, связывающие между собой все Восточное Средиземноморье, Левант, Анатолию, регион Плодородного Полумесяца, уходят как минимум в среднекаменный век. Генетический вектор движения популяции, предковой «неолиту Леванта» (натуфан), был направлен в Анатолию, а также из Анатолии в Левант. Палеолитический охотник и собиратель из Анатолии (AHG-Pinarbasi) 14 тыс. до н.э., имел значительную составляющую этого потока. Докерамический неолит Центральной Анатолии (AAF, Boncuklu, конец 9 тыс. до н.э.) получил дополнительную примесь (около 10%) связанную с CHG и «неолитом Ирана». В то время как в более поздней популяции керамического неолита Анатолии (ACF, 7000-6000 лет до н.э.) эта примесь отсутствует, но появляется примесь из «неолита Леванта» (20%). Что предполагает поток генов из Южного Леванта в Анатолию в раннем неолите. Ранние фермеры из Леванта (Levant N, PPNB - KFH2, 7700–7600 гг. до н.э. Кфар-ха-Хореш, Израиль и BAJ001,7027–6685 гг. до н.э., Ba'ja, Иордания), более ранние чем ACF, моделируются как двусторонняя смесь Natufians и AHG или AAF (18,2 ± 6,4% AHG или 21,3 ± 6,3% предков AAF). Прослеживается взаимный генетический обмен между Левантом и Анатолией на ранних стадиях перехода к сельскому хозяйству. Оба генетических кластера имели генетическую связь с западноевропейскими охотниками и собирателями кластера Виллабруна.

   Энеолитическая культура юга Леванта Ghassulian culture (4500-3800 гг. до н.э.) имела своеобразие, качественно отличавшее ее от других культур предыдущего и последующего периодов. Используются новые техники литья меди по воску (Goren, Y. Gods, et al, 2014, Tadmor, M. et al, 1995 Yahalom-Mack, N. et al., 2015), усложняется роспись на керамических изделиях, а также камне, кости, медных изделиях (Bar-Adon, 1980, Drabsch, B., 2015, Shalem D., 2015). Увеличивается население, появляются новые святилища, усложняется погребальная практика, используются оссуарии во вторичных погребениях (Ussishkin, D., 1980, Seaton, P., 2008, Levy, T. E., 2008, Perrot, J., et al, 1980, van den Brink, 2005). Своеобразие гхассульской культуры вызвало предположение о ее миграционном характере. Новые идеи и культурные новации принесло население из Северной Месопотамии, смешавшееся с местным населением. Некоторые погребальные обряды, артефакты и культурные маркеры энеолита, имеют аналогии в более ранних неолитических традициях Анатолии и Северной Месопотамии (Anati E., 1963, de Vaux, R, 1970, Shalem, D., 2008, 2017, Yahalom-Mack, N. et al., 2015).  Есть мнения и о местном характере культуры, заимствовавшем идеи (Bourke, S. J., 1997, Gilead, I., 1988). Пещера Пекинин, Peqi’in Cave (Израиль) служила крупнейшим местом захоронения в регионе. Генетическое исследование населения халколита из пещеры Peqi’in показало 57% местного «неолит Леванта», 17% «халколит Ирана» и 26% связанных с неолитом Анатолии (;adaoin Harney, et al, 2018).  В халколите в регионе появляются первые мигранты из Ирана («халколит Ирана»), не прослеживаемые в неолите. Интересно, что ген OCA, связанный с голубым цветом глаз у европейцев, имеет частоту 49% у населения Levant Chl, что говорит о распространенности среди них голубоглазых людей. С достаточно высокой вероятностью можно говорить о светлой коже населения халколита Леванта. Схожий тип отмечается и в докерамическом неолите Анатолии. Девять из десяти тестируемых мужчин имели Y-гаплогруппу T1a1, при достаточном разнообразии мтДНК (T,H,N,J2,K1,U6). Эта гаплогруппа редко, но встречается и в неолите Европы. Население Южного Леванта бронзового века моделируется как смесь неолита Леванта (58%) и халколита Ирана (42%) (Lazaridis, et al, 2016, Haber et al., 2016). Оно не могло быть преемником предыдущего населения Леванта неолита и халколита, так как в бронзовом веке отсутствует кластер «неолит Анатолии».  В период между халколитом и ранним бронзовым веком Леванта наблюдается генетический разрыв, подтвержденный археологическими исследованиями. Изменяется структура поселений, стоянки заброшены, меняется погребальный обряд, исчезают вторичные захоронения в оссуариях, сакральные предметы (Rowan, Y. M., Golden, J., 2009), (Bourke, S. J., 1997, 2001, 2004), (Gilead, I., 1988, 1994, 2011, 2013), (Milevski, I. 2013) (Braun, E.Roux, V., 2013). Потрясения приводят к краху высокоразвитой культуры энеолита Южного Леванта (Joffe, A. H., Dessel, J. 1995; Yadin, Y. 1955; Yeivin, S., 1960; Ussishkin, D. 1971; Davidovich, U., 2013). Происходит смена населения, остатки которого вероятно мигрируют на север (в Европу?), оставляя последний «островок праиндоевропейцев» в данном регионе.

