Глава вторая. повесть детдомовец

- Сайдан, я устал, далеко ещё ехать? - спрашивает Гасим брата.
- Сабан молчит, терпит, а ты хнычешь и хнычешь. Потерпи, Гасим, недалеко, сейчас доедем. Дорога, видишь, грязная. Машине трудно идти по грязи. До вечера там будем, - успокаивает брата Сайдан. - Я тоже в этих краях впервые.
- Скоро будет село Вятское. Вот проедем речку Ронга, тут и Вятское, ваш детдом. Кого везёшь туда? Сам-то уж больно молод. Братьев что ли? - интересуется шофёр.
- Братьев. Родители умерли. Отец с войны вернулся весь израненный, контуженный. Пожил недолго и умер прошлой весной, мать умерла три месяца назад.
- Сколько самому-то лет? - спрашивает водитель.
- Недавно исполнилось тринадцать лет. Устроился на железную дорогу «костыли колотить». Братьев мне одному трудно прокормить, без них легче будет. Оформил я их в детдом, два дня назад ещё сдавали анализы в Йошкар-Оле. Сегодня в дороге с утра, где автобусом, где на попутках. Ещё обратно надо ехать.
- Откуда едете?
- Из Куяра.
- Долго добираетесь. Уже вечер, поздно. Не успеешь вернуться домой, придётся где-то переночевать, заходи ко мне. Братьев- то примут?
- Примут. А где живёте?
- Покажу. Довезу я вас прямо до детдома. Как сдашь братьев, иди ко мне, места в доме хватит, утром доставлю тебя в Фокино, а там до своего Куяра доберёшься на попутке.
- Спасибо.
- Вот и ваш детский дом.
Что-то печальное, прощальное чувствовалось в осеннем пасмурном вечере, прохладном, невзрачном.
- Где бы помыть ноги? Воды нигде нет. Кругом грязь. Гасим, ты не видел что ли дороги? По колено в грязи. Сабан тоже весь грязный, - оглядывая себя и братьев с головы до ног, говорит Сайдан.
По деревянному тротуару в сторону террасы идёт солидная женщина средних лет. Она тут же обратила внимание на незнакомых детей в рваной, неприглядной одежде, без головного убора. На старшем брате старенькая серая куртка, на ногах - никто не разберёт, то ли туфли серого цвета, то ли сапоги, смешанные с грязью. На младших братьях - тёмные ситцевые рубашки, и оба босые. Галина Фёдоровна не поверила своим глазам, ахнула, остановилась, разглядывая беспризорных детей в таком нищем наряде, продрогших от осенней октябрьской прохлады.
- Кто вы такие? К нам?
- К вам, - несмело обратился Сайдан к взрослому человеку.
Приняли Сабана и Гасима в детский дом, а Сайдан, старший
брат, измученный, чумазый тринадцатилетний мальчишка, побрёл по площади в сторону единственного двухэтажного дома в надежде найти попутную машину в Йошкар-Олу. Там и - Куяр. Он был бесконечно рад, что братья будут сыты и одеты.
Действительно, братьев Сабана и Гасима помыли в бане-прачечной, переодели и переобули. Впервые они попали на общий детдомовский ужин. Детей много, и в столовой тепло и уютно.
- Как тебя зовут, новенький? Давай с тобой познакомимся, - протянул свою ручонку мальчик, чистенький, аккуратно одетый, красивенький.
- Я Гасим. А ты?
- Коля Коваленко.
- Сколько тебе лет? В каком классе учишься?
- Во второй класс пойду. Мне девять будет в ноябре, совсем скоро.
- А я учусь в третьем классе. Родился третьего декабря, мне тоже будет девять.
- Кушайте, мальчики, каша остынет. Приятного аппетита!
- Это моя мама. Твоя где?
- Нет моей мамы, она умерла, - ответил Гасим.
Друзья вышли из столовой, разговорам не было конца, шли в одну комнату. Мальчики-малыши жили в одной большой комнате. Коля никак не мог понять, почему Гасиму скоро исполнится девять лет, а он учится только во втором классе. Гасим вообще не учился в первом, пропустил его. Одни брюки на троих, сами всегда голодные.
На следующий день Сабана и Гасима Диастиновых определили в школу, кого в какой класс. Гасима - во второй, Сабана - в первый. Детей Диастиновых долго оформляли в детдом. А родной дядя Василий долго был в блокадном Ленинграде, не мог помочь, взять племянников под опеку. Да и Коля Коваленко помнил, как они с мамой, сестрой Полиной приехали издалека, где всегда было холодно и были немцы, к старшей сестре Гале...                На фото: ГАСИМ ДИАСТИНОВ - справа второй