    Переход к земледелию в Анатолии, области Плодородного полумесяца, Северо-Западного Ирана и Южного Ливана был осуществлен на местной основе охотниками и собирателями, с незначительным потоком генов между ними (Broushaki et al., 2016; Feldman et al., 2019; Lazaridis, et al., 2016). Спустя два тысячелетия в период халколита, раннего бронзового века в результате генного обмена на обширной территории Ближнего Востока генетическая дифференциация значительно снижается (Allentoft et al., 2015; Damgaard 2018; Haber et al., 2017; Harney et al., 2018; Jones et al., 2015; Lazaridis et al, 2016, 2017; Wang et al., 2019). Археология Южного Кавказа позднего неолита-халколита показывает связи с Северной Месопотамией, халафской и самаррской культурами (Бадалян и др., 2010; Nishiaki Y, et al.,2015; Lyonnet, 2012). В Северный Левант, периода между халколитом и ранним бронзовом веком, прибывает новое население, генетически связанное с Загросом (Кавказом), а также популяции близкие Южному Леванту (Eirini Skourtanioti et al, 2020). С середины 4 тыс. до н.э. на Южном Кавказе и в Восточной Анатолии распространяется культурное влияние из Южной Месопотамии (Убейд, средний и поздний Урук) (Allen and Rothman, 2004). Затем около 3000 г. до н.э. вплоть до Южного Леванта и Восточного Ирана распространилось влияние Куро-аракской культуры (Palumbi, 2017; Palumbi and Chataigner, 2014; Rothman, 2011). В Северном Леванте новые культурные связи с Северной Месопотамией датируются 4 тыс. до н. э., что предположительно могло быть связано с миграцией населения. Начиная с середины бронзового века Восточное Средиземноморье входило в обширную региональную торговую сеть, с разработанными маршрутами (Akar, 2013; Feldman, 2006; Hodos, 2017). До бронзового века южные регионы Леванта представляли из себя смесь автохтонного населения и генетического кластера «неолит Анатолии» (Lazaridis et al., 2016). Также «неолит Анатолии» активно участвовал в миграциях на Кавказ и Иран в эпоху халколита и бронзы (Allentoft et al., 2015; Lazaridis et al, 2016; Wang et al., 2019), образуя генетический клин «Западная Анатолия - Кавказ - Иран», начиная с позднего неолита (6500 гг. до н.э.). Данный клин доходил до Центральной Азии, с участием западносибирских охотников и собирателей (Eirini Skourtanioti et al., 2020) Основные мужские линии на Ближнем Востоке с палеолита-неолита: J1a, J2a, J2b и G2a, а также более редкие H2 и T1a (Wang et al., 2019., Lazaridis et al, 2016; Jones et al., 2015; Фельдман и др., 2019; Broushaki et al., 2016). Встречается гаплотип R1-V1636 (R1b1a2) (связан с мезолитическим европейским R1b-V88), а также R1b-Z2103, связанный с «ямной» родословной. Данные субклады разделяют многие тысячи лет от предка и до бронзового, железного веков нет прямых свидетельств раннего массового движения из Причерноморской степи. Y-гаплогруппа L2-L595 найденная у халколитических образцов Северного Ирана, в Алалахе, майкопской культуре, достигла Северного Кавказа, юга степной зоны (Narasimhan et al., 2019) (Wang et al., 2019). Что вероятно являлось результатом распространения генетического клина «Анатолия-Иран», начиная с середины 7 тыс. до н.э. Данный период стал отправной точкой взрывного распространения «неолита Анатолии» (Brami, 2015; During, 2013) фактически во всех направлениях - Европа, Иран, Левант, Кавказ. Есть все основания полагать, что из данного кластера выделилась праиндоевропейская общность.


    Источники:
- Iosif Lazaridis, et al, The genetic structure of the world’s first farmers, http://biorxiv.org/content/early/2016/06/16/059311
- Iosif Lazaridis, et al, Paleolithic DNA from the Caucasus reveals core of West Eurasian ancestry, 2018, doi: https://doi.org/10.1101/423079
- Lazaridis, I., et al. Genomic insights into the origin of farming in the ancient Near East. Nature 536, 419 (2016).
- G;l;ah Merve K;l;n;, et al, The Demographic Development of the First Farmers in Anatolia, Open AccessPublished:August 04, 2016DOI:https://doi.org/10.1016/j.cub.2016.07.057
- Daniel E. Platt, et al, Mapping Post-Glacial expansions: The Peopling of Southwest Asia, Scientific Reports volume 7, Article number: 40338 (2017)
- K. G. Daly et al., Ancient goat genomes reveal mosaic domestication in the Fertile Crescent. Science 361, 85–88 (2018).
- D. Helmer, L. Gourichon, in Archaeozoology of the Near East, vol. 9, M. Mashkour, M. Beech, Eds. (Oxbow, 2017).
- B. Moradi et al., in The Neolithic of the Iranian Plateau, K. Roustaei, M. Mashkour, Eds. (Ex Oriente, 2016).
-  S. Colledge, et al, Origins and Spread of Domestic Animals in Southwest Asia and Europe (Left Coast Press, 2013).
- K.G. Daly et al., Ancient goat genomes reveal mosaic domestication in the Fertile Crescent, Science 06 Jul 2018: Vol. 361, Issue 6397, pp. 85-88, DOI: 10.1126/science.aas9411
- Laurent A. F. Frantz, et al. Ancient pigs reveal a near-complete genomic turnover following their introduction to Europe // PNAS first published August 12, 2019 https://doi.org/10.1073/pnas.1901169116
- A. Evin et al., Phenotype and animal domestication: A study of dental variation between domestic, wild, captive, hybrid and insular Sus scrofa. BMC Evol. Biol. 15, 6 (2015).
-  G. Larson et al., Ancient DNA, pig domestication, and the spread of the Neolithic into Europe. Proc. Natl. Acad. Sci. U.S.A. 104, 15276–15281 (2007).
- S. Colledge, et al, Origins and Spread of Domestic Animals in Southwest Asia and Europe (Left Coast Press, 2013).
- A. Manunza et al., A high throughput genotyping approach reveals distinctive autosomal genetic signatures for European and Near Eastern wild boar. PLoS One 8, e55891 (2013).
- D. Q. Fuller, et al, Cultivation and domestication had multiple origins: Arguments against the core area hypothesis for the origins of agriculture in the Near East. World Archaeol. 43, (2011). doi:10.1080/00438243.2011.624747
- M. A. Zeder, B. Hesse, The initial domestication of goats (Capra hircus) in the Zagros mountains 10,000 years ago. Science, 2254–2257 (2000). doi:10.1126/science.287.5461.2254pmid:10731145
- S. Naderi, et al, The goat domestication process inferred from large-scale mitochondrial DNA analysis of wild and domestic individuals. Proc. Natl. Acad. Sci. U.S.A.105, 17659–17664 (2008). doi:10.1073/pnas.0804782105pmid:19004765
- P. Gerbault et al, in Population Dynamics in Prehistory and Early History: New Approaches Using Stable Isotopes and Genetics, E. Kaiser, J. Burger, W. Schier, Eds. (De Gruyter, 2012).
- M. T. Sardina, et al, Phylogenetic analysis of Sicilian goats reveals a new mtDNA lineage. Anim. Genet., (2006).doi:10.1111/j.1365-2052.2006.01451.xpmid:16879350
- M. A. Zeder, The Origins of Agriculture in the Near East. Curr. Anthropol., (2011).doi:10.1086/659307
- L. K. Horwitz, et al, Animal domestication in the southern Levant. Pal;orient, 63–80 (1999). doi:10.3406/paleo.1999.4687
-B.S. Arbuckle, L. Atici, Initial diversity in sheep and goat management in Neolithic south-western Asia. Levant, (2013).
-   Eirini Skourtanioti et al. Genomic History of Neolithic to Bronze Age Anatolia, Northern Levant, and Southern Caucasus //  Cell 181, 1158–1175 May 28, 2020 https://doi.org/10.1016/j.cell.2020.04.044
- Marc Haber, et al, A Genetic History of the Near East from an aDNA Time Course Sampling Eight Points in the Past 4,000 Years // American Journal of Human Genetics 107, 1–9, July 2, 2020 doi.org/10.1016/j.ajhg.2020.05.008
- Haber M. et al. Continuity and admixture in the last five millennia of Levantine history from ancient Canaanite and present-day Lebanese genome sequences. Am. J. Hum. Genet. 2017.
- Lily Agranat-Tamir, et al, The Genomic History of the Bronze Age Southern Levant DOI:https://doi.org/10.1016/j.cell.2020.04.024
- de Barros Damgaard, et al. The first horse herders and the impact of early Bronze Age steppe expansions into Asia. Science. 2018; 360: aar7711
- Narasimhan V.M. et al. The formation of human populations in South and Central Asia, Science. 2019;
- Olalde I. et al. The genomic history of the Iberian Peninsula over the past 8000 years.Science. 2019;
- Feldman M., et al. Late Pleistocene human genome suggests a local origin for the first farmers of central Anatolia, Nat. Commun. 2019;
- Lazaridis I., et al. Genomic insights into the origin of farming in the ancient Near East. Nature. 2016;
- Jones E.R. et al., Upper Palaeolithic genomes reveal deep roots of modern Eurasians. Nat. Commun. 2015.
- Wang C.C. et al., Ancient human genome-wide data from a 3000-year interval in the Caucasus corresponds with eco-geographic regions.
Nat. Commun. 2019; 10: 590
- Rosa Fregel, et al, Neolithization of North Africa involved the migration of people from both the Levant and Europe 2017, doi: https://doi.org/10.1101/191569, Now published in Proceedings of the National Academy of Sciences doi: 10.1073/pnas.1800851115
- Gerard Serra-Vidal , et al, Heterogeneity in Palaeolithic Population Continuity and Neolithic Expansion in North Africa, 2018
- Marieke van de Loosdrecht, et al, Pleistocene North African genomes link Near Eastern and sub-Saharan African human populations, Science  04 May 2018:Vol. 360, Issue 6388, pp. 548-552 DOI: 10.1126/science.aar8380
- ;adaoin Harney, et al, Ancient DNA from Chalcolithic Israel reveals the role of population mixture in cultural transformation, Nature Communications volume 9, Article number: 3336 (2018)
- Broushaki, F. et al. Early Neolithic genomes from the eastern Fertile Crescent. Science 353, 499–503 (2016).
- Rowan, Y. M., Golden, J. The Chalcolithic period of the Southern Levant: a synthetic review. J. World Prehistory 22, 1–92 (2009).
- Gilead, I. The history of the Chalcolithic settlement in the Nahal Beer Sheva area: the radiocarbon aspect. Bull. Am. Sch. Orient. Res. 296, 1–13 (1994).
- Gilead, I. in Culture, Chronology and the Chalcolithic: Theory and Transition (eds Lovell, J. L. & Rowan, Y. M.) 12–24 (Oxbow Books, 2011).
- Gilead, I. The Chalcolithic period in the Levant. J. World Prehist. 2, 397–443 (1988).
- Bourke, S. et al. The chronology of the Ghassulian Chalcolithic period in the southern Levant: new 14 C determinations from Teleilat Ghassul, - Jordan. Radiocarbon 43, 1217–1222 (2001).
- Bourke, S. J.,  Lovell, J. L. Ghassul, chronology and cultural sequencing. Pal;orient 30, 179–182 (2004).
- Bourke, S. J. in The Prehistory of Jordan II: Perspectives From 1997, Studies in Early near Eastern Production, Subsistence, and Environment (eds Kafafi, Z., Rollefson, G. & Gebel, H. G. K.) 395–417 (Ex oriente, 1997).
- Bourke, S. J. in Studies in the History and Archaeology of Jordan Vol. 6 (ed. Zaghloul, I.) 249-259 (Department of Antiquities, 1997).
- van den Brink Edwin, C. in Culture, Chronology and the Chalcolithic: Theory and Transition(eds Lovell, J. L. & Rowan, Y. M.) 61–70 (Oxbow Books, 2011).
- Vardi, J., Gilead, I. Chalcolithic early bronze age I transition in the Southern Levant: the Lithic perspective. Pal;orient 39, 111–123 (2013).
- Milevski, I. The transition from the Chalcolithic to the early bronze age in the Southern Levant in socio-economic context. Pal;orient, 2013.
- Braun, E., Roux, V. The late Chalcolithic to early bronze age. I transition in the Southern Levant: determining continuity and discontinuity or “Mind the Gap”. Pal;orient 29, 15–22 (2013).
- Joffe, A. H. & Dessel, J. Redefining chronology and terminology for the Chalcolithic of the southern Levant. Curr. Anthropol., 1995.
- Yadin, Y. The earliest record of Egypt’s military penetration into Asia? Some aspects of the Narmer Palette, the “Desert Kites” and mesopotamian seal cylinders. Isr. Explor. J. 5, 1–16 (1955).
- Yeivin, S. Early contacts between Canaan and Egypt. Isr. Explor. J. 10, 193–203 (1960).
- Ussishkin, D. The” Ghassulian” temple in Ein Gedi and the origin of the hoard from Nahal Mishmar. Biblical Archaeol.  1971.
- Davidovich, U. The Chalcolithic early bronze age transition: a view from the Judean Desert Caves, Southern Levant. Pal;orient, 39, 125–138 (2013)
- Shalem, D. Iconography on Ossuaries and Burial Jars from the Late Chalcolithic Period in Israel in the Context of the Ancient Near East.PhD dissertation, Haifa Univ. (2008).
- Shalem, D. Cultural continuity and changes in South Levantine late chalcolithic burial customs and iconographic imagery: an interpretation of the finds from the Peqi’in Cave. J. Isr. Prehist. Soc.  47, 148-170 (2017).
- Shalem, D. Motifs on the Nahal Mishmar hoard and the ossuaries: comparative observations and interpretations. J. Isr. Prehist. Soc. 45, 217–237 (2015).
- Yahalom-Mack, N. et al. The earliest lead object in the Levant. PLoS ONE 10, e0142948 (2015).
- Stordeur D., Des cr;nes surmodel;s ; Tell Aswad de Damas-c;ne (PPNB – Syrie) // Pal;orient. 2003. V. 29/2.
- Stordeur D., Brenet M., Der Aprahamian G. and Roux J.-C.Les b;timents communautaires de Jerf el Ahmar et Murey- bet horizon PPNA (Syria) // Pal;orient. 2000. V. 26/1.
- Stordeur D., Khawam R., Les cr;nes surmodel;s de Tell As-wad (PPNB, Syrie). Premier regard sur l’ensemble, pre-mi;res r;;exions // Syria. 2007. V. 84.

- Anati E., Palestine Before the Hebrews: A History, From the Earliest Arrival of Man to the Conquest of Canaan, 1963 (Палестина до древних евреев. М. Центрполиграф, 2007).
- Anati E., Camonica Valley: A Depiction of Village in the Alps From Neolithic Times to the Birth of Christ as Revealed by Thousands of Newly found Rock Carvings, 1961.
- Anati, E. Palestine Before the Hebrews (Alfred A. Knopf, 1963).
- Ussishkin, D. The Ghassulian shrine at En-gedi. Tel Aviv 7, 1–44 (1980).
- Seaton, P. Chalcolithic Cult and Risk Management at Teleilat Ghassul: The Area E Sanctuary (CMP (UK) Ltd., 2008).
- Levy, T. E. Archaeology, Anthropology, and Cult—The Sanctuary at Gilat (Israel, London, 2006).
- Perrot, J., Ladiray, D. ;.Ossuaires De La R;gion C;ti;re Palestinienne Au Iv Mill;naire Avant L';re Chr;tienne (Association Pal;orient, 1980).
- van den Brink E. C. in Shoham (North): Late Chalcolithic Burial Caves in the Lod Valley, Israel (eds van den Brink, E. C. et al.) 175–190 (Israel Antiquities Authority, 2005).
- Goren, Y. Gods & Caves, A. N. D. Scholars Chalcolithic Cult and Metallurgy in the Judean Desert. East. Archaeol. (NEA) 77, 260–266 (2014).
- Tadmor, M. et al. The Nahal Mishmar hoard from the Judean desert: technology, composition, and provenance. Atiqot 27, 95–148 (1995).
- Bar-Adon, P. The Cave of the Treasure (The Israel Exploration Society, 1980).
- Drabsch, B. The Mysterious Wall Paintings of Teleilat Ghassul, Jordan (Archaeopress Archaeology, 2015).
- de Vaux, R. in Cambridge Ancient History Vol. 1 (eds Gadd, C. J., Edwards, I. E. S. & Hammond, N. G. L.) 498–538 (Cambridge University Press, 1970).
- Akar M., Late Middle Bronze Age International Connections: An Egyptian Style Kohl Pot from Alalakh. in: Kozal E. Akar M. Heffron Y. ;ilingiro;lu ;. ;erifo;lu T.E. ;ak;rlar C. ;nl;soy S. Jean E. Questions, Approaches, and Dialogues in Eastern Mediterranean Archaeology Studies in Honor of Marie-Henriette and Charles Gates. Ugarit-Verlag, 2017
- Akhundov T.I. The South Caucasus on the Threshold of the Metal Age. in: Batmaz A. Bedianashvili G. Michalewicz A. Robinson A. Context and Connection: Studies on the Archaeology of the Ancient Near East in Honour of Antonio Sagona. Peeters, 2018
- Badalyan R., The settlement of Aknashen-Khatunarkh, a Neolithic site in the Ararat plain (Armenia): excavation results 2004-2009. T;BA-AR. 2010; 13: 187-220
- Brami M.N. A graphical simulation of the 2,000-year lag in Neolithic occupation between Central Anatolia and the Aegean basin. Archaeol. Anthropol. Sci. 2015; 7: 319-327
- Broushaki F. et al. Early Neolithic genomes from the eastern Fertile Crescent. Science. 2016;
- Frangipane M. Fourth Millennium Arslantepe: The Development of a Centralised Society without Urbanisation. Origini: Preistoria E Protostoria Delle Civilta Antiche. 2012; 34: 19-40
- Frangipane M. After collapse: Continuity and Disruption in the settlement by Kura-Araxes-linked pastoral groups at Arslantepe-Malatya (Turkey). New data. Pa;orient. 2014; 40: 169-182
- Frangipane M. Different types of multiethnic societies and different patterns of development and change in the prehistoric Near East.
Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2015; 112: 9182-9189
- Haber M. et al. Continuity and Admixture in the Last Five Millennia of Levantine History from Ancient Canaanite and Present-Day Lebanese Genome Sequences. Am. J. Hum. Genet. 2017; 101: 274-282
- Heinz M. Tell Atchana Alalakh: die Schichten VII-XVII. Kevelaer and Neukirchen-Vluyn, Butzon & Bercke and Neukirchener Verlag, 1992
- Narasimhan V.M. et al. The formation of human populations in South and Central Asia. Science. 2019; 365: eaat7487
- Nishiaki Y. Guliyev F. Kadowaki S. Chronological Contexts of the Earliest Pottery Neolithic in the South Caucasus: Radiocarbon Dates for Goytepe and Hac; Elamxanl; Tepe, Azerbaijan. Am. J. Archaeol. 2015;
- Thissen L. New Insights in Balkan-Anatolian Connections in the Late Chalcolithic: Old Evidence from the Turkish Black Sea Littoral. Anatol. Stud. 1993; 43: 207-237
- Yener K.A. Material Evidence of Cult and Ritual at Tell Atchana, Ancient Alalakh: Deities of the Transitional Middle-Late Bronze Period. in: Ciafardoni P. Giannessi D. From the Treasures of Syria: Essays on Art and Archaeology in Honour of Stefania Mazzoni. Netherlands Institute for the Near East, 2015
- Arensburg B., Hershkovitz I., Nahal Hemar cave: Neolithichuman remains // Atiqot. 1988. V. 18.
- Arensburg B., Hershkovitz I., Arti;cial Skull “Treatment” inthe PPNB Period: Nahal Hemar // People and Culture inChange: Proceedings of the Second Symposium on Upper Paleolithic, Mesolithic and Neolithic Populations of Europe and the Mediterranean Basin / Ed. I. Hershkovitz.2 v. Oxford, 1989 (BAR; Intern. Ser.)
-Meiklejohn C., Agelarakis A., Akkermans P.A. et al., Arti;cialCranial Deformation in the Proto-Neolithic and Neolithic Near East and its Possible Origin: Evidence from FourSites // Pal;orient. 1992. V. 18/2.
- Mellaart J., The Neolithic of the Near East. L., 1975.
- Mellink M.J., Archaeology in Anatolia // American Jr. Ar-chaeology. 1990.
- Schmidt K., Sie bauten die ersten Tempel. Das r;tselhafteHeiligtum der Steinzeitj;ger. Die arch;ologische Entdec-kung am G;bekli Tepe. M;nchen, 2006a.
- Bar-Adon P. The Cave of the Treasure. Jerusalem, 1980.
- Bar-Yosef, The Natufian Culture in the Levant (Ed), International Monographs in Prehistory, 1992.
- Bar-Yosef, Late Quaternary Chronology and Paleoclimates of the Eastern Mediterranean. Radiocarbon, 1994.
Seasonality and Sedentism: Archaeological Perspectives from Old and New World Sites, (Ed), Peabody Museum of Archaeology and Ethnology, 1998.
- Bar-Yosef, Belfer-Cohen, From Africa to Eurasia - Early Dispersals. Quaternary International 75:19-28, 2001.
- Bar-Yosef O., Tchernov E. On the Paleoecological history of the site Ubeidiya. P., 1972.
- Bar-Yosef O. Early man in the Jordan valley. The Excavations at Ubeidiya. "Arhaeology", vol. 28. No 1. New York, 1975.
- Bar-Yosef O. Les gisements "Kebarien geometriques" d'Haon, vallee du Jordan. BSPE Comptes Rendus Seances Mensuelles, t. 72. 1975a. No 1. Paris.
-  Bar-Yosef 0. A Cave in Desert: Nahal Hemar. "Jsrael Museum Catalogue". 1985. No 258. Jerusalem.
- Bar-Yosef 0. The Walls of Jericho. Alternative Interpretation. "Current Antropology", vol. 27. 1986.
- Stordeur D., Brenet M., Der Aprahamian G. and Roux J.-C.Les b;timents communautaires de Jerf el Ahmar et Murey- bet horizon PPNA (Syria) // Pal;orient. 2000.
- Frangipane M., Fourth Millennium Arslantepe: The Development of a Centralised Society without Urbanisation.
- Frangipane M., Fourth Millennium Arslantepe: The Development of a Centralised Society without Urbanisation,Origini: Preistoria E Protostoria Delle Civilta Antiche. 2012;
 - Frangipane M., After collapse: Continuity and Disruption in the settlement by Kura-Araxes-linked pastoral groups at Arslantepe-Malatya (Turkey). New data.Pa;orient. 2014;
-Frangipane M., Different types of multiethnic societies and different patterns of development and change in the prehistoric Near East. Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2015;  - Frangipane M., Upper Euphrates Societies and Non-Sedentary Communities Linked to the Kura-Araxes World. Dynamics of Interaction, as seen from Arslantepe. in: Isikli M. Can B. International Symposium on East Anatolia-South Caucasus Cultures: Proceedings II. Cambridge Scholars Publishing, 2015
- Frangipane M., Different Trajectories in State Formation in Greater Mesopotamia: A View from Arslantepe (Turkey).J. Archaeol. Res. 2018;  -Frangipane M., et al, New Symbols of a New Power in a “Royal” Tomb from 3 000 BC Arslantepe, Malatya (Turkey).Pa;orient. 2001;  - Fu Q., et al., An early modern human from Romania with a recent Neanderthal ancestor, Nature. 2015;
- Lechevallier M. Abu Ghosh et Beisamon. Paris, 1978.
- Ferembach D. and Lechevallier M. In: "Paleorient", 1973.
- Contenson H. de. In: "Archaeology", vol. 24. London, 1971.
- Neuville R. Le paleolitique et mesolitique du desert de Judee. "Archives de I'Institut de Paleontologie Humaine", Mem. 24/Paris, 1951.
- Garrod D. A. E., Bate D. B. A. The Stone Age of Mount Carmel. I. Oxford, 1937.
- Garrod D. A. E., Excavations at the Mugharet Kebara, Mount Carmel, 1931.The Aurignacian industries. PPS, vol. 20, pt. 2. London, 1954.
-Garrod D. A. E., Buxton, L. H. D., Elliot-Smith, G., Bate, D.M. A. Excavation of a Mousterian rock-shelter at Devil's Tower (Gibraltar) (англ.) // Journal of the Royal Anthropological Institute (англ.)русск. : journal. 1928.
- Lloyd S., SafarF., Mustafa M. A. Eridu. Baghdad, 1981.
- Vallois H., Les hommes fossiles. ;l;ments de pal;ontology humaine. 3 ;d. Р., 1946; L’anthropologie physique // Ethnologie g;n;rale. Р., 1968.
- Vallois H. V. Le cra;ne humaine magdal;nien du Mas-d’Azil // L’Anthropologie. 1961.
- Alon D., Bar-Yosef 0. Nahal Hemar Cave. "Antigot", 1988, No 8. Jerusalem.
- Keith A. New discoveries relating to the antiquity of man. London, 1931.
-  Авдеев А.Д., Происхождение театра. Л.; М., 1959
- Авилова Л.И., Клад Нахаль Мишмар (технологический и культурный контекст), Краткие сообщения института археологии РАН, вып. 230, 2013.
- Алекшин В.А., Черепа людей в обрядах неолитических земледельцев Юго-Западной Азии // Памятники древ-него и средневекового искусства. Проблемы археологии. Вып. 3. СПб., 1994.
- Бадер Н. О. Древнейшие земледельцы Северной Месопотамии. М., 1989.
- Корниенко Т., Моделирование черепов на территории Леванта в период докерамического неолита Б, РОССИЙСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ, 2012, № 4, с. 80–89
- Корниенко Т.В., Первые храмы Месопотамии. Формирование традиции культового строительства на тер- ритории Месопотамии в дописьменную эпоху. СПб.,2006.
 - Корниенко Т.В., Новые археологические данные “революции символов” в контексте изучения вопросов “неолитической революции” // Тр. II (XVIII) ВАС вСуздале. Т. I. М., 2008.
- Медникова М.Б., Трепанации у древних народов Евразии, М.: «Научный мир». 2001. 304 с. ISBN 5-89176-162-9
- Медникова М.Б., Трепанации в древнем мире и культ головы. М., 2004.
- Медникова М.Б., Феномен искусственной деформацииголовы: евразийский контекст // Искусственная деформация головы человека в прошлом Евразии. М.,2006 (OPUS: Междисциплинарные исследования вархеологии; Вып. 5).
- Мерперт Н.Я., Очерки археологии библейских стран. М.,2000.
- Мерперт Н. Я., Мунчаев Р. М. Поселение убейдской культуры Ярым Тепе III в Северной Месопотамии. СА, 1982, No 4.
- Мунчаев Р. М., Мерперт Н. Я. Раннеземледельческие поселения Северной Месопотамии. М., 1981.
- Николаева Н.А., Сафронов В.А. Истоки славянской и евразийской мифологии. М.1999. The origins of Slavic and Eurasian mythology. Moscow, 1999.
- Сафронов В.А. . Индоевропейские прародины. — Горький: Волго-Вятское книжное издательство, 1989.